Лотти опоздала с предостережением: локоть Элли задел груду барахла, которую венчал мистер Трюфель. Падая, игрушечный поросенок опрокинул банку колы, стоявшую на полу. Содержимое банки пролилось, превратив кучу сухих вещей в кучу вещей мокрых и липких.

– Ой-ёй! – Элли села и уставилась на темную пузырящуюся жидкость, которая ползла по деревянным половицам в сторону Лотти. Что-либо предпринять виновница происшествия даже не пыталась.

К ужасу Лотти, коричневые брызги попали на ножку мистера Трюфеля. Девочка быстро подхватила поросенка.

– Что значит «ой-ёй»? – вне себя от досады воскликнула Лотти. Внутри все клокотало. Раньше никто не вызывал у нее такой волны эмоций. Она вдруг осознала, что впервые после смерти матери позволила себе разозлиться. Казалось, все негативные чувства, которые скопились в душе Лотти, сейчас выплеснутся наружу.

Элли только плечами пожала.

– Ах, так? Ну, ладно! – Скрежеща зубами, Лотти ринулась в ванную и схватила полотенце. – Если ты не хочешь убрать за собой, это сделаю я!

Она принялась собирать пролитую жидкость полотенцем, подчеркнуто игнорируя безразличие соседки.

– Эй, расслабься. – Элли сгребла с пола одну из книжек, снова уселась на кровать, скрестив ноги по-турецки и небрежно отбросив с лица прядь волос. – У тебя же есть прислуга, вот она пускай и убирает, – захихикала она.

У Лотти похолодело в животе. Вон оно что. Значит, о ней уже составили мнение. Черта с два, Лотти не позволит судить о себе предвзято! При виде рассевшейся на кровати Элли она почувствовала, как внутри поднимается буря гнева.

– Послушай, не знаю, что ты там нафантазировала насчет меня, но мне пришлось изрядно попотеть, чтобы оказаться в этой школе. Платить за обучение мне не по карману, я постоянно должна доказывать свое право здесь находиться, так что меньшее, что требуется от тебя, – это привести в порядок свою половину комнаты в день приезда. – Она швырнула мокрое полотенце на кровать Элли. – Да, и ты права: я не хочу испачкать платье, потому что, в отличие от некоторых, не могу позволить себе роскошь перекладывать заботы на других.

Элли моментально перестала хихикать. Повисла долгая неловкая пауза. Лотти не помнила, когда в последний раз была настолько откровенной. Внезапно ей стало страшно: что-то теперь будет! Она покосилась на Элли и остолбенела, увидев на лице той искреннее сожаление.

– Я не… не знала. – Элли отвела глаза и пригладила шевелюру. Видимо, этот жест обозначал, что ей стыдно.

Лотти разжала кулаки – на нервной почве пальцы сжались в них сами собой. Взгляд упал на настенные часы: почти семь. До встречи с Биной всего пять минут!

Смущенный вид Элли почему-то ее тронул, она смутно поняла, что между ними только что произошло нечто важное. «Будь добрее», – напомнила себе Лотти. Собрав весь негатив в тугой комок, она избавилась от него одним длинным выдохом.

– Пойдешь смотреть фейерверк?

Элли удивленно заморгала, явно не ожидая перемены тона.

– Я иду не одна, мы договаривались раньше. Моя компания не будет против, если ты к нам присоединишься.

Соседка задумчиво посмотрела на Лотти, затем отвернулась. Волосы снова упали на лицо, закрыв глаза.

– Нет, пожалуй, я не пойду. Устала с дороги, да и… – она принялась теребить медальон на шее, – надо, наверное, все-таки немного тут прибраться. – Последние слова Элли произнесла с виноватой улыбкой.

Несмотря на неудачное начало знакомства, необходимость уйти и оставить эту девочку одну непонятно отчего наполнила сердце Лотти тяжестью. Несколько лет никто по-настоящему не выводил ее из себя, и она все еще подсознательно ждала, что новая знакомая отплатит ей за эту вспышку. Но вместо этого Элли устремила на нее взгляд, в котором сквозило понимание и от которого Лотти непроизвольно прижала руку к груди.

– Спасибо. – Услышав себя со стороны, она удивилась. Лотти сама не понимала, за что благодарит соседку.

В ответ Элли улыбнулась: молчаливое перемирие было достигнуто.

– Да нет проблем.

