Шагая по траве у дороги, Графит старался не оставлять следов. Два года жизни в тайге научили его осторожности. Он опасался не столько объектов, а чёрных алмазников. С ними вроде была невысказанная договорённость о ненападении, но странные инциденты случались. Алмазники очень не любили посторонних. Конечно, Серёга оставил следы на дороге, но его в лесу не отыскать, а вот товарищу из Африки иногда мерещились кровожадные следопыты, жаждущие поймать негра, единственного, кстати, на территории площадью с Францию.

«И чего я не уехал летом на свой островок?» – думал между делом Графит. – «Ловил бы марлинов, кушал бананы».

Но он знал, почему с апреля по октябрь торчал в диком уральском лесу. Потому что это было интересно. Интересней даже, чем охотиться в родных пампасах на гиен-людоедов или биться в судах, защищая права нейросетей.

Пройдя около километра вдоль дороги, Графит увидел ещё один ручеёк, пошире оставленного за спиной. Он прошёлся по воде, вышел на другую сторону, улыбнулся и двинулся на свою точку. Графит уже отлично ориентировался в лесу и порой удивлялся, как он сумел заблудиться позапрошлым летом. Всё же ясно. Главное – определить, где север и юг и помнить карту. Примерно через пару часов чернокожий правовед добрался до своей точки и осмотрелся. Был он тут первый раз, хотя нет, весной рядом пробегали с Алёхой вместе неподалёку. Песчаный обрывчик, на котором чуть качаются от ветра высоченные сосны – редкость в здешних краях. Место тихое, здоровое и никакой голубой глины, в которой могут быть алмазы. Так что любителей их поискать тут не должно быть. Хотя, кто-то идёт небыстрым шагом. Под обрывчиком показался мужик в фиолетовом рваном свитере крупной вязки, грязных брезентовых штанах и кирзовых сапогах. Подняв голову, и глянув на негра, он хмыкнул и улыбнулся:

– Прикинь, вчера иголка с ниткой были, хотел свитер зашить, а сегодня нету. Что делать, ума не приложу.

Разведя руками, мужик почапал дальше.

Встав у одной из сосен, Графит проводил его взглядом и медленно покрутил головой. Этот не опасен, бедолага. Пока никаких объектов не фиксируется. Так, а это что? Слабая тень почуялась километрах в трёх отсюда. Не объект, однозначно. Зомбак? Нет, они сканируются ярко. Появляются внезапно и не пойми откуда. Среди лесной стражи были предположения, что зомбаками становятся не только люди, но и животные. Однако подтверждений этому не было. Хотя в тайге нельзя быть уверенным ни в чём.

Отойдя в сторону от обрывчика, Графит сел, чтоб его не было видно и закрыл глаза. Ему надо было сосредоточиться, чтоб ещё раз попробовать уловить ту самую тень, может быть, она проявится чётче.

Слегка мотая головой, Графиту удалось её засечь. Но прояснить, кто или что это, не удавалось. Вдруг он наткнулся на одно, второе, третье облачка объектов. Те быстро передвигались. Минута, другая, а они всё шли. Странно, обычно объекты так активны перед заходом, и то, что они вдруг разошлись, а не следуют в затылок. Да и куда идут эти существа? Место для шабаша, которое предположил Алёха, совсем в другой стороне.

Хотя, всё может быть. Но нет. Вот проявились ещё облачка, пять, шесть, семь. Они неспешно движутся именно к месту встречи. А эта троица куда?

Графита как током пробило. Они же идут к точке Серёги! Расслабившись и убрав сканирование, он выдохнул, сосредоточился и начал настраиваться на товарища. Эглету или другие предметы, как делал Алёха, Графит не применял. Он и так мог связаться. Вот и Серёга. Но что это?! У него закрыта связь! Почему?! Общается с кем-то? Но это тогда очень мощный сигнал должен быть, с кем говорит Серёга?

Ухватившись за сосну, Графит поднялся. Открыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Ну-ка, ещё раз на связь. Есть!

– Серёга, к тебе идут объекты! – передал он. – Объекты близко от тебя. Три штуки.

Через несколько секунд Серёга ответил:

– Где они? Откуда идут?

Что за чертовщина? Неужели он сам не может определиться?

– Вижу их! – вдруг донеслось от Серёги. – Снимаюсь. Они собрались атаковать меня. Не включай …!

Графит поморгал, восстанавливая чёткость зрения. Ясно, что случилось непредвиденное. Как так, объекты атакуют? Надо бежать к Серёге. Он просканировал лес. Семеро объектов так же неспешно бредут к предсказанной точке, а эти трое крутятся на месте. Очевидно, там и Серёга.

