7

Через полчаса мы с айкидоическим экспертом уже подходили к дому.

– Только это… – на всякий случай предупредил я, – на мастера он не сильно похож…

– Форма всегда обманчива, – дружелюбно улыбнулся кыргызский подданный.

Встретиться сразу не вышло. У гаража никого не было. Мы безропотно присели на лавочку в ожидании.

Я не был растерян и совершенно не волновался. Наоборот. Может, и нехорошо так думать, но кореец был мощным поводом взглянуть на реакцию дядьки Вальки, оставаясь при этом вроде бы в стороне.

Двор спал. День. Непостижимое большинство на работе. Остальные по хозяйству. Бабули выползут на скамейки после шести. Детишки кто еще в школе, кто уроки делает.

– А вот скажите… – прервал мои наблюдения Сергей, – вы верите, что мы с вами сидим в самом центре мира?

Мне подумалось, что в глубине души я никогда в этом не сомневался, но признаться было боязно. Уж больно нескромно выглядело. Я и сказал:

– Не уверен.

– А зря! Столько совпадений не могут дать случайный результат. Я считаю, что здесь, – он топнул армейским ботинком по сухой траве, – находится исходная точка для построения золотого сечения Земли. Наверняка придется перед обнародованием этого факта выкупать эту землю в частную собственность.

Раскосый хозяйский взгляд прошелся по местности вокруг.

– Придется строить ограждения и шлагбаумы. Нанимать пограничников. Как у вас в администрации решаются подобные вопросы?

– По найму пограничников?

– По выделению земли.

– Как везде – туго.

– Ничего, я подготовлю общественность. Я напишу письмо президенту. На моей стороне будет ЮНЕСКО…

– Мужики! – к лавочке, не спеша, двигался Леха Гапей. – Вы не Иваныча ждете?

– Здравствуй, Леша! – улыбнулся я, подымаясь навстречу. – Иваныча…

– Так нету его, – Леха крепко пожал мне руку и недоверчиво покосился на приезжего. – В больнице он. Инфаркт.

Кореец побледнел:

– В какой больнице, номер палаты знаете?

– Я чо, дохтур?

– Мы должны срочно его найти! Я слишком долго искал!

Леха, лениво наблюдая за суетой иностранца, поинтересовался у меня:

– Не москаль?

– Нет, кыргыз.

– Слава Богу, а то уж хотел в морду дать. Чо хочет?

– Говорит, дядька Валька – тренер…

Лехино лицо раздалось широким улыбоном.

– Во блин! Нашел тренера! У него с головой как?

Я промолчал, но, кажется, Леха понял.

– Ладно, – сказал он дружелюбно. – Пойду я. Жрать охота.

– Так где находится больница? – уже в спину крикнул кореец.

Леха, не оборачиваясь, пожал плечами и скрылся в подъезде.

Идти в больницу мне страшно не хотелось.

– Может, переночуете у меня? – достаточно вяло, исключительно из вежливости спросил я гостя, совершенно надеясь на отказ.

– А что! Интересная мысль! Какой номер вашей квартиры?

– Шестьдесят девять.

– Хорошо! Тогда я схожу в больницу, потом заберу вещи из гостиницы и к Вам. Договорились?

– Договорились, – тоскливо отозвался я, мысленно осыпая себя самыми страшными и обидными ругательствами.

Я еще немного посидел на этой царственной, центрально-мировой лавочке, приходя в себя после корейца. Вот-вот должна вернуться с работы жена. Я взглянул на свой балкон. Пусто. Зато этажом ниже, на балконе Ерылкиных стоял… совершенно живой и здоровый дядька Валька. Он улыбнулся мне и даже, кажется, подмигнул.

8

Я уже приготовил ужин на троих и успел накрыть на стол, когда появился Кореец. Жена, открывшая дверь, не пустила его через порог.

– Андрей! К тебе пришли!

– А! – бездарно изобразил я радость, выходя в коридор. – Сережа! Заходи!

– Знакомься, милая, это Сергей. Он приехал в Батайск из Японии. По делам токийского спорткомитета. И остановится у нас на одну ночь.

– Вот! Люди по заграницам ездят! А тебя когда в Японию отправят?