-6-

Как и было условлено, Бина встретила Лотти у ворот Айви-Вуда. Вместе девочки пересекли мост и направились к Волшебному шатру. Воспоминания о ссоре с Элли выветрились из головы Лотти; теперь ее занимала мысль о том, как признаться Бине, что она вовсе не иностранка и приехала всего лишь из Корнуолла, а исправить ошибку сразу помешала стеснительность.

К счастью, вечерние виды Роузвуда позволили отвлечься и расслабиться. В сгустившихся сумерках зрелище было еще более захватывающим: путь освещали свечи, расставленные вдоль дорожек и мерцавшие на ветру.

Дойдя до шатра, Лотти догадалась, почему его назвали волшебным: опорные балки были скрыты под множеством роз, отчего крыша словно парила в воздухе. У рядов с сиденьями Лотти приметила Лолу и Микки, которые лакомились леденцами на палочке, Анастейшу, даже в темноте не снимавшую солнцезащитных очков, и незнакомого темнокожего мальчика. Приближаясь к компании, Лотти расслышала, как он произнес:

– И все равно я считаю, что для десятиклассников комендантский час должен начинаться не раньше десяти вечера. Надо подать жалобу!

– Рафаэль, я тебя умоляю! – фыркнула Анастейша. – Ну, подай еще одну, а потом расскажешь нам, чем дело закончилось.

При виде Бины и Лотти оба умолкли.

– Лотти, приветики! – Лола подбежала к ней и крепко обняла, точно закадычную подружку, при этом Лотти ощутила сладкий аромат, похожий на запах детской присыпки.

– Лотти, это Рафаэль. Рафаэль, это Лотти, – представила Бина.

Темнокожий мальчик отвесил шуточный поклон.

– Приятно познакомиться, мисс…

– Тыквен, – подсказала Бина.

Рафаэль согнулся от смеха.

– Бина, для твоих странных шуточек еще не сезон, – сказал он, выпрямляясь. В его речи присутствовал едва уловимый американский акцент.

– Это и вправду моя фамилия… – промолвила Лотти, чувствуя, как щеки заливает краска. Только бы обошлось без вопросов!

– Короче, народ, – резко перебила Анастейша, – профессор Девайн выступает через двадцать минут, а Саския приберегла для нас хорошее местечко, откуда смотреть фейерверк, так что пошевеливайтесь.

Все подхватили рюкзачки и двинулись к месту обзора. Интересно, подумала Лотти, Анастейша специально сменила тему, чтобы отвлечь внимание от ее фамилии? Сделала это из тактичности?

По дороге к площадке для публичных выступлений Микки спрятал в карман палочку от съеденного леденца и тут же сунул в рот новый. Поймав взгляд Лотти, предложил:

– Хочешь? – Он извлек из кармана и протянул ей целый веер сосулек.

Лотти вежливо взяла одну конфету и положила в сумочку, а в следующий миг чуть не подскочила от изумления.

– Фабрика «Томпкинс», – зашептала ей на ухо Бина. – Леденцы… в смысле, Лола и Микки – они Томпкинсы.

Смысл слов Бины дошел до нее не сразу. Близнецы – те самые Томпкинсы? Корпорация «Томпкинс» – самая богатая компания по производству сладостей в мире, их конфеты – самые вкусные. Неудивительно, что Микки – сладкоежка. Лотти вдруг поняла, кого напоминают ей брат и сестра – белокурые, с нежной кожей и сочными алыми губами. Карамельные палочки, вот на что они похожи!

Пока Лотти переваривала информацию, вся компания остановилась, примкнув к толпе учеников. Среди них была и кудрявая блондинка, с которой днем обнималась Анастейша. Пышная шапка волос и стройная фигура делали ее визуально выше остальных, держалась она дружелюбно и в то же время с явным авторитетом. Повязанный вокруг шеи красный шарф с изображением медведя – талисмана факультета Конх – указывал, что она – староста класса. Изучив Лотти внимательным взглядом, девушка улыбнулась.

– Это и есть новенькая с Айви, о которой ты упоминала, да, Анастейша?

Должно быть, это Саския, догадалась Лотти. Любопытно, Анастейша что-нибудь еще про нее говорила?

Она любезно улыбнулась, Саския ответила тем же, затем протянула Лотти пакет с книгами и попросила:

– Подержишь секундочку?

– Гм, конечно.

