– Это Лас, – Хольте махнула рукой. – По миру меня пустит. Увидела – и всё, не отстала. «Живые картинки», месяца три всего как продаются. Видела?

– Видела. Сама в руках не держала. И это интересно?

– Даже для меня, – Хольте кивнула. – Там можно выбирать – вон, видишь? Знак вопроса. Можно выбрать, что будет дальше. Лас первым делом сделала всем сказкам счастливый конец.

– Правильно, – кивнула эль—Неренн, перелистывая несколько страниц.

– Звук тоже есть – вон там, сбоку. Посмотри, если интересно. Это модно – столько книг переделывают вот в это, но стоит… Говорят, скоро обычных книг не останется, только такие.

– Останутся, – эль—Неренн вернула книгу на полку. – Никуда не денутся. Можно ещё кофе?

* * *

– Ещё кофе? – инспектор вопросительно взглянул на Виккера. Тот кивнул.

– Суд не скоро, – Тигарр тяжело опустился в кресло. – Следствие будет ещё полгода идти, готов поспорить. Тем более, замешана Рекенте – значит, придётся повозиться.

– Вы хотели услышать, как я с ней познакомился, – напомнил Виккер. – Давайте так. У вас должен быть отчёт о её задержании. Расскажите, что там. Потом – расскажу я. Это всё было в одну и ту же ночь. Меня как раз вызвал… э—э—э…

– Чучельник.

– Он самый. Никогда не забуду ту ночь. Так как всё началось?

Дождь всё лил, и лил, и конца не предвиделось. Видимость заканчивалась шагах в двадцати. Если не включать прожектор.

– Ничего не будет, – проворчал Криссен. – Зря время потеряем.

– Источник сообщил – пойдут здесь, – возразил его напарник, Майерт. – Всё надёжно. Погода видишь какая? Вполне могли отстать. Будем ждать.

Если бы не радарные «колючки», которыми украсили окрестные деревья, приближения «гостей» заметить бы не удалось. Глазами.

– А вот и наши курьеры, – проворчал Майерт, набрасывая на голову капюшон. – Работаем. «Крапива», это «Ива». Объект здесь, двойной, движется на север, к оврагам, приём.

– «Ива», разрешаем захват. «Клевер», «Мята», прикрываете, конец связи.

– «Крапива», – проворчал Криссен, проверяя снаряжение. – В тот раз были птицы. Скоро до микробов дойдём.

«Объект» оказался парой девушек. Совсем молодых – это выяснилось уже потом. Несомненно, они и не подозревали о засаде, потому что растерялись – обе.

– Полиция! Ни с места! Вы нарушаете закон о перемещении в приграничном районе…

Самая дурацкая часть в каждом задержании. Полагается чётко оповестить нарушителя, кто и за что его сейчас арестует. Нарушитель, как полагали авторы процедуры, немедленно смиряется со своей судьбой, не сопротивляется, не бежит…

И не кусается!

Та, которую Криссен поймал первой, бросила «вязанку» – груз – и первым делом впилась в руку. Не помогли даже защитные перчатки. Девица, закутанная во что—то чёрное, подхватила «вязанку» и ловко юркнула в кусты.

– Зараза! – крикнул Криссен, выхватывая «Молот». Только пластиковые пули. Только в крайнем случае. Шоковые дубинки – на минимум поражения. Гуманисты! Укус, поди, залечивать придётся неделю. – Стоять! Стоять, иначе стреляю!

– У меня чисто, – голос Майерта. – Взял вторую. «Мята», есть задержанная, маяк двенадцать, вышлите людей. Преследуем второго курьера, конец связи.

Преследовали они её долго. Гроза, темнота, бесконечный треск – помехи – в передатчиках. Несколько раз Криссен чудом не выколол себе глаз.

– Вот она, – шепнул Криссен, указывая на край оврага. Девица прижалась к склону… если бы не прибор ночного видения (Криссен включил его, рискуя «поймать» вспышку молнии), её не заметили бы. – Стоять!

Пуля попала в неё рикошетом. Случайность. Иначе девица бы канула в овраг – и никакой гарантии, что её успели бы перехватить на этой стороне границы. На той, несомненно, курьеров уже ждут – и минуты через три – никаких улик. Обычная деревенская девушка. Собирающая дрова. Правда, под проливным дождём и ночью, во мгле, но это уже мелочи.

