Дед был в саду, когда София вернулась из института. Начало новой жизни всегда дается непросто, даже молодым, что уж говорить о тех, сорокалетних, которые боятся даже думать о смене телефона – ведь к нему надо будет привыкать, менять привычки. «Нет, уж лучше мы как всегда, к чему новые эмоции?» Так и обижается на нас жизнь, которая всеми силами дает нам знаки, но мы все чего-то боимся. И, однажды, она на нас обижается, как настоящая женщина, и бьет всем, что попадется под руку. Вот так мы оказывается на распутье.
От девушки пахло изматывающей тренировкой и желчным расстройством. Глазами она словно пыталась зажечь огонь в свечах в гостиной.
– Дед, я устала, я больше не хочу, – вбежала она в сад, когда дед только поднялся с колен. Бодрость бодростью, но классический набор старика он получил целым. Цитрусы плодоносили вовсю, но София сорвала с ветки последний персик. Сок сразу поспешил по предплечью вниз.
«Там червяк должен жить, я ему дал шанс уйти самому», – пробурчал дед, не поворачиваясь. Он грузил на тележку ящики с инжиром. Их небольшой сад плодоносил круглый год. Через пару мгновений к ногам старика подкатился надкушенный плод.
– Что, запретный плод перестал быть сладким? – дед выпрямился и посмотрел на внучку. Несмотря на вечную улыбку и добродушие, глаза были серьезными. Он поднял персик и положил его поверх инжира.
– Ты о чем? – София не сдвинулась с места. – Сам сказал, там червяк. Я не хочу их есть. И вообще, ты слышал, что я сказала? Я устала, мне надоело.
– Что тебе надоело? – дед двинулся к небольшому ангару недалеко от дома.
– Учиться, заниматься. К чему все это?
– Тебе родители разве не объяснили? – дед прошел мимо, едва не задев внучку. Та вскинула брови и сложила руки на груди.
– Нет, представь себе. Сложно учиться, буду тебе лучше помогать. И танцы эти. Не получается у меня. На новый год надо распределяться по парам, я ведь говорила, что латину выбрала?
– А тут есть особый выбор? – деда почти не было слышно, поэтому девушка побежала следом. – Чем мне тут помогать? Ветки обламывать да персики с апельсинами срывать? Сам справлюсь.
София молча смотрела в спину деда. Он вмиг ссутулился и стал выглядеть на свои восемьдесят с хвостиком, распахнул ворота ангара и двинулся в полумрак. Пахнуло весенней листвой и котами. Из темноты дед вернулся уже без плодов.
Он пыхтел, пылал как подожженный фейерверк. Внучка боялась, но в то же время, как ребенок, тянулась к опасному предмету. Молча старик прошел во двор. Газон уже месяц никто не прибирал.
– Дед, да что такое-то? Что с тобой? Тебе плохо?
– Нет! Это что с тобой? Только столкнувшись с неприятностями – сразу в слезы, – старик почти кричал. – Два месяца, по-твоему, срок, чтобы понять, что учиться сложно? Учатся, уважаемая София Константиновна, всю жизнь. Чтобы ты знала. Все, что происходит, надо ценить. Кто не ценит, заканчивают непонятно где.
Внучка сунула руки в карманы куртки и склонила голову. Словно готовящийся к прыжку бык она смотрела на деда, с которым провела 18 лет своей жизни. Пока что всей жизни. И впервые ей было обидно.
Вот, видите, по правому ее плечу запрыгал красный попугай? Не видите, жаль. Сейчас переведу, что он шепчет ей: «Это твой дед. Он ухаживал за тобой, забыла, дуреха? Не смей думать даже».
На левое приземлился белый голубь: «Да ладно, старик потихоньку выживает из ума. Что с того? Не хочешь, не учись. Делов-то. Папка все решит, зря, что ли, работает. Не бери в голову, пойдем лучше пончиков поедим, а?»
София тряхнула головой. Дед уже поднимался по крыльцу. Он ни разу не посмотрел на внучку, лишь пару раз вдохнул глубоко. Девушка посмотрела вслед и осталась загорать под теплым октябрьским солнцем. Она искренне не понимала, чем вызвала гнев старика. Институт и правда ужасен – пять лет учиться, потом еще аспирантура, отец наверняка затащит. Потом эти танцы. Альберт ни разу еще не посмотрел в ее сторону, а Тони. Тони какой-то простой. Еще и с акцентом диким. Нет, сложно все это. А с дедом легко.
Из открытого окна второго этажа с дедовской половины дома послышался шум. На пол упало что-то тяжелое.
