Во-вторых», сейчас не понятно, насколько долговременный эффект у этой способности. Навсегда она или на несколько дней? Если предположить, что действующим веществом является комбинация гормонов и микроэлементов, то способность угаснет, по мере выведения действующего вещества из организма. Чтобы эффект стал окончательным должны были перестроиться какие-то функции организма.

Предположим, это временно. Ещё хуже: предположим, это не связано с мылом, и я не найду, что запустило реакцию, и не смогу повторить. Ну хорошо, не смогу повторить в ближайшем будущем. Что мне надо сделать прямо сейчас, чтобы использовать способность по максимуму? Я могу поговорить с Артуром. Я могу его припугнуть, что знаю правду и когда правду узнают акционеры, тогда ему не поздоровиться. Шантаж? Почему бы и нет. Он для меня вне закона.

Ну, допустим, я ему позвоню, скажу, что знаю правду. Он скажет: «И я её знаю». Нас двое. Что дальше? Сказать ему, что у меня есть средство, помогающее различать ложь? Что я готов это средство предложить Корпорации? На каких условиях? И ещё не точно, что у меня это средство есть. Для начала эксперимент надо повторить. Желательно несколько раз.

Задача номер один – найти добровольца. Но нужен такой человек, который сумеет сохранить способность в тайне. Значит, Алик. Другого проверенного человека у меня нет.

Алик, друг бурной юности Марка, со связанными руками сидел на стуле в центре пустого автосервиса среди подъёмников, старой ветоши, бочек с моторным маслом и всего, что может скопиться на сервисе, если лет десять не наводить порядок. Одних блоков, цилиндров от двигателей можно было насчитать с десяток. Зачем они здесь и не используются ли они как грузило, чтобы тело, опущенное в Неву, не всплывало? Но у Алика не было сил об этом думать. Голова раскалывалась. Бока болели. По лицу текла кровь.

– Где деньги, Алик? Что ты молчишь? – здоровенный мужик в спецовке, с монтировкой в руках, стоял прямо перед Аликом и слегка постукивал этой монтировкой его по голове. У Алика не было сил уворачиваться от этих ударов.

– Где деньги? Где? Я тебя в последний раз спрашиваю, – в сотый раз повторял верзила.

Алик что-то хотел сказать, и тут же получил сильный удар кулаком по зубам. Верзила бросил монтировку и тёр правый кулак.

– Гад, я руку о зубы поранил! У тебя столбняка нет? Не хватало ещё сдохнуть из-за тебя. Когда долг вернёшь?

– У меня сейчас нет денег, – прошептал Алик. Из разбитого рта текла кровь.

– А что ты мне говорил? Что обещал? Вот при моих друзьях слово давал.

– Я через неделю отдам, – прошептал Алик.

– Хочешь неделю прожить? Целую неделю будешь меня обманывать? Будешь всем хвалиться, что снова меня обманул? – верзила срывался на истерику.

Алик отрицательно помотал головой, поднял окровавленное лицо. Посмотрел на верзилу, на двух его друзей.

– Я найду деньги.

– Ну где ты их найдёшь? На дороге? Где та дорога?

– Я займу, – предположил Алик.

– Ну у кого ты займёшь? Кто тебе, придурку, деньги даст? – верзила поднял монтировку и обратился к своим товарищам. – Ну, что с ним делать?

В кармане Алика зазвонил мобильный телефон. Верзила подошёл к Алику, стал искать по карманам телефон. Нашёл. Посмотрел на экран. Там высветилось: «Грек».

– У тебя есть знакомый грек?

– Это школьный друг.

– Так ты в школе учился? И чему тебя там научили? Кидать приличных людей научили?

– Я верну деньги, Михалыч.

– Конечно вернёшь. У грека есть деньги?

– Я не знаю, мы с ним лет семь не виделись, – сказал Алик.

Михалыч посмотрел на замолчавший и снова зазвонивший телефон.

– Глянь, как ты ему нужен, – сказал Михалыч. – На, поговори.

Михалыч разрезал скотч, связывавший руки Алика, и отдал ему телефон.

– Грек, привет, – шепелявя сказал Алик в трубку.

– Алик, ты? Не узнал. Богатым будешь, – радостно поприветствовал Марк.

– Хорошо бы, – сказал Алик и посмотрел на Михалыча. Тот стоял рядом и перекидывал монтировку из руки в руку.

– Можем встретиться? Разговор есть, – предложил Марк.

– Что-то случилось? – напрягся Алик.

– Нет, всё нормально. Дело есть.

– Где? Когда? – спросил Алик. – Ты в Питере?

– Да. Ты у себя на Сапёрном?

– Нет, я за городом теперь. В Колпино. Если надо – приеду.

