5. Волшебный дворец

Лас, Аратрин-Таэр-Лан, Неиверин 19, 13:20

И замок – то, как он проявился из ничего – и заброшенный сад, превратившийся в ухоженный и цветущий – привели гостей в восторг. Особенно внуков.

Их встречали все – хозяйка, Стайен, экономка и повар. После всех положенных церемоний, когда экономка и повар удалились – заниматься делами – Вессен хлопнула в ладоши и улыбнулась.

– У меня в это время года нет строгих правил. Мой дом – ваш дом. Стайен, дай им всем ключи. Обедаем мы в два, ужинаем в восемь, если кто-то проголодается до срока – позовите Сэнье. Она покажет вам ваши комнаты.

– Ну, подрастающее поколение, – Стайен обнял «молодёжь» за плечи, – за мной!

– Бабушки, – Тесан помахала рукой, – не вздумайте скучать!

Вессен проводила их улыбкой.

– Вейс, – она взяла её за руку. – Я хотела бы немного поговорить с Лас наедине. Если вы не возражаете.

– Конечно. А я пока на кухню, – улыбнулась Вейс. – Я найду, чем заняться.

Вессен жестом предложила следовать за ней в кабинет.

* * *

– Лас, – Вессен, по всему видно, долго готовилась к разговору. – Я хочу, чтобы не было никакого непонимания. Моя мама хотела, чтобы именно вы возглавили «заговорщиков».

– Я знаю, как вы себя называете, – усмехнулась Лас. – «Орден Зари» – это ваша идея?

– Нет, – покачала головой Вессен. – Мне это тоже режет слух. Но название уже дано.

– Почему вы не позвонили мне, когда… когда она оставила письмо?

– Потому что она так просила. Она просила меня вести все дела, пока вы сами не вернётесь. Ждать вас, и чтобы мои дети вас ждали, если не дождусь я. Вы ей очень дороги, Лас, вы знаете?

Лас прикрыла глаза.

– Знаю, – прошептала она едва слышно. – Не хотела в это верить. Простите.

– Вот, – Вессен поставила на стол бутылку. – Помните? Вы пили это вино тогда, когда она… когда вы передумали. Я предлагаю выпить за неё. За вас всех. За жизнь.

Лас вытерла слёзы, кивнула.

Вино осталось столь же приятным – слабая горечь, удивительный вкус, и потом на языке долго таяла терпкая свежесть.

– Лас, вчера мы поговорили с братом. Я не хочу кривить душой: я не хотела, чтобы вы возвращались в орден. Но если вы скажете, что готовы возглавить его, я помогу вам, чем смогу, и передам ключи от всех замков.

Лас покачала головой.

– Не сейчас, Вессен. Я ведь ничего не знаю, что происходило все эти года. А ещё неделю назад мне всё это было безразлично. Простите.

Вессен уселась напротив.

– Было? А сейчас?

– Сейчас – не безразлично. Я хочу немного прийти в себя, и потом вы мне расскажете, что успело случиться. И я дам окончательный ответ.

Вессен кивнула, улыбнулась.

– Я хотела бы попросить вас. Я хочу, чтобы все – вы, Вейс и внуки – подошли к той картине.

– Зачем? Вы так и не сказали, что это такое.

– Ключ, – Вессен прикрыла глаза. – Когда-то это был ключ ко всем тайнам мира Не смейтесь, это правда. А потом у меня появилась возможность сделать так, чтобы к этому ключу не мог подойти кто попало. Чтобы никто не хозяйничал в нашем мире против нашей воли. Понимаете?

– И вы назначили себя хранительницей.

– Да, – Вессен подошла к окну. – У меня было много друзей. Тех, кто понял, что это за предмет. Мы до сих пор не знаем, откуда он взялся и кто им пользовался. Я сделала, что хотела, но потеряла их всех, Лас. Всех, кроме Стайена, хотя и он тоже чуть не погиб.

– Я сочувствую вам, – Лас прикрыла глаза. – Вы специально сказали неправду?

– Простите?

– Вы сейчас сказали неправду. Я не успела понять, что именно было неправдой.

Вессен медленно села за стол, не отводя взгляда от лица Лас.

– Мама права, – проговорила она. – В вас осталось что-то от неё. Да. Я сказала неправду. Я знаю, кто и зачем сделал этот ключ. Но поверьте, вам лучше этого не знать.

– Почему же?

