О, это была не прогулка под звёздным небом, это была настоящая охота. Нимфы, едва различимые отблесками своих туник, неслись по земле с диким воем, охватывая полукругом овраг, где видимо, по их мнению, должно было пастись ближайшее стадо макровирусов. Кайден летел, растопырив когтистые лапы, непонятно зачем выдыхая длинные языки пламени. Темно ему может было? Из-за этой иллюминации казалось будто бы Наташа оседлала армейский ранцевый огнемёт РОКС-3. Сама она, кстати, была в полном восторге. Она даже несла какую-то рифмованную чушь. Что-то вроде: «Не беспокойтесь без причины, обычно в действии мертвец, всегда бывает под конец, а это только середина!». Громко так, самозабвенно декламировала. Чё к чему?

Встречный ветер и не согревшееся ещё после стратосферы помело холодило руки и бука спрятал их подмышки. Как ни странно, сидеть стало удобней, помело само виртуозно удерживало равновесие, буке совсем нечего стало делать. По слабым сполохам он видел, как нимфы обнаружили стадо макровирусов, погнали их из оврага. Бесформенные тушки, слабо фосфоресцирующие в лунном свете, довольно резво начали собираться в кучу, а по краям уже образовалось прерывистое кольцо. Нимфы взвыли, торопясь выгнать стадо на ровную поверхность, где макровирусов будет удобней выхватывать с воздуха.

Кайден заложил вираж, спикировал, пронёсся над стадом и вот уже снова набирал высоту, удерживая в каждой лапе по тушке макровируса. Наташа в упоении визжала громче нимф и колотила кулачками по широкой шее дракона. Кайден оглянулся на скучающего буку, презрительно ухмыльнулся и очень артистично растопырил когти, выпуская макровирусов. Тушки глухо шмякнулись на песок, а Наташа радостно завопила:

– Отбивная!

Тут же с земли донёсся возмущённый вопль Тимо:

– Ты дристани ещё на нас с верхотуры, петух летучий!

– Чуть не поубивал, змеюга крылатая, – вторила ей Агапе.

Удивительно, но в пылу охотничьего азарта дракон даже не обратил внимания на эти страшные оскорбления и начал заходить на новый круг.

– Ну, что же ты, Кривохмыл? Давай с нами! – крикнула Наташа.

Бука вздохнул и начал снижаться. Он неспешно пролетел над центром стада, выбрал особь покрупнее и, всё так же не торопясь, свесился с помела и ухватил тушку за полупрозрачную оболочку. На ощупь больше всего макровирус напоминал здоровенный полиэтиленовый мешок с холодцом. Внутри явственно просвечивали кварцевые булыжники, которыми, как всем известно, макровирусы и питались.

– Вот оно сафари! – где-то в ночи хохотала Наташа. – Самое настоящее сафари!

Изрядно поднатужившись, Кривохмыл перебросил добычу поперёк помела и начал набор высоты. Мимо просвистел дракон, вновь с двумя макровирусами в лапах.

– Четыре – один, бука! – звонко крикнула Наташа.

Ах, так? Бука даже задохнулся от обиды. Значит, обошли вы меня? Обскакали, облетели, объегорили? Бука брезгливо спихнул макровируса с помела.

– Да вы там совсем уже что ли? – завопили с земли нимфы.

Но Кривохмыл с накостным злорадством вынул Золотой Додека́эдр Це. Он не стал входить в режим игры, а так, напрямую, чистой магией приземлил дракона с Наташей у входа в пещеры. Мягко так, чтоб не навредить, осторожненько. Он создал большой круглый стол под белоснежной скатертью и усадил нимф в мягчайшие кресла. Он перед каждым поставил по тарелке с ломтями сочной свежеиспечённой макровирусятины, щедро приправленной шафраном, укропом и зирой. Для желающих установил столовые наборы с перцем, горчицей и уксусом. Наполнил бокалы лучшим эльфийским вином; игристым, шипучим. Подумав, добавил блюда с хлебами, сырами, фруктами и совсем уж отдельно установил маленькую бутылочку с кетчупом: ну а вдруг есть любители? Украсил всё резными свечами. И уже напоследок воткнул рядом здоровенный вертел, на который, истекая жиром, были насажены сразу две туши макровируса.