– Хорошо, я завтра с утра позвоню и конкретно договоримся. Будь здоров.

– Пока, – сказал Алик и привычным движением сунул телефон в карман.

– Получается, спас тебя Грек. Если до двенадцатого денег не будет, то 13 июля будет на твоей могилке второй датой. Когда у тебя день рождения?

– Шестого февраля.

– Видишь, как удобно. Шестое февраля – чёрточка – тринадцатое июля. А год рождения какой?

– Восемьдесят девятый.

– А, ну, пожил нормально, ты ж с прошлого века, получается, живёшь. С такими привычками, как у тебя, лет пять лишних. Убегать не собираешься? Мать не станешь делать крайней по своим долгам? Это дети за отцов не отвечают. А матери за сыночков всегда в ответе. Иди. Неделя сроку. Если денег не будет, я даже спрашивать тебя не буду – прибью своей рукой.

Марк вышел из метро на Горьковской, осмотрелся по сторонам в поисках Алика: вдруг он приехал раньше. Место было выбрано неслучайно. Именно здесь, на Горьковской, вон в том сером доме, на третьем этаже произошла трагедия, навсегда связавшая отличника – лучшего химика школы, победителя всех школьных олимпиад по химии – и предприимчивого двоечника из параллельного класса.

Марка школьные друзья взяли «на слабо»: мол, сможешь сварить нам такую дурь, чтобы крыша улетела? Марк, никогда не куривший табака, панически боявшийся внутривенных уколов решил попробовать. Получится или нет? Мотивы его школьных «друзей» были прозаичнее. Если «химик», как ещё звали Марка в школе, нахимичит, то у братвы будет свой поставщик недорого и безопасного. Со временем можно наладить сбыт. Марк же думал о задаче: «докажу себе, что могу сделать, и всё». Марк не планировал заниматься наркотиками. Он с детства знал, что его ждёт легальная химия. Он не планировал марать свою репутацию наркотиками. И смертью потребителей тем более. Но что вышло, то вышло.

– А с какой целью вы на окна квартиры 21 смотрите, гражданин?

Марк узнал голос Алика. Марк сварил ту гадость. Алик нашёл желающих попробовать. Оба добровольца скончались быстро и тихо. Марк и Алик, потрясённые смертью наркоманов, тихо вышли из квартиры и дали друг другу слово молчать про этот случай. Следствие было недолгим. Похороны, наверное, ещё короче. Никто не стал копаться в подробностях. Дело давно закрыли. Марк наотрез отказался повторять эксперименты с изготовлением наркотиков, и, как не старались дружбаны запугать или подкупить, Марк был непреклонен. Алик сдержал слово и не раскрыл, почему Марк не хочет иметь дела с наркотиками.

– Привет, Алик, – сказал Марк, обнимая старого друга.

– Проблемы? – тревожно спросил Алик и кивнул в сторону серого дома.

– Нет, просто вспомнил.

– Что с лицом? Чего звал? – спросил Алик, имя в виду синяк и заклеенную бровь.

– Пошли присядем в скверике.

– Из-за карантина все кафехи закрыты, – согласился Алик.

– А ты чего налысо стал стричься? – Марк не удержался и погладил лысую голову Алика.

– Держи дистанцию!

Друзья сели на скамейку. Алик выжидательно смотрел на Марка.

– Алик. Непростая тема. Тебе позвонил, потому что знаю, что ты умеешь молчать. Мы с тобой живы и на свободе.

– Что за тема?

– Сложная. Если согласишься, то твоя жизнь никогда не будет прежней.

– Не говори, как из телевизора. Я простой парень с окраин. У меня в гараже «шаха», а у «шахи» – музыка со съёмной передней панелью. Ворованная, конечно.

– Ты извини, но даже при всём моём доверии к тебе, мне надо тебя проверить.

– Ты не попутал чего?! – Алик вскочил со скамейки с обиженным лицом. Потом вспомнил, как ему нужны деньги. А большие тайны могут быть связаны с большими деньгами. Сел на скамейку. – Ладно. Проверяй, если нужно.

– Тебе нужны деньги? – спросил Марк и приготовился слушать свой желудок.

– Спрашиваешь?

– Просто ответь: да или нет.

– Нужны, – сказал Алик.

– Правда, – вслух сказал Марк.

Марк помолчал, обдумывая следующий вопрос.

– У тебя есть человек, кому ты рассказываешь свои секреты? Ты кому-нибудь рассказывал про «тот» случай? – спросил Марк и ошибся, задав два вопроса одновременно. Потому что, отвечая на первый вопрос, Алик должен был сказать: «Да». А отвечая на второй вопрос: «Нет».

