Глава 2

Щёлкнула дверная ручка, и полированная, из контрабандного палисандра приглушённо-алого цвета, дверь неспешно отворилась. В кабинет зашёл один из сыщиков.

– Разрешите? – сказал он и не дожидаясь ответа, прошёл к столу и положил несколько листов: – Вот! Данные по этому мужику.

По давнему правилу, все данные по делам распечатывались. Причина была одна – с бумажными носителями удобнее работать. Их можно было одновременно размещать в разных плоскостях, задействовать обе руки, ставить на них пометки, оставлять на виду – крепить кнопками к стене, например. В компьютере или в смартфоне такой возможности нет. Там одна рабочая плоскость, что крайне неудобно.

Полковник взял листы, просмотрел и хмыкнул.

– Вот, Гена, и подтверждение моей логики, – сказал он. – Почитай-ка, – и тут же спросил сыщика: – Приехали парни, что по уличным камерам работают?

Сыщик пожал плечами, дескать, не видел никого. Начальник махнул ему, что можно идти.

Читая документы, Гена непроизвольно начал прищёлкивать языком. Старая и вовсе не полезная привычка. Окружающим становилось понятно, что частный детектив о чём-то задумался. А так как почти все полагали, что человек такой профессии может думать только о том, как бы кого изобличить, в таких случаях на Гену смотрели с опаской, что портило ему настроение. Он же не всегда размышлял о криминальных делишках – и о прекрасном, вроде борща по-полтавски или армянских долма или вообще о том, как замечательно покушать шашлычка с казанским соусом, затем принять грамм сто девяносто или даже двести пятьдесят холодной водочки и выкурить затем сигару из Доминиканы.

Сейчас же стесняться было некого. А сведения, что принёс сыщик, оказались весьма интересными. Оказывается, этот самый Тальпа Одихмат впервые появился в столице две недели назад. Именно к этому времени относилась первая регистрация.

– Смотри, вот видишь! – потирая руки, радостно сказал полковник. – Он заехал в город, его срисовала видеокамера. Здесь же перечень всех мест, где он бывал за это время.

Он стащил с себя пиджак, сдёрнул галстук, убрал их в шкаф и облегчённо выдохнул. Его лицо, обычно похожее на спокойного льва в засаде, сейчас сияло.

– Гена! Всё ясно! – Товарищ Майор улыбнулся, обнажив жёлтые крепкие зубы, которыми он перегрыз немало судеб преступным гражданам: – Возник этот Одихмат в столице, две недели выслеживал своего близнеца, потом хлопнул, перепугав сьонь и тут же его грохнули самого. Явно шпионские делишки. Полетело дело в политический сыск! Потопало ножками!

Гена Гутенброкен молча смотрел на радостного полковника и невольно начал разглаживать свои усы. Мелькнула мысль, что подбрить их надо.

– Я думаю, надо на контакт со сьонь выходить, – сказал Гена. – Искать к ним подход. Вот чую, что без них никак не разобраться в ситуации. Обычная криминалистика тут не поможет. Что-то очень странное здесь. И логика твоя, как сплавить дело, может и сработает, но загадка-то останется. Как бы снова не повторилось дело такое. Надо ведь знать, как с ним быть.

– Пусть болит голова у политического сыска! – твёрдо сказал Товарищ Майор. – А нам и обычных убийств хватает, ревнивцы, должники всякие, жадные наследники. Вот они привычно режут свою родню, травят, даже порой малознакомых граждан. Это наш контингент, для криминальной полиции. Остальное мимо. Хотя, дай сюда документы, сейчас попробуем восстановить картину сегодняшнего утра. Надо же самим быть в курсе, чтоб аргументировано отбивать нападки и отнекивания коллег из политсыска.

Он начал водить толстыми пальцами по бумагам, одновременно комментируя то, что там было изложено. Полковник машинально покачивал головой и хмыкал при этом. Гутенброкен молчал, тоже анализируя информацию.

– Я идиот! – вдруг сказал он. – И зря ваше управление платит мне, как консультанту. Сейчас всё очевидно.

Товарищ Майор недоумённо посмотрел на него. В глазах мелькнула досада, как всегда, когда Гена видел то, что полковник как-то пропустил. Он молча уставился на друга, ожидая пояснений. И частный детектив не стал медлить.

– Гляди! – он разложил документы. – Киллер открыл по мне пальбу в шесть пятьдесят примерно, так?

