Важные центры догреческой культуры располагались прежде всего на Кикладских островах. В каменном веке этот архипелаг был довольно слабо заселен. Многочисленное население, уже знакомое с металлами, появляется здесь только в начале III тыс. до Р.Х. Нам не известно на каком языке говорили первые островитяне, но переселились они сюда, по-видимому, из Малой Азии. Тогда же значительно увеличилось количество поселений на Крите. В дальнейшем население Киклад продолжало расти, и если в начале III тыс. до Р.Х. была заселена лишь пятая часть архипелага, то к концу того же III тыс. обитаемыми были три четверти всех островов.
Время наивысшего расцвета островной культуры падает на XXV–XXIII вв. до Р.Х. Некоторые города, относящиеся к этой эпохе, уже раскопаны археологами, другие еще ждут своих исследователей. Одно из древнейших поселений обнаружено возле Ферми на острове Лесбос. Первые жители появились здесь в XXXII в. до Р.Х. Они были мирными пастухами и жили в хорошо построенных каменных домах значительного размера и тесно примыкавших друг к другу. Их город, поначалу не имевший никаких укреплений, состоял из нескольких узеньких мощеных улиц, образованных непрерывным рядом стен. Лесбосцы владели обычными домашними животными: козами, свиньями, небольшими собаками и, вероятно, быками. Свои запасы они пополняли за счет охоты и рыбной ловли. Возможно, они занимались также земледелием, выращивая зерно для хлеба, который выпекали потом в своих печах. Из металлов они знали только медь. Позже город был обнесен массивными оборонительными стенами.
Не менее интересен другой город, открытый на острове Лемнос, также достигший своего расцвета в 2500–2200 гг. до Р.Х. Он делился на правильные кварталы, между которыми пролегали широкие улицы, по большей части мощенные. Дома имели большие залы, внутренние дворики, многочисленные жилые помещения и кладовые. Судя по тому, что археологи обнаружили печи с духовками и ванные комнаты, облицованные красивой плиткой, местные жители отличались тонким вкусом и любовью к комфорту. Город был окружен высокой стеной с мощными башнями. Остатки древних городов обнаружены также на островах Сирос, Парос, Мелос, Накос, Делос, Кеос и некоторых других. Все эти древние центры погибли в огне пожаров или были заброшены в XXIII в. до Р.Х.
Что касается южной части Балканского полуострова, то местное население в то время, видимо, отставало в своем развитии от жителей Киклад. Городов здесь было сравнительно мало. Самые крупные из них обнаружены на Пелопоннесе вблизи позднейшей Лерны и на Истме, неподалеку от позднейшего Коринфа. Город вблизи Лерны существовал в 2400–2200 гг. до Р.Х. Это была сильная крепость с двойным кольцом стен, башнями и воротами. В конце XXIII в. до Р.Х. местный правитель начал возводить величественный дворец, но не успел его завершить, так как город был захвачен врагами и разрушен. Примерно в тоже время погиб город на Истме.
Из нашего рассказа видно, что XXIII век до Р.Х. стал роковым для большинства городских центров догреческой эпохи. Многие из них погибли, другие пришли в упадок и обезлюдели. Историки давно обратили внимание на эту крупномасштабную катастрофу и связали ее с массовым перемещением племен, охватившем в конце III тыс. до Р.Х. все Восточное Средиземноморье. Многие детали этого грандиозного переселения народов нам неизвестны, но в общих чертах его картину можно изобразить следующим образом.
