Действие второе

5.

Зал, где происходят заседания следственной комиссии. Низкое сводчатое помещение с длинным столом и рядом деревянных кресел с высокими спинками. На стене – большое распятие. У правой кулисы конторка для секретаря. Слева и справа – две двери.

За столом сидит Первый следователь, с повязанной на груди салфеткой. Перед ним – поднос с посудой. Заканчивая трапезу, он с удовольствием поглощает жареного цыпленка, время от времени запивая его вином.

Входит Секретарь. В его руках – большая стопка книг и бумаг.

Секретарь: Приятного аппетита, ваша милость.

Первый следователь (жуя): Тебе того же.

Секретарь: Премного вам благодарен. (Кладет книги на конторку).

Первый следователь: Все нашел?

Секретарь: И даже больше, чем требовалось.

Первый следователь: Зачем же больше, сынок? Мне лишнее читать охоты нет… Отнесешь все назад.

Секретарь: Слушаюсь, ваша милость.

Первый следователь (вытирая губы салфеткой): В нашем деле, сынок, важен не материал, а то, что у тебя на плечах. Была бы голова, а уж материал всегда найдется. (Звонит в колокольчик). Тетрадь готова?

Секретарь: Да, ваша милость. (Подойдя, кладет перед следователем тетрадь). Расчертил, как вы велели.

Вошедший Слуга забирает со стола поднос с посудой.

Первый следователь (листая тетрадь): Прекрасно… Прекрасно, сынок. Знаешь, что это такое?

Секретарь: Горю желанием узнать, ваша милость.

Первый следователь: Сразу видно, что ты в нашем деле новичок… Тут две графы. В одну я записываю все показания «за», а в другую – мнения прямо противоположные, то есть те, которые «против». Затем я суммирую и то, и другое и получаю результат. Допустим: шесть мнений за то, что принц Гамлет убил короля в состоянии аффекта, и три за то, что он убил его расчетливо, то есть, надеясь на выгоду. Среднее арифметическое этих мнений составит четыре с половиной, что указывает на то, что первое мнение ближе к истине, чем второе.

Секретарь: Просто невероятно.

Первый следователь: А, главное, как нельзя более убедительно. (Отдавая тетрадь секретарю). Давай-ка теперь подпишем.

Секретарь садится за конторку.

Пиши. «Следствие по делу о смерти принца Гамлета и других»… Нет, погоди. Это не пойдет. Напишем лучше так. «Следствие по делу о смерти принца Г.» Чтобы посторонний глаз не сразу мог разобрать, что к чему. Упаси Бог, попадет не в те руки. Раструбят во все концы.

В то время, когда Секретарь подписывает тетрадь, появляется Второй следователь. В руках у него – стопка бумаг.

Во время следующего диалога, Секретарь, забрав часть бумаг, уходит.

(Второму следователю). А я-то, было, грешным делом, подумал, что вы уже не придете… Ну, что? Есть какие-нибудь новости?

Второй следователь: Есть одна, если вы еще не слыхали. (Усаживаясь за стол). Королевский врач дал деру. Его видели садящимся на корабль, который отплывал во Францию. Теперь ищи-свищи.

Первый следователь: Да, что вы говорите? (Не сразу, задумчиво). А новость хоть куда. Его сиятельство останутся довольны.

Второй следователь (раскладывая бумаги): Довольны? Чем же это?

Первый следователь: Тем, что тайное стало явным… Раз человек бежит, значит, совесть его не чиста. А раз она не чиста, значит, ему есть, что скрывать. А раз ему есть, что скрывать, то он, как водится, и скрывает.

Второй следователь: Жаль только, что мы не знаем, что именно.

Первый следователь: Мы-то, конечно, нет. (Понизив голос). Но вот, что касается их сиятельства, то тут бы я не зарекался… Что это у вас?

Второй следователь: Список тех, кого требуется допросить.

Первый следователь: Но какой большой!.. Дайте-ка взглянуть. (Забрав список, читает). Рейнальдо, слуга покойного Полония… Так. Азалия, фрейлина… Актеры… (Второму следователю). Зачем тут актеры?