Полковник молчал, зная, что Гена не ждёт от него ответа. А тот продолжал.

– А Пантелей Егошихин прибыл на место убийства в семь ноль пять! И что это означает?

– Тут ничего такого не написано, – сказал полковник.

– Да, это не важно, – Гена отодвинул бумаги: – Эти два события произошли почти одновременно. Значит, киллер не хотел убивать того, первого. Потому что он никак не успевал бы это сделать. От моего дома до места преступления ехать на машине полчаса. И какой вывод?

Полковник пожал плечами и чуть прищурился, значит, тоже начал мозговать.

– Это значит, что киллер не хотел допустить меня на второе убийство! Он побил мне стёкла и зеркала, потом быстро слинял, зарезал второго Одихмата в машине около управления, до которого от моего дома пятнадцать минут пешком, и скрылся.

Замурлыкав песенку о весёлом еноте, Товарищ Майор встал и заложив руки за спину, начал прохаживаться по кабинету. Остановился возле стены, на которой висели грамоты от министра и пальцем начал стирать у них пыль с рамок. Точно такие же были дома у Гутенброкена. Интересные были преступления, за раскрытие которых и дали эти грамоты. По четырём из них Гене пришлось столкнуться с киллерами.

– Итак, – сказал полковник, крутя головой, чтоб размять шею. – Убийство первого не имело никакого значения для киллера. Может, он о нём и не знал. Он готовился убить второго, этого Тальпу Одихмата.

– А какая ему разница?! – развёл руками Гена. – Они же одинаковые!

Товарищ Майор странно на него посмотрел и они вдруг захохотали. Вытирали слёзы и снова ржали, от души. Было почему-то очень смешно.

– Имена у них ещё какие-то дикие, – ещё всхлипывая от смеха, сказал полковник. – Тальпа Одихмат. Прямо колдун из газеты бесплатных объявлений. Сниму порчу, наведу сглаз! Приходи ко мне, я Тальпа Одихмат! Имя полный отстой!

Вытирая слёзы, Гена внимательно глянул на друга и улыбнулся, опустив голову. Но тот заметил.

– А у меня нормальное имя! – крикнул полковник и стукнул кулаком по столу. – Меня так папа назвал, а эти шпионские прозвища какие-то придумали.

Они снова захохотали.

– У тебя вообще Гена, – продолжил Товарищ Майор. – Не Геннадий, а Гена. Крокодилье имечко. Тебе с таким именем на гармошке у вокзала играть!

Гена поднял вверх обе руки, показывая, что сдаётся.

– Фамилия вообще молчу, – разошёлся полковник. – Ладно бы гутенморген или моргенштерн, а что такое добрый брокен?

– От папы досталась, – успокаиваясь, пояснил Гена. – Хватит уже. Давай лучше пойдём пообедаем. Время уж полдень. Хорошие у нас имена, качественные, фиг забудешь!

И они снова начали хохотать.

Полковник снова забормотал песенку, но уже про грустную букашку, потерявшую штанишки. Сел за стол и подвинул ближе листы, принесённые сыщиком. Гена спросил, чем он хочет заняться.

– Сейчас решение о передаче дела в политсыск напишу, – ответил Товарищ Майор. – Вроде всё в голове утряслось.

– Да подожди, давай лучше поедим, – Гутенброкен потёр живот. – После коньяку аппетит проснулся.

Поглядев на документы, полковник махнул рукой.

– Давай перекусим! – решил он. – Сейчас у нас сервис в столовой поднялся до невиданных небес, или высот. Нейросеть какую-то завели. Тупая, но рабочая.

– Нейросетью сыт не будешь, – заметил Гена. – Картиночку солянки, что ли, нарисует? Пойдём в столовку уже.

– Не, не, подожди, – полковник начал пощёлкивать клавишами на клавиатуре. – Сейчас начальство может заказать себе обед в кабинет. Вот, смотри, меню с картинками. Выбирай, что хочешь.

Гутенброкен подошёл ближе. На экране медленно крутились миски с борщом и сырным супом, прямо на мисках было написано их содержимое. Тут же проплывали салаты с кальмарами и тарелка с тыквенным пюре с аппетитной тушёной рыбой.

– Выбор-то небогат, – усмехнулся Гена. – Доставка вас не балует.