Считается, что в III тыс. до Р.Х. ни Европа, ни Азия еще не имели того населения, которое мы застаем здесь в историческое время. Так предки греков, македонцев, фракийцев, фригийцев и, возможно, армян жили, по-видимому, в южнорусских степях в междуречье Дона и Днепра, а предки лувийцев – в Причерноморье, севернее Дуная. В то время это были близкородственные народы, говорившие на близких языках или даже на диалектах одного языка. Около 2300 г. до Р.Х. началось продвижение греков, македонцев и фракийцев на север Балканского полуострова – на территорию позднейшего Эпира и Македонии. Тогда же снялись с насиженных мест воинственные лувийцы, которые двинулись на восток, в Азию. Весь путь их движения был отмечен волной разрушений. Основные массы пришельцев расселились в западных районах Малой Азии. (Потомками этих переселенцев историки считают ликийцев, киликийцев и некоторые другие народы, известные нам по позднейшим источникам). Но какие-то группы лувийцев, продвигаясь от одного острова к другому, завоевали весь Кикладский архипелаг, а затем вторглись на юг Балканского полуострова. Свидетельством их перемещения стали многочисленные разрушения, речь о которых шла выше. Потомки этих лувийцев стали родоначальниками двух близких по языку народов: карийцев, заселивших острова Эгейского моря, и лелегов, расселившихся в различных районах материковой Греции между пеласгами. Особой ветвью лелегов древнегреческие историки считали племя локров.
Собственно греки стали переселяться из северной части Балканского полуострова на территорию своей новой родины только в XX в. до Р.Х. Расселение их, по всей видимости, проходило мирно. По крайней мере археологи не отмечают в это время следов массовых разрушений, подобных тем, что имели место тремя столетиями раньше.
Самым южным и большим островом, замыкающим Эгейский архипелаг, является Крит. В центральной части он разделен высоким горным хребтом Левка, который тянется с запада на восток. Посередине острова, в месте его наибольшей ширины (57 км), поднимается величественный массив горы Ида (2450 м над уровнем моря), вершина которой большую часть года покрыта снегом. В древности на ее склонах рос густой лес. На юго-востоке от Иды расположена самая большая равнина острова – Мессара, хорошо орошаемая непересыхающими горными реками. Именно здесь проживает большая часть населения острова. В своей западной части Крит, напротив, труднодоступен, пустынен и дик. Берег представляет из себя сплошной массив обрывистых утесов, так что в штормовую погоду тут негде укрыться от ярости волн. Зато северное побережье имеет много хороших гаваней.
В 3 тыс. до Р.Х. население Крита значительно уступало по своему развитию и численности Кикладской Греции. Еще в начале этого тысячелетия значительная часть критян ютилась в горных пещерах или легких тростниковых хижинах. Интенсивное строительство началось на острове только после 2400 г. до Р.Х., когда возникли главные критские города Кносс и Фест. Разрушительное нашествие племен, погубившее в XXIII в. до Р.Х. высокую культуру Кикладского архипелага, не задело Крита. Возможно даже, что многие островитяне, не дожидаясь врага, бежали на Крит и обрели здесь новую родину. Вскоре этот густонаселенный остров превратился в один из самых оживленных перекрестков Древнего мира.
В 4 км от северного побережья острова, в живописной долине у подножья горы Юктас, современным туристам показывают развалины огромного древнего дворца, площадью около 16 тыс. кв. м. И хотя от этого сооружения сохранился один фундамент или, в лучшем случае, кладка первого этажа, впечатление грандиозности и суровой стройности, присущее ему в прошлом, не пропало. Планировка дворца кажется необычной: поражает бесконечная вереница следующих друг за другом помещений – запутанных узких коридоров, лестниц, внутренних двориков, больших и малых зал, крытых и открытых переходов. Для человека непосвященного в тайны его жизни, этот дворец должен был казаться настоящим лабиринтом. Кстати, возможно, что в древности он именно так и назывался. (Считается, что слово «лабиринт», перешедшее во все европейские языки из греческого, происходило от критского «лабрис» – так именовался священный символ древних критян в виде двойной секиры, изображение которой встречалось во многих местах. Приезжим с материка грекам критский дворец-лабиринт представлялся сооружением столь запутанным, что его название стало позже словом, обозначающим место бесконечных блужданий). В Кноссе располагался самый большой лабиринт. Но кроме него существовало еще три: в Фесте, в Маллии и Като Закро. Строительство подобных сооружений является самой яркой особенностью самобытной критской культуры, ибо ничего подобного не существовало в Древней Греции ни до, ни после.
