Надвигались Ноябрьские праздники, и словами передовиц «Весь Советский народ готовился торжественно встретить 58-ю годовщину ВОСР». Погодка на улице стояла соответствующая – слякоть и мелкий снег с дождем. Вместе с Малышом и Нильсоном наудачу решили пройтись по центру, посмотреть на разукрашенную Москву. Традиционная поездка выходного дня в Ленинград пугала характерным для Северной столицы перманентным ненастьем.
За прогулку от «трубы9» до «квадрата10» мы не встретили ни одного знакомого и вымокли практически насквозь. Естественным убежищем послужил «Елисеевский», где, во-первых, согрелись и обсохли, а во-вторых, укупили две бутылочки белой – «чтобы мысль стройней пошла». И в полном соответствии с проверенной теорией11 Нильсона решительно раскатали первую из горлышка еще в торговом зале по пути к выходу. После чего незамедлительно решили ехать на Ленинградский вокзал. «Может всё-таки с погодой повезет!», – оптимистично выразил надежду Малыш.
На углу Горького и Пушкинской площади мы удачно заскочили в застрявший на остановке троллейбус запамятованного маршрута, следовавший к Трем Вокзалам. Малыш прислонился к оконному стеклу на задней площадке, а мы с Мишкой присели на крайнее сиденье лицом к нему. Внезапно рьяный гомофоб Нильсон стремглав сорвался с места и наскочил на крепкого мужичка среднего возраста с ярким вечерним макияжем. Завязавшаяся драка задержала отправление, и пока водитель совместно с другими пассажирами наводил порядок в салоне и оттаскивал Мишку от «голубца», в наше окно постучали. Сквозь запотевшее стекло светилась радостная улыбка «Федора», отчаянно машущего руками.
Оторвав Нильсона от двусмысленного пассажира, мы выкатились из троллейбуса. «Я так и знал, что где-нибудь на „стриту“ вас встречу! Айда к Куке! У него курултай!», – и Толик под усилившимся мокрым снежком стремительно рванул к остановке 12-го маршрута на другой стороне площади.
В квартире дым стоял коромыслом. Как ни странно, присутствовали и Колькины друзья и возрастные приятели Сандро, причем никто никому не мешал. Сам Сандро плотно утвердился за пианино и прерывал залихватское исполнение любимых шлягеров только вбрасыванием очередной наполненной в край рюмки. С нашим появлением в большой комнате стало совсем тесно, и мигом закончились напитки. Пока часть гуляющих перебиралась на кухню, нас с Толиком, как самых резвых, отправили пополнить запасы.
Время тяготело к одиннадцати вечера, и, хотя большинство центральных продуктовых магазинов в предпраздничные дни работали в удлиненном режиме, мы, чтобы наверняка, помчались в популярную шашлычную на первом этаже огромного, ныне снесенного дома12 напротив памятника Пушкину. В ней торговали алкогольными напитками с совсем невеликой наценкой до полуночи. Успели в самый аккурат, и даже обратно удалось вернуться на троллейбусе.
Во время нашего отсутствия Малыш за компанию с Нильсоном и Кукой активно применил «улетную узбечку», и, как следствие, его «укачало». «Однокосячники» не нашли ничего лучше, чем положить полностью одетую жертву азиатской травки в ванну с холодной водой – взбодриться. Мы удачно приехали к моменту пробуждения Малыша, у которого зуб на зуб не попадал и колотило так, что стакан с согревающей жидкостью Нильсон заливал ему прямо в рот, а Колька с Сандро придерживали «замерзавца» за плечи, уменьшая амплитуду колебаний.
Отогрев и завернув Малыша в мамин домашний халат, мы с новой силой продолжили бурное веселье под бравурное музыкальное сопровождение. В середине ночи я вышел на кухню и застал хмурого Федора за странным занятием. Распахнув холодильник настежь, с восклицанием «Что-то водка совершенно не цепляет!» он с размаху швырял яйца о когда-то светлую стену, теперь напоминающую картину абстракциониста. С трудом оторвав «совершенно как стеклышко» товарища от необычного развлечения, я препроводил его в коридор, где он стремительно оделся и убыл, продолжая бурчать о кристальной трезвости. Как выяснилось существенно позднее, Толик ушел в «пасхальных», купленных за валюту в «Березке», финских штиблетах братьев, причем в левом Кукином, а правом – Сандро, не обратив внимания на разницу в два размера.