Второй следователь: По слухам, они были в приятельских отношениях с принцем Гамлетом. За ними уже послали.

Первый следователь: Было бы гораздо лучше, если бы он поддерживал отношения с церковными певчими. (Бормочет, читая). Господин Корнелий… Господин Вольтиманд… Офицеры Бернардо и Марцелл… Девица Маргрет… Против этого имени стоит большой восклицательный знак. Как это понимать?

Второй следователь: Так, что эту птичку хотели допросить их сиятельство. Лично.

Первый следователь: Не знаете, за что такая честь?

Второй следователь: Точно сказать не могу, но, кажется, дело идет об этом сумасшедшем итальянце, который вчера стращал нас историями про призраков. Они знакомы.

Первый следователь: Его зовут Горацио. Он действительно итальянец. Но сколько я могу судить, он себе на уме, но далеко не сумасшедший.

Второй следователь: Сумасшедший он или нет, но после его рассказа мне всю ночь мерещилось черти что.

Первый следователь: Что, если не секрет?

Второй следователь (уклончиво): Я не хотел бы даже вспоминать.

Первый следователь: Вот видите… Нет, он не сумасшедший. В нем чувствуется расчет и умысел. (Понизив голос). Представьте себе, что будет, если его историю станут пересказывать по кабакам и рынкам? У кого будет от этого болеть голова?..

Второй следователь молча смотрит на Первого.

Ага?.. Вот то-то же.

Второй следователь (косясь на дверь): Но как же их сиятельство?

Первый следователь: О, тут не беспокойтесь. С его-то головой он найдет выход хоть из Преисподней.

Второй следователь: Не сомневаюсь. (Негромко). Только, может, лучше… (Красноречивый жест). Раз, и готово…

Первый следователь (посмотрев на Второго следователя, не сразу): Зачем же торопиться? (Возвращается к бумагам).

Короткая пауза.

Слуга (появляясь на пороге): К вам какая-то дама.

Первый следователь (меланхолично, не отрываясь от бумаг): Вопрос в том, сынок, – какая именно.

Слуга: Довольно полненькая, чтобы не сказать больше.

Первый следователь: Запомни, сынок, на языке юриспруденции это называется «особые приметы». (Отрываясь от бумаг). Что ей нужно?

Слуга: Она не говорит.

Первый следователь: Не говорит или не хочет говорить? (Второму следователю). Тут есть нюанс, мне кажется.

Второй следователь: Если вы подвергните ее допросу с пристрастием, то уверяю вас, она заговорит так, что будет уже не остановить.

Первый следователь: Я предпочел бы действовать убеждением.

Второй следователь: А я чем? (Слуге). Кто она?

Слуга: Она не пожелала назвать свое имя, милорд.

Первый следователь: Так она еще и безымянна. (Второму следователю). Что у нас есть о безымянных дамах, коллега?

Второй следователь: Немного. Лицо безымянное не может быть ни свидетелем обвинения, ни свидетелем защиты… Ах, нет. Прошу прощения. Есть кое-что еще. Лицо непоименованное имеет право выступить в качестве безымянного объекта судебного разбирательства, например, в том случае, если суд разбирает дело, относящееся к безымянному мертвому телу. (Слуге). Похожа она на мертвое тело?

Слуга: Я бы не сказал.

Первый следователь: В таком случае, передай ей, что мы ее больше не задерживаем.

Слуга (неуверенно): Но, ваша милость… Я хотел сказать, что она настроена очень решительно.

Первый следователь: Это может обойтись ей очень недешево.

На пороге появляется Дама – просительница, женщина средних лет. С первого взгляда видно, что она беременна. Слуга поспешно исчезает.

(Холодно). Что вам угодно, сударыня?

Рыдая, Дама подходит, закрыв лицо платком. Короткая пауза.

Что значат эти слезы?.. (Нетерпеливо). Ну, же?

Дама продолжает рыдать.

Надеюсь, вы не собираетесь нас утопить? Можете быть уверены, нам бы это не понравилось. Тем более что вы отнимаете у нас время, а, следовательно, угрожаете нашему спасению.