***
Дома я всю неделю разучивал движения. Частично запомнил, что-то подсматривал с роликов. И вроде получалось по отдельности, но как только звучала музыка – я сыпался как девятиклассник на выпускном. Одновременно с этим смотрел видео, обучающие сайты, искал танцевальные школы. Понял, что меня останавливало перед работой с Юлей: индивидуальные занятия были пока не по карману. Все банально до икоты. Хотя до сих пор что-то зудело и подсказывало: ищи дальше.
А интернет, все же, крутая штука. В поисках новых школ набрел на информацию про open-air на стрелке Васильевского острова, совсем под Ростральными колоннами. Каждый вечер. Лет пять уже как. Я как коренной житель удивился и даже присел: вроде, гулял по городу. Вроде, знал неплохие рестораны. Знал даже где можно быстро починить телефон и купить неплохую обувь. Черт подери, да я вообще не знал свой город, как оказалось.
Вот что значит позитивное мышление: только ты подумал про желание и проговорил цель – как вот, пожалуйста, даже искать особо не надо. Главное, захотеть искренне.
А в Питере обязательно побывай, он ждет.
Приехал я туда и вновь шок. Еще издали чувствовались вибрации, понимаешь. Помнишь, как тебе делали вибрационный массаж. Да! Это было нечто подобное. Я никогда не видел этой тусовки раньше. Стал вспоминать: как часто я в выходные заруливал на «Ваську»?
Хотя, в новостях же об этом должны были говорить – это же массовые мероприятия. Да, у нас они и тогда были на особом счету и под присмотром. Сейчас-то и подавно.
Но никакой информации, мигалок, криков или чувства тревоги. Нет, эти вибрации притягивали к себе.
Подошел ближе. Две огромные тусовки, выражаясь твоим языком. Просто огромные. Частично байкеры: мотоциклы, рык моторов, флаги, каски, кожа, все дела. В общем, словно приехали на разборки. Но почему-то не чувствовалось опасности. Ты ведь обычно чуешь, куда лучше не лезть, да и обычно их братия охотно лезет сама. Но мне захотелось подойти и поприветствовать. Невероятные ощущения.
Будто дорвался до горной реки знойным летом и теперь мечтаешь упасть в нее и остудить голову.
Вторая тусовка была метрах в пяти от грозных на вид мужчин в коже. Она танцевала. Люди двигались хаотично, но смотрелись единым организмом, живым, бодрым и улыбающимся.
Подошел еще ближе. Улыбки, легкость движений. Взгляд не в пол, как мы обычно ходим, открытый и вовлеченный. Удовольствие царило везде. Танцующих словно сверху защищало покрывало искренней радости. Люди смеялись, обнимались, танцевали. За неделю активного просмотра роликов с танцами, я уже знал, что играла латинская музыка.
Я осмотрелся: таких зевак, как я, была отдельная толпа. Люди стояли и держались, хотя их тела рвались в толпу танцующих счастливчиков. Засмотрелся и я. Очнулся примерно через час с навязчивой мыслью – хочу в эту тусовку. Хочу также танцевать, открыто, не стесняясь. Легко знакомиться с новыми людьми. В общем, как ты, только наоборот.
Ладно, ладно, шучу. Но ты тоже молодец, чего дома сидеть, когда зовут тебя.
До сих пор не знаю, как я решился – видимо, мозг решил за меня размять конечности – но я подошел к ребятам, один из которых только закончил танец:
– Ребята, привет, научите меня также, – выпалил я, переводя взгляд с одного на другого.
– Не вопрос, друг, – улыбнулся невысокий парень, который еще не отдышался толком. – Пойдем ближе к музыке, там веселее.
Мы забрались в толпу и тут что-то началось. Обычно в таких случаях говорят: все происходило как во сне.
«Смотри, левая неподвижна, правой шаг вперед. Ага, круто. Теперь приставь ногу, шаг назад, ага, снова приставь».
«Ой, прости».
«Ничего страшного, их не отдавишь, не переживай. Молодец».
«Вот так, да?»
Незнакомая девушка встала со мной в пару и начала вести. Эти социальные танцы обычно парные, соло бывает редко и в основном длится 3-5 секунд, в остальном пара танцует вместе.
Музыка закончилась. Я был взмокший, словно пробежал пятнашку и побил рекорд. Кстати, я так и сделал – но позже, и всего пару километров. Не люблю бегать.
Я поблагодарил ребят и отошел подальше, чтобы побыть одному и успокоить мысли. Да и отдышаться надо было. Но спустя десять минут заметил, что наблюдаю за одной парой, танцующей танго. Он – невысокий брюнет, джинсы, облегающая футболка, плотное телосложение. Она – высокая, в длинной разлетающейся юбке и топе, в вырезе которого утонул, наверняка, не один мужской взгляд. Но несмотря на пышные формы обоих, их движения были легкими, но крепкими. Они зеркалили друг друга. Дышали в унисон. Между ними воочию можно было разглядеть искры. Поворот, быстрые движения сменяются на плавный поворот – это было потрясающе.