– Я не уверена, что после этого вам захочется жить.

Лас усмехнулась, отвернулась. Она всё ещё считает меня маленьким ребёнком. Знала бы ты, что я успела повидать в жизни.

– Я расскажу вам, – Вессен протянула руку, положила свою ладонь поверх ладони Лас. – Когда захотите. Брат настаивает, чтобы я уничтожила картину. Но я не готова.

– Её можно уничтожить?!

– Можно. Но для всех спокойнее, если она пока что останется здесь.

Лас вздохнула. «Я думала, что сказки кончились…» Они никогда не кончаются, Вейс. Вот только не все эти сказки добрые.

– Так зачем вы хотите привести нас туда?

– Мы увидим, у кого есть особые способности. Вот и всё.

– Я понимаю, – Лас поднялась. – Теперь я понимаю, почему она хотела найти ту картину. Страшно подумать, что было бы, если бы нашла.

– Она нашла, – возразила Вессен. – Если вы про ту, с который вы все сражались, то она нашла. Но ключ не даётся в руки первому встречному. Может, поэтому она тогда озлилась на весь белый свет.

– Это многое объясняет, – Лас вздохнула. – Я устала от тайн, Вессен. У меня сейчас отпуск, – она улыбнулась, – а потом я буду в вашем распоряжении. Скажите… а вы сами? У вас тоже есть способности?

Вессен кивнула.

– Мама вас научила?

– Нет. Мама меня чуть не прибила, когда узнала. Это был специальный правительственный проект. Там мы и узнали про картину.

– Покажите! – потребовала Лас. Вессен улыбнулась, кивнула и… исчезла. Возникла рядом с Лас – из ниоткуда. Вновь исчезла… и вновь появилась за столом.

– Ого! – хлопнула в ладоши Лас. – Здорово! Но это не всё, правда?

– Конечно, не всё. Но лучше остальное не показывать, вредно для аппетита.

Они обе рассмеялись.

– К слову, – Вессен посмотрела на часы, – мы уже немного опаздываем на обед.

Бабушки и внуки, Аратрин-Таэр-Лан, Неиверин 19, 14:40

– Это делается так, – Лас посмотрела в глаза Эверану и Тесан. – Подойдите, постучитесь и скажите, «Mes’seat, Aenarin». Так благодарят повара на его родном языке. Это один из лучших поваров на планете. Идите по одному.

– Ого! – восхищённо улыбнулась Тесан. – Спасибо, теаренти, было очень вкусно! – они оба учтиво поклонились Вессен и та вернула поклон, с улыбкой.

– Вы хорошо их воспитали, – заметила она Вейс, когда внуки ушли. Та вздохнула.

– Сладу с ними нет, теаренти. В гостях хоть ведут себя прилично.

– Лас, – Стайен переоделся в другой костюм. Надо же! Никогда не надевает домашнее! И всё равно выглядит слишком официально. – У меня всё готово.

– Можно, я с вами? – поинтересовалась Вейс, посмотрев в глаза Вессен и Хорьку.

– Разумеется, – пожал плечами Хорёк. – Если Лас не возражает, то я – тем более.

* * *

Не зря Хорёк называет свою лабораторию «логовом». Пройти некуда – кругом хлам! А может, гениальные изобретения, поди отличи!

И запахи – канифоль, олово, горячая медь. Уже сто лет никто ничего не паяет! Или Хорёк – последний?

– Сядьте сюда, – Хорёк указал на кресло. – Нужно присоединить электроды. Могу я, если это вас не смутит. Или сами.

– Давайте лучше я, – предложила Вейс. – Что куда?

– Вот схема, – Хорёк вручил ей лист бумаги, а сам удалился к дальней стене – к экрану.

– Всё готово! – позвала Вейс минут через пять. Сам Хорёк подсоединил бы присоски за минуту.

– Откиньте спинку. Да-да, вон той ручкой. Лас, устройтесь удобнее. Нигде не давит? Сейчас вы уснёте. Не сопротивляйтесь, расслабьтесь – это ненадолго. Один…

Лас стало щекотно во всех местах.

– Два…

Щекотка прекратилось, обострились чувства, особенно обоняние. Голова пошла кругом.

– Три…

Лас падала, падала в горячую тёплую пустоту – и не было этому конца.

* * *

– Так-так, – пробормотал Хорёк, взмахивая указкой. – Очень хорошо. Ну вот, теперь всё видно.