Новогодний праздник я традиционно отметил дома с родителями, но уже днем первого января отправился поздравить Куку. Его Мама с самого ранья укатила к внукам, и дома я застал только братьев в состоянии некоторого недомогания. По привычке сели за карты. Дважды проигравший Сандро наотрез отказался ехать за «белой головкой», ссылаясь на нездоровье. Но предложил спуститься вниз, на первый этаж в «Овощи-Фрукты» за «Шампанским». Отправились вместе.
Магазин был открыт и совершенно пуст. Единственный продавец, мужчина лет сорока восточной наружности, в полуобморочном состоянии полулежал за кассой с обернутым вокруг головы полотенцем. Из ознакомительной беседы выяснилось, что это сам директор, а, исходя из имени-отчества – Тигран Петросович – армянин. «Ни одна сука на работу не вышла, и даже не удосужились предупредить!», – стонал директор, придерживая сползающее из-за отчаянной жестикуляции полотенце. Кука к месту процитировал известную музыкальную присказку «Без ансамбля, сам тля, один тля!», и мы сразу подружились. Тигран принес из глубин магазина коньяк, Сандро с чувством произнес короткий, но цветастый, тост, напиток быстро закончился. После этого, гостеприимный хозяин вынес из подсобки еще две бутылки, с туманным пояснением «для внутреннего употребления», и уступил нам по себестоимости. С того дня Сандро стал завсегдатаем магазина, да и Кука изредка забегал за помидорами к яичнице.
Хмурым февральским днем после занятий я по привычке заехал к Кольке. Третья пара второй смены заканчивалась около шести, и за окнами стояла зимняя темень. Кука в одиночестве решал задачи по математике, готовясь к вступительным экзаменам. С одной стороны, я настроился устроить небольшой «праздник жизни»: выдали стипендию, и деньги «жгли карманы»; с другой, не хотелось прерывать полезные и нужные занятия друга.
Шумное появление Сандро со товарищи нарушило благоговейную учебную тишину: «Ну! Кто с нами?! Поехали! Отметим царский выигрыш! Не все гранит грызть! Ещё успеете!». В тот вечер Сашку сопровождала пара его обычных клевретов: рослый молодец загадочных занятий и симпатичная врачиха.
Колька отказался наотрез, и я тоже решил остаться. Основным сдерживающим фактором являлось желание довезти хотя бы часть стипендии до дома. А, зная кураж Сандро, я предполагал масштабный разгул, участвовать в коем опасался. «Нет, так нет! Давай мы Тебя хоть к дому поближе подбросим. Все равно на такси поедем!», – радушно предложил Александр. «А вы куда путь держите? Мне на Автозаводскую!». «Ну вот, а мы на Новокузнецкую!». И я согласился.
По дороге Сандро всё-таки уговорил меня составить компанию «всего на пять минут!». Переехав Москву-реку и слегка покружив по Замоскворечью, машина затормозила напротив «поплавка» около кинотеатра «Ударник».
Звонкий разгуляй грянул с самого порога! Не успели мы спуститься по мосткам на палубу, как непонятно откуда высыпала разноцветная гурьба цыган, и яркая и привлекательная запевала с подносом, на котором одиноко высился наполненный до краев резной фужер на тонкой ножке, заголосила: «К нам приехал, к нам приехал Александр Александрович дорогой! Пей до дна! Пей до дна!». Сандро привычно махнул водку одним глотком и также привычно широким жестом шарахнул вдребезги фужер о настил. Под цыганское многоголосье, мы поднялись в ресторан.
Заняв любимый, как позже выяснилось, столик у окна с видом на башни Кремля, Сандро сделал богатый заказ. Хор ромал залип рядом и без пауз исполнял всю цыганскую классику, какую только можно представить. Когда в восторге от окружающей праздничной атмосферы «именинник» швырнул об пол очередной бокал и пустился в пляс, действительность в моей голове начала смешиваться с кадрами13 популярного в то время фильма. Дальше – смутно.
Информация про когда и как я возвращался в родные пенаты сознание не сохранило, осталась только смутная тревога от тщетных попыток застегнуть куртку при преодолении контроля на «Новокузнецкой: выскальзывающие из-под пальцев кнопки абсолютно не желали защелкиваться. Дома напряжение самоконтроля, наконец, отпустило: куртка, наполовину вывернутая наизнанку с местом «водораздела» на спине, легко соскользнула на пол. Проверка карманов принесла неожиданный сюрприз – стипендия осталась нетронутой.
