Ровно с этой секунды время для Светланы остановилось. Она всё делала автоматически: схватила винтовку, и начала двигаться влево, выбирая удобную позицию для стрельбы, лишь немного удивляясь тому, что все остальные стоят, как вкопанные, включая быка. Передёрнула затвор, загоняя пулю в патронник, и вышла на убойную позицию, точно сбоку. Подняла винтовку. Поймала мушкой место, возле левой ноги быка, буквально физически ощущая, как там, под толстой шкурой, бьётся его могучее сердце. Выстрел. Тут же перезарядила винтовку и, опустившись на одно колено, выстрелила ещё раз, примерно туда же. Ещё раз перезарядила, но стрелять не стала, лишь удерживала цель на мушке. Буйвол упал на передние колени, сделал попытку подняться, и почти выпрямил одну ногу, но тут грохнул ещё один выстрел, и окончательно свалил его. Уши охотницы придавила мёртвая тишина. Светлана видела, но не слышала, как время снова двинулось, толкая шестерёнки вселенной: как зашевелились люди вокруг неё, как два проводника кинулись на помощь Нгомо, как полковник поднялся и неуверенной походкой пошёл проверять буйвола, как Елена подошла к ней и что-то начала говорить. Всё происходило, словно в немом кино. Светлана, опираясь о винтовку, поднялась с колена, и вытерла рукавом капли пота со лба. В теле чувствовалась усталость и заторможенность – «Надо же, как будто километр пробежала». – Она улыбнулась своему состоянию и попыталась сосредоточиться на губах Елены, чтобы понять, что же она говорит ей, но вдруг подумала совсем о другом. – «Какие у неё мягкие и, наверное, вкусные губы…» – Ей захотелось прикоснуться к ним своими.

И тут не к месту включился звук.

– Боже мой, боже мой, как вам удалось это сделать? Три выстрела подряд точно в цель… Вы двигались с какой-то нечеловеческой скоростью. Только что стояли рядом и вдруг, раз, и уже далеко сбоку и БАМ, БАМ, БАМ – Она достала из подсумка на поясе, маленький фотоаппарат и стала фотографировать Светлану, потом быка, потом всё вокруг, стараясь зафиксировать момент истории.

– Убит. – Полковник обернулся к ним, но Светлана даже не посмотрела в его сторону, она отряхнула колено и пошла, помогать проводникам, стаскивать Нгомо с дерева.

Через двадцать минут они положили его на импровизированные носилки, и были готовы двинуться в обратный путь. Светлана подошла к полковнику, который стоял в сторонке и куда-то внимательно всматривался.

– Пойдёмте, путь не близкий, вам тоже придётся нести раненного.

– Там львы. – Он указал рукой, как раз в ту сторону, куда им было нужно идти.

Светлана взяла бинокль у одного из проводников и внимательно рассмотрела место, куда он показывал.

– Львица и с ней два львёнка, причём львица сильно истощена. – Она опустила бинокль.

– Кровь почуяли. – Процедил сквозь зубы полковник. – А опасность не чуют, зря. – И поднял ружьё.

Но выстрел ушёл в небо. Светлана ударила по стволу снизу, и помешала ему.

– Ты что?

– Нельзя.

– Ты кто такая мне указывать. – Он взбесился, резко развернулся к ней и надвинулся всей массой, словно собираясь, ударить.

Проводники, тут же подскочили, чтобы вмешаться, но она остановила их, подняв руку в их сторону.

– Ещё одно движение, полковник, и я свяжу тебя. И всю дорогу буду тащить на верёвке, как собаку. – Не повышая голоса, произнесла она, не двинувшись с места ни на сантиметр. И, при этом ухитрилась смотреть на него сверху вниз, хотя была ниже ростом.

И он остановился.

Он остановился, потому что увидел тот же самый взгляд, каким она, только что, целилась в буйвола. Ни тени сомнения, ни грамма страха, только холодная воля, и непреклонная решимость сделать то, что говорит. Он понял, что слабее её, а силу он уважал. Они ещё постояли друг против друга, но уже без надрыва.

– Ладно. – Прохрипел он. – Ладно.– И осмотрелся, в поиске поддержки, но поддержки ни от кого не получил, даже от Елены. – Пошли домой. – Сдался он окончательно. – Действительно начинает темнеть.