На экране возникла россыпь цифр и надписей.

– Что это? – подозрительно воззрилась Вейс.

– Это то, что умеет Лас, – пояснил Хорёк. – Необычные способности. Они есть у немногих.

– И что она умеет?

– Из семидесяти известных типов воздействия, – Хорёк указкой выделил группу данных, – пятнадцать свойственны всем людям в той или иной мере. Здесь у неё всё в норме. Чуть выше нормы «серебряный голос» и «смех призрака», но это ничего особенного. А вот тут, – Хорёк выделил другую группу, – всплеск. Намного выше нормы. Это – «песня жизни» и «зелёный гребень». Это то, что мы с вами и так о ней знаем, верно?

– Ещё бы я понимала все эти ваши обозначения! – буркнула Вейс.

– Серебряный голос – то, чем мы очаровываем противоположный пол. У мужчин такая способность бывает крайне редко, у нас другие способы, – Вейс фыркнула, – в основном это – женский талант. Смех призрака – это противоположное умение. Отпугнуть, отогнать человека.

– Знаю-знаю, – поджала губы Вейс.

– Песня жизни – это когда многие процессы ускоряются, иногда на два-три порядка. Регенерация тканей, иммунный ответ. Проще говоря, всё быстрее растёт, что может расти, быстрее заживает и излечивается. У Лас это проявлялось редко, но очень мощно – исцеление ран, например. Зелёный гребень – это то же умение, но обращённое только к царствам водорослей, грибов, растений.

– Понятно. А это вот? Чёрные полоски?

– А вот это повод для беспокойства, теаренти.

– Можно просто по имени! Мы же не на приёме!

– Спасибо, Вейс. Это – «чёрная петля». Умение полностью контролировать поведение человека, навязывать сложные программы поведения. Это – «поцелуй вампира», способность быстро восстанавливать силы и излечиваться за счёт ресурсов другого человека. Это – «чёрная рука», способность дистанционно поражать различные системы организма.

– Ужас, – Вейс поёжилась. – Только не говорите, что Лас всем этим занимается! Я её столько лет уже знаю! Вы не ошиблись?

– Всё может быть ошибкой, – Хорёк вгляделся в числа. – Эти полоски, как вы их назвали, совсем небольшие. Для естественных талантов это была бы норма или даже много ниже нормы. Но у большинства людей такого просто нет. Должен быть ноль, а не «немного», понимаете?

Вейс посмотрела на Лас. Та спала, спала спокойно, ничто не тревожило её сон. Заглядение…

– Давайте разбудим её, и поговорим, что с этим делать! Вы же ей скажете?

– Дождёмся фазы парадоксального сна, Вейс.

– Это как?

– Это тот момент, когда вы видите сновидения. По моим данным – это минуты через три. У меня всё записывается, не беспокойтесь.

Сейчас только Вейс обратила внимание, что цифры на экране меняются. Немного, но меняются. Особенно сильно изменялся «зелёный гребень», хотя держался поблизости от начального значения.

– А меня? Вы можете проверить меня?

– Если хотите. В клинике не нашли ничего особенного. Всё в пределах нормы. Но у меня аппаратура мощнее.

Вейс улыбнулась.

– Мне было бы очень интересно. Я сама знаю, что ничего такого у меня нет, но всё равно.

– Я вам потом покажу кое-что очень интересное, – пообещал Хорёк. – Вам понравится. И внукам тоже. Вот, начинается то, что мне интересно.

Полоски на экране пришли в движение. Начали расти те, что и так были больше нуля, особенно – «зелёный гребень». Вейс перевела взгляд на Лас. Глазные яблоки движутся под прикрытыми веками, подрагивают губы. Едва заметно движутся пальцы.

– Что с ней? – спросила Вейс шёпотом.

– Не беспокойтесь, это нормально. Вы просто не присматривались к ней, пока она спала.

– Я… – Вейс прикусила язык. Присматривалась. Правда, не на кончики пальцев обычно смотрела. – О Великое Море! Смотрите!

«Чёрная петля», дрожавшая где-то у самого нуля, выросла. Вслед за ней подросли остальные две чёрных полоски. «Петля» дёргалась в обе стороны, но росла, неуклонно росла.

– Что это?! Что с ней, Стайен?

– Очень странно, – Хорёк потёр переносицу. – «Петля» активна, но направлена на себя. Лас как будто сама себя заставляет что-то делать. В жизни такого не видел.