Больше не раздумывая, Графит бросился туда. Он моментально сформировал маршрут и понёсся лёгкими скачками по лесу, не заботясь о том, что оставляет за собой следы.

Сосняк быстро кончился, начался ельник, тяжёлые колючие лапы ложились к нему на плечи и голову, но вот поляна, заросшая травой по пояс, затем осинник. Сухое болотце с мшистыми кочками, кривые берёзки по его краям.

Графит мчался абсолютно бездумно, его вели древние инстинкты охотника. Он мог бежать ещё быстрее, но при этом сужалось поле контролируемого обзора впереди. Бесшумный бег его даже не напугал медведя, кормившегося в малиннике. Зверь только почуял, что кто-то пронёсся у него за спиной, развернулся и ничего не увидел. Птицы не успевали подняться с веток и только запоздало поднимали гвалт за спиной.

Примерно через полтора часа Графит выскочил на берег речки, беззвучно струившейся по заросшему длинной травой руслу. Где-то здесь поляна с засохшим тополем, возле него точка Серёги. Но товарища не было. Стебли мятлика и несколько кустов лесного ивняка смяты и поломаны. На поляне будто бы прокатились несколько катков. От Серёги ни следа.

Тщательно осматриваясь, Графит ничего не обнаружил. Успокоившись, он начал сканировать тайгу. Вот те семеро объектов, всё также, не торопясь, движутся куда надо. А где троица отсюда? Он засёк вдруг пару объектов. Те появились ниоткуда и тоже направились к месту шабаша. Но они были далековато и если им идти туда, то придётся пройти несколько логов. Объекты там не очень любили бывать и обычно обходили их. А где третий?

Вспомнив предупреждение Серёги, Графит не стал выходить на связь с Алёхой. Он двинулся к нему, стараясь больше ничем не выдать себя. За Алёху не переживал, тот был старый опытный боец и наверняка если бы не отбился, то убежал бы от противника. Но место шабаша надо было проверить. Конечно, об ударе из засады сейчас уже можно было не думать.

– Вот так вышел туда, – продолжил Графит. – А там переполох, огни сияют, за вами погоня, но правда, быстро остановилась. Я на дерево залез, сканировать ничего не стал, связь тоже не использовал. До утра продремал на ветках, а с рассветом сюда.

Он глянул на Тимура:

– Машине твоей кранты. Проросла вся травой и даже несколько осин сквозь крышу пробились.

– Серёгу не видел? – спросил Алёха. – Он зомбак, за нами пошёл.

– Я кружным путём двигался, – сказал Графит. – Решил не повторять ваш путь, ясно же, что к базе пойдёте. Ах да, Галборына видал. Иголку с нитками искал.

– Ясно, – Алёха прикусил нижнюю губу. – Я собирался завтра, после того, как Тимура к деревне отведу, по вашим точкам пройтись. Честно говоря, решил, что и тебя прихлопнули. Ладно, пошли груз распакуем, потом ещё поговорим.

– А кто такой Галборын? – спросил Тимур.

Алёха глянул на Графита, тяжело вздохнул и сморщившись, почесал щёку:

– Я тебе потом расскажу.

Августовская ночь ползла на прикамскую тайгу, спускаясь с Уральских гор. Серые тучи, весь день метавшиеся в небе, растворились в синих тусклых сумерках. Лес замолкал, птицы забивались в гущу веток, белки, куницы, соболя, горностаи и другие зверьки устраивались в тополиных дуплах и древесных пещерах в кучах бурелома. Полдня уходивший от стаи волков олень остановился, выскочив на опушку, и увидел со всех сторон хищные огни глаз. Наклонив голову, бросился он в последнюю атаку, но острые рога пронеслись мимо, а в задние ноги ему вцепились сразу три беспощадных зверя. Матёрая волчица, уклонившись от удара, вгрызлась добыче в горло. Кровь хлынула на траву. Молчаливые волчата бросились рвать ещё бьющегося оленя.

Почуяв смерть, километрах в двух от схватки, поднял голову медведь, прилёгший у поваленной неохватной лиственницы. Дёргая носом, он определил направление, откуда принесло тонкий запах крови, но решил не ввязываться в спор за добычу, а хорошенько выспаться.

Выводок рысей, притаившихся в яме под выворотнем гигантской ели, услышав шум схватки, молчал. Мать дала рысятам знак вести себя тихо: если бы их услышали волки, порвали бы вместе с оленем, не дав умчаться на деревья.