В конце 70-х началось поголовное увлечение восточными единоборствами. Я еще в школьные, да и институтские годы отдал изрядную дань боксу, и потому новомодный спорт меня не зацепил. Кольку же не «миновала чаша сия», и он вместе с Федором и «Годуном» истово отдался новому пристрастию. Естественно, ударный вид спорта предполагал травмы при спарринге, и Кука не явился исключением.
Очередной раз заехав к другу в гости, я застал «лазарет на марше». Сандро шкандыбал по дому на костылях, а Колька передвигался как-то замедленно и боком. Я заподозрил «братоубийственный» конфликт, но объяснилось необычное ковыляние братьев прозаически. Старший после очередного богатого выигрыша на бегах, на радостях усугубил и скатился кубарем по крутым ступеням ипподрома, а Кука на тренировке таки пропустил удар в промежность, в результате которого правый «клубень» чувствительно увеличился в размерах и отдавал резкой болью при каждом шаге. Несмотря на увечья братовье продолжало шутить и веселиться. После моей отлучки в магазин и дальнейшего «лечения», Колька активно приглашал брата посетить Маевскую дискотеку неподалеку и потанцевать от души, что старшенький легко парировал: «Вначале давай покурим! Не жмотись! Вон, у тебя в правом кармане пачка выпирает, аж треники лопаются!». В этот момент раздался звонок у входных дверей и, к нашему с Колькой удивлению, появился «беговой» приятель Сандро и увез его вместе с костылями отмечать выигрыш – отчаянный игрок иногда умудрялся делать верные ставки даже из дома.
По воспоминаниям нашего приятеля Виталика «Улыбчивого» даже однократное посещение ипподрома вместе с Сандро оставило незабываемые воспоминания. Тот ни минуты не сидел на месте, постоянно исчезал из поля зрения и появлялся только перед забегами, чтобы указать «верную» лошадку. Как правило, прогнозы категорически не сбывались, билетики рвались и улетали «в мусор», и Виталик покинул бега без копейки в кармане.
В институтской группе с Федором училась замечательная студентка Ирина, совершенно околдовавшая Кольку. Ситуация усугублялась тем, что ее лучшая подружка «Сара» поддруживала с соседом Куки по лестничной площадке Андрюшкой «Пономарем», и Кука регулярно сталкивался с предметом потаенной страсти. Как водится, настоящее чувство вырвалось наружу, Колька сделал предложение, Ирина согласилась.
С помощью знакомого гостиничного пожарного инспектора удалось организовать свадьбу в элитном центровом «Интуристе». В огромном зале ресторана буквой «m» стояли накрытые столы, с трудом вместившие всех дорогих гостей: родственников молодых, многочисленных друзей и подруг, бывших одноклассников, сокурсников и музыкальных коллег.
Первой зачитали поздравительную телеграмму от Папы из Улан-Батора, затем пошли тосты от родни и друзей. С небольшим опозданием появился Федор и сразу, громко пояснив «Из вендиспансера!», достал из внутреннего кармана аптечный пузырек и добавил «Сейчас провокацию буду делать!», чем привел в ужас семью почетного гостя – пожарного, восседавшую по соседству.
Между мной и бывшим одноклассником жениха «Морозом» посадили подругу и сокурсницу невесты Лариску – «Чтоб пить не давала!». Тем не менее, «в салат лицом» уткнулись все трое синхронно, несмотря на то, что с другой стороны за мной следила и усиленно подкармливала бывшая жена Сандро. Друзья новобрачного, музыканты, устроили джем-сейшн, в котором, временно воспряв, я активно поучаствовал танцевальными па.
Понимая, что в неравной борьбе с алкоголем явно потерплю поражение, я заранее попросил маму лучшего друга, Тетю Тому, работающую в одном из ресторанов гостиницы, зайти за мной по окончании трудовой смены. Она застала меня уже в гардеробе при попытке получить свой плащик в обмен на расческу, упорно предъявляемую гардеробщику в качестве номерка. После недолгих совместных поисков пластмассовый жетончик все же был обнаружен в заднем кармане джинсов.
О проекте
О подписке