– Нет, – сказал Алик, предполагая, что Марка интересует второй вопрос. Алику нечего было скрывать. Он никому не рассказывал. Тогда, в юности, Алик так испугался, что хотел одного: скорее забыть «тот» случай.

– Правда, – показал головой Марк.

– Сможешь сохранить ещё одну тайну? – снова Марк ошибся в формулировке вопроса. Алик не знал, на что соглашался, и был искренним.

– Да, смог сохранить одну, сохраню и другую.

– Пьёшь, куришь, употребляешь?

– Ну, так, как все.

– Бывает, что в пьяном состоянии болтаешь лишнее?

– Да вроде нет, – сказал Алик, искренне считая, что умеет себя контролировать.

– Правда, – снова вслух сказал Марк.

– Ну что, детектор лжи ещё не перегрелся? – улыбаясь спросил Алик.

– Ты обделаешься, когда я скажу, зачем позвал, – серьёзно сказал Марк и Алик понял, что Марк не обманывает его и не шутит.

– Ну, хоть деньги там есть?

– Есть. Но если ты ошибёшься, тебя могут убить.

– Нашёл чем удивить, – сказал Алик и вспомнил Михалыча.

– А чего у тебя лицо вроде как побито? – спросил Марк, словно только что разглядел синяки на лице Алика.

– Кто бы говорил.

– Отвечай, – сказал Марк.

– Да с одним не поделил сферы влияния, – сказал Алик.

Желудок Марка дёрнулся впервые с начала разговора.

– Правду говори, – сказал Марк.

– Задолжал упырю местному. Он вместо того, чтобы встретиться и поговорить, видишь, что устроил. Слушай, ну все, кто бизнесом занимается, крутятся – кредиты там, долги, потом поднялся – раздал– и снова в долги.

Марк покачал головой.

– Значит, проблемы есть.

– Ау кого их нет? Вот ты тут сидишь, сразу видно – проблем у тебя нет.

Мимо скамейки прошёл полицейский патруль. Двое патрульных в масках. Остановились, обменялись то ли взглядами, то ли парой фраз и подошли к скамейке.

– Ваши документы, – сказал сержант.

– Мы что-то нарушаем? – спросил Марк.

– Да, только члены семьи могут сидеть ближе, чем полтора метра друг от друга, – сказал сержант. – Где ваши маски, перчатки?

Желудок Марка просигнализировал: «Есть в словах сержанта ложь».

– Вот паспорт. Мы одноклассники. Решили встретиться, поделиться впечатлениями о взрослой жизни. У меня просьба: процитируйте постановление, а то, я замечаю, вы близко к тексту его пересказываете.

– Умный? – спросил сержант.

– У папы адвокатская контора, он меня перед каждым выходом из дома экзаменует. Можете себе представить мой быт.

– Хочешь, чтобы папа забрал тебя из обезьянника?

Желудок Марка сообщил: «Блеф».

– Он обожает эти моменты. Трудоголик, знаете, за каждое дело берётся, словно оно у него последнее. От этого – чудовищно богат.

– Да оставь ты их, – тихо сказал рядовой. Сержант протянул паспорт Марку.

– Через пятнадцать минут мы идём обратно и вас тут не видим.

Патрульные спокойным шагом удалились.

– Ловко ты, – сказал Алик, – а я чё та очкую с ними разговаривать. Ну, что за дело?

– Дай мне подумать минуту.

– Хорошо, у нас ещё четырнадцать останется на обсуждение деталей, – пошутил Алик.

– Еще один вопрос. Ты хочешь знать, врёт тебе человек или нет?

– Прикольно. Детектор лжи?

– Да, только он не выключается.

– И у тебя есть такой? Это типа мобильника?

– Какого мобильника? – не понял Марк.

– Ну, там всякие штуки шпионские показывают. Если человек врёт, эта штука анализирует голос и вибрирует, или там красная лампочка загорается.

– Нет. Не об этом разговор. Что скажешь про правду? Хочешь различать правду и ложь?

– Допустим.

– Как думаешь, не повесишься, не сойдёшь с ума?

– Нет, не повешусь, – сказал Алик и подумал: «Если раньше Михалыч не повесит».

– Помолчи, пожалуйста, я подумаю и скажу своё решение.

Алик кивнул, достал сигареты, посмотрел на пачку и убрал в карман.

– Хочу бросить курить, – сказал Алик.

– Не хочешь, – автоматически перевёл в слова реакцию своего желудка Марк.

– Откуда тебе знать?

– Не хочешь.

– Моя достала уже. Бросай – бросай! Думаешь, легко бросить?

– А вот это правда.

– Так ты что, можешь отличить правду от лжи?

– Да, – сказал Марк и схватился за голову, потёр виски.

– Как ты это делаешь?