Сказать, что задержанная сопротивлялась – значит, не сказать ничего. И у Криссена, и у Майерта появилось по несколько серьёзных царапин, а Криссен дважды чуть не лишился глаза.

– Под газом, – прохрипел он, сумев, наконец, сковать ей руки «хомутом». – Слушай, ну и силища.

– Времени мало, – Майерт сплюнул. Идти по доброй воле девица не хочет, а доставить её надо живой и годной для допросов. – Если под газом – долго не выдержит, «сгорит».

– «Крапива», взяли второго курьера, конец связи.

Возле самой машины (девицу всё ещё приходилось волочь) число задержанных едва не уменьшилось.

Как она сумела сбросить «хомут» – непонятно. Сумела. Ещё раз цапнула Криссена и, оставив ему на память чёрную накидку, кинулась назад, во тьму. Не забыв про «вязанку».

Майерт успел выхватить дубинку и метнуть ей в спину – как дротик.

Синяя вспышка. Девица взмахнула руками, вскрикнула и рухнула в грязь.

– Зар—р—раза, – Криссен осторожно подошёл к ней. – Вызывай машину. У меня острое ощущение, что один из курьеров погиб при попытке к бегству. Ты смотри – до кости прокусила.

Девица ворочалась в грязи, но как—то странно. Что—то не то стонала, не то напевала.

– Что за… – Майерт посветил фонариком. – Крис, – засмеялся он. – Смотри, ей понравилось!

– Что?!

– «Поёт» она, вот что. Хорошо пошла дубинка.

– Я ей сейчас добавлю, – Криссен шагнул ближе. – Проклятие, кровь не могу остановить. Точно, под газом – небось, товара нюхнула. Смотри, как ей весело… чтоб ты сдохла!

– Что, бросим её здесь, в канаве?

– Поздно. Уже объявили, что взяли обеих. Вон, слышишь – ломятся. Ладно, помоги…

Девица казалась беспомощной… удивительно, но у неё были белые, совершенно белые волосы. Без накидки ей было бы не скрыться.

Криссен поднял её за шиворот… и вновь чуть не лишился глаза. На этот раз он действовал быстро. Одной рукой обхватил шею девицы, сзади, в клещи, а другой – сжал ей основание подбородка. Девица вскрикнула… громко, жалобно… и обмякла.

– Ты спятил, Крис? – Майерт не сразу оторвал его руку от горла пойманной. – Покалечишь! Уймись!

– Всё равно сдохнет, – Криссен был зол и не скрывал этого. – В какой—нибудь канаве. Завтра или через неделю.

Девица рывком схватила его за запястье, сжала так, что Криссен невольно упал на колени, едва не вскрикнув от боли.

– Ты сам, – светлое, жуткое лицо с горящими красными глазами приблизилось к лицу полицейского. – Сдохнешь в канаве! В канаве! В ка…

Майерт – перепуганный, как и Криссен, – легонько стукнул её по затылку и этого, наконец, хватило.

– Вот же… – Криссен не сразу поднялся. – Слушай, я чуть в штаны не наложил. Никогда такого не было. Чем она надышалась?

– Не знаю, – руки Майерта дрожали. – Всё, в машину её – хватит. Не думал, что так испугаюсь какого—то нарка.

– Я испугаю тебя, – прошептала девица и Крис вздрогнул, чуть не выронил её. Но глаза задержанной были закрыты, а мышцы – расслаблены. – Испугаю…

И это всё. Более они не услышали от неё ни слова. К огромной своей радости.

– Ньер, что с тобой? – Хольте вскочила на ноги. Эль—Неренн, увлечённо листавшая одну из «живых книг», поднялась, выпрямилась. Лицо её стало пустым, обе ладони она судорожно прижала к животу.

Хольте сумела довести эль—Неренн до ванны. Там Ньер уселась прямо на край ванны и замерла, перед зеркалом, сжав зубы.

– Порядок… – прошептала она не своим, странным голосом, и Хольте вздрогнула. – Взяли обеих… удачная наводка.

– Порядок, – Майерт помог донести задержанную – всю в грязи, тряпочную и жалкую – до приёмного блока. – Взяли обеих. Удачная наводка.

– Где их груз? – сержант не без отвращения взглянул на грязную и мокрую девицу и перевёл взгляд на «вязанки». – Это?

