С. П. Могли бы вы объяснить, почему подводные корабли, которые давным-давно должны стоять на боевом дежурстве, в состав ВМФ так и не вошли?
Д. Р. Для того чтобы они сдавались вовремя, опытно-конструкторские работы по агрегатам и оружию должны были идти опережающими темпами. Что я имею в виду? Завод сдал первую стратегическую АПЛ типа «Борей». Ее сдали как лодку-носитель стратегического ракетного оружия. Логично, что АПЛ должна сразу становиться во флотский строй. Однако вместо этого мы вынуждены подводный атомоход использовать в качестве какого-то доводочно-испытательного стенда.
Мы на ней отрабатываем сначала пуски «Булавы». Теперь отрабатывается система управления ракетным оружием, доводятся до рабочего состояния отдельные агрегаты самой лодки. Получилось, мы сделали лодку-носитель современного оружия, а самого оружия нет, да и с отдельными комплексами АПЛ не все пока в порядке. Такого не должно быть в принципе. Это отзвуки девяностых годов.
Все системы, агрегаты, включая оружие, должны пройти госиспытания до того, как сама лодка будет изготовлена. Тогда все будет собрано как паззлы, и единая боевая система войдет в состав флота без проблем.
Президент Владимир Путин собирал нас в Северодвинске 30 июля. Специалисты ведущих институтов, работающие по тематике ВМФ, например, института им. Крылова из Санкт-Петербурга, предложили изменить саму систему планирования создания таких сложных систем, как атомные подводные крейсера. С тем, чтобы шли опережающие научно-исследовательские и конструкторские работы по комплектующим. Мы это предложение приняли.
Уверен, в будущем наши боевые корабли, подводные и надводные, станут сдаваться строго по намеченному графику, без особых проблем.
С. П. Пускать ли частника в оборонку? Как частному капиталу там работать, заранее зная, что это будет себе в убыток? Есть и такое мнение, что частника к военным секретам допускать нельзя по определению.
Д. Р. Действительно, здесь проблемы, можно сказать, диалектического противоречия, единства и борьбы противоположностей. С одной стороны, мы прекрасно понимаем, что без энергетики, которая заложена в частном бизнесе, нам вряд ли удастся решить те задачи, которые мы перед собой поставили. С другой стороны, понятно, что есть вещи и технологии, работать с которыми могут только госструктуры, находящиеся под очень жестким режимным контролем.
Где частнику может оказаться работать выгодно? Там, где есть двойные технологии. А они есть на очень многих предприятиях ОПК. Мы заинтересованы в трансферте технологий от гражданских к оборонным, и наоборот.
Возьмем, к примеру, гиперзвук. Это прежде всего боевые быстролетящие ракеты, которые сбить практически невозможно. Но это и возможность создания в будущем пассажирских самолетов принципиально новых поколений. Были, например, сверхзвуковые «Конкорды» и Ту-144. А будут и гиперзвуковые, на которых из Москвы на Дальний Восток можно будет долететь, скажем, за полтора часа.
Чтобы привлечь частный бизнес, необходимо давать ему постоянную и надежную информацию: где в нем нужда, каковы условия его участия, каковы гарантии, если опытные образцы будут им разработаны за его деньги и риск, что будет с результатами интеллектуальной деятельности, правами на нее, будут ли они отобраны государством, или он получит бонусы за свои изобретения. Сейчас при ВПК мы создаем совет по государственно-частному партнерству, куда приглашаем и тех, кто уже работает в оборонном комплексе, и тех, кто раздумывает, но теоретически мог бы туда пойти.
С. П. Частники в оборонке уже работают?
Д. Р. Такие примеры есть. Например, «РТИ-системы» – предприятие, которое акционировано частным капиталом. И при этом оно интегрировано в глубокую промышленную кооперацию по созданию систем ПВО и ПРО. Так вот, на этом частном научном предприятии создаются настолько прорывные элементы системы ВКО, что его руководитель был удостоен высокой государственной награды.
Есть более приземленный, но не менее уникальный пример. В Москве группой частных предпринимателей с нуля создан завод высокоточных оружейных систем, на котором выпускается стрелковое оружие мирового уровня. Нашли пустующее помещение, выкупили его, закупили за границей лучшие технологические линии. Привлекли в свое КБ ведущих разработчиков нарезного оружия и грамотных технологов.
В итоге создали не только прекрасные охотничьи, но и боевые снайперские винтовки, которые по важнейшим характеристикам превосходят все европейские образцы. Это действительно XXI век. Новейшая система нарезки ствола, затворный механизм, все это оригинальное, свое. Сейчас они работают над короткоствольной полицейской снайперской винтовкой. Уверен, у них все получится. Между прочим, создание промышленного производства оружейных систем в Москве в какой-то мере шло по тому же пути, по которому строились промышленные гиганты первых пятилеток СССР, когда за базовую основу брались западные технологии.
