Российская армия – на очередном переломе.
Заканчивается очистка от присосавшихся к её венам клещей, которых следователи почти с кровью выдирают из денежных потоков, вытаскивая из роскошных квартир и особняков, рассаживая по камерам, словно вредных насекомых в боксы коллекции…
И сегодня было бы так соблазнительно скатиться в критику прошедших четырёх лет. Посмаковать ущерб, который был причинён обороноспособности страны. Но, констатируя эти потери, рефлектируя на нанесённом нашей боеспособности уроне, мы рискуем забыть главное.
Мы – на войне.
И каков бы ни был урон, нанесённый нам командой воров и авантюристов, наш боевой корабль не может выйти из боя. Не может найти тихую гавань для ремонта и отстоя.
Никто не даст нам времени на это, никто не позволит выйти из боя.
Супердержавы примериваются друг к другу. Как опытные бойцы, пытаются занять самую выгодную позицию, найти самую уязвимую для противника дистанцию, набрать лучшую форму.
США, шагнув в технологический мир XXI века, мир «шестого информационно-технологического уклада», торопятся оснастить свою армию самыми передовыми разработками, видя в них «абсолютное оружие», способное дать полное превосходство над «вероятным противником». Боевые «дроны», лазерные станции, гиперзвуковые орбитальные ударные бомбардировщики – всё это «близ есть, при дверех».
Китай напрягает всю свою титаническую экономическую мощь в стремительном технологическом рывке, за двадцать лет пробежав полувековую дистанцию отставания. Его армия из слабооснащённых пехотных корпусов, чьим главным оружием были «людские волны», стала второй по мощности и оснащённости армией мира, чьи эсминцы-невидимки уже тренируются атаковать американские авианосные группы, а самолёты пятого поколения вовсю проходят испытания. Новейшие технологии и национальное единство миллиарда китайцев – вот «абсолютное оружие», на которое ставит Пекин.
Арабский Восток в своей войне за XXI век сделал ставку на салафизм. Саудовские и катарские шейхи ведут свою войну, избрав главным оружием массового поражения гремучую смесь религиозного экстремизма. Их лозунг – «Где сегодня есть хоть один мусульманин – там завтра будет эмират!»
Пока ведущие армии мира накачивают мускулы и готовятся к будущим сражениям, вовсю идёт «холодная война». Война в информационном пространстве, где непрерывно гремят залпы «организационного оружия» – главного «ноу-хау» этой войны. Разрушенный без единого выстрела Советский Союз, захваченные и поглощённые страны Варшавского блока, поверженная и расчленённая Югославия – нужны ли ещё примеры силы и мощи этого оружия? Сегодня без его успешного использования не начинается ни одна «горячая война». Только нанеся противнику информационное поражение, парализовав политическую волю его руководства, расколов его внутреннее единство, сформировав и запустив в бой «пятую колонну», передовые армии мира вступают в бой, довершая огнём и мечом обрушение дезорганизованной, изъеденной изнутри кислотой измены государственной машины противника.
В этих условиях никто не даст нам ни минуты передышки. По нам непрерывно бьют вражеские информационные орудия, против нас ведётся работа вражеских разведок, накачивается финансовыми дрожжами «пятая колонна» оппозиции.
Для рефлексии у нас нет ни дня! И нанесённый нам реформой Сердюкова урон мы можем исправлять лишь на ходу – как в бою, отправляя спасательные и восстановительные партии в повреждённые, выгрызенные огнём и сталью отсеки, но продолжая сражаться и отвечать ударом на удар.
Да, урон огромен, но у страны есть все ресурсы, чтобы обеспечить свою безопасность. В армию, в оборонно-промышленный комплекс закачиваются сегодня триллионы рублей, и если не дать их разворовывать министрам и их фавориткам, дать по рукам коррупционерам и примерно наказать воров, то мы сможем оснастить свою армию лучшим в мире оружием.
Мы должны вернуть в Вооружённые Силы профессионалов. Многие десятки тысяч их были вышвырнуты за эти годы из армии, но не утратили ни навыков, ни преданности самой святой в России работе «Родину защищать». Этот уникальный кадровый резерв позволит восстановить потенциал офицерского корпуса и оздоровить его.