Дама (сквозь слезы): Я бы никогда не осмелилась, милорд…

Первый следователь: И, однако, именно это вы сейчас делаете… Убедитесь сами. Время – деньги, деньги – это возможность совершать добрые дела, совершать добрые дела – значит быть в ладу со своей совестью, быть в ладу со своей совестью – значит находить расположение в глазах Всевышнего, находить расположение в глазах Всевышнего – значит иметь твердую уверенность в спасении. Стало быть, когда вы отнимаете у меня время, вы покушаетесь на мое спасение, а этого я допустить ни в коем случае не могу. Поэтому, если у вас есть, что сказать – говорите и, по возможности, кратко и по существу дела.

Дама: Хорошо, милорд…Тому назад пять месяцев, милорд, когда я имела несчастье прогуливаться в саду, милорд, принц Гамлет… (Рыдает).

Первый следователь: Отличное начало… Продолжайте… Ну, смелее… Принц Гамлет, вы сказали…

Дама: Он… Он посягнул… (Рыдает).

Первый следователь: Наш принц?.. Нельзя ли узнать – в каком смысле и на что?

Дама (сквозь рыдания): Мне мешает говорить стыд, милорд.

Первый следователь: Э, сударыня. Если бы Фемида смущалась человеческими поступками, то она уже давно сгорела бы от стыда… Так на что, вы говорите, посягнул наш дорогой принц?

Дама: На то, милорд, что женщина охотно отдает мужчине, но только в браке. (Рыдает).

Первый следователь: Ах, вот на что… Теперь понятно. Вы хотели сказать, что принц посягнул на вашу честь?

Дама: Да, милорд.

Первый следователь: Он вас принудил?

Дама: Силою, милорд.

Первый следователь: Свидетели?

Дама (в отчаянье): Милорд!.. (Рыдая, показывает на свой живот). Вот мой свидетель!..

Первый следователь: К несчастью, он не слишком разговорчив… Еще кто-нибудь?

Дама: Господь на небесах!

Первый следователь: Этот свидетель нам был бы очень кстати, но чтобы заставить Его выступить в таком качестве требуется, по крайней мере, упрямство Иова, сударыня…

Входит Священник.

А, святой отец… Присаживайтесь. Мы сейчас закончим.

Священник: Мир всем. Я ненадолго. (Садится).

Первый следователь (даме): И что же вы теперь хотите?

Дама: Справедливости, милорд.

Первый следователь: Прекрасное желание. Надеюсь, что она вас не минует, если вы поспешите изложить на бумаге, то есть письменно, все обстоятельства вашего дела и предоставите оное на наше усмотрение, с тем, чтобы мы, в свою очередь…

Дама молча протягивает ему сложенную бумагу.

Что это? (Взяв бумагу и быстро пробежав ее глазами). Я вижу, что в предусмотрительности вам не откажешь… Мы вас известим.

Дама: Ухожу с надеждой. (Уходит).

Второй следователь (проводив даму взглядом): Глядите-ка, а глазки сразу высохли. Какая бойкая. (Первому). Если я не сбился со счета, то эта уже шестая.

Первый следователь (бросая бумагу под стол): Таков удел всех покойников. На них можно возвести любую напраслину, а они даже не поведут бровью. (Священнику). Святой отец…

Священник: Пусть Божья милость будет со всеми вами… Простите, если отрываю вас от важных дел, – во всяком случае, мне служит извинением то обстоятельство, что я делаю это не по своей воле.

Первый следователь: В самом деле?.. И кто же, интересно, осмелился вас неволить?

Священник: Тревога – вот имя того слепня, который привел меня сюда.

Первый следователь: Скажите, пожалуйста!.. Когда тревога не останавливается даже перед броней вашей сутаны, что же тогда говорить про нас, грешных?.. А хотите, я угадаю, что вас тревожит? (Понизив голос). Вчерашняя история о призраке. Верно?

Священник: Ах, сын мой! Так же верно, как и то, что я сижу сейчас перед вами. (Тревожно). Скажите мне, ради Бога, что вы об этом думаете? Неужто, это правда?