– Гад ты, бука, – сказал дракон. – Такую охоту испортил.

– По вкусу очень сильно кальмара напоминает, – дипломатично заметила Наташа, отщипывая мясо пальчиками. – Только вот столовых приборов не хватает.

Бука угрюмо жевал макровирусятину. Он уже понял, что его выходка всех только огорчила. Впрочем нимфы, быстро нажравшись, принялись подобострастно нашёптывать:

– Это ж мощь у тебя какая, бука…

– Великий, великий волшебник…

– Ты как в силу войдёшь, про нас-то не забудь, мы послужим.

– Мы им всем покажем!

– С такой мощью никто не страшен, будут в ногах волосатых у тебя валяться, милости просить.

Бука ел мясо и с ужасом вспоминал, как очень похожие мысли посетили его в тот момент, когда он активировал Золотой Додека́эдр Це на таможенном посту. Как Золотой Додека́эдр Це наполнил всё существо буки могуществом столь очевидным, что и народец Междуморья, и десантники с большой земли – все безропотно проявили покорность и великое уважение. При первых же звенящих волнах энергии, которыми Золотой Додека́эдр Це щедро наполнил всё вокруг, таможенный пост превратился в алтарь, в место поклонения великому божеству: буке Кривохмылу. А ведь народ Междуморья не был религиозен, не было в ходу ни одного культа. Бука, помнится, ещё подумал тогда: «Это что же будет, если вот эдакое на большой земле учудить, где стран и государств давно уже нет, а вот религиозные конфессии вполне себе существуют?»

Бука ел мясо не чувствуя вкуса и с тоской думал: «Что же дальше? Дальше-то что?».

***

Очнулся Мишка от того, что у него сильно зачесались уши. Нет, не в ушах, а именно сами уши. Зудели сил нет. Мишка открыл глаза и застонал от боли. Странно, что никаких провалов в памяти у него не было. Прекрасно помнил, как они уже заканчивали ремонт накопителей. Ничего сложного. Просто входили в игру и играли. Лавинообразно дублировали аккунты, плодили персонажей и гнали их по квестам, по разработанным для такого случая алгоритмам. Загоняли энергию Междуморья обратно. Дело привычное. Непривычным было работать не в уютной лаборатории, потягивая чаёк, а в поле, в непосредственной близости от натужно гудящих накопителей, которые вообще-то могли рвануть, но за этим и следили аварийщики. Похожие на роботов в своих ярко-оранжевых комбинезонах они пытались отгонять на безопасное расстояние спецов корпорации. Главный лично следил за уровнем потенциальной опасности. За портативным пультом он как пианист порхал пальцами, переключая подачу паттернов.

Волна энергии из Междуморья, различимая даже визуально, уже схлынула, прошло напряжение первых часов работы, оставалось только заменить сгоревшие флэхи, но это была забота ремонтников. Аврал заканчивался, народ потихоньку собирался возле автобусов, подогнанных транспортниками. Мишка задержался у накопителя, добивая особо заковыристый квест, в котором, балансируя на причудливом летательном аппарате, требовалось сачком вылавливать каких-то мерзких тварей из студенистой биомассы. Краем уха он слышал разговоры у автобуса:

– Никогда такого не было…

– Куда альтернативщики смотрят?

– Да и особисты не лучше!

– Особисты-то причём тут?

– А притом. Притом. Джо Парети с утра в Междуморье умотал, контора с утра без энергии, а тут вот это. Думаете просто так? Нет, не просто так!

По голосу он узнал Сашку Трофимова и успел подумать, что надо бы ему язык укоротить, чтоб лишнего не болтал. Ещё Мишка успел удивиться, что слышит так хорошо, до автобусов метров двести было, а он слышал, как скрипят кожаные сиденья в салоне, где ребята рассаживались после аврала. И вот тогда новый поток энергии буквально смёл все четыре линии накопителей. Это уже была ударная волна, как от взрыва. Люди попадали, послышались крики. Главный со своим пультом впечатался в раскачивающийся автобус и, кажется, потерял сознание. Потехин, один из немногих удержавшихся на ногах тогда, видел, как рабочий интерфейс игры заполыхал красными алярмами. И тогда он отключил сервер.

