Кроме всяческих недочеловеков популярным персонажем наглядной агитации стал концентрированный образ врага, отщепенца, ворующего чужое топливо – «углекрада». (Здесь можно увидеть и ассоциативную связь с «ворующим чужое добро» евреем.) Виктор Клемперер рассказывает занимательный случай: «Об особом влиянии именно плаката с «углекрадом» среди множества других говорит одна сценка, свидетелем которой я стал на улице в 1944 году, т. е. в то время, когда образ «углекрада» уже никак нельзя было отнести к самым последним и популярным. Молодая женщина тщетно пыталась образумить своего упрямого мальчишку. Тут к мальчику подошел пожилой солидный господин, положил руку ему на плечо и серьезно сказал: «Если ты не будешь слушаться маму и не пойдешь с ней домой, то я отведу тебя к «углекраду»!». Несколько секунд ребенок со страхом смотрел на господина, потом испустил вопль ужаса, подбежал к матери, вцепился в ее юбку и закричал: «Мама, домой! Мама, домой!» «Углекрад» породил много подражаний и вариантов: потом появился «времякрад», один из тральщиков назвали «Минокрадом», а в еженедельнике «Рейх» напечатали карикатуру, осуждавшую советскую политику, с подписью «Польшекрад» (12).

Почти одновременно с «углекрадом» появился подслушивающий шпион, изображаемый в виде подкрадывающейся жуткой тени; мрачная фигура в течение многих месяцев со всех газетных киосков, витрин, со спичечных коробков предупреждала о том, что нужно держать язык за зубами. Некоторые «шедевры» пропаганды доставлялись гражданам прямо на дом: «На прошлой неделе каждая семья получила листовку от местного отделения «Союза немцев за рубежом». «Германский народ никогда не должен забывать, что именно зверства поляков заставили фюрера защищать наших немецких соотечественников с помощью оружия! Под рабской покорностью своим германским работодателям поляки скрывают свое коварство; под их дружелюбием таится подлость. Будьте справедливы, какими всегда были немцы, но никогда не забывайте, что вы принадлежите к расе господ!» (13).

Кроме проверенных и недорогих приемов наглядной агитации в виде плакатов и листовок, пропаганде нацизма способствовали лекции с использованием наукообразных слайдов с сопроводительными текстами для чтения вслух, таблиц и схем. «Бюро расовой политики» массово распространяло в школах и вузах настенные диаграммы, доказывавшие применимость законов Менделя к человеческой наследственности и предостерегавшие девушек против соблазнителей «с еврейской внешностью» и прочих мутантов, готовых погубить генетически ценный урожай.

Известно: если вы используете таблицы, делайте их простыми и ясными. А когда имеете дело с диаграммами и картами, «научность» не помешает. Нацисты быстро установили, что чем лучше и «научнее» выполнена карта, тем сильнее ее воздействие. Фальсифицированные карты, которые оправдывали геополитические планы нацистов, стали шедеврами картографического дела. Географические фальшивки заполнили учебники, журналы, книги. Наглядная, красивая, «научно» сделанная карта былого расселения народа, утраченных исконных земель и т. д. до сих пор воздействует на подогретые национальные чувства любого народа безотказно, о чем свидетельствуют изыски современных «картографов». Хотя и здесь чувство меры не помешает – Геббельс сразу после нападения на СССР, предвидя значительный спрос, распорядился аккуратно изъять из продажи изображения Советского Союза. «Карты России большого масштаба я пока придерживаю. Обширные пространства могут только напугать наш народ» (25.06.1941).

Картографический арсенал и его воздействие нацистская пропаганда использовала и в дни поражений, чтобы поднять боевой дух, как в тылу, так и на фронте: «Более тонкая пропаганда та, что старается усилить поддержку войны народом, описывая тяжелые последствия в случае победы союзников. Завтра «Фёлькишер беобахтер» опубликует карту, которая покажет, как будет выглядеть Германия в случае победы Англии и Франции. На этой карте Франции принадлежит Рейнская область, Польше – восточная Германия, Дании – Шлезвиг-Гольштейн, Чехословакии – Саксония, а южнее на карте изображена огромная империя Габсбургов, включающая в себя большую часть Южной Германии. То, что осталось от Германии, обозначено как «Оккупированная территория». Умная пропаганда, и народ на нее клюнет» (14).

