Глава 1

Шериф Брэди, чей карман регулярно пополнялся за счет Долана, набрал правильных людей для поездки к строптивому англичанину. Среди головорезов, назначенных им помощниками шерифа, был не только сам Джесси Ивэнс, но и половина его банды! Без лишних разговоров Билл Мортон и Том Хилл хладнокровно пристрелили Танстелла.

Долан и подкупленный им шериф Брэди думали, что устранение конкурента сразу снимет проблему – ведь именно так зачастую решались вопросы на Диком Западе. Но не тут-то было! Они развязали кровавую бойню, в которой предстояло погибнуть многим людям.

Ю.В. Стукалин «По закону револьвера. Дикий Запад и его герои»: НЦ ЭНАС ; 2007

Настойчивый стук в дверь, все же, вырвал Чарли из потных и тяжелых объятий Морфея. Усилием воли преодолев первое побуждение – пристрелить негодяя прямо через дверь, Боудри сел на кровати, переждал легкое головокружение и поднявшись на слегка ватных ногах, добрался до кувшина с водой для умывания. За следующие две минуты южанин преобразился, как птица феникс. Дверь перед настойчивым посетителем распахнул свежий, чисто и опрятно одетый мужчина, со слегка влажными волосами, приятной улыбкой и взведенным револьвером в руке.

– Ой! – невольно проронил Малыш, когда его кулак провалился во внезапно открывшуюся дверь, впрочем, парень мгновенно овладел собой, – Чарльз, там мистер Максвин собирает всех наших!

– Зачем? – бесстрастно поинтересовался Боудри, убирая револьвер в кобуру.

– Он сказал, что нужно ехать, реализовывать его план! – радостно улыбаясь сообщил Билли.

– Пожалуй, я откажусь! – после секундной паузы сообщил Чарли, – Все, что сообщил мне наш многоуважаемый Александр по поводу своего гениального плана, можно выразить одним словом – застрелиться! Я пока что не готов к столь радикальному решению!

– Но, там уже собрались и Док, и Дик Брюер, и Том, и Фрэд Уайт и Генри Браун, – слегка опешив,⁶ продолжил Малыш Бонни.

– Ну, что же, безумцы и герои – два разряда глупцов, очень похожих друг на друга⁷ и лишь время расставит все на свои места и, подведя черту, окончательно определит кто есть, кто! – наставительно подняв палец, сообщил Боудри и, слегка покачнувшись, добавил: – Малыш, предлагаю продолжить нашу беседу, хотя бы часа через три. Признаться, сейчас я не испытываю от нее того удовольствия, что хотел бы.

– Хорошо, Чарльз! – кивнул Билли и слегка улыбнулся, – А я, пожалуй, выясню, суть идеи мистера Максвина! Встретимся, когда я вернусь!

– Удачи, парень, удачи! – произнес Чарли, уже в спину уносящемуся Малышу и закрыл дверь.

Оставшись один, Боудри вновь преобразился. Скривившись от головной боли, он чуть не дрожащими руками расстегнул оружейный пояс и, стянув с себя рубаху, рухнул на кровать.

 ***

Вновь Чарли разбудили ближе к шести часам вечера. На сей раз, стук в дверь оказался менее настойчивым, а пробуждение менее болезненным. На пороге комнаты обнаружились до чрезвычайности задумчивый Скарлок и до нельзя расстроенный Максвин. Боудри посторонился пропуская гостей, закрыл дверь и жестом предложив новоприбывшим присесть, приготовился слушать.

Начал Джозайя:

– Дик и Малыш сидят под замком у шерифа, – сообщил Скарлок и полез в карман за сигарой.

Чарли подождал, но вскоре понял, что друг высказал все, что было у него на сердце и продолжать пока не намерен, тогда он перевел вопросительный взгляд на Александра. Адвокат поерзал в кресле, прокашлялся и начал обстоятельный рассказ.

Идея, озарившая светом пропитанные алкоголем извилины Александра, с одной стороны, не блистала какой-то особенной оригинальностью, а с другой, была не так, чтобы понятна и очевидна людям слабо знакомым с законодательством в сфере судебного права на Западных территориях. Причем, как в силу запутанности этого самого законодательства, так и в связи со слабой его применимостью в реальных условиях. Но для адвоката Максвина эта запутанность являлась питательным субстратом⁸ и где-то даже монументальным фундаментом, на котором он строил здание своего финансового благополучия.

Изложив сию преамбулу⁹, Александр наконец-то перешел к изложению самой идеи, в результате реализации которой, двое их товарищей оказались за решеткой. А суть заключалась в следующем. Помимо основополагающей власти губернатора и местной власти шерифа, в графстве существовал еще и институт мирового судьи. В обычных условиях мировой судья, в основном, добавлял законности действиям шерифа, подтверждая их, и хотя и мог вынести отличное решение, но в силу отсутствия у него реальной силы, зачастую такие решения в жизнь не претворялись.