– Опять затупила нейросеть, – отошедший было полковник глянул на экран. – Запомнила, что я заказывал на прошлой неделе и предлагает по новой. Типа, мы помним ваш выбор.

– Все эти нейросети отстой, – сказал Гена. – Пошли в столовую.

Но Товарищ Майор что-то нажал и все его прошлые обеды исчезли. Появилось обычное меню с картинками. Друзья выбрали, что понравилось.

И тут Гена укоризненно посмотрел на полковника.

– Мы вроде успокоились, сейчас лучше станем соображать, – сказал он. – А камеры-то возле управления не посмотрели. Киллер, когда Одихмата зарезал, всяко на них попал. Машина-то рядом ведь стоит.

Не говоря ни слова, Товарищ Майор порылся в своём компьютере и вскоре вывел на экран утренние записи с камер наблюдения. Вот подъезжает автомобиль, за рулём тот самый Тальпа Одихмат. Стоит, мотор не выключает, ждёт кого-то или чего-то. Ага, откуда-то появляется довольно неуклюжая фигура, на голове шапочка, огромные очки, маска против вирусов. Он садится в машину на заднее сиденье. Проходит секунд двадцать, вылезает. В камеру видно, как с левой стороны тела Одихмата выскочил кончик лезвия. Киллер придержал жертву, чтоб не дёргалась. Подождал немного и ушёл, оставив кинжал.

– Негусто, – Гена почесал щёку. – Идентифицировать убийцу по таким данным не удастся.

– Пусть у политического сыска голова болит, – буркнул Товарищ Майор и только опять придвинул к себе документы, как, что-то вспомнив, поднял голову и уставился на Гену.

– А как ты домой-то пойдёшь? – спросил он. – Киллер ведь охоту на тебя не прекратил.

– Я думаю, он сейчас отлёживается, – Гена покачал головой. – У него было две акции. Одна, со мной, не удалась. Это небольшой хотя, но всё-таки эмоциональный срыв. Киллер это понимает. После неудачного покушения он отмобилизовался и зарезал Одихмата. Но сейчас ему надо успокоиться, прийти в рабочее спокойное состояние. Был бы дешёвый придурок, он бы крутился у моего дома, поджидал. Но ведь нет такого.

– Откуда знаешь? – удивился полковник.

– У меня телефон подключен к камерам у дома, их там штук десять, – Гена вытащил аппарат. – Маячок настроен на то, чтобы сигнализировать, кто появится в поле зрения чаще трёх раз сегодня. Пока был дворник, старший по дому, мамаша с коляской и всё. Сейчас я заколочу в исходную тревогу ещё этого фраера в маске.

– У меня такой программы нет в телефоне, – Товарищ Майор чуть завистливо улыбнулся.

– Я её в вашем техотделе взял, – невозмутимо сказал Гутенброкен, намекая, что полковник не знает, что происходит у него в конторе.

– Да мне и не надо! – гордо ответил Товарищ Майор.

– И вот, – продолжил Гена. – Киллер предположит, что мне сегодня дадут охрану, или вообще увезут в тайное место. Так что он будет ждать, пока немного не успокоится всё, и тогда начнёт действовать.

– Вот интересный ты, – скептически усмехнулся полковник. – Он же знает, что ты его ищешь, и потому будет торопиться. И потом, может, киллеров было двое.

– Шайка убийц? – Гена задумался. – Может и так. Но всё равно, он или они сегодня действовать не станут. Скорее всего, из города уедут. Или залягут в норе какой-нибудь. И потому нужно использовать сегодняшний день по максимуму для сбора информации! Ибо завтра может быть поздно, Товарищ Майор!

– Слово какое выкопал – «ибо»! – удивился полковник. – Я его сейчас в решении использую. «Ибо есть основания для передачи вам дела»!

Он снова уселся за стол, пододвинул к себе документы и начал готовить решение на передачу дела об убийстве Тальпы Одихмата по подследственности в органы политического сыска, так как тут налицо участие граждан иных государств и шпионаж, а также «ибо службой криминальной полиции установлено..»

Соловьиная трель разнеслась по кабинету, Товарищ Майор от неожиданности вздрогнул, а Гена прислушался. Пение доносилось из одёжного шкафа. Полковник открыл дверцу и вытащил из пиджака свой телефон.

– Да, слушаю вас, – сухо произнёс он. – Как это не умерли?! Почему они живые? Что у вас там, в морге, происходит!! Я перезвоню!