Конечно, у критян не сразу появились такие большие здания. Археологам удалось открыть остатки ранних дворцов, возведенных около 2000 г. до Р.Х. Сейчас трудно понять, что заставило жителей острова взяться за их постройку. Но, наверно, причина была немаловажной, так как последующие 500 лет они, не считаясь ни с какими затратами, продолжали ревностно трудиться над их улучшением и расширением. Около 1700 г. до Р.Х. Крит пережил разрушительное землетрясение, обратившее все дворцы в руины. Однако прошло всего несколько лет, и они были отстроены вновь. Зная о примитивном уровне тогдашней техники, легко представить каких трудов это стоило. Может быть, не щадя ни сил, ни средств, на стройке трудились все жители острова. Результатом их общих усилий стало появление новых дворцов, которые намного превзошли старые своими размерами и красотой.
Вообще, XVII в. до Р.Х. представляется эпохой высочайшего развития местной культуры. Крит был в то время богатым процветающим островом, с многочисленным населением. Археологи полагают, что на острове существовало тогда около 300 больших сел и городов с общим населением в 250 тыс. чел. Около трети всех критян – до 80 тыс. – проживало в столичном Кноссе. Учитывая небольшую площадь города, можно предположить, что здесь было достаточно тесно. Кносс представлял собой скопление складов, шумных мастерских, просторных общественных зданий и пышных святилищ. Во время раскопок археологи находят изображения домов в два, три и даже четыре этажа, иной раз с чердаком или башенкой. Видимо, многоэтажные дома, тесно соприкасающиеся своими стенами, были для Кносса обычным явлением. По узким мощенным улочкам можно было добраться до центральной части города, где возвышался большой четырехэтажный дворец.
Центром дворцового ансамбля служил просторный внутренний двор, вымощенный каменными плитами, окруженный портиками и галереями. Размеры его во всех критских дворцах одинаковы – длина около 52 м, ширина – 24 м. Со двора можно было по широкой лестнице подняться в тронный зал. Тут находился трон с высокой спинкой, по обе стороны от которого вдоль стен стояли гипсовые скамьи. О других деталях обстановки можно теперь только догадываться, но, судя по всему, она была богатой и изящной. На стенах зала сохранились фрески. На одной из них на красном фоне изображены два лежащих грифона – полуорла, полульва, их лапы вытянуты вперед, головы гордо подняты. Между фигурами грифонов – гибкие стебли папируса.
Обитатели дворца умели и любили окружать себя комфортом. На всех жилых помещениях лежит печать уюта и благоденствия. Многие из них украшала алебастровая облицовка, а отштукатуренные стены покрывала красочная роспись. Внутренние покои были просторными и удобными. Портики с колоннами позволяли в тайне от посторонних взглядов совершать прогулки по открытым террасам. Древние критские архитекторы нашли оригинальный способ освещения дворцовых помещений – солнечный свет проникал в них через специальные световые колодцы, пронизывающие здание от крыши до самых нижних этажей. Система водоснабжения и канализации также была прекрасно продумана. Для этой цели служили обложенные камнем шахты и глиняные трубы. По одним во дворец доставлялась свежая вода, по другим – отводилась использованная.
Из всего сказанного видно, что жить во дворце было приятно и удобно. Однако этим далеко не исчерпывались роль и значение этого огромного сооружения. Уже давно замечено, что многие из его помещений были нежилыми и служили для складирования самых разнообразных товаров. Так археологи открыли длинный коридор, тянувшийся вдоль западных стен дворца. Из него шли двери в 18 вместительных кладовых. Кое-где вдоль стен и по сей день стоят огромные, в рост человека, сосуды – пифосы. В древности они были заполнены зерном или маслом. Археологи установили, что на дворцовых складах находилось большое количество ремесленных изделий, оружия и высококачественной керамики. Большая часть сосудов изготавливалась здесь же, в дворцовых мастерских. Едва ли можно поверить, что все эти огромные запасы предназначались для нужд обитателей дворца. Скорее они приготовлялись для продажи. Итак, оказывается, что дворец служил не только резиденцией правителей, но был также сосредоточием критского ремесла и торговли. Другими словам, здесь находился центр не только политической, но и хозяйственной жизни острова. Однако и это не все. С каждым годом археологи все больше убеждаются в том, что критские дворцы имели еще одно важное назначение – религиозное. Но прежде, чем говорить об этой стороне жизни критян, следует познакомиться с ними поближе.