Мы должны остановить и обратить вспять развал военного образования, реанимировать военную науку, восстановить академии и научные школы.
Необходимо бережно и кропотливо восстановить Генеральный штаб – уникальную машину боевого планирования и управления, неоднократно доказавшую своё превосходство над любыми другими аналогичными машинами: от ОКВ Вермахта, до комитета начальников штабов США.
Но, восстанавливая разрушенное, нельзя забывать и о создании нового. Таким новым должно стать соединение традиционных военных технологий с технологиями будущего.
В структуре Вооружённых Сил необходимо создать командование, которое возьмёт ответственность за войну в информационном пространстве. Это командование должны возглавлять люди, способные вести информационные атаки на противника и осуществлять противодействие информационным атакам врага. Создание такой структуры – давно назревшая необходимость. Нынешние военные СМИ, раскассированные, сокращённые, вместе с аморфной «Звездой» под руководством полного профана выродились в «контору по распилу» военного бюджета, отчитываясь о своей эффективности лишь агитками «боевых блогеров», отрабатывающих «пиаровские» деньги…
Нужно сделать ещё очень многое, о чём сегодня должны говорить профессионалы. Те, кто действительно знает военное дело, кто болеет за свою страну, и кто своей судьбой, своими победами заслужил право это говорить…
Сергей ПТИЧКИН. Дмитрий Олегович, сложилось стереотипное мнение, что в создании нового оружия мы безнадежно отстали от Запада. Есть ли у нас военные ноу-хау мирового уровня?
Дмитрий РОГОЗИН. У нас были и остались разработки, в которых мы не только на уровне, но и «впереди планеты всей» – например, по системам перехвата в воздушно-космическом пространстве. У нас самые лучшие по совокупности своих характеристик системы ПВО типа С-300П и С-300В, сейчас поступают на вооружение еще более мощные комплексы С-400, идут работы над С-500. Все это системно включается в Воздушно-космическую оборону. Стоит добавить, что там же, в ВКО, стоят на постоянном дежурстве РЛС дальнего обнаружения, которые видят за тысячи километров самые малоразмерные цели, летящие с космическими скоростями. Аналогичных примеров можно привести много.
С. П. Это стратегическое направление защиты. А в обычных вооружениях?
Д. Р. И здесь есть чем гордиться. По общему признанию, российские ПВО Сухопутных войск, наверное, одни из лучших в мире по оснащению и организации. Идут испытания прототипа истребителя пятого поколения. Есть очень интересные проекты в боевом кораблестроении.
Мы несколько отстали по гиперзвуку, но совсем недавно в этом направлении наметился серьезный прорыв. И я лично держу эту тему под пристальным контролем. Недавно мы посетили одно из оборонных предприятий в Зеленограде, где нам показали новые цифровые радиостанции для армии. Это изделия мирового уровня.
С. П. Бытует мнение, что затраты на ОПК – чистая потеря денег, которые можно было бы пустить на реальное развитие экономики.
Д. Р. Деньги любят тишину. Чтобы страна могла спокойно развиваться, надо создать для нее абсолютно безопасное окружение. Это задача, которая решается нами в первую очередь. Вторая задача – наращивание потенциала промышленности. Создание новых рабочих мест, как сказал Владимир Путин, 25 миллионов высококвалифицированных рабочих мест. Это разве не экономика? Каков будет вклад оборонки? Думаю, очень значительный, может быть, две трети.
И третий момент – подъем престижа страны. Опираясь на свой опыт работы в Брюсселе, скажу, что smart power и soft power – хорошие, правильные слова, но настоящий «power», с чем действительно считаются, – это сила физического воздействия, когда есть вероятность получить в глаз стальным кулаком. Это та сила, которая ценится в так называемом «цивилизованном мире», поверьте мне, больше всего. Надо научиться двигать локтями и плечами, но двигать ими не просто так, движение ради движения, а по уму, преследуя свои выверенные стратегические цели.
Только физически сильная страна позволяет реализовывать свои экономические возможности в полной мере. Как ведут себя американцы? Они высаживают морскую пехоту за тридевять земель от США не потому, что большие забияки и драчуны, не для решения неких «гуманитарных задач», а всегда и только для обеспечения своих экономических интересов.