Уши чесались всё сильнее. Мишка сел на кровати. Ничего, получилось. Встал и, пошатываясь, доковылял в санузел, посмотрел на себя в зеркале. Так-то нормально, ну осунулся слегка, но вот уши. Уши были большие, красные и явственно заострялись кверху. Нет, не Мишкины это были уши. Он взял зубную щётку и с наслаждением поскрёб эти чужие уши. Чуток отпустило. Мишка поплескал в лицо водой, вернулся в палату. Снова сел. Снова почесал уши.

Боль уходила, но тряслись руки. Мишка слышал, что руки трясутся у алкоголиков, но на Земле давно не было алкоголиков. Некоторые утверждали, будто бы геологи в поясе астероидов сильно бухали и, как не боролось руководство «Интеркосмо» с пьянством сотрудников, ничего не получалось. Но это далеко, в космосе.

Дверь открылась, и в палату вошёл Васька Башарин.

– О, проснулся, – сказал Васька. – А мне сказали, что ты ещё сутки продрыхнешь. Я вот принёс.

В руках у Васьки был шуршащий пакет из экологического пластика. Из пакета пахло апельсинами. А может мандаринами.

– Поставь, – сказал Мишка.

Васька поставил пакет на столик.

– Волна? – спросил Мишка.

– Ушла. Сразу и ушла, как только ты.

– Все хоть живы?

– Да.

– Главный ругался?

– У.

Мишка ухмыльнулся, залез в пакет. Как ни странно в нём оказались яблоки.

– Мыл?

– Ага.

Мишка выбрал самое большое яблоко и с явным удовольствием откусил.

– Как чувствуешь себя? – очень заботливо спросил Васька.

– Хорошо, – сказал Мишка, продолжая хрустеть сочным яблоком.

– То есть всё в порядке?

Мишка ел яблоко. Васька какое-то время разглядывал потолок. Это был модный в этом сезоне потолок с иллюзией старых досок и паутины по углам. Облака, звёзды и горы всем уже надоели.

– Как Марина? – вежливо спросил Мишка.

– Хорошо. На шестом месяце. Сбалансированное питание, прогулки, массаж.

– То есть вообще всё хорошо?

– Да.

Мишка съел яблоко вместе с косточками, сделал движение почесать уши, но под пристальным взглядом Башарина снова сел ровно, спрятал руки в карманы пижамы. Он только сейчас обратил внимание, что на нём весёленькая розовая пижама в синюю клеточку.

– А ты не знаешь, почему меня не лечат? – спросил Мишка. – Ведь если я в больнице, то меня положено лечить. Ну и где эти все?

– Ты в институте экспериментальной медицины. И как тебя лечить, сам понимаешь, никто не знает.

– Даже так?

– Вот так.

Тогда Мишка уже не скрываясь, почесался.

– У кого в Междуморье такие же заострённые уши? – спросил он. – У эльфов?

– Нет, – неуверенно ответил Васька. – У эльфов элегантные такие ушки. Остренькие – да, но аккуратненькие. А такие лопухи – я не знаю. Да и зачем тебе?

– Хотелось бы, знаешь ли, знать в кого я превращаюсь.

– Вот чего. Интересно тебе. А во что теперь весь наш мир превратится тебе, значит, не интересно. Куда магия игры хлынула? Кто ещё пострадал? Кем у меня ребёнок родится? Троллем или баньши?

– Не нагнетай!

Мишка вскочил и стал ходить из угла в угол.

– У меня не было иного выхода. Отключение сервера пропустило магию в реальный мир, но спасло людей. Я думаю превращение одного сотрудника «Руссо-вирта» в магического персонажа лучше, чем гробы. Десятки гробов! Кстати, больше никто не пострадал?

