– У него очень специфические вкусы. И знаешь, он становится сильнее. В прошлый раз мое окаменение длилось дольше трех минут. И восстанавливался я… мы… тоже долго. Боюсь, что если я не научусь держать эту его дурацкую привычку в узде, то остаток своих дней проведу… да, да, МЫ проведем, в виде декоративной статуи. – ответил Корнелиус, нервно усмехаясь.

– Ну, если ты с таким фамильяром добровольно и ежедневно рискуешь стать статуей, да еще втягиваешь в это меня, то, по крайней мере, позаботься о том, чтобы она всегда имела эффектную и горделивую позу. – проворчал Маркус.

Корнелиус подошел к прилавку, где пожилой гном с длинным носом и трепетными ноздрями, который, казалось, был изваян самими богами сыра, с любопытством смотрел на него.

– Добрый день, сэр. Не могли бы вы помочь мне с довольно… уникальным сыром, который я ищу… – начал Корнелиус, но осекся, не зная, как его описать.

– Уникальный сыр, говоришь? – гном с веселым интересом покосился на оттопыренный гульфик парня. – Планируешь соблазнить юную однокурсницу? А может быть очаровательную хозяйку, которая сдает тебе комнату? Или пышную булочницу в лавке напротив?

Корнелиус смутился и покашлял, прочищая горло, затем важно произнес:

– У меня есть рецепт, на который я наткнулся совершенно случайно… В нем говориться о использовании очень… стойкой плесени. Кажется, сыр с ней сохраняет свежесть, особый вкус и аромат, годами. А то и… веками… – юноша заговорщицки понизил голос, изображая свою якобы компетентность и осведомленность. – Врут, наверное. Но я нашел его, когда… ну, скажем так, у меня было много времени, чтобы исследовать некоторые редко посещаемые части академии.

– У ТЕБЯ ЕСТЬ РЕЦЕПТ ВЕЧНОГО СЫРА?! – слова гнома ударили как молоты по наковальне, а его глаза впились в парня с остротой двузубой вилки. С лязгом рухнула входная решетка и тяжело хлопнули бронированные ставни на окнах. Вспыхнули зловещим красным огнем защитные руны на стенах, а в грудь Корнелиусу нацелились два самострела из открывшихся позади гнома бойниц.

– Н-н-нет… – проблеял парень, изрядно струхнув, бледнея и покрываясь холодным потом. Он понял, что явно сболтнул лишнего. – Я лишь… нашел упоминание о нем… в библиотеке Академии. Да…

– Ах вон оно что… – гном сразу утратил интерес к происходящему, и деланно зевнув, махнул рукой в сторону стеллажа в темном углу комнаты. Решетка с тихим шелестом уползла вверх. Приветливо распахнулись ставни. Погасли руны.

Сыродел кивнул в сторону витрины, запертой на замок:

– Вон, там у меня хранятся хорошо выдержанные и довольно стойкие сорта. Плесень, конечно, отличается от эльфийской, но тоже неплохо влияет на потенцию и замедляет старость. Хотя тебе-то зачем? Вижу у тебя с этим делом все в порядке. Даже слишком. Или есть престарелый родственник, решивший напоследок погреметь бубенцами?

– Да, да! – обрадовался неожиданной подсказке юноша, вспомнив историю с кексом «Взрывной Вздыбкин», который однажды помог утрясти один неприятный конфликт с мясником.

Ну, когда бесстыдник Маркус, заскочил под юбку к его жене-прачке и Корнелиусу пришлось бултыхаться в ее корыте, пытаясь помочь даме выбраться. А она все никак не могла встать и елозила туда-сюда. А может и не очень пыталась. Или наоборот? В общем, вышло крайне неловко.

– Мой дедушка, а ему, знаете ли, уже хорошо за сто, – вдохновенно врал Корнелиус, – Так вот он собирается взять в жены молоденькую прачку. И… в общем, очень не хочет ее разочаровать. Но… возраст… Вы понимаете?