С. П. Когда будет создан аналог американского агентства DARPA, которое собирает все инновационные идеи для Пентагона?
Д. Р. Проблема у нас еще с советских времен была и осталась в отсутствии прочной связи между фундаментальной наукой, прикладными исследованиями и промышленностью. Как сейчас сказали бы, с «внедрением инноваций в рынок». Сколько было примеров того, как по-настоящему гениальные разработки советских ученых в полной мере реализовывались на Западе или в Японии. И ситуация с тех пор особенно не изменилась. Дальше так продолжаться не может.
Поэтому мы уже создали отечественный Фонд перспективных исследований – тот самый аналог американской DARPA. Сейчас мы провели в Думе первые чтения законопроекта по этому фонду. Думаю, до конца года пройдем законодательный путь, и фонд начнет работать. Он будет заниматься и обеспечением фундаментальных исследований, и венчурными разработками. Заложим туда все деньги, которые нам выделены, но размазаны как каша по тарелке, по разным научным программам. Мы их сконцентрируем и, надеюсь, сможем очень быстро нарастить реальный потенциал «фундаменталки», связав ее наконец-то с прикладными исследованиями, а прикладные переложим уже на конкретные технологические наработки в интересах обороны.
Я сам себе отвел для реализации этого проекта три года. Если за три года все, что задумано, сделаем, то та самая новая индустриализация, о которой шла речь в начале нашего разговора, не только пройдет успешно, но и принесет плоды, о которых сегодня мы даже не мечтаем. Может произойти настоящая научно-техническая революция. У нас столько прорывных идей где-то в загашниках спрятано, что если даже малую их часть реализовать, то произойдет действительно качественно-революционный скачок в развитии России.
С. П. Как получилось, что вы пришли в ОПК, хотя по образованию – чистый гуманитарий?
Д. Р. Вся наша семья – из «оборонки», и весь наш род в той или иной мере связан со служением Отечеству. Мой отец, который умер два с половиной года тому назад, до выхода в отставку был первым заместителем начальника службы вооружений Министерства обороны СССР и закладывал первую программу вооружения 1980 года, был ее автором.
Было очень приятно, когда во время моего визита в Самару на двигателестроительное предприятие имени Кузнецова, мне там вручили большую фотографию: летит наш «Белый лебедь» – стратегический бомбардировщик Ту-160, туполевский красавец, и сверху написано: «Председатель Госкомиссии по приемке Олег Рогозин».
У меня и дед – авиационный инженер, прадед – один из первых директоров авиационных заводов, был лётчиком, в Первую мировую воевал, его отец, мой прапрадед, был полицмейстером Москвы от армейской пехоты, так что у меня в роду были и военные, и инженеры. Гены свою роль, наверное, сыграли. У меня и сын в «оборонке», и сестра – авиационный инженер, ее муж – тоже.
С. П. Уточните для наших читателей: что вы непосредственно курируете и за что отвечаете в правительстве?
Д. Р. Это «Росатом», «Роскосмос», оборонно-промышленный комплекс, в котором 1353 предприятия, отвечаю в правительстве за военно-техническое сотрудничество, плюс я возглавляю комиссии по экспортному контролю, по банкротству оборонных предприятий, военно-промышленную комиссию при правительстве, Государственную пограничную комиссию, Морскую коллегию России, член других комиссий, плюс отвечаю за отношения с Китаем, Индией, Индонезией, Бельгией, Молдовой, спецпредставитель по Приднестровью, возглавляю группу по созданию технической основы воздушно-космической обороны, группу по взаимодействию с НАТО в области противоракетной обороны. Отвечаю за ДОСААФ, за техническое оснащение МЧС, МВД, Росграницы. Являюсь первым заместителем председателя оргкомитета «Победа», руководителем Оргкомитета по подготовке торжеств в связи с 70-летием победы в Сталинградской битве. Но это всё взаимосвязано, если строить работу по единой логике. Можно коротко сказать: всё, что связано в правительстве с обеспечением технической основы для национальной обороны и безопасности, – зона моей персональной ответственности.
Беседовал Сергей ПТИЧКИН
Si vis pacem, para bellum («Хочешь мира – готовься к войне»)
Корнелий Непот, римский историк
«Помни о войне!»
Степан Макаров, вице-адмирал, герой обороны Порт-Артура
Перемены, произошедшие в конце 2012 года в высшем руководстве Министерства обороны РФ, лишний раз подчеркнули необходимость выработки российским государством и российским обществом целостной, системной и адекватной – не только в текущих условиях, но и на перспективу ближайших 30–50 лет – национальной концепции безопасности, в том числе её военной составляющей.