– Скоро… – неопределенно отозвался я и вдруг заметил лицо пришельца. Верно говорят о таких физиономиях – «осиротевшая».

– Что такое, Сергей? Ты как себя чувствуешь?

Кореец перешагнул порог, разулся, прошел в зал, сел на диван и только после этого до него дошла суть моих слов.

– Всё… – мрачно сказал он.

– Что всё? – я сел рядом, ничего не понимая.

– Он умер…

– Кто умер?!

– Последний учитель айкидо.

– Все умрут… – я сдерживался только потому, что афера дядьки Вальки не имела ко мне никакого отношения.

– Не все, – упрямился Кореец. – Он не должен был умереть… Он должен был передать знание… Да! У него должны были быть ученики! Ты не знаешь, кто у него учился?

– Откуда? Может, у Лехи спросить?

– У того, что к нам подходил?

– Да.

– А какой номер квартиры?

– Пятьдесят четыре. На первом этаже.

– Ладно! – Кореец вдруг вскочил, подхватил свой единственный пакет с вещами и бросился к выходу. – Извини! Я не смогу у тебя заночевать. Надо что-то делать.

Радость скрыть было почти невозможно, поэтому я опустил голову, как делают сильно горюющие люди, и шепотом сказал:

– Как жаль! Я должен был узнать так много нового.

– Не печалься! – ободрил обувшийся Кореец. – Видно, твое время еще не пришло.

И шагнул через порог.

Я захлопнул дверь и прислонился к ней, трясясь от беззвучного смеха.

– Во, – заметила проходящая мимо жена, – совсем от пьянки чокнулся. Алкаш проклятый.

9

Пару дней я постоянно вспоминал престранное знакомство с Корейцем и пытался понять, что это было. Особенно мучил вопрос, почему я не помог, почему не сказал, что дядька Валентин жив? Ответов не было. Но стало легче. Я уже не считал себя слишком больным… Так, самую малость. И даже позволял себе читать на глазах у жены художественную литературу. А мужики с новой силой бухали вечерами под моим балконом.

В тот день вернулся домой как обычно, но так устал на работе, что сразу же свалился на диванчик и заснул. Разбудил меня настойчивый стук. Испугала темнота. Странно и необычно это было. Я одетый, лежу на диване. Уже ночь, жены нет, и кто-то сейчас выбьет дверь. Вспомнив, что я все-таки тренер по шахматам, и что в третьем классе два раза ходил на секцию бокса, я мужественно подошел к двери и достаточно твердо спросил:

– Извините, кто там?

– Щас ты у меня доктокаешься! – громко и достаточно грубо отозвался странно знакомый женский голос. – Открывай, скотина, я пришла.

В ужасе понял, что это жена. Но почему так поздно? Может, я так крепко спал, что она уже несколько часов стучит? Какой кошмар! Что же теперь со мной будет?

– Чем ты тут занимаешься? – кричала между тем она, перешагивая через порог, принюхиваясь и приглядываясь.

– Я тут это… сплю… – пытался оправдываться я, бредя за нею следом по всем комнатам нашей квартиры. Не прибавило мне смелости и маленькое открытие – от суженой явственно пахло коньяком. По большому счету, виновен-то был я.

– Спишь, сволочь! С кем?

Постепенно успокаиваясь, она осмотрела все шкафы, убедилась, что запахи посторонних духов отсутствуют, и села за стол.

– Ладно. Заснул так заснул. Я всего-то три минуты стучала. Мы с шефом из сауны вернулись, так что я голодная, как собака.

Земной шар качнулся, и вся природа замерла в страхе перед сходом с орбиты. Неповторимым усилием заставил себя собрать разбежавшиеся кусочки мужества и честно признался:

– Я… не смог, Тамарочка. Проспал…

– Чего? – справедливость возмущения жены была невыносима. – Ты даже жрать не приготовил?

– Успокойся, милая, я мигом, я сейчас!

– Вот еще! Чего это я должна тебя ждать. Вот ты все-таки козел! Мало того, что трахаешься тут с кем попало, так даже ужин не удосужился приготовить. Эгоист! Нет! Я больше не могу!

Решительно она открыла шкафчик, где лежали все наши деньги, выгребла их и положила в кожаную сумочку. Затем взяла видик, обулась в коридоре.