Французский философ Мишель Фуко определил: «язык точности» (не обязательно карты и таблицы, но и язык чисел) совершенно необходим для «господства посредством идеологии». Те же статистические данные выглядят как нельзя более объективными и строгими фактами. Язык цифр всегда кажется убедительным, ибо создает ореол неоспоримой авторитетности. Сила «языка чисел» объясняется тем, что он кажется нам максимально беспристрастным, что он, дескать, не может лгать. Люди как-то забывают, что официальные органы статистики во всех странах представляют собой часть государственного аппарата. И уже на первоначальном этапе – сборе статистических сведений – данные легко могут быть сфальсифицированы. Но искаженные цифры подаются с показной точностью, чтобы придать им максимум правдоподобия. То же самое касается и социологических опросов – путем должной постановки вопросов, корректировки выборки и обработки данных можно легко получить «освященный наукой» результат.

Еще один пример смоделированной «объективности» – документальная фотография. Особенности восприятия «информации в образах», эффективность ее воздействия заложены в самой ее природе. Наглядность и легкость восприятия делают ее общедоступной, а потому «документальное» воздействие фотоснимков часто используется в политических кампаниях. Действительно, даже в портретной фотографии заложены большие пропагандистские возможности: она способна закреплять положительный или отрицательный образ какой-нибудь личности. Например, снимок анфас подчеркивает решимость кандидата: будущий депутат смотрит прямо на вас, ему не страшны ни враг, ни препятствие, ни какая-либо проблема. Фотографии в три четверти строятся на «восходящем движении»: лицо приподнято навстречу свету, который как бы и возносит его, и т. п.

Добавление к тексту хотя бы небольшой порции художественных зрительных знаков резко снижает порог усилий, необходимых для восприятия сообщения, ведь тех, кто читает подписи к иллюстрациям, в два раза больше читающих сами тексты. Насыщенные фотоиллюстрациями, сопровожденные примитивным текстом, массовые издания апеллируют к сознанию читателей через эмоции. В чем, к слову сказать, секрет сумасшедшей популярности комиксов у западного читателя. Реальной популярности – незадолго до Второй мировой войны забастовка типографских рабочих в США вызвала перебои в поступлении комиксов в киоски, и возмущение жителей было так велико, что мэр Нью-Йорка в эти несколько дней лично зачитывал комиксы по радио – чтобы успокоить любимый город (15).

Существовало довольно много документальных фотоальбомов, посвященных рейхсканцлеру, – «Гитлер, каким его никто не знает», «Гитлер по ту сторону будней», «Гитлер в своих горах», «Молодежь и Гитлер», в которых имиджмейкеры успешно подавали публике образ вождя, бывшего в частной жизни самым обычным человеком. Впервые появившиеся в 1934 году, эти огромные, изящно переплетенные тома предназначались для рассматривания в домашней обстановке. Как в альбомах для филателистов, в них предусматривались пустые места и печатались подписи к отсутствующим фотографиям, которые можно приобрести, покупая производимые спонсором сигареты или лакомства.

В альбом «Адольф Гитлер: фотографии из жизни фюрера», первый тираж которого насчитывал 700 000 экземпляров, были включены фотографии Гитлера как в 1920-е годы, так и фотографии последнего времени, на которых можно лицезреть, как канцлер отдыхает от бремени государственных дел. В отличие от «неформальных» фотографий Муссолини, на которых он выглядел, как яркий, самоуверенный мачо, частная жизнь Гитлера представала в ауре обыденности. Гитлер вполне мог быть сфотографирован в чуть помятом костюме и нередко смотрел на зрителя с застенчивой улыбкой.