За последнее десятилетие руководством нашей страны в этой сфере был осуществлен настоящий прорыв, нашедший своё выражение в подписанной Президентом РФ 12 мая 2009 года Указе «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации на период до 2020 года». Однако пионерский характер данного документа обусловил одновременно как его сильные, так и слабые стороны.
К числу первых следует отнести саму постановку проблемы: определение национальной безопасности как самостоятельного и целостного понятия, не сводимого к понятиям военной, политической, экономической, информационной, структурной, организационной и т. д. безопасности.
К числу последних, на наш взгляд, относится недостаточная проработка и взаимосвязь ключевых, стратегического уровня, проблем национальной безопасности, что в значительной степени снижает степень практической адекватности и прогностической мощи данного государственного документа.
Ни в коей мере не претендуя на его критическое переосмысление и переработку, мы, группа экспертов, объединившихся под эгидой патриотического Изборского клуба, тем не менее, считаем крайне желательным начало работы в данном направлении, поскольку глобальная геостратегическая ситуация в современном мире изменяется стремительно и во многом неожиданно, а неадекватная оценка вызовов и угроз (в том числе – потенциальных) для национальной безопасности Российской Федерации может повлечь за собой неадекватные действия с катастрофическими последствиями.
Приведенный ниже доклад является, скорее, приглашением к общенациональной дискуссии, чем неким цельным и установочным документом.
Предлагаемая «повестка дня» такой дискуссии, на наш взгляд, может быть сформулирована в следующем виде.
1. Современная и будущая система безопасности России, в первую очередь, зависят от адекватности действий российского руководства в оценке внешних и внутренних угроз, системного и продуманного подхода к военному строительству, а также выверенной внутренней социально-экономической политики, не допускающей социальной дестабилизации общества и деградации населения.
2. Геополитические представления 90-х годов, исходившие из тезиса об отсутствии у России «внешнего противника» и провозгласившие стратегию односторонних внешнеполитических уступок, «уклонения» от прямых вызовов, что рано или поздно убедит Запад в нашем миролюбии и вынудит его принять Россию как равного партнёра в клуб «цивилизованных стран», показала свою полную несостоятельность.
Мы живём в быстроизменяющемся динамичном мире, в период нисходящей, кризисной волны мировой экономики, которая провоцирует геостратегическую напряжённость в различных регионах планеты, в том числе – и по периметру границ России. За прошедшее двадцатилетие целый ряд государств, граничащих с РФ, вполне явно обозначил разного рода претензии к нашей стране: от сугубо экономических до территориальных. Многие из таких претензий могут в будущем спровоцировать конфликтные ситуации и попытки их разрешения силовым путём.
3. Основные стратегические внешние угрозы для РФ сегодня, как прежде, исходят от США и стран Запада, которые не заинтересованы в восстановлении нашей страны как «центра силы» глобального значения, а потому проводят политику, направленную на ослабление России, на оттеснение её к периферии мирового сообщества, фиксации её статуса как страны-источника сырья и мировой свалки отходов. При этом США и их союзники используют – с целью достижения решающего военно-стратегического превосходства над Россией – концепцию «мягкой силы», предусматривающей комбинированное использование против нашей страны трансформационных, информационных и деформационных воздействий. Одной их ключевых политико-дипломатических технологий разрушения нашей страны является навязывание ей несбалансированных соглашений по сокращению стратегических ядерных ракет и тактического ядерного оружия. В свете этого следует с особой осторожностью подходить к подобным переговорно-дипломатическим предложениям Запада.
4. Обороноспособность нашего государства должна обеспечиваться внешнеполитическими действиями. Определяющую роль должно сыграть позиционирование политического руководства страны в нарастающем стратегическом противостоянии США и КНР. Это противостояние дает России дополнительный диапазон для стратегического маневра, позволяет оперативно варьировать свои отношения с каждым из указанных глобальных «центров силы» в зависимости от конкретных геостратегических, в том числе военно-политических обстоятельств, но при этом требует от России совершенствования и укрепления Стратегических Ядерных Сил как главного фактора, обеспечивающего национальный суверенитет.
5. Войны XXI века характеризуются многообразием форм и способов развязывания вооруженного конфликта, и заблаговременным – задолго до начала боевых действий – нанесением максимального ущерба противнику с помощью «организационного оружия», этого ноу-хау современной войны. Что предполагает, прежде всего, дистанционное и «бесконтактное» нарушение функционирования структур управления атакуемой страны, инициирование раскола её политических элит, нарушение в этой стране социальной стабильности за счёт сочетания подрывных пропагандистско-психологических, экономических и специальных операций.