– А тебе хочется быть уникальным? – насмешливо спросил Васька. – Положившим естество своё на алтарь науки?

– Это смешно?

– Это мелко. Я думаю, что ты вообще действовал неосознанно. Не людей спасал, а воплотил своё подсознательное желание впустить Междуморье на большую землю.

– Ну, знаешь!

Мишка остановился и возмущённо уставился на Башарина.

– Знаю, – сказал Васька. – Помню все твои рассуждения в универе, твоё раздражение работой Парети, твой критический взгляд на Эльфийские Договорённости.

– Ты помнишь, с чего это всё началось? – спросил тогда Мишка.

– Что?

– Междуморье.

– Оно началось с игры «Бука из бамбука».

– Да. Детская развивающая игра. Конструктор. Но по неведомым причинам игра получила бешеную популярность, в неё играли все. Дети, взрослые, бездельники и космонавты… Джо Парети играл.

– Ну, знаю, знаю.

– Игру стали развивать, усложнять выходили всё новые версии, так появилось Междуморье.

– Да знаю я! – закричал Васька, но Потехин уже не обращал на него внимания. Он читал лекцию.

– И, собственно, казалось совсем естественным при первом эксперименте по внедрению физического тела в виртуальную реальность использовать именно эту игру. Ты знаешь, что именно Главный попытался отправить в Междуморье? Впрочем, тогда он ещё не был главным. Они закинули в сеть спичку. Всего лишь спичку. И произошёл критический прокол ноосферы, мир игры хлынул в реальность. Это ещё нам очень повезло, что он хлынул в пустыню, страшно подумать, что бы было, если бы Междуморье возникло где-нибудь в Европе. Ты что уставился?

Васька смотрел на него со странным выражением.

– Да ухмылка у тебя. Странная такая.

Потехин сходил к зеркалу. Да. Ухмылочка была диковатая. Он вспомнил у кого в Междуморье такие ухмылки. Что ж, ему можно сказать повело. Не в гоблина какого-нибудь перерождался, не в энта или зомбака. А букой побыть вполне терпимо, пока всё не наладится. Только вот когда всё наладится?

– На чём я остановился? – как ни в чём не бывало, спросил Мишка, вернувшись.

– Ты спросил чего я на тебя уставился, – угрюмо ответил Васька.

– Да? А, ну да. Так вот…

– Брось трепаться. Скажи сразу – ты готовился к такому развитию событий?

– То есть ты хочешь спросить меня: «Что же теперь будет?».

– Ну.

– А я не знаю! И это прекрасно. Наконец-то мы чего-то не знаем, наконец-то мы чего-то боимся, наконец-то нам угрожает реальная опасность. Нас ждёт прекрасное, удивительное время.

– Да? – ещё более мрачно спросил Васька. – Знаешь, я лично вот это прекрасным не считаю.

Он оскалился и выпустил перед собой тонкие струйки пламени.

– Ужас, – сказал Мишка убитым голосом. – Значит всё-таки не только я.

– Нет. Поражения разной степени тяжести получили все, кто находился в непосредственной близости от тебя. Теперь у кого крылья отрастают, у кого чешуя. Когда ты отключил сервер, энергия ударила по людям. Да, не взрыв. Но магическое воздействие впервые вышло за пределы Междуморья. Ты этого ведь хотел?

– Нет, – растерянно ответил Мишка. – Я хотел совсем не этого. Всё должно было быть совсем не так.

– А как?

Мишка, нахмурившись, молчал. Он был совершенно подавлен и всё время чесался. Васька попытался его развеселить, выдувая пламя колечками, но шутка не удалась. Потехин лишь кривился, и Ваське стало неприятно смотреть на его стремительно меняющееся лицо. Мишка на глазах превращался в неведомое существо, рождённое человеческой фантазией, а теперь стремительно воплощающееся в реальность.

– Давай ты мне всё расскажешь и мы что-нибудь придумаем, – сказал Васька.

– Давай, – легко согласился Мишка. – Всё началось с письма Гнутоноса…