Две руки, с силой втянули её внутрь, закрыли дверь, и прижали к стене в прихожей.

– Ммм… – Те самые, вкусные губы прижались к её губам и стали целовать, не давая произнести ни слова, а руки тем временем стали снимать одежду.

Она оторвалась от губ:

– Мне нужно в душ.

– К чёрту душ, всё потом. – Горячий шёпот, сквозь прерывистое дыхание, проникал ей прямо под кожу, и расползался горячей волной желания, выгибая навстречу горячим и страстным рукам.

Она почувствовала, как эти руки сдвинули бюстгальтер вниз, и обхватили её груди.

– Оооо, как я ждала этого. – Елена, и целовала, и покусывала шею Светланы, опускаясь всё ниже и ниже, пока её губы не поймали левый сосок, и не всосали его. Электрический разряд удовольствия с такой силой выгнул грудь Светланы навстречу губам, что она чуть не потеряла равновесие. Голова начала кружиться, и она обняла свою бывшую подругу то ли, прижимая её к себе, то ли, пытаясь устоять на ногах.

– Ммм. – Застонала она. – Пойдём в постель, или я упаду…

– Сейчас, сейчас. – Горячо шептала Елена, рука, которой уже скользнула под тоненькую ткань трусиков.

– Что ты делаешь? Я сейчас упаду… – Но пальцы уже нащупали самую горячую точку, между её ног и стали гладить её, всё усиливая, и усиливая давление. – Боже, я сейчас кончу, я сейчас… – хрипела Светлана и помогала движением бёдер своей подруге. – Войди в меня, войди. – Плотно прижалась она к ладони Лены и та скользнула внутрь неё двумя пальцами. – Оооо, оооо. – Застонала она, сжав бёдра, и после нескольких толкательных движений внутри, стала кончать, выгибаясь всем телом.

Через минуту немного отдышавшись, и придя в себя, Светлана почувствовала, как руки Елены потянули её в спальню.

– Нет, нет, нет. Вначале в душ…

Спальня шесть часов утра.

Светлана открыла глаза от какого-то навязчивого звука.

– Что это? – Простонала она не в силах пошевелиться.

– Будильник, что же ещё. – Услышала она такой же стон, рядом. И почувствовала, как чья-то рука скользнула по коже живота и, поднявшись выше, обхватила грудь.

– У тебя остались силы?

– Не знаю.

– Сколько время?

– Шесть.

– И ты сможешь встать?

– Не знаю.

– Что ты натворила?

– Что?

– Я пришла к тебе за помощью, а ты что натворила?

– Помогла тебе. Нет?

– Нет, ты набросилась на меня, как тогда в Танзании.

– Вот, как? А мне показалось, что это ты на меня тогда набросилась, а не я.

– Ну конечно… Я спокойно отдыхала после тяжёлого дня в своём бунгало, а ты пришла и набросилась на меня.

– Я пришла с бутылкой хорошего вина, сказать спасибо, за то, что ты поставила на место этого самоуверенного дурака…

– Твоего полковника?

– Никакой он не мой…

– Да, ладно ладно, не оправдывайся, я всё про вас знаю. Через полгода ты должна была получить квартирку, и после этого убить его…

– Не убить, а послать на хуй.

– А это не одно и тоже?

– Нет. В уголовном кодексе за первое дают пятнашку, а за второе не дают. Так что по закону, это не одно и тоже.

– Теперь буду знать.

– А ты приходи почаще, я ещё много чего полезного знаю, про уголовный кодекс. Буду тебе рассказывать.

– Я и пришла по делу, но ты же слова не даёшь сказать, сразу набрасываешься. Так в уголовном кодексе написано делать?

– Нет, это ты меня научила, когда первая подкараулила возле двери своего бунгало, стоило мне только приблизиться к ней.

– Да, да, я же говорю, что всё про тебя знаю, ты пришла сказать спасибо за дурака полковника, а не потому, что захотелось секса со мной…

– Именно сказать спасибо, а ты выскочила голая, и поймала меня.