Сейчас же ситуация оказалась совсем даже не стандартной, а решение отличное от мнения шерифа, вполне выполнимым. Во всяком случае, Максвину в тот момент так казалось. В целях осуществления своего плана, Александру не хватало самой малости, заинтересовать в нем мирового судью округа Джона Б. Уилсона. С целью решения этой задачки, взяв с собой шестерых знакомцев Танстолла, Максвин направился к месту жительства Джона Уилсона, проживавшего зимой в паре миль от Линкольна в небольшом поместье.

Убедить мирового судью не только выписать бумаги на арест убийц Джона, но и назначить парней, ранее связанных с убитым, специальными констеблями¹⁰, оказалось сравнительно не сложно. Сейчас уже не важно, что именно подвигло судью Уилсона на столь рьяное исполнение своих должностных обязанностей: дружеское расположение к покойному англичанину, искреннее неприятие несправедливости или небольшая пачка ассигнаций¹¹ федерального правительства, да в сущности это уже и не так важно. А важно то, что к пяти часам вечера двадцатого февраля 1878 года судья Уилсон принял присягу у Уильяма Бонни и Ричарда Брюера, назначив их специальными констеблями по делу убийства Джона Танстолла.

Снабженные всеми необходимыми бумагами, при поддержке постоянного констебля графства – Мартинеса, парни двинулись к офису шерифа. А вот дальше план затрещал по швам и образовал громадную прореху, и виной этому оказался шериф Бреди, не признавший законность бумаг, а для полноты ощущений, разоруживший констеблей, да и сунувший их за решетку.

И вот теперь, лица, сопровождавшие арестованных новоиспеченных служителей закона, сидели в комнате Боудри, прятали глаза и ожидали, что он сумеет расхлебать всю ту кашу, что они заварили. Пока Чарли раздумывал, в дверь настойчиво постучали, вызвав у его гостей пусть и разную, но одинаково нервную реакцию. Александр побледнел до состояния хорошо отбеленного полотна, а Джозайя, напротив побагровел и схватился за револьвер. При виде реакции друзей, Боудри покачал головой и отправился открывать.

На пороге обнаружился Френк Макнаб, кивнув хозяину и разглядев в комнате его посетителей, Френк дернул щекой и, проходя мимо посторонившегося Чарли, спросил:

– Ты уже в курсе?

– Если ты про парней, то да, – ответил Боудри, вновь закрывая дверь на массивный засов, – Где Аб и братья Коу?

– Сидят внизу с другими парнями, – Макнаб махнул рукой остальным собравшимся и продолжил: – Сондерс сказал, что все еще недостаточно трезв, для того, чтобы думать, но достаточно пьян, чтобы перестрелять половину этого городишки! Чарльз, а у тебя что, совсем нечего выпить, да?

– Совсем! – отрезал Чарли, – И что ты думаешь по этому поводу?

– Если ты про отсутствие спиртного, то это чертовски прискорбно, а если про ситуацию с Брюером и Малышом, то все печально, – ответил Френк, – Сейчас в городке находится чуть не половина банды Эванса и у всех у них бумаги от нашего доброго шерифа, удостоверяющие, что эти бравые ребята являются его помощниками!

– То есть, брать контору шерифа штурмом занятие бесполезное? – все же уточнил Боудри.

– Абсолютно! – кивнул Макнаб, – И сами ляжем и парней не выручим. Нужно, какое-нибудь неожиданное решение! Вот пускай наш законник пораскинет мозгами и выдаст, что-нибудь этакое! Только теперь, прежде чем лезть на рожон, посоветуется с другими!

– Я пытался! – взвизгнул Александр.

– Хреново пытался! – отрезал Фрэнк, – И, вообще, мы здесь собрались не для того, чтобы поспорить, а для того, чтобы решить внезапно возникшие проблемы! Так что, думай, адвокат, думай!

Взгляды трех мужчин скрестились на Максвине. Тот прикрыл глаза и, тяжело вздохнув, сказал:

– Нужно возвращаться к Уилсону, вводить в ранг констеблей всех тех, кто хочет посчитаться за Джона и на законном основании вызывать помощь из форта Стэнтон. Пара десятков солдат с картечницей Гатлинга¹² остудят даже столь горячую голову, как у нашего шерифа!

– Других идей нет? – обвел собравшихся взглядом Боудри, – Тогда, так и поступим! Александр, что нам нужно для реализации этого плана?