Через два часа, в полной темноте, при свете единственного фонарика, они всё-таки добрели до машин, погрузились, и тронулись к лагерю…

– Круто.

Светлана вздрогнула.

Наше время редакция АртХаус

Светлана вздрогнула.

– Что?

– Крутой рассказ, хоть роман пиши. – Произнесла девушка с завистью. – Нгомо сильно пострадал?

Светлана несколько секунд, растерянно смотрела на неё, соображая, что происходит.

– Я что, всё это говорила вслух?

– Ну да… – В свою очередь озадачилась Аня. Она давно уже уселась поудобнее и с удовольствием слушала рассказ охотницы о её приключениях в Африке.

– Упс… И что я рассказала?

– И про мудака охотника, и про атаку буйвола, и про львов… Кто он, кстати, почему вы называли его полковником?

– Мент, какой-то.

– А кто ему была Елена?

– Про неё я тоже рассказала? Вот чёрт…

– Да, рассказали… – Неуверенно поддакнула Аня, и вдруг брякнула, неожиданно для себя. – У вас с ней начался роман? – Её так захватила эта история, что она не смогла удержаться от вопроса. Но тут же, спохватилась, что влезает во что-то очень личное и покраснела. – Извините.

– Так, хватит об этом, дальше всё детям до шестнадцати. – Светлана остановилась, и произнесла это тоном, пресекающим любое продолжение. – Теперь твоя очередь рассказать мне, что тут у вас произошло на самом деле. Почему ушла помощница?

Переход был достаточно резким, и напористым, и застал девушку врасплох.

«Блин, опять этот взгляд. – Анна, поёжилась от, неприятно пронизывающего взгляда собеседницы. – Ну, прямо как школьница на экзамене. А почему я дёргаюсь? Почему не рассказать, как есть? А что рассказать? Что у Кашиной с Юлькой был роман, и об этом сплетничал весь офис, пока между ними не пробежала кошка? И я даже знаю, кто это кошка, кстати. Это всё рассказать? С чего вдруг? Кто, эта женщина, с её неприятно-цепким взглядом, и что ей нужно? Завтра появиться Кашина жива – здорова, и что тогда? Я тут самая болтушка окажусь? А если не появиться? Ну, тогда, почему полиция этим не занимается?» – Думала она об одном, но говорить начала совсем другое. Видимо рассказ Светланы сломал какую-то преграду между ними.

– Кашина запала на Шахову, а Юлька стала ревновать…

– Юлька это помощница, которая сидела здесь с ней?

– Да, она.

– И что?

– И всё. Между ними произошёл разрыв и она уволилась.

Светлана переварила услышанное. – Как интересно… Шахова об этом ни словом не обмолвилась. И теперь понятно почему тогда растерялась Виктория Александровна, когда речь зашла о помощнице. – Она внимательно посмотрела на девушку.

– А ты откуда знаешь об отношениях Кашиной и Шаховой?

– Я видела их вместе на улице…

Год назад. Аня.

Она возвращалась в офис с выставки Митьков. Это была вторая выставка за день, и она чувствовала себя усталой и голодной. Печенюшки и солёные огурцы с водкой, что предлагались на ней в качестве фуршета, нормальные люди, которых правда было совсем немного, восприняли как идиотизм. Зато основная масса посетителей, наоборот, с восторгом навалилась и на водку и на огурцы, но и выглядела, при этом, соответствующе – бомжеватая смесь неопрятных людей сильно преклонного возраста. Гадость какая, и публика, и фуршет, да и картины тоже – дребедень дребеденью. Так и напишу, а в качестве эпиграфа можно взять крылатые слова Грибоедова:

Хозяйка блядь, пирог говно

Котлеты грёбаной конины.

Подайте шляпу и пальто

Еб…л я в рот, такие именины.