Бесшумная сова пронеслась над тайгой, торопясь к своему гнезду. Волчьи ужины её не интересовали. Но острый взгляд неясыти заметил качающиеся фигуры, тихо двигающиеся среди кустов на берегу лесной речки. Они были похожи на людей, только глаза сияли блёклым жёлтым светом, да длинные руки, которыми те без всякого шороха раздвигали ветки, давали знать, что это те самые существа, что появились в тайге несколько лет назад. Не опасные для зверей и птиц, они питались грибами, и охотно нападали только на одиноких людей, изредка пробиравшихся в лесу по своим делам. Сейчас шестеро зомбаков медленно окружали костерок на берегу. Над ним висел котелок, а рядом, ссутулившись, сидел, опираясь спиной на осину, человек в длинной штормовке.

Сова уже давно унеслась, а зомбаки не торопясь, сжимали кольцо. На другом берегу речки, у мшистого валуна притаилась росомаха, самый жуткий хищник здешних мест, неутомимый, кровожадный и смышлёный. Она давно почуяла и человека, и крадущихся к нему зомбаков, и даже заметила тёмной молнией скользнувшую в ночном небе сову. Сейчас росомаха ждала развязки. Зверь не был голоден, ему было любопытно.

Зомбаки подошли ещё ближе, до своей цели им осталось сделать буквально несколько шагов. Но вдруг они замерли. Перед ними как будто возникла непреодолимая преграда. Перебирая длинными руками ветки крушины и ольхи, зомбаки пытались пробиться к человеку. Поднялся лёгкий шум и сидевший у костра поднял голову, он уже было задремал. Взяв несколько веток, человек подбросил их в огонь и встал. Пламя высветило бессмысленные лица зомбаков, утушив жёлтый блеск их глаз.

– Здорово, придурки! – сказал человек и потянулся. – Проблемы?

Не торопясь, он нагнулся к кучке своей поклажи и взял ружьё – обычную двустволку. Как всегда в тайге, она была заряжена. Кинув ружьё к плечу, человек прицелился. Росомаха на том берегу сильнее прижалась к земле. Выстрел! И у одного зомбака отлетела правая рука. Ещё один, и зомбак оказался безруким. Тягучая жидкость не спешно начала сочиться из ран. Остальные зомбаки отхлынули назад во тьму. Раненый заскрипел, потом разнёсся лающий хрип и покачиваясь, он развернулся и скрылся в лесу.

– Твари, – человек сплюнул и перезарядив ружьё, снял котелок и налил себе в железную кружку кипятку, куда бросил чайный пакетик. Он знал, что зомбаки больше не нападут на него. Сейчас они потащат раненого в свои неведомые никому убежища. А его запах они запомнят и постараются больше никогда не подходить близко. Страх зомбаков погибнуть был хорошим оружием против них. Они могли разорвать человека, но если получали отпор, старались обходить такого бойца подальше.

Росомаха прикрыла глаза. Ей было непонятно, почему зомбаки не набросились на человека, когда тот дремал. Обычно их ничто не останавливало. Зверь уже засыпал, как вдруг почуял что-то. Приоткрыв глаза, росомаха заметила на том берегу, сразу за стоянкой огромный, метра полтора высотой и шириной шар. Даже до неё донёсся запах свежей земли. Человек тоже почувствовал. Он опять встал, обернулся и прищурясь, разглядел тихо стоящий шар, прикрытый сверху огромной толстой шляпой.

– Ого! – человек откинул полу штормовки и не медля, выхватил что-то, похожее на маленькую винтовку. С чуть слышными, какими-то мокрыми хлопками из неё полетели комочки в сторону шара. Они впивались в него, цеплялись за ветки, и сразу же раскрывались, выпуская трёхлепестковые соцветия. Росомаха даже подалась вперёд, чтобы получше рассмотреть их и услышать запах. Но холодный воздух над речкой сбивал все ароматы. Как только в шар ударились первые комочки, он сразу же исчез, бесшумно, как провалился под землю.

– Твари! – человек снова сплюнул и сев спиной к осине, продолжил попивать чай.

Волки замерли после выстрелов, и насторожившись, замерли, глядя в сторону шума. Наступившая тишина успокоила их, и они догрызли оленя, иногда поднимая морды вверх и нервно прислушиваясь.

Любопытная росомаха уснула, вскоре и вся тайга затихла, только трепетали неумолчным шорохом листья осин, а под восход солнца, отяжелев от предутренней свежести, затихли и они.

