Пролог¹

Утро двадцатого февраля 1878 года в Линкольне выдалось просто на диво! Небо, на котором от горизонта до горизонта, даже самый пытливый глаз не обнаружил бы и намека на самое крохотное облачко, сияло какой-то не земной чистотой и манило в безбрежную высь, туда, где в неизменной мудрости своей, в чертоге Света обитает Создатель всего сущего, и откуда он печально, но и с надеждой взирает на дела несчастных детей своих, во всем, кроме разумности подобных ему самому.

Наконец, свет, все выше поднимающегося, солнца озарил прокуренную душную комнату в доме Александра Максвина, в которой собралось шестеро до смерти уставших, хмурых и каких-то потерянных, что ли, мужчин. Не смотря на то, что они пили всю ночь и судя по количеству пустых бутылок на полу, напивались крайне целенаправленно, Бахус² в этот раз не внял и отказался раскинуть для них свои объятия, исцеляющие, впрочем, лишь на некоторое время, от тягот жизни. Посему с каждым новым стаканом гости Александра, равно как и сам хозяин, мрачнея все больше, все глубже погружались в свои не радостные думы.

Однако настырные лучики дневного светила, все же сумели привнести отблеск света и надежды даже в эти души, столь омраченные болью утраты и собственной беспомощностью. Один из мужчин медленно поднял глаза и, видимо, в танце пылинок в солнечном луче, ему открылось нечто такое, что вывернуло его душу наизнанку, отряхнув с нее боль и страх, оставив лишь железную решимость и мужество.

– Если других вариантов нет, значит, я просто пристрелю его, как бешенную собаку! – медленно и очень четко произнес он, – В конце концов, я обещал Малышу, что месть свершится!

– Не дури, Дик, – ответил ему рассудительный голос мужчины с тяжелой слегка выпирающей вперед нижней челюстью, – Это ничего не изменит. Нужно разумное решение.

– Разумное и законное! – добавил темноволосый в расстегнутом до середины грязно-серо-коричневом макинтоше, – Ричард, я как минимум, слишком хорошо к тебе отношусь, чтобы позволить совершить подобную глупость и закончить свои дни в петле, намочив штаны и обгадившись. Крайне неприятное зрелище, должен тебе сообщить, особенно когда в петле болтается отличный парень, на вроде тебя. Не веришь? Спроси Дока или Френка, эти повидали подобное не один раз.

– Господи, какая дрянь! – в сердцах воскликнул Дик и его передернуло, – Уж лучше словить пулю!

– Это точно! – добавил мужчина со слегка оттопыренными ушами, откинувшийся в кресле, он лишь на мгновение приоткрыл один глаз, окинул взглядом собравшихся и, хмыкнув, продолжил: – Хотя, по моему скромному мнению, лучше всего, чтобы плясали на веревке, равно как и ловили пули, исключительно плохие парни, вроде нашего дорогого шерифа и его помощничков!

– Мы, как лошадки на ипподроме, навернули еще один круг и вновь вернулись в исходную точку, – проворчал еще один участник ночной встречи, одетый, в щегольской костюм в испанском стиле, поверх которого было надето видавшее виды вылинявшее пальто лишь немного не достававшее по длине до шпор, – Я согласен с Боудри, но как бороться с законным шерифом с помощью закона, ума не приложу! Разве что, действительно, пристрелить его к чертям собачьим, а после застрелиться самому.

– А ведь это неплохая идея! – вдруг встрепенулся Александр, – Нет, господа, это чертовски замечательная идея!

– Ты, про застрелиться? – соизволил открыть глаза лопоухий, – Идея просто блеск! Но, боюсь, моя супруга ее не одобрит, равно как и невеста Чарли.

– Да уж, Алекс, думаю, идея, все же, не самая подходящая, – усмехнулся темноволосый в макинтоше, – Да, и твоя Сьюзен, полагаю, найдет эту идею крайне удручающей и, чего доброго, выгонит нас всех из дома, а продолжать пьянку в «Медвяном вереске» как-то не хочется. У тебя значительно уютнее и, чего уж там таить, кухня миссис Максвин не в пример вкуснее!

– Да, уж! Александр, и точно, лучше бы тебе не развивать эту идею, а то, действительно, выгонят, – добавил, мужчина с тяжелой челюстью.

– Почему? – отвлекшись от своих мыслей, опешил Максвин.

– Потому что, она решит, что мы плохо на тебя влияем! – ответил лопоухий и, разведя руками, дружелюбно улыбнулся.

– Бред какой-то! – затряс головой Александр, – Сьюзен прекрасная женщина и никого не станет выгонять! Наверное, – подумав добавил он. После чего вновь потряс головой и продолжил: – И, объясните, с чего вы, вообще, начали эту тему?

– С того, что ты предложил нам всем застрелиться! – хмуро объяснил мужчина в испанском костюме и, охлопав себя, вытащил из внутреннего кармана куртки сигару, откусил кончик и прикурил от так и не погашенной свечи.

– Френк Макнаб, с чего ты взял эту ересь? – вновь тряхнул головой Максвин, – Я сейчас вам все объясню, только налейте, ради всего святого, мне выпить, а то от умственного напряжения почему-то сильно пересыхает гортань!