«Очень точно описывает выставку, и даже исчерпывающе. По большому счёту, на этом можно и закончить. – Она улыбнулась, представив эффект от такого обзора. – Жаль не пропустит литературная редакция журнала… И зря, скорее всего, и публику бы заинтересовало, да и устроителям бы понравилось. А если галеристка восприняла бы на свой счёт, первую строчку эпиграфа, и возмутилась бы такой характеристикой, то можно было бы в качестве иллюстрации приложить фото, где она в каком-то придурковатом платье из перьев, обнимается в засос со старыми пердунами в тельняшках. Во, даже есть расхотелось от одной мысли об этом. С этим ясно, а что писать про первую? Утром в 11-00, аукционный дом Сhristie's, открывал предаукционную выставку русских торгов. Там что лучше было? Да ни сколько. Эти кинулись в прямо противоположную крайность. Да, всё было чистенько и гламурненько, но выступления спикеров, это просто капец. Про что писать-то? Про часы брегет? А вот возьму и напишу, всё как было. Что выступление главы Московского офиса заняло ровно две минуты и сводилось к фразе «Всё хорошо», ни анализа рынка, ни обзора тенденций, ни характеристики покупательских предпочтений – дурдом. Зато спонсору показа, компании Брегет, отвели на выступление минут двадцать, и этот гад ухитрился рассказать всё, от производственных мощностей, до технических особенностей новых моделей, и своими турбийонами достал хуже митьков. Вот так и напишу, что кто хочет узнать подробности производства часов «Брегет», пусть идёт на выставку аукционного дома Сhristie's».

С этими мыслями она подошла к офисному зданию и чуть не столкнулась с, выходящими оттуда, двумя женщинами. Одна высокая, в чёрном легком пальто, вела под руку вторую чуть меньшую, но тоже очень интересную женщину в сером плаще. – «Ни фига себе. – Аня отпрянула в сторону, чтобы не столкнуться. – Пара выглядела очень эффектно и чувственно, видно было, что они нравятся друг другу. – Вот это да… – Девушка, остановилась и стала смотреть им в след. – Льнут друг к другу, как влюблённые… Вот так поворот… А как же Юлька? – Женщины тем временем сели в мерседес, причём высокая открыла дверь перед той, что пониже, помогла сесть и, только после этого, пошла на водительское место. – Круто. – Аня смотрела с завистью на эту сцену. – За мной интересно, будет так кто-нибудь, когда-нибудь ухаживать? – Она вздохнула, и почти что пошла дальше, но зачем-то отметила, что машина не спешит трогаться. – Что они там делают? – И зачем-то, пошла в том направлении, оглядевшись по сторонам, не смотрит ли на неё кто. – Дурь какая. Кто на меня может смотреть? Иду и иду, кому какое дело?»

Она обошла машину по большой дуге так, чтобы её не заметили оттуда. В качестве ориентира наметила себе дверь магазинчика впереди. – Пройду мимо них, и зайду в него, как будто за покупками, и кстати, куплю себе какой-нибудь круассан к чаю. – Она, прошла чуть дальше и осторожно обернулась к машине. – Вот это да… – У неё захватило дух, от увиденного. Две женщины страстно целовались. Светленькая откинулась на сидении, а тёмная целовала её прямо в губы, придерживая одной рукой голову, а другой, забравшись между полами плаща…

Комната АртХаус. Наше время.

– И что было дальше?

– Ну как что? – Девушка замялась. – Секс наверное…

– Я не об этом. Часто они потом встречались? Как, где? Встречала её Шахова после работы или наоборот привозила с утра?

– Нет, этого я не знаю. Они не афишировали свои отношения. Даже когда Шахова приходила к нам, они держались так, как будто, между ними ничего нет.

– Почему?

– Не знаю. Может быть, стеснялись таких отношений.

– Тогда, может быть, и не было никакого продолжения после поцелуя в машине?

– Было-было, как раз тогда произошёл разрыв с Юлькой, которая несколько дней ходила заплаканная, а потом и вовсе уволилась.

– Ну и что? Ты видела, чтобы Кашина и Шахова встречались после этого?

– Видела несколько раз… – Опять покраснела и остановилась.

– И это длилось до последнего момента?

– Нет, в последний месяц. – Она подумала. – С середины июля примерно, между ними что-то произошло.

– В смысле?

– Обычно, когда Шахова звонила ей на сотовый, было ясно, что звонит любимый человек. Она начинала разговаривать таким нежным тоном, и сразу выходила в коридор. А в последний месяц, стала говорить странно, с неохотой, как с …

– Надоевшей любовницей?

Девушка опять покраснела.

– Не знаю, может быть, а может быть, как с тем, кого начинаешь бояться.

– Чтооо? Давай подробнее. Она что угрожала ей?

– Не знаю, я же не слышала, что она ей говорит. Но тон Кашиной изменился, и отвечала она на звонки с крайней неохотой. В коридор уже не выходила, а только: – Не знаю, может быть…

– Интересно. – Волкова обдумала полученную информацию. – А в Пятигорск она зачем ездила?

