«Житие» Сергия ничего не говорит о поездке преподобного в Рязань, однако в третьем варианте своего труда Пахомий Логофет рассказывает об основании Голутвинского Богоявленского монастыря, расположенного близ Коломны.
Явление Богородицы можно было бы трактовать как стремление Сергия отыскать необходимые ресурсы для возрождения Троицкого монастыря у великого князя Дмитрия Ивановича и его двоюродного брата Владимира Андреевича Серпуховского. Но поскольку речь идет о событиях 1382 г., вряд ли возможно провести данную параллель. Да и просить поддержки у верховной власти в условиях тяжких последствий татарского нашествия вряд ли было приемлемо для преподобного. Тем не менее мысль Б. М. Клосса представляется достаточно плодотворной. Такие же имена, что и у апостолов в эпизоде явления Богородицы, носили самые близкие к Сергию люди: его племянник Феодор Симоновский, до пострижения носивший имя Иван, и брат Петр. Очевидно, именно с их помощью и восстанавливался Троицкий монастырь.
Спустя три года после нашествия Тохтамыша
Вместе с тем, если посмотреть на эпизод явления Богородицы с позиций рационализма, окажется, что в нем, несомненно, отразились тревоги, обуревавшие троицкого игумена в сложную для него позднюю осень 1382 г. Восстановление обители требовало весьма значительных затрат, как материальных, так и трудовых.
обитель, а между тем Сергию уже исполнилось 60 лет – возраст даже по нашим меркам весьма зрелый, а для людей Средневековья, когда средняя продолжительность жизни составляла 35–40 лет, и вовсе считавшийся глубокой старостью. Оставалось надеяться лишь на помощь свыше.
послания, оно писалось Киприаном сразу после его отъезда из Москвы осенью 1382 г. и было адресовано не кому иному, как Сергию Радонежскому, который благодаря своему духовному авторитету в это время действительно являлся самым заметным из настоятелей русских монастырей и впоследствии был назван «игуменом земли Русской».
Это позволило бы, накопив людские ресурсы, окончательно покончить с зависимостью от Орды, что хорошо понимал и новый хан Тох-тамыш. Стремясь удержать Дмитрия в своем подчинении, менее чем через два года после Куликовской битвы он предпринимает нашествие на Москву.