– Точно, – Майерт надел перчатки, ловко вынул один из средних «прутьев», переломил. Белый порошок. – Странно… Это же сода! Ладно, не наши заботы. Я отвезу Криссена в больницу – руку штопать. Укусила она его.

– С ней – как обычно?

– Да. Вымыть, дать «угомон» и – в клетку, до утра.

– Вторая жива?

– Ещё как. Мигом раскололась. Говорить начала ещё в машине.

– Валит, небось, на эту?

– Само собой. С этой придётся повозиться.

– Ничего, капитан ей вправит мозги. Если ещё остались.

– Лучше? – Хольте помогла эль—Неренн подняться. – Похоже, у тебя был длинный день. Это «угомон», я знаю. От него и не так бывает. Сейчас я заварю тебе чая… а потом пойдёшь спать. Пора.

– Ничего приятнее «угомона» не придумали? – эль—Неренн не нравился собственный голос – хриплый, неживой. Горло снова заболело.

Хольте рассмеялась.

– Придумали, конечно. Для особых случаев. Дорогое это удовольствие… вот, садись поудобнее и пей. Медленно, ещё горячий.

– Но это было примерно в час ночи, – уточнил Виккер. – А мне позвонили полтретьего. Кто там был? Сержант Тоэн?

– Да, – согласился инспектор. – Тоэн заступил на дежурство в полночь, когда эль—Неренн уже положили в «клетку». Он первым и заметил.

– Вызовите врача, – Тоэн постучал в окно дежурному. – С задержанной плохо.

Дежурный с проклятиями проследовал за ним.

– Ломает её, – мрачно заметил дежурный. Девицу действительно ломало – и буквально, и переносно. Перекатывалась по всей «клетке», при этом издавая жалобные, тихие звуки. Видно было, что у неё жар.

– Возишься с ними, как с маленькими, – дежурный посветил фонариком. – Да, вызывайте врача. По мне, пусть лучше сдохнет.

Тоэн положил трубку и вернулся в приёмный блок. Девица была единственным «экспонатом» – остальные четыре клетки пустовали. Сообщницу этой уже отвезли в городское отделение – там получше, почище… а главное, не им за неё отвечать. Смотреть на то, как беловолосую «ломает», было неприятно и… как—то неудобно.

Шаги, раздавшиеся за дверью, нельзя было перепутать ни с чьими другими.

– Чучельник?! – поразился дежурный. Правду говорят, у Тоэна с головой не всё ладно. Чучельника! Патологоанатома! Он бы ещё окулиста вызвал! – Он—то здесь на кой?

– С живыми я тоже умею обращаться, – Чучельник, как всегда, был жизнерадостен и быстр. При его габаритах соседство с ним было небезопасным. Дежурный отшатнулся, по привычке – хотя Чучельника никогда не сопровождал трупный запах, что бы там ни говорили. – Эта, что ли? Маска в вашем зверинце найдётся?

– Всё в медпункте, – указал Тоэн рукой. Чучельник протиснулся в комнатушку – медпункт – что—то там уронил (но не разбил), и выбрался почти сразу, с тремя масками. Вручил «зрителям». Вид у тех был кислый.

Чучельник отпер дверь «клетки», опустился на колени перед девицей. Осторожно прижал её голову к «подстилке» – коврику на полу – мягко прижал руки, чтобы не вырывалась, заглянул в глаза. Провёл «кисточкой» по лбу, за ушами, осторожно вышел из «клетки», затворил за собой дверь.

– Вызывайте «Скорую», – приказал он, глядя, как вокруг опущенной в пробирку «кисточки» возникает малиновое пятно. – Срочно. Кто брал эту?

– Криссен. Майерт повёз его в больницу, руку она ему прокусила.

– Можете его поздравить, – Чучельник стащил с себя маску. – У него были дочери?

– Нет, вроде, – Тоэну не понравилось слово «были».

– Теперь есть. Он её инициировал.

Дежурный расхохотался.

– Да уж, подарочек… Сейчас вызову.

– Поторопись, – Чучельник разом утратил жизнерадостность. – С ней совсем плохо. Ну—ка, гляну—ка ещё разок…

– Возится с ней, – дежурный смотрел на девицу со смесью отвращения и жалости. – Что в ней такого? У нас такие десятками мрут. Только на этой неделе восемь было.