– Да он шалопай, этот твой дед! – расхохотался сыродел и выбравшись из-за прилавка, скрылся за небольшой дверью. Корнелиус и Маркус переглянулись. Ну… именно так это выглядело. Маркуса била ощутимая нервная дрожь. Да Корнелиус и сам чувствовал, как дрожат колени. Чувасик, со страху юркнувший в свое укрытие из волос, осторожно высунул голову и настороженно косил глазом туда, куда ушел опасный старик. Из оставленной щели неплотно прикрытой двери ощутимо тянуло холодом и подвальной сыростью.

– Я чуть не обмочился, когда этот жуткий дед включил свою охранную систему. – пробормотал Корнелиус.

– Да уж, тут защита покруче, чем в королевской сокровищнице. – покивал Маркус. – И что здесь охранять? Сыр?!

Спустя несколько минут гном вернулся с небольшим свертком.

Он положил его на прилавок, выдержал интригующую паузу поигрывая бровями, и наконец, развернул. Глазам Корнелиуса открылась полголовки сыра с нежной, очень красивой текстурой на срезе, испещренном голубыми прожилками и сочащейся липкой влагой. Острый, даже, пожалуй, едкий запах, на мгновение заглушил все другие ароматы в лавке. Корнелиус почувствовал непроизвольное возбуждение.

– О-о-о! – протянул он, удивленно глядя на хитро улыбающегося гнома.

– Ого! – поддержал Маркус, удивленно прислушиваясь к собственным ощущениям. – Я чувствую необычайный прилив сил, и… это не моя заслуга!

Чувасик же сделал охотничью стойку и закапал слюной на прилавок. Зеленоватые капли, соприкасаясь с деревом шипели и пузырились.

– Что, действует?! – ухмыльнулся гном и внимательно посмотрел на пускавшего слюни цыпленка. – Забавный у тебя петушок! Кого-то он мне напоминает. Не ты ли тот парень, что недавно вылупил из куриного яйца василиска? Интересно складывается… Сколько говоришь твоему деду лет, сто? А знаешь, я только на то, чтобы вывести этот сорт, потратил больше! Эх, мне хотя бы щепотку вечной эльфийской плесени из ТОГО СЫРА. А лучше бы сам рецепт… И вот этот способ его прочитать…

Он снова внимательно посмотрел на птенца василиска и скромно потупившегося Корнелиуса, но тот уже прикусил язык и с вполне убедительным восхищением таращился на кусок сыра.

– Воистину, вы – Бог сыроделия, сэр! – отвесил он неуклюжий комплимент и заволновался, тиская в руке кошелек: – Сколько же стоит это чудо?

– Эх, парень, ему нет цены. – вздохнул старик. – Но ты растрогал и рассмешил меня своей историей. Поэтому забирай так. Однако, с условием… – его глаза опять заострились как вилка и остро кольнули Корнелиуса куда-то в мозг. – Когда добудешь рецепт… ну там, в этих… особых местах твоей академии, то уж и ты не забудь мою доброту.

Корнелиус благодарно кивнул и уже повернулся к выходу, пряча за пазуху драгоценный подарок, как раз туда, где лежал этот самый рецепт, читаемый лишь в свете ореола василиска, когда дверь в сырную лавку распахнулась, явив невысокую, но коренастую фигуру.

– Приветствую вас, дядюшка Каверли, – бодро поздоровался вошедший.

Это был молодой гном. Широкое простодушное лицо, голубые глаза и нос картошкой указывали на добрый нрав, а здоровый румянец и короткая борода, на юный возраст. По меркам гномов, конечно.

– Как поживаете, все ли в порядке, как здоровье, торговля, не донимают налогами, не скисло ли молоко, не завелись ли крысы, может помочь чем? – выпалил он скороговоркой.

– Спасибо Гилберт, и ты не хворай. Так и скажи, что Хьюгарту опять понадобился мой сыр!

Каверли подмигнул Корнелиусу и пренебрежительно кивнув на племянника сказал:

– Вместо того, чтобы сидеть в кузне и заниматься делом, как его дед и отец – знатные золотых дел мастера, этот молодчик возомнил, что сможет стать кузнецом-магом и поперся поступать в академию! Ага, только его тут и ждали. Теперь вот, вместо того чтобы заняться честным трудом, подвизается на посылках у этого пройдохи. Стыдоба!