Освободив руки, Саския порылась в кармане, вытащила оттуда визитную карточку и забрала пакет обратно.

Лотти мысленно застонала. Ей определенно тоже нужны визитки!

– Я – Саския. – Девушка протянула загорелую руку. – Староста одиннадцатого класса на Конхе. – Саския проговорила это будничным тоном, но Лотти знала, что должность старосты наделяет носителя большими полномочиями.

– А я – Лотти. – Она вдруг застеснялась.

– Красивое имя. – Саския покосилась на Анастейшу. – Надеюсь, Ани с тобой любезна? Мы дружим с детства, так что… – Договорить она не успела – Анастейша уже втиснулась между ними, встав рядом с Саскией. Та выразительно улыбнулась Лотти и хихикнула.

Когда все заняли свои места, Лотти обратила внимание на мужчин в черных костюмах, с серьезным видом стоявших по периметру там и сям. Уловив исходившую от них опасность, девочка почувствовала необъяснимый страх. Что они делают в школе?

– Кто эти люди в черном? – обратилась она к своим спутникам.

– А ты не знаешь? – У Рафаэля ее вопрос вызвал такое удивление, будто Лотти призналась, что не умеет считать до трех, но Бина быстро пришла на помощь:

– Это телохранители. Как известно, у нас учатся дети многих важных персон…

– Я слыхал, среди них есть преторианцы, – перебил Рафаэль.

Анастейша бросила на него короткий взгляд из-под солнцезащитных очков, но в следующий миг уже опять скрыла глаза за темными стеклами. Разумеется, Лотти не имела ни малейшего понятия, о чем идет речь.

– Преторианец – это кто? – осторожно поинтересовалась она.

Вопрос – казалось бы, невинный – вызвал у ребят очень странную реакцию: все пятеро одновременно повернули головы в сторону Лотти. У Микки в буквальном смысле отвисла челюсть, и его леденец упал на землю. Выглядело это весьма комично, однако в эту минуту Лотти было не до смеха. Саския с загадочным выражением изогнула бровь. Лотти напрягла мозг, лихорадочно ища выход из неловкой ситуации, но в голову, как назло, ничего не приходило.

– Откуда, говоришь, ты приехала? – небрежно спросила Анастейша.

Черт!

Лотти открыла рот, но слова не выходили. Ладони сделались холодными и влажными. Вот он, тот самый момент! Нужно признаться, что вышло недоразумение, и сказать правду. Давай, живо!

– Я не…

– Дорогие ученики! Добро пожаловать в школу Роузвуд! – Мелодичный голос, разнесшийся над толпой, моментально приковал всеобщее внимание.

Лотти обернулась и увидела миниатюрную женщину индонезийской внешности лет сорока пяти, в белом костюме с приколотой на лацкане брошью в виде лиловой розы. Она стояла на открытом подиуме с распростертыми руками, демонстрируя радушие. В жизни профессор Адина Девайн оказалась точь-в-точь такой, какой представлялась в воображении Лотти: невероятная и загадочная, она излучала ауру спокойной силы. В улыбке, которой профессор одарила всех присутствующих, было столько искреннего тепла, что Лотти не могла не почувствовать: эта улыбка и этот взгляд адресованы именно ей. В лучах прожекторов белоснежный костюм мисс Девайн будто бы светился в темноте, а вытянутые, пересекающиеся тени за ее спиной накладывались друг на друга, точно гигантские радужные крылья. Лотти покрутила головой: эффектный образ заместительницы директора впечатлил остальных не меньше, чем ее.

Слева от профессора Девайн стояла дама покрупнее с длинными струящимися волосами. Шею и пальцы дамы украшали многочисленные драгоценности, а на груди была приколота желтая роза. Место по правую руку мисс Девайн занимала высокая женщина с кожей цвета эбенового дерева, бритой головой, жгучими глазами и алой розой на груди. Деканы Стратуса и Конха, сообразила Лотти. Позади них в тени стоял плотный краснолицый коротышка, похожий на печеный боб. Лотти моментально его узнала: профессор Карк, директор школы и фантастически невыдающийся персонаж на фоне трех своих коллег, живых воплощений природных стихий.