– Вызовите кого—нибудь из иммиграционной службы, – Чучельник вернулся из «клетки» минуты через три. – Да побыстрее. «Скорая» в пути?

– Будет через пять минут. Слушай, что ты так с ней возишься? Кто она такая?

– Не знаю. Пока что. Но у Криссена неприятности, это точно. Ему лучше приехать. По дороге найти адвоката.

– Да что стряслось?

– Предварительный анализ крови, – Чучельник помахал лентой, которая выползла из «чёрного ящика» – системного анализатора. Всё, что полагалось иметь в этом отделении. – Никаких наркотиков, никаких заболеваний. Ручаюсь, внешних паразитов у неё тоже не было.

– Не было, – подтвердил Тоэн. – Я даже удивился.

– Группа крови довольно редкая. Подозреваю, что девица из серьёзной семьи. Очень серьёзной. На локоть её смотрели?

– Пять когтей, – Тоэн указал на журнал регистрации. – Метка Львицы. Её курьер. И что с того?

– Не знаю, – Чучельник выпрямился. – Ага, уже бегут. У меня плохие предчувствия, вот и всё. Предчувствиям я верю.

* * *

– Вызвали меня, – Виккер взял из вазы гроздь винограда. Отщипнул ягодку. – Замечательный сорт… надо запомнить. Я был тогда мальчиком на побегушках. Практикант, первые семь дел я благополучно провалил – то есть, мне не дали провалить, отстранили…

* * *

В приёмном блоке сразу стало тесно. «Скорая» – трое мрачных верзил в белых халатах – Чучельник (тоже отнимавший драгоценное место), Тоэн, Виккер и дежурный. Последний поспешил уйти к себе, как только представилась возможность.

Чучельник обменялся со старшим бригады несколькими фразами, пока девице делали укол, чем—то протирали лицо и шею, укладывали назад на жёсткую койку.

– Судя по группе крови, она нездешняя, – заключил он. – Я уезжаю. Теариан, – обратился он к Виккеру. Последний не производил впечатления солидного и опытного работника. Прислали кого придётся, надо полагать. – Попробуйте выяснить, не проходила ли она по вашему ведомству. Где Майерт, где Криссен? До больницы пять минут езды.

– Я их вызываю, – отозвался Тоэн. – Пока не отвечают.

– Пусть поторопятся. Отвезёте в стационар? – обратился он к старшему.

– Пусть лекарство подействует, – отозвался тот. – Сейчас её нельзя везти. Многочисленные ушибы, порезы, следы от шоковой дубинки. Чудом не искалечили, костоломы.

– Это всё к Майерту, – Чучельник набросил плащ. – Если что, звоните – я здесь рядом.

– Подождём в машине, – пояснил старший. – Минут через десять ей станет лучше. Как придёт в себя, осмотрим ещё раз и отвезём в стационар. Сержант, подготовьте пока документы. Уже третья за ночь, хоть в штабель их складывай. Обожаю полнолуния.

Пока сержант возился с бумагами, Виккер, ощущая себя совершенно ненужным, пододвинул стул ближе к «клетке» и сел, глядя на неподвижно лежащую девицу.

Альбинос. Впервые в жизни он видел альбиноса, воочию. Пять минут назад, когда врачи чуть ли не привязывали её к койке, она выглядела чудовищем. Сейчас она выглядела просто девушкой. К тому же красивой – особенно, если переодеть и причесать. Дверцу «клетки» заперли неплотно, и, несмотря на мощный запах лекарств, на работающий кондиционер, Виккер ощущал «духи» девицы. Завораживающий, притягивающий запах. Ну да, конечно. Так и должно быть.

– Помогите мне, – услышал он шёпот. Виккер не сразу сбросил с себя сонливость. Прошло минуты три, а показалось – полночи. Сержант удалился в другую комнату, с кем—то резко говорил по телефону.

Виккер поднял взгляд. Девица сидела, на коленях, у самой дверцы и первым желанием было отпрыгнуть подальше. Видно было, как ей плохо. Но взгляд был осмысленным.

– Помогите, – она протянула руку, схватила его за запястье. Рука оказалась горячей, обжигающе горячей. – Пожалуйста…

– Теарин, – Виккер сам не знал, почему это говорит. Девица явно не в себе, – проснувшись, может ничего не вспомнить. Но её глаза!