– Эм… Ну… Вообще-то это я ему посоветовал. – смущенно признался Корнелиус. – Тогда мне это казалось хорошей идеей. Просто я знал место, где много гномов и думал, что они не откажутся помочь соотечественнику. Привет, Златокуй!

Молодой гном удивленно обернулся и лицо его расплылось в широкой улыбке.

– Здорово, Корнелиус! Как сам?

– Да все в порядке. Извини если мой совет вышел боком – сказал Корнелиус. – Мы частенько собирались в «Веселом драконе» и Хьюгарт всегда казался мне добрым и радушным хозяином.

Выражение лица Гилберта на мгновение погрустнело.

– Хьюгарт… Ага, добрый и радушный! Мы точно об одном и том же Хьюгарте говорим? Да я не в обиде. Совет был бы хорош, кабы не мой дед, который ему кое-что задолжал. И теперь у нас с ним… вынужденное соглашение. Да чего там – он махнул рукой, – натуральное долговое рабство. И это еще мягко сказано. Мой дед должен, а расплачиваться приходится мне. Где справедливость? Но скажи, что привело тебя в это вонючее заведение? Не обижайтесь, дядюшка, вы же знаете, что это комплимент!

Он посмотрел на Каверли и тот, важно кивнул. Действительно, фраза «самые вонючие сыры» не просто так украшала его заведение, а являлось маркетинговой фишкой.

Корнелиус рассмеялся, отмахнувшись от вопроса.

– Вообще-то я как раз и купился на эту вывеску и зашел в поисках очень необычного и вонючего сыра. А твой дядюшка был настолько любезен, что подарил мне великолепный образец своего кулинарного искусства.

– Дядюшка? Подарил?! – молодой гном чуть не уронил челюсть от удивления. – Да не может такого быть, чтобы Каверли Чизворт кому-то что-то подарил без тайного умысла!

Подзатыльник, прилетевший в ту же секунду, заставил простодушного гнома прикусить язык.

– А… ну я и говорю, что смысл подарка… в бесплатной дегустации. Ведь раз попробовав, ты обязательно захочешь еще. Правильно, дядя?

Он виновато взглянул на старика и тот милостиво кивнул. Корнелиус деликатно кашлянул, оценив речевой маневр молодого гнома и пользуясь случаем решил прояснить вопрос, с которого начал:

– Кхм… Гилберт, раз уж ты здесь, может ты расскажешь об этом инциденте с твоим дедом и Хьюгартом. Там вроде тоже шла речь о сыре?

Он покосился на старого сыровара и заметил, что в глазах Каверли тут же появился интерес.

– В самом деле. Расскажешь, племянничек?

Гилберт вздохнул, потом подозрительно оглянулся на входную дверь и приблизился, понизив голос:

– Не то, чтобы я хотел делиться семейными тайнами, Корни. Но раз уж здесь все свои, то вот что я вам скажу: рецепт был не просто для какого-то сырного варева, извини дядюшка. Говорили, что это не простой сыр, а волшебный – такое сублимированное и ферментированное зелье ясности, которое чем дольше зреет, тем круче становится. Говорят, даже малая толика этого сыра, способна открыть немыслимые истины, спрятанные глубоко внутри, а заодно продлить молодость, чуть не до бессмертия. Да еще и поднять мужскую силу до невиданных высот. Врут, наверное! Не знаю, что из этого правда, но со слов деда рецепт и единственный образец, в виде сырной головки, произведенный магами-кулинарами эльфов, был передан в дар королю Фердинанду в качестве откупных. Ну, в той войне, когда длинноухих вы едва не истребили полностью.

– Я помню это. – важно покивал старик. Его густые брови нахмурились, глаза заволоклись пеленой воспоминаний, а крылья носа затрепетали, словно слыша запах тех событий наяву. —Я был среди тех, кому доверили провести экспертизу подлинности этого сыра. Нас было трое: я, тогдашний ректор академии и инквизитор. Мы оценили этот образец по всем возможным критериям и признали его чудесные свойства. Еще мы поняли тогда, что это очень опасный дар. Для людей. Слишком уж вы… жадные и склочные. Инквизитор настаивал на том, что люди не готовы к такому дару. Да и ректор согласился, хотя и не сразу. Было принято решение скрыть образец и рецепт до поры, для чего и был приглашен дед этого сорванца, славящийся тем, что очень хитро мог спрятать то, что никогда не должно быть найдено.