Завладев вниманием аудитории, профессор Девайн начала свое выступление:

– Прежде чем мы продолжим праздничные мероприятия, должна сообщить, что открытый бассейн факультета Конх в настоящее время находится на реконструкции и откроется только после Рождества, поэтому приближаться к нему строго воспрещается. Нарушители будут строго наказаны. – Профессор обвела учеников суровым взглядом, как бы намекая на последствия. Удовлетворившись результатом, она продолжила: – Честность, упорство, находчивость – три основополагающих принципа школы Роузвуд, три столпа, каждый из которых служит опорой другим. В Роузвуд-Холле мы верим, что для достижения высоких результатов все ученики, преподаватели, группы и факультеты должны полагаться друг на друга. Каждый из факультетов нуждается в остальных, чтобы в полной мере раскрыть имеющийся потенциал, и только единство этих трех столпов поможет реализовать все наши устремления и приведет к процветанию.

Доброта, храбрость, несгибаемость. Честность, упорство, находчивость. Лотти невольно почувствовала, как перекликаются эти принципы. Желание добиться успеха в стенах Роузвуда разгорелось в ее душе еще сильнее.

– Мы счастливы видеть всех тех, кто вернулся в наше учебное заведение после летних каникул. От имени коллег выражаю надежду, что в этом году вы приложите еще больше усилий и добьетесь еще больших успехов. Отдельно хочу поприветствовать новичков, – сердечно произнесла мисс Девайн. – Сейчас вам представилась удобная возможность посмотреть на своих будущих одноклассников, так сделайте это.

Лотти послушно обернулась на Лолу и Микки. Близнецы широко улыбнулись в ответ и показали «знак мира».

– Все вы наделены безграничным потенциалом. Возможно, в будущем кто-то из вас возглавит эту страну, станет олимпийским чемпионом или лауреатом Нобелевской премии мира…

При этих словах Рафаэль с достоинством поклонился Бине, а та шутливо изобразила покорность, отчего Лотти и вся компания чуть не прыснули со смеху.

– Не зарывайте свои таланты в землю. Роузвуд жаждет видеть, как вы достигаете новых и новых высот. Используйте время, отведенное вам здесь, разумно; нацеливайтесь на результат, а главное, никогда не сдавайтесь и не подводите друг друга.

Будь несгибаемой.

– Итак, всем спасибо и удачи в предстоящем учебном году!

Лотти в немом восхищении смотрела, как профессор Девайн покинула сцену и удалилась в сиянии своего белоснежного костюма. Кивнув ей, директор Карк медленно вышел на середину.

– А теперь – праздничный фейерверк! – коротко объявил он со счастливой улыбкой и покинул сцену вслед за женщинами.

Все задрали головы: в вечернем небе рассыпался золотыми брызгами первый залп. За ним грянули следующие – целый фонтан разноцветных вспышек. Лотти медленно выдохнула, только сейчас сообразив, что стояла не дыша.

– Они натренированы не хуже профессиональных убийц, – послышался в ухе шепот Бины. Лотти опять едва не подскочила на месте. – Я про преторианцев. Их с раннего возраста обучают в самых разных областях, от иностранных языков до боевых искусств, а потом закрепляют за конкретным членом семьи важного человека или группы. Ради защиты своих подопечных они пойдут на все.

Речь профессора Девайн так увлекла Лотти, что преторианцы почти вылетели у нее из головы. Специально подготовленные агенты-телохранители? Это уж перебор, подумала она, хотя… Лотти вновь подняла глаза к небу. Вдали виднелся силуэт величественного корпуса приемного холла, через который она прошла сегодня утром. Роскошная арка у входа отделяла Роузвуд от остального мира. Зарево фейерверка освещало все вокруг, яркие вспышки расцвечивали здания огнями. Лотти действительно чувствовала себя как в сказке. Неужели без телохранителей, опасных, как ассасины, здесь не обойтись?

– В современном мире острой нужды в преторианцах нет, – продолжала Бина, – но некоторые по-прежнему прибегают к их услугам – демонстрируют свое высокое положение в обществе. – Слегка откинувшись назад, она посмотрела на телохранителя в черном костюме, потом мечтательно улыбнулась. – Мне они кажутся ужасно романтичными. А тебе?

Лотти проследила за взглядом Бины. Романтичными? Вряд ли она бы употребила именно это слово в отношении потенциального киллера, но перспектива иметь такого человека рядом и вправду волновала.

Интересно, доведется ли мне когда-нибудь пообщаться с одним из них?..