Открыв глаза, Тимур увидел небольшую комнату, в ней кожаное удобное кресло, стол с компьютером, стулья, пустые книжные полки, шкафы и сначала удивлённо хмыкнул, а потом вспомнил. Сейчас же он forest guard, сама крутизна, наёмный боец таинственного концерна, и, конечно, будущий победитель и ниспровергатель гнусных зомбаков и лукавых объектов. Но сегодня герой лесов и болот с тугой пачкой баксов за пазухой отправляется к жене и детям. Им предстоит узнать, что папа нашёл хорошую работу – искать следы НЛО. Причём за очень хорошие деньги. Да, придётся явно переезжать в Соликамск, а то на выходные в Пермь мотаться далековато. Летом тут хорошо, а зимой можно и вообще уезжать, в Турцию, например.

После завтрака Алёха и Тимур вышли с базы и потопали к ближайшей деревне, откуда можно было уехать на машине. Идти до неё вёрст сорок с гаком.

– Мою-то «Ниву» посмотрим? – Тимур оглянулся, когда они выбрались из густого леса, которым заросли подходы к монолиту. Удивительно, но высокие деревья полностью скрывали его. Единственная таёжная звериная тропа лежала метрах в пятистах от опушки прикрывающего леса и уводила вскоре в горные ущелья.

– Крюк сделаем, вёрст на девять, – Алёха тоже огляделся, когда вышли на тропу, но пошли не в горы, а южнее, к городам и посёлкам. Он ещё посмотрел вверх, будто выискивая что-то.

– Доставка летит? – спросил Тимур.

– Нет, – Алёха глянул на него: – Коршунов высматриваю, орлов всяких белоголовых, белоплечих, белоногих, белоруких, кречетов, сапсанов, диких луней и прочих коршунов.

– Зачем они тебе?

– Сейчас Графит коптера зашлёт, – прислонил руку ко лбу козырьком Алёха и вгляделся куда-то в сторону гор. – Дорогу нам проверит, мало ли что. А коршуны эти, белоликие, взяли моду атаковать коптеры и жестоко потрошить. Достали уже. Ладно, птенцы там, осторожность. Сейчас, мне кажется, у них типа спорта это, кто первый расколбасит коптер. Вот он, полетел.

Со стороны базы вынесся дрон, чуть слышно жужжа четырьмя винтами и пошёл над тропой.

– Так ведь ультразвуком можно их отпугивать, – припомнил Тимур.

– Пофигу им этот ультразвук!

– А в аэропортах как птиц гоняют?

Алёха повернулся к нему и криво ухмыльнувшись, сказал:

– Так эти ястребы и гоняют! А отстреливать их это совсем не вариант.

Они шли сначала по узкой тропе, протоптанной зверями, спускавшимися к водопою. Вскоре показалась речка с берегами из ломаного временем плитняка. Они густо заросли рогозом и островками жёсткой осоки. Но возле воды виднелся проход по камням.

– Тут и пройдём немного, – сказал Алёха. – Вода спадает в августе, берега заголяются. А на камне и следов не останется.

– Ждёшь кого-то? – Тимур на миг замер, прислушиваясь. Где то в душе мелькнуло нечто, похожее на гордость, вроде и сам уже как бывалый лесной человек стал.

– Я всегда жду, и лучше знать, с кем встреча, чем сюрприз, – Алёха ощупывал внимательным взглядом деревья на том берегу. – Потопали, новобранец.

По плитняку шагать удобно, ровно, толстые подошвы берц амортизируют камешки и неровности. Иногда под ногами хрустнет на изломе древний известняк, да прошуршат обломки. Их звуки бесследно съедает неумолчный говорок речки. Поглядывая по берегам, Алёха иногда тормозил и всматривался в воду.

Отмахав от базы километров десять, они остановились.

– Здесь чайку попьём, чуть подзаправимся, – сказал Алёха. – Ещё часа через три пообедаем, потом к вечеру, когда вёрст тридцать отмахаем, заночуем. Это чтоб к деревне в первой половине дня выйти. Там машину на тракте поймаешь или с местными договоришься, тысячи за полторы рублей докинут до трассы. Долларами светить не стоит, сам понимаешь, подозрения, да и вообще закопать могут.

– А у меня рублей нет, – вдруг подумал вслух Тимур. – Они в машине остались, в сумке, с ключами и документами. Мы же к «Ниве»-то завернём?