Выходившие большими тиражами фотоальбомы, такие как «Гитлер: в свободную минутку» и «Адольф Гитлер, каким его никто не знает» позволяли публике заглянуть в частную жизнь лидера, тщательно сконструированную для массового потребления. На этих неформальных снимках Гитлер представал обычным человеком, неравнодушным к восторгам поклонников, любящим свою собаку, наслаждающийся прогулками и обожающим скоростные автомобили. Смысл подобных фотосессий удачно выражала одна из подписей: «Даже фюрер может быть счастлив!» Кроме того, возлюбленная фюрера Ева Браун тоже часто фотографировала Гитлера в домашней неформальной обстановке. Некоторые работы талантливой ученицы выкупил ее прежний шеф Генрих Гофман и растиражировал в виде открыток.

Но основную массу подобной продукции составляли, конечно, более помпезные фолианты. Фотоальбом «Германия пробуждается: становление, борьба и победа» издавался в 19331934 годах четырьмя тиражами по 100 000 экземпляров. Эссе, написанные для этого альбома видными нацистами, знакомили читателей с «великими идеями» национал-социализма. Теоретические рассуждения иллюстрировали фотографии и живописные изображения штурмовиков, портреты нацистских вождей, репродукции шедевров немецкого искусства и сценки, где Гитлер представал в окружении пылкой молодежи.

В 1934 году в этой же серии вышла книга «Государство труда и мира: один год правления Адольфа Гитлера», посвященный грандиозным общественным стройкам. Кроме того, по результатам поездок рейхсканцлера за пределы рейха выходили альбомы Генриха Гофмана «С Гитлером в Италии», «С Гитлером в Богемии и Моравии», «С Гитлером в Польше».

Издавались и другие увлекательные наглядные пособия по теории и практике национал-социализма. Например, фотоальбом «Вечный жид: фотодокументы». Его автор, журналист Ганс Дибов, рассматривал такие специфические темы, как «происхождение еврейского носа» или родство между пустынными кочевыми евреями и евреями городских гетто. На основе этого альбома зимой 1937/38 года власти устроили нашумевшую выставку, которую посетили более полумиллиона человек. На фотографиях были запечатлены евреи в Палестине, разъезжающие в дорогих автомобилях, евреи в гетто и евреи в Нью-Йорке, расположившиеся на веранде турецкой бани. Подпись «Лицо – зеркало души» сопровождала портреты известных евреев с взглядами, полными «великой еврейской ненависти». Типичный заголовок: «Германия – первая страна, легально разрешившая еврейский вопрос». Польский журналист описывал необычно тихие толпы людей, впитывавших нацистскую «документалистику»: «Жутко было смотреть на их беспощадные лица» (16). Общество, признавшее существование еврейского вопроса, оказалось готово смириться с гражданской смертью евреев.

Печатались и более наукообразные произведения местных интеллектуалов – вроде книги историка Петера Деега «Придворные евреи». Внушительный том – более чем в 500 страниц, отпечатанный на высококачественной бумаге с обилием сносок, глянцевыми фотографиями, библиографией, факсимильными копиями документов и вклейкой с фамильным древом Ротшильдов, наглядно показывавшим, как носители этой фамилии, распространяясь по миру, наращивали свою финансовую мощь.

Для читателей попроще и победнее издавались иллюстрированные брошюры – «Расовая политика во время войны», «Способен ли ты мыслить расово?», «Забота о расе в Германии», «Раса и религия», «Расовое мышление и колониальный вопрос» и пр. Брошюры популярно разъясняли, что такое этническое здоровье и в чем заключается вред для расы. Карманные книжки вроде «Речей канцлера Гитлера» и «Молодая Германия хочет

работы и мира» предсказывали экономическое возрождение. Простым доступным языком эти дешево отпечатанные издания в красно-белых обложках объясняли, что борьба рас определяет историю, что ее делают великие люди и что немцы имеют право на новые территории. Хотя самой популярной брошюрой в то время стала «Мир и безопасность». В ней Гитлер в очередной раз заявлял о себе как о противнике милитаризма. Она была призвана успокоить тех, кто опасался, что фюрер развяжет новую войну.