– Кто?

– Кашина.

– Понятия не имею… А когда?

– За две недели до исчезновения.

– Я ничего об этом не знаю. – Она подумала. – Да, её не было три или четыре дня, но в этом не было ничего необычного, она и раньше в таком режиме работала.

– Ясно. Спасибо…

Вечером этого же дня в съёмной квартире. Волкова.

И так, подытожим:

1. Между Шаховой и Кашиной был роман.

2. За месяц до исчезновения их отношения испортились

3. За две недели до исчезновения Кашина ездила в Пятигорск

4. И тогда же отношения между ними стали плохими настолько, что Кашина стала бояться Шахову.

«И что это проясняет? Ничего. По большому счёту, всё в рамках обычного производственного романа: ну встретились, ну потрахались. Почему нет-то? Взрослые люди. – Светлана посмотрела на фотографии Кашиной, которые она нашла в интернете. Вот она участвует в каком-то круглом столе, вот с бокалом шампанского на фуршете, вот позирует вместе с другими фотографу, вот с кем-то общается не замечая фотографа. И со всех сторон то, что надо для романтических отношений – интересная блондинка лет тридцати-тридцати пяти. С одной стороны, уже взрослая и знает чего хочет, а с другой – всё ещё в прекрасной физической форме. Так что Шаховой, было грех не воспользоваться таким моментом. А как же тот шибздик кавказец? Ну и что? Во-первых кавказец не выглядел хозяином положения, во-вторых, что мешало держать его вместо тумбочки, из которой берут деньги? Тем более по росту он вполне годился для этого».

Пока обдумывала события дня, походила по кухне, потом выключила свет, и чуть раздвинув шторы, выглянула в окно.

«Вроде всё спокойно. – Она, внимательно осмотрела припаркованные машины и детскую площадку. – Да, пока никаких признаков слежки. И это странно. Либо они меня потеряли, либо ждут, пока не успокоится ситуация. – Всё это время она тщательно проверяла, что происходит вокруг, даже эту квартиру выбрала, только за то, что в неё можно было попасть через другой подъезд, с обратной стороны дома. – Не пора ли позвонить Елене? – Она взяла свой сотовый, нашла её номер, потом достала новый простенький телефончик, с чужой симкой, и набрала её.

Гудок, второй, третий…. – После пятого она уже хотела дать отбой, но там, наконец ответили.

– Алё.

Сердце Светланы предательски ёкнуло. Она узнала, и этот голос, и эту интонацию – она ничего не забыла. Поэтому вместо заготовленной речи с объяснением причины звонка, вдруг произнесла хриплым голосом:

– Это я.

На том конце что-то брякнуло, потом послышались звуки шагов, потом хлопнула дверь, и только после этого послышалось:

– Не ожидала тебя услышать, уже.

– Мда, извини, но мне больше некому позвонить. – Они помолчали. Всё, что казалось, забыто и пережито, вдруг встало перед ними во весь рост. – Мне нужна помощь. – Попыталась она увести разговор в деловую часть.

– Помощь? Ты помнишь, что говорила мне в последний раз? – Проигнорировала её попытку Елена, и продолжила, тот ужасный, не законченный пять лет назад разговор.

– Да помню, и …

– И после этого звонишь? А извиниться для начала? Или это не круто, извиняться?

– За что это?

– За что? Напомнить?

– Не надо начинать…

– А я считаю надо…

Светлана отстранила трубку в сторону, и вздохнула – Так и знала, что придётся выслушать всё это – Приблизила её к уху: – «…блядь такая, ты подумала…»

И снова отодвинула, поморщившись, и посмотрела на часы. Стрелки показывали 23-14. – За пять лет она поднаторела в ругательствах… Интересно, на сколько её хватит?

Приблизила: – «…и после этого она звонит среди ночи, да я в гробу тебя…»

Снова отвела в сторону, покривившись, и хмыкнув. Поднялась со стула, и сделав несколько шагов по кухне, ещё раз подошла к окну. И ещё раз, стала изучать обстановку на улице, периодически прикладывая трубку к уху, и проверяя что там. И как только слышала – «Сука… вот только попробуй…» – отводила, но недалеко, чтобы услышать, когда там наступит тишина.