– Не голая, а в полотенце после душа.

– Которое случайно упало прямо в дверях.

– Оно не упало, а ты его сняла.

– Да, я. Но втащила меня внутрь бунгало, и тут же уложила на кровать – ты.

– Я, я. А ты, как видно, хорошо запомнила этот приёмчик, и теперь с успехом применяешь его.

– Какая ты сволочь… – Томно простонала Елена. – Ничего я не применяю. – И теснее прижалась к ней. – Её пальцы, тем временем, нащупали сосок Светланы и стали нежно покручивать его, с удовольствием отмечая, как он твердеет.

– Если продолжишь, это будет двадцатый оргазм за ночь.

– И что? Надо запастись впрок твоими оргазмами, кто знает, когда ещё пройдёшь возле двери…

Через час на кухне.

Елена вышла из душа и села за столик, на котором уже стояли дымящиеся чашки с кофе и тарелочки с творогом.

– Я смотрю, ничего не поменялось с тех пор. Всё на своих местах, и кофе, и творог…

– Почему что-то должно поменяться?

– Ты не вышла замуж?

– Нет. – Елена, тоже внимательно посмотрела на Светлану. – И если судить по количеству оргазмов, то у тебя тоже, с личным, не всё в порядке.

– Это верно, не всё. Видимо, я как-то неправильно себя веду, раз мне всё время изменяют, да ещё так, что я узнаю об этом. – Елена, что-то хотела ответить, но Светлана остановила её, чтобы не затевать разговор о том, что случилось между ними. И сменила тему. – Ты торопишься?

– Тороплюсь, конечно, но если опоздаю, то ничего страшного. Всё равно скоро увольняюсь. Так что рассказывай.

– Увольняешься? Почему?

– В октябре сдам экзамен на адвоката, и прощай МВД.

– Ого, а сдашь? Я слышала это не просто.

– Да непросто, около шестисот вопросов. Причём с вопросами по уголовному праву уж как-нибудь, всё-таки юридическое высшее у меня есть, а вот арбитраж и налоги, действительно сложно, но я готовлюсь. И плюс, нашла ходы выходы в Новгородской палате адвокатов, там и буду сдавать.

– А работать потом где, в Новгороде?

– Нет, там делать нечего. Частично в Москве, но в основном за границей.

– Фиу. – Присвистнула Светлана. – Ничего себе планы… А там-то кого защищать?

– Не защищать, а заниматься легализацией культурных ценностей.

– Фиу. – Ещё сильнее присвистнула Светлана. – Поясни.

– После того как наш тандем в одиннадцатом году опять поменялся на Путина, очень многие богатые люди поняли, что это надолго, и перебрались жить, кто в Европу, кто в США, кто в Израиль. Многие прихватили с собой картины, вывозить, которые по закону, было нельзя.

– А как же вывезли?

– Не важно – кто как. Главное, что картин там много и они стоят приличных денег, только продать их легально нельзя.

– Почему?

– Потому что, сразу возникает вопрос – откуда они?

– На чердаке у бабушки, или там же в европах и купили… Что, наврать что ли трудно, что-нибудь в этом духе?

– Нет не трудно, только без экспертизы не продать.

– А у них нет?

– Есть-есть, без экспертиз бы сами не купили, только сделаны были эти экспертизы – в России. А это значит…

– Что картины были здесь.

– Точно. И сразу вопрос – как въехали и как выехали?

– Поняла. И что? Ты знаешь, что с этим делать?

– Да знаю. И хочу, быть первой, кто предложит реальную схему по легализации. А первый, как известно, снимает сливки.

– Ничего себе… Сама додумалась?

– Нет, есть знакомый еврей коллекционер, он мне об этой проблеме и рассказал. Сейчас живёт в Германии, и рад бы выставить что-то на Сотбис или Кристи, да не может и именно по этой причине. С него и начну. А дальше сарафанное радио и плюс пара статей на популярном ресурсе в сети, сами всё сделают.