Мужчина, со слегка выпирающей нижней челюстью, усмехнулся и потянулся за бутылкой. Слегка поболтав содержимым, он от души налил в протянутый Александром стакан, после чего, немного подумав, освежил и содержимое своего бокала. Максвин сделал пару глотков, промокнул губы кружевной салфеткой, закурил сигару и внушительно произнес:

– Я знаю, что делать! Нужно…

Александр широко улыбнулся, выпустил дым колечком, положил сигару в пепельницу, вновь отхлебнул из стакана и, неожиданно, вырубился. Повисло минутное молчание.

– Аб, что ты ему такое налил? Я, пожалуй, хочу того же! – хмыкнул Макнаб и протянул Сондерсу свою посудину.

– Да, чего уж там! Наливай всем! – добавил Дик Брюер, – Хоть и говорят, что утро вечера мудренее, но сегодня, похоже, не тот случай. Выпьем и нужно несколько часов поспать.

– Интересно, будет ли он хоть что-то помнить, когда проснется? – задумчиво спросил лопоухий, протягивая свой стакан Абу.

– Будем надеяться на крепость его памяти! – ответил Чарли, – В конечном итоге, вся наша жизнь зиждется лишь на надеждах и ожиданиях.

– Прекращай философствовать, Боудри! – усмехнулся Макнаб, – А то, я начинаю чувствовать себя не в своей тарелке и перебирать грехи, совершенные перед всевышним, в тщетной попытке понять, за что он меня наказывает твоим обществом!

– Прекратите! – поморщился Брюер – Давайте помянем Джона и пойдем спать!

– За прекрасного человека! – поднял стакан Макнаб.

– Отличного друга! – добавил Боудри.

– Славного соседа! – посерьезнев сказал Сондерс.

– Парня достойного райских кущ, пусть господь будет к нему милостив! – произнес Скарлок.

– За Джона Танстолла, человека, у которого довольно друзей, чтобы отомстить за его загубленную жизнь в этом мире, да возрадуется его душа в том, лучшем! – закончил Брюер и выпил.

Мужчины, выпив, помолчали, вспоминая англичанина. Первым из воспоминаний вынырнул Боудри. Он встал, на слегка подкашивающихся ногах, поставил на стол стакан и произнес:

– Френк, помоги мне уложить Алекса на диван. Что-то мне подсказывает, что Сьюзен не будет, до конца, рада, коли мы притащим его в спальню, – Чарли почесал кончик носа и окинув Максвина задумчивым взглядом, перевел его на Макнаба.

– Вынужден с тобой согласиться! – ответил Френк и, с трудом поднявшись, спросил:

– Ты за руки, я за ноги?

– Давай, – согласился Чарли.

Вдвоем они перенесли Александра на диван и даже накрыли пледом. Осмотрев дело рук своих и найдя результат удовлетворительным, мужчины двинулись к выходу. Остальные, слегка помогая друг другу, тоже покинули комнату.

Солнечные лучи напоследок озарили комнату, вызолотив мебель и семь слоников³, стоявших на комоде, а уже в следующий миг покинули комнату, удалившись вслед за пославшим их светилом. Наконец-то, дом семейства Максвинов погрузился в зыбкую утреннюю тишину.

– Нам всем стоит как следует выспаться и привести себя в порядок! – ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Ричард.

– Дик прав, – потер щетину на подбородке Сондерс, – Расходимся по гостиницам и встретимся здесь, скажем, в полдень.

– Полдень – понятие растяжимое! – не согласился Док.

– Это точно! – поддержал его Чарли, – Думаю, лучше назначить встречу на два часа.

– Вы оба изверги! – покивал головой Макнаб, – Полдень, два часа, инзит…, инки…, дьявол! Инк-ви-зи-торы⁴, вот вы кто, оба, двое! Я, в катег…, в катеагарин…, вот же, черт! Нет, я справлюсь! Я категорично заявляю! Вот! Что раньше трех часов наша встреча будет ошибкой и не приведет ни к чему хорошему!

– Френк, в данном случае, я вынужден признать твою правоту! – пару мгновений подумав и качнувшись с носков на пятки и обратно, сказал Боудри, – Прошу простить меня, джентльмены, за необдуманные слова!

– Задолбали! Шуты гороховые! – прикрыл глаза рукой Брюер и покачав головой, слегка нетвердой походкой двинулся по улице.

– Как ты думаешь Чарли, он пытался нас оскорбить? – задумчиво произнес Макнаб.

– Скорее всего, Френк, этот достойный юноша, я имел в виду, достойный порицания, хотя и не столь уж сильного, впрочем…, он пытался… – начал отвечать Боудри, но закончить ему не дали.

Док Скарлок, крепко обняв Чарли за плечи, потащил того в сторону гостиницы. Аб Сондерс проделал ту же операцию с Макнабом, лишив собеседников возможности продолжить разговор, что вполне возможно, спасло Дику Брюеру жизнь, ибо в тот момент, даже сам Боудри затруднился бы внятно ответить, куда привела бы его столь затейливо начатая фраза.