Первый следователь: Насколько мне известно, правда бывает двух родов. Та, которую можно пощупать руками или разумом, и тогда тут не о чем говорить, или же та, которая открыта зрению более духовному, чем плотскому. Но это уже, скорее, по вашей части.

Священник: По нашей или нет, она мне не дает покоя, так, словно в ней таится какая-то опасность, которую я не в силах разгадать… (Напряженно). В ней что-то есть такое…

Первый следователь (быстро): Что?

Священник: Ах, если бы я знал… (Поднявшись). Но, без сомнения, нечто зловещее, сказать по правде… Какой-то вызов вечному порядку. Как если бы у нас вдруг появилась причина сомневаться в завтрашнем восходе солнца. (Подходя ближе, негромко). Что если это все же правда?

Первый следователь: С чего бы это вдруг?

Священник (настойчиво): Но если все же правда?.. Представьте только.

Первый следователь (немного сбит с толка): Если – все же, правда?.. (Посмотрев на Второго следователя, пожимая плечами). Ну, хорошо. Допустим. И что же с этого?

Священник (глухо): А то, что это значило бы тогда, что сердца человеческие так очерствели, а земля так переполнилась беззакониями, что небо вынуждено посылать нам мертвецов, чтобы они наставляли нас вместо закона и мудрой привычки и даже им наперекор… Но кто ж тогда… (Смолкает, как будто ему перехватило горло).

Первый следователь (с участием): Прошу вас, продолжайте.

Священник: Но кто же тогда удержит свой рассудок перед лицом этой божественной грозы? У кого хватит мужества принять со смирением ее раскаты? И где тот Моисей, который отважится говорить с небесами прямо, лицом к лицу, освободив от этой ноши всех слабых сердцем?

Первый следователь (с шутливой снисходительностью): О, сколько вопросов сразу.

Священник: Их будет много больше, если вспомнить, что народ, привыкший простосердечно принимать истину из рук властей, справедливо полагает, что право учить и наказывать эта власть черпает все из той же небесной сокровищницы. Но на кого, скажите, станет теперь опираться авторитет короны и Церкви, коль небо само пожелает вершить свой суд, безошибочно указывая на виновных и вкладывая меч правосудия в те руки, которым оно сочтет нужным его доверить?

Второй следователь: Нельзя ли чуть помедленнее, святой отец. Ей-Богу, мысль не поспевает.

Священник: Я спрашиваю – кому теперь не покажется соблазнительным принимать свои собственные домыслы и пустые мечтания за голос самого неба?

Второй следователь (недоуменно): Кому?

Священник: И кто устоит перед соблазном перетолковать на свой лад истины Священного Писания?.. (Почти с отчаяньем). И сколько будет тех, кто, позабыв о смирении и послушании, пойдут по этому пути прямо в руки дьявола, смутой и раздорами расшатывая основания земли?..

Первый следователь: Спаси и сохрани… (Решительно). Нет, нет, уж больно вы мрачные вещи говорите, святой отец. Да еще так, словно это уже дело решенное. А разве это так?

Второй следователь (Священнику): Да, разве так?

Священник: Ах, если бы вы знали, с какой охотою я и сам хотел бы думать, что все это – только пустые страхи.

Первый следователь: Так и есть, так и есть… И вот вам основания для этого. Посмотрите, разве небеса не заключили с нами договор на вечные времена? И не они ли это неустанно заботятся о нашем благе и спасении? Ну, а если это так, то чего же нам опасаться, раз их слово непреложно?

Священник: Все это так. Так. (Садится, глухо). Но сердце не на месте.

Первый следователь: Ну, будет вам, будет. (Появившемуся на пороге слуге). Что тебе?

Слуга: К вам господин Горацио.

Короткая пауза; присутствующие быстро переглядываются.

Первый следователь: Легок на помине… (Священнику). Ну, вот. Теперь у вас есть возможность отведать воды прямо из первоисточника. Надеюсь, вы не подхватите лихорадку. (Слуге). Пускай войдет.