Плюс политкорректировка используемых терминов: слово «захват» подменялось на «заселение», «угнетение» на «управление» – и вот уже «благородная» миссия немецкого народа носит «цивилизационный» характер. Так и сегодня: просто слово «бедность» вызывает возмущение и сострадание, а наукообразный «низкий доход» – категория экономическая; с бедностью нужно бороться, а низкий доход можно поднимать до более высокого уровня.

Большим успехом у читателей пользовались нацистские песенники, такие как «СА-лидербух» – сборник песен штурмовых отрядов, что вышел в издательстве Хубера в 1933 году. Он включал стихотворения Дитриха Эккарта, маршевые солдатские и патриотические песни различных авторов, народные немецкие песни и песни штурмовых отрядов («Свободу улицам!», «Фюрер зовет» и др.).

Бесчисленные изображения Гитлера, присутствие его имени в названиях улиц, городов, заводов, институтов создавали иллюзию вездесущности вождя. Портреты и фотографии фюрера можно было увидеть повсюду: в школьных классах, учреждениях, на железнодорожных вокзалах, уличных перекрестках, на плакатах и даже на почтовых марках; в праздники они проецировались на огромные экраны. На портретах в разнообразии официальных поз представал решительный и безупречный фюрер с взглядом, устремленным вдаль. Почтовые открытки изображали его в образе Зигфрида, величественно парящего в воздухе и разящего ужасных врагов (7).

В 1933 году дом в Оберзальберге, где жил Гитлер, стал местом паломничества, кусочки ограды у него часто забирали как реликвии, а одна женщина – было дело – собрала землю со следом ноги Гитлера. С 1933-го по 1937 год, когда бы Гитлер ни останавливался в своей резиденции, тысячи людей ежедневно поднимались на гору в надежде увидеть фюрера во второй половине дня, когда он обычно прогуливался перед домом. В такие моменты его фотографировали играющим с детьми, передавали ему в руки письма и петиции. Гитлер гостеприимно приглашал детишек угоститься сладостями на террасе, а сам не возражал прогуляться в обществе нескольких человек из пришедших. Не забывала официальная пропаганда и про родственников фюрера. После присоединения Австрии к Германии Марии Шикльгрубер (бабушке Гитлера) воздвигли памятник, к которому водили школьников.

Но находились и такие фанатичные приверженцы, кто хотел общаться со своим кумиром ежечасно и, так сказать, парить с ним в своих мыслях. Сводки СД сообщали о сооружении домашних алтарей с фотографией Гитлера на месте дароносицы. Подробное описание подобного алтаря дает в одном из своих романов Эрих Мария Ремарк: «На стене против окна висел широченный портрет Гитлера в красках, обрамленный еловыми ветками и венками из дубовых листьев. А на столе под ним, на развернутом нацистском флаге, лежало роскошное, переплетенное в черную кожу с тисненой золотой свастикой издание «Майн Кампф». По обе стороны стояли серебряные подсвечники с восковыми свечами и две фотографии фюрера: на одной – он с овчаркой в Берхтесгардене, на другой – девочка в белом платье подносит ему цветы. Все это завершалось почетными кинжалами и партийными значками» (18).

Впечатляет, не правда ли? Такова была сила воздействия культа фюрера и стремление большинства немцев под его руководством достичь лучшей жизни для себя и своих детей. А тем временем, как мы помним, также не лишенный сантиментов Гиммлер в 1937 году, выступая в Орденском замке СС Фогельзанг, раскрывал своим приближенным истинные цели нового государства: «Образцом для нашего будущего поколения вождей должно стать современное государственное образование по типу древних спартанских городов-государств. От 5 до 10 процентов населения – лучшие, избранные люди – должны господствовать, повелевать. Остальные должны подчиняться и работать. Только таким образом будут достигнуты высшие ценности, к которым должны стремиться мы сами и немецкий народ» (19). Гиммлер не нес отсебятину, но развивал мысли такого доброго и человечного фюрера.

К сожалению (или к счастью), многие из нас, слепо преданные каким-либо идеалам не понимают, что стали пешками в чужой игре. И раз мы уже записались пешками, то должны знать, что есть ферзи и короли, реализующие за наш счет свои далеко идущие планы.