– Заехать ко мне домой, взять кое-какие бумаги финансового назначения и…, и, в принципе, все, – сообщил Максвин.

– Ну, что же, собираемся, джентльмены! Нас ждут великие дела! – усмехнулся Чарли, вновь обведя гостей повеселевшим взглядом, – Встречаемся у конюшни, скажем, через полчаса.

Возражений не последовало и собравшиеся, не прощаясь, разошлись собираться.

***

Следующие дни прошли для Чарльза словно в тумане, оставив по себе лишь два ощущения – хорошо сделанного дела и напрочь отбитой о седло задницы. Если бы, в то время, уже существовала Книга рекордов Гиннесса¹³, то без всякого сомнения, Боудри оказался на ее страницах, как человек совершивший верхом, без всякого видимого результата, увлекательное путешествие длиной в 23 полновесные американские мили из Линкольна в Форт Стэнтон и обратно, ровным счетом 22 раза, не отвлекаясь на такие мелочи, как еда и сон. Правда, стоит отметить, что бесполезной эта гонка не стала, и результат принесла вполне ощутимый.

Уже к вечеру двадцать первого февраля на свободе оказался постоянный констебль Мартинес, а к обеду двадцать четвертого, шериф был вынужден освободить и обоих временных констеблей. Сквозь зубы, принеся свои извинения и хмуро признав их права. Брэдли, впрочем, не сумел скрыть злой усмешки, сообщив, что предполагаемые убийцы Джона Танстолла, к его величайшему сожалению, убыли из города в неизвестном направлении еще накануне.

Впрочем, свою лепту внес не только Чарльз. Александр, даром своего красноречия и передачей неопровержимых финансовых документов, напечатанных федеральным правительством Северо-Американских Соединенных штатов, сумел полностью убедить судью Уилсона в правоте своего дела и, к моменту освобождения узников, отряд специальных констеблей графства Линкольн, насчитывал уже двенадцать человек, а розыскные листы были выданы на семерых головорезов Эванса, самого Джесси и помощника шерифа Бака Мортона. Это была несомненная победа! И, как выразился сам Максвин:

– Господа, это выдающееся событие! Торжество Закона, подкрепленного небольшой взяткой, над коррупцией беззакония! Все же правы были древние! Закон движется на золотых колесах! А если выразиться попроще, то, как же это звучало… Хм…

– Закон, что дышло, куда повернешь, туда и вышло! – закончил за него Френк Макнаб.

***

Наконец старушка зима передала свои полномочия юной весне и хотя даже самый зоркий глаз не разглядел бы изменений в окружающем мире, но все же… Весна! И сердце бьется сильнее и пропуская удар уже готово нестись куда-то, увлекая вслед за собой все остальные части, что собранные вместе Всемогущим Творцом, приняли когда-то вид человеческий и, по уверениям ряда ученых мужей, еще и обладают разумом!

Банда Эванса буквально растворилась в степях Нью-Мексико, а может и вовсе ушла через границу. Притихли и местные парни, связанные с «Эл-Джи Мерфи энд Ко», даже шериф порядком растерял свой гонор¹⁴. Признаться, Боудри был даже рад такому развитию событий. Только сейчас в эти первые весенние дни 1878 года, он понял насколько же устал от непрерывных битв, ставших повседневностью его жизни. Больше всего на свете он сейчас хотел оказаться в объятиях сеньориты Эррера, что из-за убийства Джона, до сих пор так и не стала миссис Боудри.

Без всякого толка за неделю объехав с отрядом около полсотни ферм и ранчо в окрестностях Линкольна, шестого марта Чарли засобирался к возлюбленной. Видать весеннее настроение овладело не им одним, и проводить Боудри до Форта-Самнер собрался целый отряд во главе с Брюером. Проводить товарища отправились аж девять человек. Выехав с ранчо Рио Руидозо, принадлежавшего Дику, отряд направился в сторону Линкольна, но спустя примерно час, решили в город не заезжать и направиться в Форт Самнер напрямую. Так уж сложилось, что новый маршрут прошел аккурат рядом с небольшим одноименным ранчо возле Рио-Пенаско.

В начале, заезжать туда не планировали, собираясь воспользоваться бродом, что был в паре миль ниже по течению, но лошадь Генри Брауна, потеряв подкову, захромала, а так как его приятель Фрэд Уайт частенько пользовался этой дорогой и знал, что на ранчо был свой кузнец, маршрут был вновь немного изменен.

Судьба очередной раз показала свой капризный нрав, в корне изменив дороги и судьбы, как тех, кто не торопясь приближался к ранчо Рио-Пенаско, так и тех, кто уже воспользовался гостеприимством его хозяев. Ох, не зря накануне выдался ярко алый закат, ох, не зря!