Алёха разжигал костерок, услышал Тимура, обернулся:

– Вот только бабы таскают деньги с документами в сумочках. У тебя карманов нет, что ли? И ведь молчал, когда с базы уходили. Не продуманный ты. Хм, может зря тебя к себе берём?

Тимур расстроился, подумав, что так могут и баксы отобрать. А Алёха нагнетал:

– Ты к лоботомии как относишься? Голова потом не болит?

– Да пошёл ты, – Тимур ухмыльнулся. – Тут столько свалилось, что позабыл о многом.

– Ладно, учись продумывать многое, – Алёха чиркнул спичкой, сухая береста занялась мигом, перекинув жаркие огоньки на шалашик из прутиков. Бездымный костерок быстро разгорелся.

– Чего в речке высматривал? – Тимур достал из рюкзака котелок, набрал воды, поставил у огня. – Акваменов местных, зомбаков подводных?

– Тут хариуса полно. Раньше выбивали его всякие мажоры, на вертолётах прилетят, сетки наставят, флягами сорокалитровыми вывозили солёного. Потом пропали у них человек десять, перестали здесь шататься.

– А полиция не искала? Наверняка боссы всякие были, – удивился Тимур.

– Полиции жизнь дорога, – усмехнулся Алёха. – Из Перми или откуда там, прислали взвод спецназа. Они на алмазников напоролись, битва была как в кино. Потом зомбаки выскочили. Алмазники-то свалили, а спецназ еле ушёл, половина, а то и меньше ушла. Больше не суются. Самолёты летали потом странные, с антеннами, беспилотники кружили, такие, с крыльями. А сейчас года четыре уже никого нет. И хариус опять появился.

У Тимура появилось ощущение, что лесная стража с базы на монолите причастна к этим делам, но он промолчал.

Пройдя с километр по берегу речки, они перешли её вброд на одном из перекатов, и по чуть заметной тропе зашагали в ельнике. Тимур держался за Алёхой. Тот двигался легко, стараясь увернуться от тяжёлых, хлещущих по лицам еловых лап. Вышли в небольшой сосняк. Здесь появилась трава, и Алёха внимательно рассматривал её, обращая внимание на смятые или поломанные стебли мятлика.

Наконец они, миновав ещё сорный – ракиты, березы, лиственницы – лес, опять вышли на речку. Один берег её зарос мелким осинником, на другом осины были побольше, Тимур таких ещё не видал, до метра толщиной. Там же кусты крушины и ольхи. Алёха встал, осматривая чуть примятую траву. Сделал пару шагов, вышел к обросшему зелёным мхом валуну.

– Росомаха вроде тут лежала, – пробормотал он. – Скрадывала кого, что ли?

Он наклонился и выпрямившись, показал Тимуру несколько чёрных жёстких волосков.

– Кого она тут стерегла?

Прищурившись, Алёха рассматривал другой берег. Потом махнул рукой и поднявшись метров на двести вверх по течению, они перешли речку по склизким камням. Вернулись к тому же месту. Тимур и сам увидел небольшое кострище. А покрутив головой, заметил переломанные ветки кустов. У толстой осины трава смята, а несколько стеблей так и лежат, уже чуть желтея, на них чёткий овальный отпечаток.

– Горячий котелок стоял, – шёпотом сказал Тимур.

– Постой здесь, – велел Алёха, а сам аккуратно побрёл к размочаленным кустам. Побродил там, нагнулся пару раз, что-то подобрал. Когда он отошёл в ельник, Тимур невольно поёжился, страшновато что-то стало. И тут он углядел блеск среди корней примятой травы. Присмотрелся, да это гильза от ружья.

– Зомбаки кого-то ночью атаковали, – вернулся Алёха, – Вот, гляди!

Он вытащил из кармана разорванную серебряную цепочку с редким восьмиконечным крестиком. Присмотревшись, Тимур заметил там буквы, а Христа не было.

– Кержацкий крест, – Алёха положил его обратно. – Я его у одного из харюзников видал, что на вертолётах прилетали, а потом он сгинул. Здесь кто-то по зомбакам картечью лупил, ну и разорвала картечина цепочку.

– Так серебро их не пугает? – у Тимура чуть ослабли ноги, он начал побаиваться. – А как же с ними того..?

– Если им руку, ногу или голову отхватить или отстрелить, они отступают сразу же, – Алёха прищёлкнул языком. – А так пыряй, режь, пали, ничего не боятся, пока не отвалится от них кусок. Руки у них сильные, так что если к себе подпустил, то хана, короче. Пока так было.

Тимур показал ему гильзу.