Одним из достижений критской культуры стало создание оригинальной письменности. В распоряжении ученых есть достаточно много глиняных табличек с критскими письменами, но, увы, они пока не прочитаны, поскольку не известен язык, на котором говорили древние критяне. Однако у нас есть другая возможность заглянуть в эту далекую эпоху – ее дают нам прекрасные критские фрески. Обычай украшать свои жилища настенной живописью появился на Крите в XVII в. до Р.Х. Поначалу художники изображали растительные мотивы и животных. Потом на фресках появляются изображения человека и различные жанровые сценки из жизни критского общества. Мы видим на них мужчин и женщин невысокого роста, изящного и гибкого телосложения. Мужчины загорелые и румяные, а женщины, напротив, белокожие, так как тщательно оберегают себя от жгучих лучей южного солнца. Нет сомнения, что критские "придворные дамы" много времени уделяли своей красоте. Во дворце имелись особые комнаты, где они могли наряжаться и прихорашиваться. В их распоряжении были бронзовые зеркала с ручками, деревянные и слоновой кости гребни, прекрасные ювелирные украшения и разнообразные притирания, при помощи которых можно было подчеркнуть алость губ или белизну щек. Особое внимание уделялось одежде. Основной женский костюм состоял из корсажа с глубоким вырезом и длинной оборчатой юбки. Но никакого однообразия не было. Одеяния различались деталями и отделкой: иногда их украшал геометрический узор, иногда – причудливые животные, возможно вышитые. Основной тканью являлась шерсть, но несомненно в ходу был и лен, возможно, ввозившийся из Египта. Красящие вещества в изобилии добывались из различных минералов и растений. Прически отличались разнообразием. Одни кокетки оставляли возле ушей завитки, другие очень высоко зачесывали волосы и поддерживали их лентами, диадемами, волосяными сетками и шпильками. Некоторые носили изящные шляпки. Мужчины не были так изысканы. Обычно они не носили никакой одежды выше талии, ограничиваясь короткой юбкой или набедренной повязкой. Только зимой они надевали длинную верхнюю одежду из шерсти. Мужской головной убор чем-то напоминал восточные тюрбаны позднейших времен.
Жизнь во дворце была заполнена торжественными церемониями и разнообразными развлечениями. Вот одна из зарисовок: вокруг здания, весьма сходного со святилищем Кносского дворца, собралось множество зрителей. В центре фрески изображены придворные дамы, сидящие в непринужденных позах, в нарядных голубых, желтых и красных платьях; ожерелья и диадемы дополняют наряд. У них красивые прически: волосы спадают локонами на плечи. Видно, что зрелище мало их занимает; они весело болтают между собой. Еще более нарядно одеты женщины на другой фреске, известной под названием "дамы в голубом": на них расшитые, глубоко декольтированные платья, богатые ожерелья, браслеты. Кокетливые локоны спускаются на лоб и шею; в волосах нитки жемчуга. Обе веселы и оживлены. Сохранилась фреска, на которой нарисована знатная дама в носилках; ее несут четверо слуг. Следует особо подчеркнуть, что на всех фресках женщины предстают деятельными и независимыми, можно предположить, что в своей повседневной жизни они пользовались уважением и свободой.
Возникает вопрос: действительно ли жизнь обитателей дворца была такой богатой и беспечной, какой запечатлели ее художники? Пока у нас нет оснований сомневаться в этом. Дорогое оружие и золотые украшения, найденные в Малии, Фесте и других местах острова, очень сходны с теми, что изображены на фресках, это подтверждает их жизненную правдивость. О богатстве и комфорте свидетельствует обстановка домов критской знати, которые располагались неподалеку от дворца и в миниатюре копировали дворцовую архитектуру. Например один из таких домов (археологи назвали его "южный дом") имел три этажа и много комнат, в том числе приемный зал, площадку для совершения очищений, спальни, а также погреба и кладовые. Бронзовые засовы, глубоко входящие в дверные гипсовые косяки, надежно защищали хранившиеся в них продовольственные запасы, бронзовое оружие и красивые сосуды.
О проекте
О подписке