6. Фаза боевых действий характеризуется скоротечным характером сражений, стремлением в максимально короткие сроки нанести неприемлемый ущерб системам управления и военной инфраструктуре противника, ведением боевых действий как на всю глубину фронта, так и «по вертикали»: в воздушном и космическом пространстве. Технологически развитые армии стремятся к ведению боевых действий дистанционно, без прямого соприкосновения с противником. Поэтому приоритет сегодня отдаётся развитию средств разведки, автоматического управления и высокоточного вооружения, как средству реализации преимущества в объёме и качестве получаемой информации, а также в сроках её обработки и использования.
7. В свете вышесказанного необходимо констатировать, что в настоящее время и, в особенности, на ближайшую перспективу (5–7 лет) Россия оказывается в чрезвычайно трудном и опасном положении. Сегодня наша страна во многом утратила тот геостратегический потенциал, включая его военно-промышленную, научно-технологическую, мобилизационную и информационно-финансовую составляющие, которого достиг СССР в 80-х гг. прошлого столетия для «прямого» ответа на существующие угрозы. И это обстоятельство требует от политического руководства страны выработки нестандартных, асиметричных подходов, использование которых позволит парировать эти угрозы при затрате гораздо меньших экономических и финансовых усилий. Именно эти принципы должны быть положены в основу выработки Россией новой доктрины национальной безопасности, включая развертывание в её рамках военной реформы, а также в политико-организационное и информационное обеспечение этих усилий.
8. Необходимо признать, что военная структура, доставшаяся России в наследство от СССР, оказалась практически полностью разрушена в ходе первого этапа Военной реформы 2008–2012 гг. Проведённые в рамках данной реформы меры носили хаотичный, непродуманный характер и не привели к качественному улучшению наших Вооружённых Сил, а по ряду параметров привели к их деградации. Возврат к старой структуре теперь едва ли возможен, поскольку потребует финансовых затрат, намного превосходящих реальные возможности нашей страны. Поэтому сегодня является жизненно-необходимым проанализировать предыдущий период, определить приоритеты военного строительства, уточнить военную доктрину, сделав её более конкретной и политически обоснованной, и уже на основе проведенного анализа сформировать план дальнейшей реформы, обсудить его в военно-научном и экспертном сообществе и утвердить его на Совете Безопасности. Представленный доклад следует рассматривать как один из первых шагов в данном направлении.
9. Сегодня стала очевидной настоятельная необходимость конкретных мер по ограничению влияния фактора внезапности на принимаемые политические решения. Это мог бы быть замкнутый на Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами Российской Федерации центр кризисного предупреждения и анализа военно-политической обстановки, который бы осуществлял постоянный мониторинг угроз национальной безопасности России и осуществлял бы постоянное информирование политического руководства по связанному с данной темой кругу проблем.
10. Назрела необходимость создания в составе Вооруженных Сил РФ новых родов войск и структур:
Командования и Сил Специальных Операций: полноценного наступательного рода войск, до настоящего момента, отсутствовавшего в полном, законченном виде в структуре Вооруженных Сил России;
Войск Радиоэлектронной Борьбы (ВРЭБ), поскольку в условиях качественного и количественного роста автоматизированных средств управления, насыщения войск вероятного противника электронными системами связи и обмена информацией, необходимость развития средств РЭБ выходит на новый уровень;
Агентства по информационно-сетевому противоборству и информационным операциям как структуры, осуществляющей информационное сопровождение действий армии, а также пропагандистские, контрпропагандистские и иные активные операции в мировой сети Интернет и медиапространстве.
11. Необходима реформа мобилизационной системы и создание Национального Военного Резерва. Армия, не имеющая резервов, неспособна одержать победу в современной войне.
12. Создание новых видов оружия, совершенствование боевой техники и вооружения, НИОКР в военной сфере – это не только укрепление существующих Вооружённых Сил, но и возможность прорыва к технологиям двойного назначения, соответствующим переходу к Шестому глобальному технологическому укладу. Потенциально – это локомотив, способный вытащить российскую промышленность и экономику на новый уровень. В данной связи важнейшее значение приобретает эффективная деятельность создаваемого Фонда Перспективных Исследований, способного объединить работу учёных и запросы военных.
Анализ доступной информации показывает, что на сегодня особого внимания заслуживают исследования и разработки:
дистанционно управляемых автоматизированных устройств, имитирующих физическую, речевую и даже интеллектуальную деятельность человека, – роботов;
дистанционно управляемых и автономных беспилотных летательных аппаратов различных функций и назначения;
О проекте
О подписке