Корнелиус слушавший, открыв рот, нервно сглотнул.

– Ты тоже думаешь, что там, в карцере был именно ТОТ самый сыр, из-за которого чуть не истребили всех эльфов и из-за чего у их мужиков теперь не стоит? – шепнул Маркус, весьма заинтересованно слушающий откровения гнома.

– А мы… с Чувасиком его… сожрали! – Корнелиус схватился за прилавок, опять почувствовав слабость в ногах.

– То-то я смотрю, он после этого стал лучше соображать! – протянул Маркус. – Чего, впрочем, не скажешь о тебе.

– Ну, я-то всего лишь попробовал… Ел в основном он…

– И у тебя за пазухой прямо сейчас ЭТОТ САМЫЙ рецепт? – уточнил демон. – Но ты же не будешь таким дураком, чтобы вот так просто отдать его гномам?

– Не буду. Но давай послушаем, что было дальше. Все это очень интересно!

Старый гном некоторое время молчал, потом снова заговорил:

– Трезвил Златокуй сделал тайник из целой скалы, особой, магоупорной породы и так хитро запечатал в ней образец сыра и его рецепт, что никто больше не мог его получить, даже сами заговорщики. Король был в ярости. Но не долго. Ходили слухи, что он внезапно занемог, да и представился. Хотя официальных объявлений не было. Ненадолго пережили его и остальные. Но договор есть договор, жизнь эльфам сохранили, даже выделили место под поселения. А я с тех пор пытаюсь по памяти воспроизвести вкус и свойства того сыра… Ведь мне довелось его попробовать… Немного, лишь крошку. Может поэтому я еще копчу небо… И что-то похожее получается! Я помню вкус… Такое разве забудешь? Но… был бы рецепт… И плесень. Я думаю, все дело в этой особой эльфийской плесени…

Старик, бормоча что-то еще, ушел в свои мысли, а затем и вовсе в подвал.

– А в чем же тебя, вернее твоего деда, обвиняет Хьюгарт? – тихо спросил Корнелиус, потерев щеки, которые похоже слегка покраснели.

– Да в том, что он должен был снять копию с этого рецепта для гномов и отщипнуть хороший кусок этого сыра, прежде чем замуровывать его в скале.

– А он этого не сделал? Но, все равно, причем здесь хозяин таверны? Он-то здесь каким боком замешан? Или он хотел получить монополию на чудо-сыр для своей кухни? – удивился Корнелиус.

– Хюгарт… не просто владелец таверны. – молодой гном зыркнул на дверь за которой скрылся дядя и заговорил еще тише: – Вся контрабанда Сакросолиса проходит через него, все торговцы платят ему за защиту. В недрах таверны, глубоко под землей, в драконьем пламени куется оружие… Внезапно всплывший рецепт Вечного Сыра, мог стать очень серьезным аргументом при дележе сфер влияния и заставить людей считаться с гномами.

– У эльфов был этот рецепт. Однако им это не помогло. Скорее, наоборот, сгубило. Люди несклонны делить власть с другими расами. – пробормотал Маркус, а Корнелиус повторил за ним это вслух.

– Да, но мы бы пошли другим путем! – блеснул глазами молодой гном. В них пылал революционный огонь.

– Ладно, рад был встрече! – Корнелиус предпочел свернуть зашедший в опасную плоскость разговор и крикнул в приоткрытую дверь подвала: – Спасибо еще раз, уважаемый Каверли, за ваш чудесный сыр! Мой… дедушка будет счастлив. Гилберт!

Он отсалютовал гному, подняв сжатый кулак в жесте понятном молодым революционерам всех времен и народов и не дожидаясь ответа, спешно вышел из чудесной лавки с самыми вонючими в Сакросолисе сырами.

Услышанное требовало осмысления.