– Ну, дай бог…

Они помолчали. – «Надо же, она совсем не изменилась, маленькие морщинки у глаз не в счёт» – Светлана рассматривала женщину напротив. Тоже самое делала и она.

– Ты совсем не изменилась, точно такая же, как пять лет назад, даже ещё интереснее стала. Я всё время помнила о тебе. Находила твои фотографии в сети. Думала с кем ты, где ты… Почему ты так долго не звонила? Я ждала.

– Не начинай. Прошлое не вернуть. Ты ставишь цели и добиваешься их любым способом, включая постель. Я так не могу.

– Я и увольняюсь потому, что мне это надоело. – Елена накрыла своей ладонью ладонь Светланы. – У меня ни с кем не было такого секса, как у нас с тобой. Давай всё вернём.

Светлана вытащила руку, встала и подошла к окну. Молча, стояла несколько минут, рассматривая пешеходов и машины.

– Понятно, ты не простила меня. – Елена проглотила подступивший комок, и сделала несколько глотков кофе. – Ладно, проехали. Тогда рассказывай, что у тебя стряслось?

Светлана, не повернулась. Она продолжала смотреть в окно и думать. – «Ну и что делать? Может сказать ей про диагноз? Что мне остался год, ну максимум два? Сказать? Ну, хорошо скажу, только кому от этого легче? Начнёт жалеть, заботиться, лечить… Говорить, что в Израиле есть такие врачи, и такие технологии, которые нам и не снились, и так далее и так далее. Мне это надо? Нет, хочу прожить оставшееся время полноценным человеком, а не больной курицей, вокруг которой все кудахчут. Да и ей, зачем вешать такую обузу? Вон, какие замечательные планы у неё. Ничего не буду ей говорить. – Решила она твёрдо. – А конверт? Вдруг там, что-то не то? Вдруг нет подтверждения? Открыть? А вдруг есть? Нет уж, пусть идёт, как идёт. Слава богу, есть чем заняться и есть, чем голову занять».

Она вернулась к столу и снова села напротив Елены. – Слушай…

Через полтора часа.

– Ничего себе… – Только и сказала Елена, когда Волкова закончила.

– Вот именно. – Согласилась Светлана и подумала про себя. – «И это я ещё не стала рассказывать про «Проклятие Лермонтова», и потенциальную возможность связи с Демоном. Что бы ты тогда сказала?»

– Если все три смерти связаны между собой, то ты понимаешь, с какими силами столкнулась?

– Да понимаю, и поэтому живу сейчас в съёмной квартире, и езжу на арендованной машине.

– Ну да, учить охотника быть незаметным глупо, особенно, такого как ты. И что ты собираешься делать?

– Собираюсь найти и убить всех, кто имеет отношение к смерти Ольги.

– Ого. Ты так её любила? – В голосе Елены, послышались нотки ревности.

– Любила не любила, уже не важно, но такой смерти она точно не заслужила. И это ИМ с рук, не сойдёт.

– Так ведь её смерть ошибка, хотели убрать тебя.

– Вот именно, и то, что я ещё жива (перед глазами появился конверт в сумке, и она мотнула головой, прогоняя видение) ИХ большая ошибка. И я до них доберусь.

– Дура чокнутая, ни черта ты не поняла. Тебе нужно немедленно смыться куда-нибудь.

«Для чего? Чтобы помереть через год в больничной койке?» – Чуть не ответила Светлана, но спохватилась и ответила совсем другое:

– И не подумаю – я их выслежу, и всех перебью.

– Блять… – Вырвалось у Елены. От последней фразы и главное от решительности, с которой она была сказана, у неё поплыли стены перед глазами. – «Боже, во что она влезает? А я?» – Ужас предстоящих событий и их последствий представился ей с кристальной ясностью. – «Мне это надо? Через два месяца, у меня начнётся совсем другая жизнь, а вот если, я сейчас втянусь в это, то она может и не начаться…»

– Чего ты ждёшь от меня?