– Когда я слышу, как человек врёт, у меня сжимается желудок. Я не знаю, что конкретно в словах человека неправда, но знаю, есть там ложь или нет. Полицейский сказал, что члены одной семьи могут сидеть рядом, и в этих словах есть ложь, но я не знаю, что именно из этого неправда.

– Круто, – мечтательно сказал Алик. – А я тебе зачем?

– Я не знаю точно, как это со мной произошло. Я сделал один Состав, и, может быть, это он. А может, не он. Поскольку у меня уже есть способность замечать ложь, мне нужен кто-то чистый, чтобы на нём испытать Состав.

– Ты представляешь, какой бизнес на этом можно сделать? Это же Эльдорадо и мать его.

– Ты должен пообещать, что сохранишь в тайне этот эксперимент.

– Хорошо, – сказал Алик, и Марк понял, что Алик сам себе не верит.

– Неправду сказал.

– Ты, что ли, знаешь, что будет с тобой завтра? Прошло много лет, а про тех двоих никто не знает. Мне и в голову не приходило трепаться об этом. Хвалиться нечем, а сидеть не охота. Так что доставай свою приблуду, буду мерять.

Марк задумался. Были сигналы опасности, но другого проверенного человека, способного хранить тайну, у него всё равно не было.

– Чёрт с тобой. Не пожалеешь? – снова спросил Марк.

– Давай, Кулибин.

– Где тут рядом туалет?

– Ты чего? Это половым путём передаётся? – заволновался Алик.

– Дурак? Раковина нужна.

– Зачем раковина?

– Руки помыть.

– Ты меня пугаешь.

– Давай в ларьке бутылку воды купим и тут на лужайке помоем, – предложил Марк.

– Марк, я не спросил сразу. Теперь боюсь, не поздно ли. Ты у психиатра давно был?

– Беспокойся о том, как тебе самому в дурку не загреметь.

Марк купил бутылку чистой негазированной воды. Друзья вернулись в сквер. Скамейка была уже занята двумя пенсионерками.

– Слушай, Марк, а я буду знать, какие карты у противника?

– Нет.

– Жаль. А буду знать, если он блефует?

– Да.

– Давай скорее мыть руки, – торопился Алик.

Марк остановился возле дерева. Встал так, чтобы дерево закрывало их действия от дороги. Поставил бутылку на землю. Из кармана достал баночку из-под крема.

– Без эротики и насилия, ты обещал! – сказал Алик, бравируя, но между тем заметно волнуясь.

– Возьми средство и намыль руки.

– Это мыло?

– Мыль.

– Плесни водички. На сухую кто же мылит?

Марк открыл бутылку, плеснул воды на руки Алика.

– Не передумал? – спросил Марк.

– Нам терять нечего.

– Бери мыло и тщательно мыль руки.

– Лицо?

– Нет, только руки.

Марк внимательно наблюдал, как Алик мылит руки. Так внимательно, что не заметил, что с дорожки за ними наблюдают патрульные.

– Давай я смою, и ты ещё раз намыль, – сказал Марк.

– В рот надо будет лезть, что ли? – спросил Алик.

– Нет.

Алик подчерпнул пальцем средство и снова намылил руки.

– А грязь под ногтями не помешает эксперименту?

– Нет.

Полицейские подошли вплотную

– Так, что вы тут делаете? – спросил полицейский.

Марк от неожиданности вздрогнул.

– Командир, руки моем в целях профилактики, – в этот раз Алик нашёлся первым.

– Перчатки и маски надо носить, а не руки мылить под деревьями. Ну как дай сюда, – сержант показал на баночку с Составом. – Что это?

– Мыло.

– Странное, – сказал полицейский. – И вы оба странные. Наркоманы, что ли? Раньше клей нюхали, а теперь мыло.

Полицейский понюхал мыло.

«А Что если способность передаётся через слизистую носа?» – подумал Марк.

– У меня бизнес. Варю мыло из грызунов… в основном… – начал Марк, и сержант с отвращением выкинул баночку с остатками мыла за забор какого-то особняка.

– Ты дурак – такое говорить под руку? А если бы я попробовал? – возмущённый сержант обратился к Марку и брезгливо вытер руки о брюки.

– Так я с целью предупредить. Вот, мой друг заинтересовался, как оно мылится, и я ему продемонстрировал, – сказал Марк, а сам посмотрел в ту сторону, куда улетела баночка. За забор. Не достать.

– И тебя не стошнило? – спросил сержант у Алика.

– Вы просто не знаете, какой он парфюм из козьих катышков делал. Я со школы привык к его опытам.

– Идиоты! – сказал сержант и быстро пошёл прочь.

– Что дальше? – спросил Алик, когда полицейские отошли на приличное расстояние.

– А всё, – сказал Марк.

– Что всё?

– Всё. Раньше надо было.