Когда по окончании фейерверка Лотти вернулась в корпус, она чуть не споткнулась о небольшой белый подарочный пакет, оставленный под дверью комнаты. Девочка с любопытством покрутила пакет в руках – может, это для Элли? – однако надпись на ярлычке, прикрепленном к ручке, гласила: «Тыквенной Принцессе».

Лотти приготовилась к очередной злой шутке по поводу своей фамилии и была крайне удивлена, обнаружив внутри нечто куда более странное. В пакете оказалась потрепанная книжка под названием «В компании волков»^[5]. Пару секунд Лотти недоуменно смотрела на нее, затем бегло перелистала страницы. Там, на внутренней стороне обложки, золотыми каллиграфическими буквами было выведено: «Я знаю твой секрет».

-7-

Лотти проснулась с тяжелым чувством. Спала она плохо – все гадала, от кого получила «подарок» и что он может означать. Хотела спросить Элли, не видела ли та чего-нибудь, но когда Лотти вернулась в комнату, соседка уже спала. На ум пришло еще более тревожное предположение: может, это она и подкинула книгу? Элли вообще присутствовала на выступлении декана, видела фейерверк? Впрочем, Лотти быстро отогнала эту мысль.

Она мучительно подозревала, что надпись в книжке намекает на досадную ошибку насчет ее «иностранного» происхождения. Наверное, ребята считают Лотти мерзкой лгуньей. Первое, что она сделает с утра, еще до занятий, – отправится в корпус Стратуса и во всем признается Бине и остальным.

В столовой Айви-Вуда, куда она пришла вместе с Элли, Лотти схватила тост и промямлила, что ей «надо отлучиться по делу». Элли, по обыкновению хмурая и замкнутая, лишь кивнула и предложила на перекличке отозваться вместо Лотти, если та намерена прогулять первый урок.

– Что? Ох, нет, мне такое и в голову не пришло бы. Пропустить первый урок? Ничего себе! – Легкость, с которой Элли предложила пойти на обман, шокировала Лотти.

Элли хмыкнула, но настаивать не стала.

– Лично я намерена разобраться с их хваленым роузвудским завтраком. Возвращайся, если управишься со своим делом быстро, ну, а если нет – встретимся в классе. – Элли закинула в рот ягоду черники и озорно подмигнула.

Лотти с завистью посмотрела на гору еды, которую Элли навалила себе в тарелку. С каким удовольствием она тоже попробовала бы блюда этого великолепного, разнообразнейшего «шведского стола»! Потолки в столовой были высокими, вдоль стен тянулись деревянные столы, а из огромных окон открывался чудесный вид на сад с прудом и статуей оленя Райли. Напоследок обведя зал полным сожаления взглядом, Лотти запихала в рот свой тост, вышла и направилась вверх по холму к корпусам Стратуса.

Дойдя до цели, Лотти, к своему разочарованию, выяснила, что вход на факультет возможен только по пропускам. Она уже собиралась повернуть назад, чтобы успеть на завтрак, но тут в коридоре раздались торопливые шаги, и Лотти увидела крупную светловолосую женщину, чье лицо было скрыто за большой охапкой принадлежностей для рисования.

– Ох! – Женщина оступилась, рисовальные принадлежности рассыпались по полу.

Да это же миз^[6] Ку́ма, декан Стратуса, узнала блондинку Лотти и бросилась подбирать упавшие предметы.

Миз Кума, натура в высшей степени поэтическая, возглавляла не только один из трех факультетов, но и кафедру английского языка. Именно она будет вести любимый предмет Лотти. Миз Кума предпочитала насыщенные цвета, не боялась дерзких сочетаний в одежде и питала слабость к драгоценным камням. При виде ее эксцентричного облика складывалось впечатление, что она способна творить волшебство.

– Спасибо, дорогая… – Преподавательница сделала паузу, давая девочке возможность представиться.

– Лотти, – подсказала та, подняв с пола последнюю кисточку.

– Спасибо, Лотти, ты очень любезна. Я должна отнести все это в кладовую до начала педсовещания, но теперь, кажется, опоздаю.

– Давайте, я отнесу, – без колебаний предложила Лотти.

– О, это было бы просто чудесно! – мелодичным голосом воскликнула миз Кума и радостно захлопала в ладоши. – В конце коридора повернешь направо, спустишься по лестнице и увидишь маленькую деревянную дверь – это и есть кладовая.

Лотти улыбнулась, старательно удерживая равновесие.

– Хорошо, я все сделаю.