Когда музыка закончилась, женщина поблагодарила партнера легким кивком головы и огляделась. Через пару мгновений мы смотрели друг на друга.
Нет, не перебивай. Это была не твоя бабушка. Она подошла ко мне, и мне пришлось немного задрать подбородок, чтобы поприветствовать ее.
– Привет! Ты танцуешь или смотришь? – она откинула волосы за спину.
– Привет. Эм, пытаюсь танцевать. Вернее, хочу танцевать, – я старался держаться непринужденно.
– Понятно, вальс хоть раз танцевал? – кивнула она в сторону танцпола.
– Нет, ни разу. Также, как и танго, – ее энергия передалась и мне. – Сейчас же танго было. Вы классно танцевали.
– А, это мой ученик. Четвертый месяц с ним занимаемся, сегодня решился вот сюда прийти, – широкая улыбка озарила ее лицо, от чего щеки округлились, и она стала похожа на младенца. Пойдем, попробуем вальс станцевать.
И мы пошли. Ну, как «мы». Вела она, а я пробовал на ходу сообразить куда и как ставить ноги. Вас учили в школе вальсу? Хорошо, тогда ты помнишь, база – это «квадрат». Три счета. На «раз» ведущий партнёр, в идеале мужчина, шагает вперёд с левой ноги. На «два» – с правой.
На «три» левая нога приставляется к правой и полностью опускается на стопу в конце такта. Важно, чтобы движения были плавными. Партнерша делает все зеркально: в направлении назад и влево, с правой ноги, приставляя её к левой.
Второе движение – точно такое же, только с изменением положения ног: партнер шагает назад с правой ноги, приставляет её к левой. Партнерша двигается с левой ноги, ставит ее к правой. Получается квадрат.
На публике, в толпе танцующих – я не верил в происходящее. В результате за три часа познал столько нового, сколько у меня не было за последние несколько лет жизни. Плюс познакомился с новыми людьми и понял, что внешность реально обманчива. В действительности байкеры оказались образованными, музыкальными и добрыми людьми, а моя таинственная учительница, несмотря на эффектность и ее недоступную пышность, запомнилась как самая приветливая и грациозная леди, что я встречал. Это был шок. И я решил, что хочу идти дальше, что буду искать и учиться сам. Теперь мне это было жизненно важно.
Вечер и ночь того дня я просидел за компьютером в поисках новых роликов и клубов. Решил, что хочу именно в клуб, а не студию. Считал, что это выше по уровню и круче по базе знаний. При этом мне хотелось не только познать танец, но и общаться, дружить, учиться у людей. За полночь я наткнулся на ролик. Высокий, накаченный незнакомец в шляпе вел стройную брюнетку. Глаза в глаза. Вдох за выдохом. Он то прижимал ее к себе, то холодно отталкивал. Пытался бросить, но через мгновение возвращался.
Я влюбился до такой степени, что стал искать ребят. И нашел. Это были преподаватели, и была у них своя школа. Если бы я был нумерологом или астрологом, воскликнул бы: «Звезды сошлись» или типа «Выпала счастливая карта».
Позднее я понял, что да, везение и удача играют большую роль в нашей жизни. Однако, прежде всего надо надеяться лишь на себя. Захотел – сделал шаги – получил. Никак иначе. В противном случае, лишь обиды на окружающих и депрессия.
Да, это я намекаю на тебя. Не швыряйся словами, что устала и ничего не хочешь. Жизнь поверит и не даст, ей все равно шутишь ты или нет. Она выполняет четкий посыл – все. Так что, выше нос, будь добра, и больше амбиций в целях и желаниях.
Так вот. Нашел я контакты школы, где работали эти преподаватели, и еле дождался десяти утра, чтобы не пугать людей в три ночи. Запомнил на всю жизнь ответ приветливого мужского голоса, который ответил после третьего гудка: «Привет. Приходи, мы научим. Вторник, четверг, в 19 стартуем. Будем рады тебя видеть. Как раз новая группа».
Три дня я представлял, как пройдет вечер вторника.
Приехав по адресу, понял, что это не обычный жилой дом, как в первый раз, а большой университет с гигантскими колоннами на входе. Я поднялся, словно подросток, глазея с задранной головой, и спросил у охраны, где здесь танцевальный клуб.
«Добрый вечер, вам прямо, потом налево. Там будет дубовая дверь, не промахнетесь. Удачи». При этом он приподнялся.
«Чудеса продолжаются», – подумал я и улыбкой поблагодарил мужчину. Вечер начинался с приятных неожиданностей в виде здания почти как в моих мечтах и вежливости незнакомого человека.