– Я к маме! За остальными вещами приду завтра.

И даже страшно обиженная, эта великодушная женщина не забыла обо мне:

– Вот! – отсчитала она пять рублей. – Это тебе на автобус. Хотя я бы советовала ходить пешком. Для здоровья полезно.

И ушла. Да так громко, что огромный кусок штукатурки сорвался с потолка над дверью и пыльно шмякнулся прямо мне под ноги. Мелкая крошка суетливо расшуршалась во все углы коридора.

Я отряхнул побелевшие штаны. И задумался. Жизнь приобрела трагическое звучание. Совершать самоубийство не хотелось, но мысли о том, как отреагируют на все это мои родители, упорно призывали к суициду. В этот момент в дверь постучали.

– Милая! – воскликнул я, открывая дверь.

Из-за двери на меня смотрело хмурое, недоуменное лицо Лехи Гапея:

– Чо шумите? Первый час ночи! Меня на первом этаже разбудили! Кофе есть?

10

После третьей кружки Леха как-то поуспокоился, и я решился спросить:

– Леш, а почему дядька Валька прятался от Корейца?

– А водка у тебя есть?

– Водки… нету.

– Кофе без водки… А что есть?

– Чай…

– Плохо.

Мы помолчали.

– А завтра?

– Что завтра?

– К народу выйдешь?

– С водкой?

– Я не намекал…

– Хорошо.

– Не любит он их, – Леха налил себе четвертую кружку.

– Корейцев?

– Прикалываешься? При чем здесь корейцы? Они тоже люди. Тоже выпивают на праздники.

– Так а кого он не любит?

– Левых.

Тут я озадачился:

– Какой же он левый, Кореец? Он не коммунист. В Америке Северной был…

– Потому и левый. Ему Америки нужны, Магеллановы облака, масштаб… А дядька Валька он свой, родной, тутошний. Хорошее у тебя кофе. Чо за марка?

– Московский.

Леха недоверчиво покрутил банку:

– Ну, кисловатый конечно… Но пить можно. Умеют, если захотят.

– Так а чо дядька Валька?

– Ты завтра во сколько выйдешь?

– А… во сколько лучше?

– Ты часиков в шесть выходи.

– Но… – тут я вспомнил, что жена ворчать не будет. – Да… Хорошо. В шесть. Нормально?

– Нормально, братан. Ладно, пойду я, а то засиделся что-то у тебя. Шуметь сегодня не будешь? На работу завтра рано вставать.

– Не буду.

– Ну, пока!

Мы пожали руки. Спать не хотелось. Я закрыл за Лехой дверь. Значит, в шесть. На работу схожу. Интересно, откуда он знает про Магеллановы облака?..

11

С работы возвращался в приподнятом настроении. Витек занял полтинник до зарплаты. Так что деньги на водку нашел. В магазине спросил на всякий случай:

– А водка какая у вас хорошая?

Продавщица осмотрела прилавок критически:

– Знаете, возьмите «Дон-батюшку». Люди хорошо берут.

Взял. Задумался на выходе из магазина. До шести – полчасика. Пусть жены дома и нет. В принципе, пару раз уже уходила к маме. Отдохнет от меня, солнышко. Все же традицию нарушать не буду. Ужин за полчаса – это реально.

Открыл дверь квартиры. Гулко как-то открылась. Знак что ли дурной какой? Сразу даже не понял. Постоял на кухне как столб минуты три. Потом дошло – куда-то пропал холодильник. Прошел в зал. Телевизора тоже не было. Видеокассет… Да каких там видеокассет! Стенки финской, в которой видеокассеты стояли, опять же не наблюдалось. Куда-то исчезла вся мебель, все ковры, вся бытовая техника… Ситуация мало походила на разрушенный Иерусалим. Там хоть развалины сберегли. Скорее неудачный поджог Александрийской библиотеки. Все сгорело, а книги остались. Аккуратненько сваленные в углу зала на пустой пол.

«Заратустры на них нет! Нашли кого обворовывать!» – подумалось мне. Особенно расстроила пропажа плюшевого кенгуренка Фишки. Жена так его обожала. Жалко.