Горацио (входя, с поклоном): Имею смелость нарушить ваши занятия, милорды. Надеюсь, вы меня простите. (Священнику). Святой отец…

Священник (благословляя издали): Да прибудет с вами милость Господня.

Первый следователь: Мы вас слушаем.

Горацио: Вчера я давал здесь свои показания и, кажется, не слишком удачно. Мой рассказ был сбивчив и путан, и уж, во всяком случае, далек от той ясности, которую требовал его предмет, что вполне объяснимо, если принять во внимание мое неумение выступать перед такой блестящей аудиторией. (Доставая бумагу). Вот почему, для пользы дела, на свой страх и риск, я решил изложить на бумаге все, что помнит моя память, – без спешки и обстоятельно… Могу я вам вручить?

Первый следователь (неопределенно): Угу. (Чуть помедлив). Весьма предусмотрительно, сударь. Весьма предусмотрительно… Давайте-ка ее сюда. (Принимая бумагу). Мы ознакомимся и, я уверен, не без пользы… Что-нибудь еще?

Горацио: Нет, милорд. (С поклоном, отступает к двери).

Священник (Горацио): Постойте!.. Постойте, сын мой. (Быстро поднявшись, выходит из-за стола). Я хотел бы вас попросить об одном одолженье, сын мой.

Горацио: С глубоким почтением к вашему сану, святой отец.

Священник: Тогда ответьте мне на один вопрос.

Горацио: На все, на которые вы только пожелаете.

Священник: Пока лишь на один. (Подходя ближе, негромко). Что бы вы сказали, случись, что Церковь, обличенная всей полнотой власти в вопросах спасения, исследовав досконально это дело, о котором вы вчера говорили, посчитала бы, что вы… ну, скажем так, прельстились уловкою врага?.. Что виденное вами – только наваждение? Обман? Ухищрение лукавых сил, толкающих нас к погибели?.. Ответьте искренне.

Горацио: Со всей готовностью, раз вы просите… Тут нет секрета. (Следователям). Вы позволите, милорды?

Первый следователь: Сделайте одолжение.

Горацио (Священнику): С глубоким сожалением, я принужден был бы смириться.

Священник: Но сердце? Сердце?

Горацио: В этом я не волен.

Священник: Настолько, что вас не убедил бы даже голос Церкви? Вы так уверены?

Горацио: Как в том, что вижу вас. (Немного насмешливо). Хоть, говорят, есть мудрецы, которые полагают, что, при желании, и это можно оспорить.

Первый следователь: Подальше от таких.

Второй следователь: Наоборот, поближе. Есть много способов, чтобы заставить их переменить это мнение.

Горацио: Как и всякое другое, я думаю.

Священник (негромко, словно сам с собой): Вот эту сутану я ношу уже без малого сорок лет, и что же? – за это время небеса ни разу не подали мне никакого знака, не ободрили меня ни чудом, ни знамением, – и я на них за это не в обиде… (Горацио). Что если этот призрак был сам дьявол?

Горацио: В таком случае, святой отец, согласитесь, что он был на этот раз несколько непоследователен, раз ему пришлось наброситься на самого себя, да еще так, что зло в результате было наказано.

Священник: Ах, сын мой! Но какой ценой? И сколько пролилось невинной крови! Разве небо на это способно?.. Невинные лишились жизни, королевство – короля, престол – наследника, мать – сына, сын – матери, – Боже мой! – и это все по попущенью неба?

Первый следователь (Горацио): Вопрос серьезный.

Горацио: Но на первый взгляд. (Священнику). А почему бы нет? Не все ли происходит по воле неба? Тем более, что я читал у святых отцов, что после того как Адам съел свое яблоко, на земле не осталось ни одного невиновного. Если принять это во внимание, нам не на что роптать. (Глухо, почти сквозь зубы). К тому же, само это слово, «невинный», часто походит на занавеску, которую задергивают, когда удобно, чтобы не видеть правды.

Первый следователь: Похоже, нам грозит серьезный диспут. А ну-ка, ну-ка… (Священнику, негромко) Он вас загонит в угол, защищайтесь.

Священник