– Я практикант, теарин. Вряд ли я смогу вам помочь. У меня совсем мало опыта.

– Сможете, – альбиноска закрыла глаза. – Прошу, помогите.

– Хорошо, – Виккер готов был сказать что угодно – лишь бы она его отпустила. В тот момент он меньше всего думал о своей карьере.

Девица тут же отпустила его руку, свалилась на бок, замерла.

– О, нам уже лучше! – старший бригады заглянул в блок. – Отлично. Ещё один укольчик – и поедем. Что она сказала? – обернулся он к нервно потирающему руки Виккеру.

– Просила помочь.

Старший кивнул. С улицы послышался шум и в комнату минуты через две вошёл Майерт. Но в каком он был виде…

* * *

– Надеюсь, вы не будете смеяться, – Виккер поднялся на ноги. Было далеко за полночь, но он никуда не торопился. От рассказанного инспектором мурашки ползли по коже. Вместе с его собственными воспоминаниями картина получалась и вовсе страшной. Вся ночь. Вся та ночь. – Она прикоснулась ко мне… знаете, я что—то почувствовал. Неприятное. Потом – наоборот. Я не смогу описать словами.

– Виккер, у неё же была «луна». Вы что, в школе не учились? Конечно, вы должны были что—то почувствовать. Не вижу причины смеяться.

– «Луна», – Виккер усмехнулся. – Нет, это что—то другое. Я потом подумал – если бы я отказался, пришлось бы пожалеть. Сильно пожалеть.

– Потому и начали её защищать?

– Нет, инспектор, – Виккер взял чашку с кофе, подумал, отставил её. – Я испугался, но не этого. И я видел лейтенанта Майерта. Вот он был испуган – по—настоящему.

* * *

– На ровном месте, – Майерту пришлось дать успокоительного. – Перевернулись на ровном месте. Сразу же загорелись… я не знаю, как выбрался. Потом… – ему дали стакан с водой, лейтенант чуть не захлебнулся.

– Их машина перевернулась, – мрачно заметил незнакомый Тоэну патрульный. – На малой скорости, на ровной дороге. Криссену досталось сильнее всего. Кусок стекла, – патрульный показал размеры, – воткнулся в живот. Долго умирал, успел отползти на обочину. Плохая смерть.

Будто бывает хорошая, подумал Виккер.

– В канаве, – пробормотал Майерт, лицо которого было белее снега. – Умер в канаве… в грязи.

Из «клетки» послышался смех.

Майерт попытался отпрыгнуть – прижался к стене, глядя на альбиноску.

Та отбросила санитаров – легко, словно те были невесомы, и, держась за прозрачную стену «клетки», хохотала, глядя на Майерта. У Виккера тут же отнялись ноги. Глаза девушки были нечеловеческими, жуткими – кровавые светящиеся круги с золотыми прожилками. Майерт смотрел в её глаза, не отрываясь.

– Испугался, – произнесла задержанная медленно, низким голосом, и свалилась. Её едва успели подхватить.

– Всё, забираем, – старший дал знак, один из санитаров прижал к шее «пациентки» шприц, нажал на спуск. Девушка даже не шевельнулась. – Хватит. Лейтенанту тоже нужна помощь. Давайте, помогите ему дойти до машины.

– Нет! – сумел крикнуть Майерт. Он явно потянулся к оружию, но патрульный и Тоэн схватили его за руки, вынудили усесться на стул. – Не с ней! Уберите её! Уберите отсюда!

Виккер смотрел, как лейтенанту делают укол и помогают подняться на ноги. И слышал, вновь и вновь, его шёпот. «В канаве… в грязи».

* * *

– Не нравится мне, как ты выглядишь, – хмуро заметила Хольте. Эль—Неренн осунулась, стала белее обычного. – Может, вызвать «Скорую»?

– Нет, – эль—Неренн закрыла глаза. – Плохие воспоминания.

– Посидеть с тобой?

– Да, немного, – эль—Неренн приоткрыла глаза. – Я же говорила, со мной беспокойно.

И всё. Минуты через три она заснула. Хольте оставила ночник включённым и тихо вышла наружу. У неё дрожали руки. То, что Ньер шептала, сидя там, в ванной, испугало их обеих.