– Узнай, не объединены ли все эти дела в одно? – Светлана увидела, как скептически поджались губы её собеседницы. – Я понимаю, что вряд ли, но вдруг кто-то умный нашёлся… И если нет, то мне нужны подробности гибели Шаховой. Как случилось, где случилось, и были ли свидетели.

– Всё?

– Всё.

– А ты подумала, чем это может грозить мне?

Светлана не подумала, и это отразилось на её лице.

– Ты понимаешь, что все, с кем ты сейчас будешь общаться, попадают в зону риска? Тебе то хорошо, где захотела появилась, когда захотела пропала. А другим? Кому надо каждый день на работу, с работы, в семью?

Светлана поняла, каким будет ответ. Она поставила себя на место подруги, и увидела выбор перед которым та оказалась – стать адвокатом, через два месяца, и заняться очень денежным делом, или, через два дня, попасть под машину.

– Извини, я не подумала. – Ей очень захотелось сказать другие, правильные слова: – «Какие же вы менты козлы!» – Но она не стала. Всё-таки, в первую очередь, перед ней была её бывшая подруга, а уж во вторую сотрудник МВД, да ещё не из очень боевого подразделения. Так что срывать на ней досаду за всех ментов, и глупо, и странно. – Извини.

Она поднялась.

– Спасибо за завтрак, и прекрасную ночь. Мне пора.

– Подожди, я же не сказала нет… – Зачем-то произнесла Елена, хотя именно это она и хотела сказать.

– Конечно, конечно, я поняла, спасибо. Если тебе удастся что-то узнать, не привлекая к себе внимания, то и отлично, а не удастся не страшно – я справлюсь. – Посмотрела на часы. – Ооо, засиделись мы с тобой, я тоже опаздываю. – И пошла одеваться.

Елена осталась на кухне, уставившись в чашку с кофе, но вряд ли видела её. Она поняла, что они больше никогда не встретятся, что их пути разошлись окончательно, и ей было больно от этого…

Через час напротив музея Лермонтова.

Светлана прохаживалась по Малой Молчановке, размышляя о своих дальнейших действиях.

«Правильно ли зайти к ним, вот так, без предупреждения? Не покажется ли это странным? А если покажется, то что? Да ничего – возьмут и перезвонят в фонд, с вопросом кого и зачем к ним отправили. И что тогда? – Но пока она задавала себе этот вопрос, к ней мгновенно пришёл ответ с решением. – Надо организовать звонок оттуда и всё. – Она, достала смартфон, вошла на сайт музея и набрала контактный номер.

– Алё.

«Алё, передразнила Светлана про себя, взявшую трубку женщину. Не могут научить секретаршу правильно отвечать что ли? Да и голос какой-то не молодой. Странно. Алё…»

– Здравствуйте, это из фонда культурное наследие. Можно мне поговорить с Валентиной Брониславовной?

– Да, это я.

– Отлично. – Светлана удивилась второй раз. –«Надо же, сама трубку поднимает…» – У нас тут некоторые перестановки в связи со смертью госпожи Шаховой.

– Да, да я в курсе. Мне же звонил вчера ваш президент, господин Рейнер.

– Он предупредил, что мы организовали поиск Кашиной, и помочь нам в этом пригласили специального сотрудника?

– Нет.

– Её зовут Волкова Светлана Сергеевна. Когда было бы удобно, ей прийти к вам?

– Зачем?

– Поговорить со всеми с кем общалась Кашина, вдруг, поделилась с кем-нибудь о своих планах.

– Хорошо, конечно.

– Много времени это не займёт, не переживайте.

– Может быть, есть список вопросов? Вы бы прислали заранее, чтобы мы подготовились.

«Очень плохой вариант. – Светлана, стала быстро соображать, как увернуться от этого. – Ясно, что вопросы надо отправить по электронной почте, и почта должна быть от фонда».