И что мне было делать… Чернокнижники, маги и фокусники в такой ситуации казались мне слабыми помощниками, а вот милиционеры… Хвала Аллаху, телефон был на месте. На том же месте меня терпеливо ожидал еще один сюрприз. Записка…

«Вот это наглость!» – нешуточно удивился я. – «Грабят, еще и записочки оставляют».

Прочел:

«Милый, я забрала свои вещи. Все унести не смогла. За телефоном и поваренной книгой зайду завтра. Целую. Тома».

Только теперь я увидел себя со стороны. Безумный чел с бутылкой «Дон-батюшки» в руках, стоящий посреди комнаты, заваленной книгами. Отличный кадр для фильма времен перестройки. Типа «на пороге новой жизни». Прекрасная деталь – среди книг. Это показалось особенно удачным в киношном смысле, зритель сразу поверит в чрезвычайно развитую интеллектуальность хозяина подобной квартиры. Эдакая духовная нищета вселенских масштабов. Кстати, о нищете. Интересно, а что, кроме женской одежды и Фишки, было ее вещами?.. Такая постановка вопроса завела меня в тупик, ведь и видик, и телек, и вся мебель были здесь, еще когда я жил с родителями и спокойно себе учился в младших классах школы номер шестнадцать. Но все это, в конце концов, были мелочи. Часы показывали пять минут седьмого! Как кипятком!

Как я бежал по лестнице!!!

Ждали меня.

Дядька Валька, Леха и Саня Чистяков сидели на лавочке, о чем-то спорили. Видно, так увлеклись, что даже при мне тему менять не стали. Ну я и притих в сторонке, с нелепой бутылкой.

– А что забор! – возмущался Саня. – Да им какие заборы ни построй, все равно разломают!

– Уроды! – кивнул Леха. – Таких – только бомбой.

– Не нужен забор, – согласился дядька Валька. – Я отгородился, ты отгородился. И что? Стали мы дальше? На пальцы надели перчатку. Ну, и довольны – у каждого теперь своя рука. А раз своя, значит, отличается от других. Трудно ли придумать, чем отличается…

– Москали! – убежденно заметил Леха. – У них своя болезнь Шюллера, у нас своя болезнь Хенда.

Дядька Валька улыбнулся. Повернулся ко мне:

– Андрей! Что это там у вас сегодня, переворот, что ли? Переезжаете куда?

– Да… да, вроде… частично.

– Ты чего опаздываешь? – то ли в шутку, то ли всерьез нахмурился и, как мне показалось, смутился Леха.

Я извинительно пожал плечами:

– Вот… принес…

Валентин Иванович принял бутылку, пожал мне руку и подмигнул Сане:

– Санек, ты там подсуетись.

– Какой разговор, Иваныч! Момент!

Исчез. И только образ его, в память врезанный. Телепортация, что ли?

– Ты садись! – предложил мне дядька Валька.

Я присел на краешек, заметив, как бутылка перекочевала за пазуху нашему дворовому Антимоскалиту.

– Дабы не соблазнять ближнего, – Леха хмуро покосился на ветерана Василь Василича, копошащегося в огороде.

– Леш! – дядя Валя сделал странный знак пальцами. – Принес бы хлебушка…

– Понял! Все понял. Хорошо. Будет хлебушек…

Мы остались на лавочке вдвоем. И тут он спросил:

– Что именно ты хочешь узнать?

Вы можете не верить, но я на самом деле вздрогнул. Меня аж перетряхнуло всего. Это был не дядька Валька, мужик из квартиры в нашем подъезде, вечно ворчащий на гадящих котов… Этого человека я видел, точнее, слышал впервые. Не было в его голосе ничего тутошнего, о чем вчера размышлял Леха. Наоборот, нездешняя такая усталость, словно пришел человек из такой абсолютно лютой экзистенциальной хрени, а ему: «Своди нас, ежик, еще к тем грибочкам!» Короче, растерялся я не по-детски.

– Связь я думал… найти… Ну, вы же тут…

– Употребляем. Да. Но где ты связь увидел?

Я совсем поник:

– Да нет… не поняли Вы… Я … не связь. Наоборот. Я хочу понять смысл.

– Смысл?

– Да! Наверное…

– Почему именно смысл? Тебе просто сила нужна, да?

– Да я это… бегаю иногда по стадиону…