У нас нет военно-экспедиционных планов в отдаленных местах планеты. Россия – сама по себе целая планета, с талантливым, но не всегда дружным и организованным народом, огромными запасами земли, леса, пресной воды, полезных ископаемых. Вокруг нас моря и океаны. Это все наше, и нам это надо уметь защищать.
С. П. Что подразумевается под новой индустриализацией страны по аналогу 1930-х годов?
Д. Р. Подразумевается создание промышленной индустрии нового уровня. А почему по аналогу тридцатых? Тогда мы брали все лучшее на Западе и адаптировали применительно к своим условиям. Наверное, и сейчас нам предстоит пройти схожим путем. И зачастую речь идет уже не о реконструкции имеющегося, а о строительстве новых заводов на новых местах.
Возьмем, к примеру, оружейное производство. «Ижмаш» – завод, на котором, по его размерам, наверное, можно было бы строить авианосцы, а там производят только автоматы Калашникова. Огромные цеха, в которых не видно потолка, надо обогревать почти круглый год. Мало кто знает, но при проектировании и строительстве этого завода-гиганта закладывалась возможность выпускать совсем другую продукцию, а вовсе не автоматы и пулеметы.
Чтобы провести новую индустриализацию, а только благодаря ей можно создать современное оружие, надо все минимизировать, надо все, что есть у нас ценного, аккуратно собрать и рационально сконцентрировать. Пришло время интегрированных структур. И когда они появятся, то надо сразу и безжалостно выбросить все старье, давно отжившее свой век. А попутно с закупками новых «станков для производства» создать производство «станков для производства станков» – то есть восстановить в России собственное станкостроение.
С. П. Есть вопросы по мобилизационным резервам. Известно, каким грузом мобрезервы давят на предприятия. Как быть?
Д. Р. Это действительно та задача, с решением которой мы явно затянули. Мобилизационные мощности предприятий всегда считались «священной коровой» «оборонки», которую нельзя доить ни при каких условиях. И получилось, что практически все заводы, входящие в ОПК, делятся на две части. Половина кое-как работает, а вторая – просто закрыта на амбарный замок.
Для чего годны нынешние мобилизационные мощности? Для того чтобы в случае начала третьей мировой войны начать выпускать оружие времен… Первой мировой. Не удивляйтесь. Станочный парк и технологические линии мобилизационных резервов – это порой уровень еще 30-х годов прошлого века. Вот почему мы приступили к выработке совершенно новой мобилизационной политики. Современные войны будут скоротечны и связаны с нанесением противнику непоправимого ущерба прежде всего в экономике. Вот почему требуется обладать возможностью в особый период ускоренно и расширенно выпускать только ту продукцию, которая нужна войскам и прописана в Государственной программе вооружения и текущем оборонном заказе.
Пулеметы Максима нам вряд ли понадобятся. Надо не резервировать цеха и закрывать их на замок, а делать так, чтобы станки и технологические линии, работающие в одну-две смены, в случае необходимости, смогли работать без потери качества в три смены.
С. П. Какая сумма из заявленных на закупку вооружений 20 с лишним триллионов рублей достанется промышленности?
Д. Р. Практически все и достанется. В любом случае эти деньги пройдут через производство и науку: на оплату научных исследований, опытно-конструкторских работ, закупку самого вооружения. Прибыль уйдет собственно в доход предприятий. Кроме этого промышленность получит дополнительно три триллиона рублей на обновление производственных фондов и технологий.
Но наша задача не в том, чтобы вложить деньги в «военное железо», которое со временем придется вновь утилизировать, а, наоборот, с помощью трансферта военных технологий в гражданские за счет оборонных расходов раскрутить всю промышленность и создать новые высококвалифицированные рабочие места. Именно так ставит задачу президент: оборонная промышленность должна стать катализатором новой индустриализации страны.
Если Россия соскочит с нефтегазовой иглы и станет промышленной, индустриальной державой, это как раз то, что нам нужно. И этот шанс мы не имеем права пропустить.
С. П. C чем связана череда аварий с пусками наших ракет, которые всегда считались одними из самых надежных в мире? Что делается, чтобы выйти из критической ситуации?
Д. Р.
О проекте
О подписке