«Интересно, какая она сейчас? – Перед глазами всплыл образ Елены пятилетней давности. – Стоп, вот этих мыслей точно не нужно. – Резко остановила себя Светлана. – Какая разница, какая она? Ты звонишь ей по делу, и всё».

Наконец, через полчаса, когда стрелки часов показали 23-44, в трубке стало тихо. Светлана прижала её к уху, и то, что она услышала, заставило почувствовать себя сволочью.

– Ты плачешь?

– Знаешь, как я ждала твоего звонка?

– Знаю. – У Волковой защемило сердце.

– Приезжай.

– Сейчас?

– Нет, завтра давай встретимся.

– Ты не одна? – «Чёрт, чёрт, чёрт, зачем я это спросила?»

Возникла долгая пауза.

– Не отвечай, я поняла. Давай подъеду завтра, скажи только, куда и во сколько?

– Позвони в 11 утра. Я скажу, где пересечёмся.

– Хорошо.

И без паузы:

– Ты сука, и ты знаешь об этом.

– Да, знаю.

– Почему ты не звонила?

– Потому что злилась на тебя.

– Ну, и что? Злилась она… Всё, завтра жду звонка, пока. И знаешь что?

– Что?

– Я рада, что ты позвонила. – И положила трубку…

Светлана ещё посидела, придерживая телефон возле уха, словно продолжая разговор, и осмысливая произошедшее.

«Всего-то нужно было, встретиться и поговорить об этих убийствах, а не старое ворошить. Ан нет. – Она вздохнула. Оказывается, ничего не закончилось тогда. Оказывается, всё ещё кровоточит. – Как странно… Пять лет прошло, а вот, один звонок и словно вчера расстались. Может зря позвонила?»

В руке загудел её маленький телефон.

– Алё.

– Приезжай прямо сейчас. – Это перезвонила Елена.

– Как это, ты же не одна вроде?

– Уже одна, еду домой. Адрес надеюсь, помнишь?

– Помню.

– Сколько тебе ехать?

– Минут тридцать.

– Я уже буду дома, давай…

– Амм. – Промычала Светлана.

– Я не поняла, ты что там, думаешь ехать или не нет?

– Амм

– Если не приедешь, то пошла ты к чёрту. – И бросила трубку.

Светлана с улыбкой посмотрела на телефон. – «Всё такая же горячая, как и всегда… Хорошо, что позвонила».

Квартира Елены. Волкова.

Через полчаса, она парковалась возле дома своей бывшей подруги.

«Никаких выяснений отношений, никаких «ты помнишь – я помню», и уж тем более никакого секса. Только не это. Снова ввязаться в отношения с ней, точно зная, чем закончится – идиотизм. Нет – твёрдое нет. Второй раз, я на это не поведусь. Захожу, рассказываю всю историю с самого начала, и прошу помочь. Так? Да, так. И никакого секса. А если она стоит в дверях спальни (чуть не сказала «нашей спальни») вся такая нежная, в тоненьком халатике под которым ничего нет, и … Стоп, стоп, стоп – никакого секса. Не нужно фантазировать дальше – твёрдое нет. – Она закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. – Надо переключиться. Давай, о деле думай. Что тебе надо узнать у неё? Мне нужна информация, не связал ли следователь три смерти вместе. Вряд ли конечно, но вдруг… Вдруг умный попался. – Она хмыкнула от такого смелого предположения. – Да, уже смешно. Ладно, едем дальше. Мне нужны подробности гибели Виктории и Шаховой. И в первую очередь Шаховой. Про неё вообще ничего не известно. Как погибла? Почему похороны были закрытые? Чем больше узнаю, тем лучше. Отдельный вопрос, надо ли рассказывать про «проклятие Лермонтова» и роковые даты в нашей истории? А чем это тебе, или ей поможет? – Она обдумала. – Ничем, а вот помешать может. Если она решит, что у меня съехала крыша, так же, как я решила это про Викторию, то какая уж тут помощь? Только медицинская.

С этой мыслью она вошла в лифт, все звуки и скрипы, которого она знала наизусть, и нажала кнопку с цифрой 14. Лифт поехал в верх, и по мере приближения к нужному этажу, её охватывало всё большее и большее волнение.

«Да что со мной такое? Как на свидание поднимаюсь, ей богу, ну просто дурдом».

Она вышла из лифта, подошла к двери, и только подняла руку к звонку, как она распахнулась.

– Амм… – больше ничего сказать не успела.