Открыв массивную дубовую дверь, я попал в большой зал, просто огромный.
***
София давно так не бегала. Она распахнула дверь дедовской комнаты и замерла. Дыхание сбилось. Глаза нервно искали источник гулкого звука, упавшего мертвым грузом на пустой дом.
Дед сидел в кресле и смотрел на книги, разбежавшиеся по полу. Тяжелый вздох и протяжное «Ну деееед». Пока она собирала их, старик молча смотрел куда-то вглубь себя. Девушка попробовала заговорить или взглянуть на деда, но на лице того не было никаких эмоций. Казалось, даже улыбка ушла от ворчливого старика.
София прибрала книги и села на край кровати. Дед мотнул головой, прокрутился полный круг в кресле и через мгновение на Софию смотрели все те же голубые глаза с чертовщинкой внутри и мягкая улыбка, вновь поверившая в деда.
– Так на чем мы остановились? – он хлопнул себя по коленям, поднялся и вновь отвернулся от внучки, чтобы заняться книгами.
– Дед, все в порядке? – тихо спросила она.
Лишь шелест пожелтевших страниц, да подрагивающие иногда плечи ответили девушке. Она пересела в кресло рядом с дедом и уставилась на его профиль. Тот же молча стал выставлять книги на полку рядом.
– Да, внучка. Все в порядке.
– А я не верю тебе, – склонила голову набок девушка.
Старик медленно перемещался от стола к полке на стене и молча расставлял книги. В воздухе витала горечь и сожаление. Знаешь, когда ты понимаешь, что берёг что-то, не пользовался, и вдруг понял, что это уже непригодно для использования. Понял, что не надо было беречь это на особый случай и выходной день – всем, что есть, надо пользоваться сразу. У нас одна жизнь.
Дед закончил, и София вновь вернулась на кровать. Села, поджала ноги, уперлась локтями в колени и уставилась на старика.
– Давай я, ладно, – она сглотнула. – Прости меня, я не права была. Просто мне не с кем поделиться всеми новостями. Мария в Мадрид укатила, Карло вообще автостопщиком заделался – шлет фотки всякие. Тоже так хочу. А меня вот в этот универ затащили. И отцу ничего не скажешь – даже слушать не станет. Я не знаю, что делать. Я хочу жить, хочу танцевать, мир посмотреть. У меня есть мечты, не надо считать меня никем.
– А ты говорила ему об этом? – старик смотрел на внучку.
– Кому? Про что?
– Про свои желания, чему ты хочешь учиться.
– Ну да. Типа он поддержал меня в дизайне. Ты ж помнишь?
– Помню, не шибко только это поддержкой было, я тебе скажу, – улыбка деда стала серьезной.
– Ну да, в бизнес-школу он все равно меня отправит параллельно. На втором курсе.
– А ты хочешь?
– Не знаю, я и про дизайн уже не знаю. Сложно все это.
– Учиться всему сложно, особенно, хорошему и важному. И если тяжело дается – не значит, что это не твое. Это лишь значит, что на обучение уйдет больше времени, и практиковаться надо будет дольше. Мозг вообще ленивое создание, поэтому и сопротивляется непривычному.
– Ты ушел от темы. Твоя очередь, – София не отступала от деда. Да и как, ведь она вся в него была.
– Засыхает мандарин, который бабушка садила, – после паузы ответил старик. – Это был ее последний куст. Она мечтала, чтобы он заплодоносил на нашу рубиновую свадьбу. Для нее это было бы знаковым. А он, гад, засох.
Дед отвернулся к окну. Гуляющие занавески пытались дотянуться и успокоить. Но внучка сделала это раньше: она, как в детстве, села на колени к старику и обняла за шею.
Хватило его на полторы минуты.
– Ну ладно, у меня плечо мокрое и ноги сейчас отнимутся. Прости, но ты все же не Дюймовочка, – привычно заворчал он и выгнал внучку с колен. Улыбка вернулась.
– Зато любимая, да? – девушка покрасовалась, словно стояла перед суженым.
– Да. Но я бы занялся твоим питанием. Кардинально.
– Так на чем мы остановились, дед? – не обратив внимание на восклицание старика, София вернулась на кровать в ту же позу.
– Здание, зал поражали простором, – сказал старик на выдохе. Помедлил пару секунд и продолжил, активно жестикулируя.
Просто огромный зал. Наверно, шесть или семь метров потолки, колонны по бокам, зеркала по стенам. Вдали сцена. В воздухе витала, отскакивала и вновь взлетала бачата. Недалеко от одной из колонн увидел группу ребят, которые пропадали в этой масштабности. Я только двинулся им навстречу, как один также отделился от них и пошел ко мне. Мы встретились примерно на середине залы.
О проекте
О подписке