– Не стойте столбом! Сделайте же что-нибудь!

Лас пошевелилась. Тут же все чёрные полоски сжались, угасли, отползли вниз и исчезли.

Лас открыла глаза. Поморгала, уселась.

– Ой, ну и сон я видела! Кошмар, хорошо, что вовремя проснулась. – Потянулась, да так, что Вейс жутко захотелось зевнуть. Еле успела отвернуться. – Всё получилось?

– Получилось, – Стайен подошёл к ней, поднял спинку кресла. – Вейс, помогите ей с датчиками, а я сейчас подойду.

Едва дверь закрылась за ним, Вейс отцепила все «присоски», уселась рядом с Лас, обняла её. Судорожно всхлипнула.

– Что случилось, Медвежонок? – улыбнулась Лас. – Ну страшный сон, ничего особенного.

– Пусть он рассказывает, – отозвалась Вейс, – мне страшно. – И расплакалась.

Стайен вошёл через пару минут, нёс с собой пару бутылок..

– Минеральная вода, – пояснил он. – Немного витаминов, глюкозы. Очень полезно для ума. Мой любимый напиток.

Вейс выпила залпом чуть не половину бутылки, поморгала, протянула Лас остальное.

Стайен вкратце описал то, что они видели.

– И во время фазы парадоксального сна мы заметили, что «чёрная петля» активна. Но вы сами и источник, и приёмник.

Лас стало не по себе.

– Я сама себя ей держала? Это как?

– Трудно судить. Я такого пока не видел. Как будто вы сами себя заставляли что-то делать.

– Шизофрения, – едва слышно проговорила Лас.

– Это вряд ли. Картина основных ритмов мозга не даёт повода так думать. Я могу дать вам переносной монитор, чтобы снимать с вас все основные показатели – скажем, в течение суток. Чтобы вы не беспокоились. В клинике психические расстройства определяют безошибочно, Аспирант… простите, Денгор увидел бы первым. Но у вас всё в порядке.

– Тогда что это?

– Понятия не имею! – Стайен развёл руками. – Ни шизофрении, ни, как её зовут в народе, одержимости нет. Во всяком случае, моя аппаратура не в состоянии их уловить. А она самая чувствительная в мире.

– Эти мои приступы злости, и то, что было там, возле таверны?

– Вероятно, да. Возможно, именно так проявляется такая «петля». Это, к сожалению, крайне редкий дар, информации о нём крайне мало.

– К счастью, – Вейс подняла голову. – Мерзость какая! Что же нам теперь делать?

– Жить, как и жили. Не снимайте мой монитор, если можно. Ту цепочку. Ни изображения, ни звука она не передаёт, в вашу личную жизнь я не вторгаюсь.

– Только если вы не будете вызывать «скорую» на каждый чих.

Стайен развёл руками.

– Это выглядело очень серьёзно. Серьёзнее некуда!

– Я живу с этим семьдесят лет, – Лас прижала Вейс к себе, погладила ту по голове. Вейс сильнее вжалась лицом в её плечо. – Последние полвека – рядом с Вейс. Если бы это было что-то серьёзное, я бы сама позвала на помощь.

– Если бы успела, – буркнула Вейс.

– Я передал вам датчики. Брелоки, помните? Отдайте один из них Вейс. Но договоримся – если никто за две минуты не даёт отбой, я реагирую так, как считаю нужным.

– Хорошо, – согласилась Лас. – Пусть так.

– Вессен мне голову открутит за такое. За эти две минуты. Лас, мы беспокоимся о вашем здоровье, понимаете?

– Ничего она не понимает, – проговорила Вейс, не поднимая головы. – Если вбила себе что-то в голову, то хоть кол на голове ей теши.

Лас тихонько рассмеялась.

– Стайен, если можно… ненадолго.

Хорёк кивнул, и покинул лабораторию.

– Медвежонок, – Лас погладила её по голове. – Со мной всё хорошо. И с тобой всё хорошо.

– Это сейчас. А когда ты уснёшь, что будет? Или если тебя разозлят?

– Что будет, то будет. Будем что-то делать. Что ты предлагаешь? Поселиться в клинике, жить под наблюдением?

– Вот ещё! – Вейс отпустила её и уселась рядом – Но от меня теперь ни на шаг!

Лас молча обняла её, и кивнула.

– «Рядом с Вейс», – проворчала Вейс. – Не со мной, а рядом. Вот уж точно!