В 1970-е гг. в ходе обсуждения вопроса о соотношении 2 ведущих категорий психол. науки – О. и деятельности М. И. Лисина предложила рассматривать О. как особый вид деятельности, предметом к-рой является др. человек. Утверждая несводимость потребности в О. к любым др. потребностям (во впечатлениях, в безопасности, в физич. комфорте и т. д.), она стремилась выявить качественное своеобразие О. и специфику, к-рая, с ее т. зр., заключалась в стремлении человека к познанию и оценке др. людей, а через них и с их помощью к самопознанию и самооценке. Она предположила, что мотивы О. должны воплощаться (опредмечиваться) в тех качествах самого человека и др. людей, ради познания и оценки к-рых данный индивид вступает во взаимодействие с кем-то из окружающих. Среди этих качеств были выделены 3 группы: 1) познавательные, в к-рых взрослый выступает «как источник сведений и организатор новых впечатлений ребенка», 2) деловые, где взрослый является «партнером по совместной практической деятельности, помощником и образцом правильных действий», 3) личностные, в к-рых взрослый предстает «как особая личность, как член общества, представитель определенной его группы».

Заложенные в концепции М. И. Лисиной 2 плана рассмотрения О. – как предметной деятельности и как условия человеческого способа жизни, можно увидеть и в продуктах О.: взаимоотношениях и образе себя и другого. Взаимоотношения как продукт деятельности О. зарождаются, меняются и развиваются в ходе коммуникации. При этом степень и качество взаимоотношений зависят от того, насколько партнер удовлетворяет существующую потребность в О. Эта зависимость была показана в работах, выполненных под рук. М. И. Лисиной: в сфере О. со взрослым (А. Г. Рузская, С. В. Корницкая) и со сверстником (Р. А. Смирнова, Р. И. Терещук и др.). Продукт О. – образ себя и другого, к-рый является результатом познания разл. качеств (своих и другого) – деловых, познавательных и личностных. С т. зр. М. И. Лисиной, данные качества, как любые др. предметы, существуют объективно, независимо от субъекта, как предметы его деятельности и его познания. В процессе коммуникативной деятельности они отражаются в сознании и формируют образ др. человека и самого себя. Этот образ является (по аналогии с перцептивной деятельностью) результатом (или продуктом) деятельности О. Образ человека (себя и другого) и представляет собой целостный аффективно-когнитивный комплекс. Его аффективная часть связана с оценкой (или самооценкой), а когнитивная – с представлением о себе и о другом. О., среди прочих видов деятельности, вызывает особенно острую нужду в самопознании и создает наилучшие условия для его протекания. Т. о., с одн. стор., О. является источником психич. развития и главным механизмом формирования всех видов деятельности, а с др. стор. – само является лишь частным видом предметной деятельности.

• Лисина М. И. Проблемы онтогенеза общения. М., 1986; Она же. Общение, личность и психика ребенка / Под ред. А. Г. Рузской. М.-Воронеж, 1997.

Е. А. Филонова

Общение: культурно-исторический анализ. О. в отличие от коммуникации непосредственно зависит от системы социальных отношений и развивается во взаимодействии социальных структур, обществ. сознания и культуры, задающей поле «базовых» смысловых реалий. На связь культуры как формы бытия и О., в к-ром транслируются ценностно-смысловые образования, указывали М. М. Бахтин, Л. С. Выготский, Д. А. Леонтьев, Ю. М. Лотман и др. Бытийная сущность О. представлена в его онтологических формах, поэтому роль О. в развитии культуры можно проследить на основе их анализа. В культуре представлены все 3 осн. формы О. – диалог, игра, манипуляция, – к-рые сосуществуют, переходят др. в др. В зависимости от культуры, общественного устройства эффективной может быть любая из форм О. Но в онтологическом плане самой эффективной формой, способствующей выживанию человечества, выступает диалог. Появление манипуляций не являлось закономерной истор. необходимостью, т. к. они не выполняют онтологических функций (не соединяют и не объединяют людей). Тем не менее они могут способствовать выживанию отдельного человека в «несовершенном» человеческом обществе. Тоталитарные режимы, в силу недоверия и стремления жестко контролировать обществ. ситуацию, обесценивают человека, превращают его в «винтик, механизм», к-рым можно манипулировать. Демократические устройства, напротив, предполагают равенство, что в целом уменьшает количество манипуляций. Т. о., чем более культура и общество ориентированы на диалог, тем меньше находится место манипуляциям, и наоборот.

В совр. культуре, где большую роль играют средства массовой коммуникации, принципиальное значение имеет форма опосредованного О., т. е. форма подачи информации, к-рая также может быть диалогичной (признается равенство партнеров по коммуникации), манипулятивной (потребитель информации используется для получения выгоды коммуникатором или коммуникаторами). Использование манипулятивных приемов в СМИ овеществляют, обесценивают человека, превращают в товар его самого и человеческие отношения, формируют устойчивую систему предпочтений, стереотипов, навязывают определенные модели, тем самым конструируя субъективный мир человека, не считаясь с его желаниями и возможностями. Последнее время в связи с появлением интерактивного телевидения большую роль начинает приобретать игра, к-рая, являясь по форме игрой, часто наполняется манипулятивным содержанием (как, напр., происходит с игровым реалити-шоу).

• Каган М. С. Мир общения. Проблема межсубъектных отношений. М., 1988; Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII-начало XIX века). СПб., 1994; Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня: Пер. с нидерл. / Общ. ред. и послесл. Г. М. Тавризян. М., 1992; Шкуратов В. А. Психика. Культура. История (Введение в теоретико-методологические основы исторической психологии). Ростов-н/Д, 1990.

Л. И. Рюмшина

Общение межличностное: социальный конструкционизм. Социально-конструкционистский подход реализует аналитический интерес к социальной реальности в рамках утвердившейся в последние десятилетия коммуникативной парадигмы в социальном знании. С последней связывают сдвиг от логики субстанциализма, линейности и определенности к принципам реляционизма, рекурсивности, процессуализма и конститутивного характера человеческого действия. Исходным в данном случае является допущение о том, что смысл, к-рым люди наделяют то, во что они вовлечены, не задан заранее, а создается и воссоздается в человеческих интеракциях. Т. е. признается фундаментальность интеракционной (конверсационной) деятельности, ее первенство по отношению к другим (прежде всего индивидуальным, несовместным) формам человеческой активности. Тем самым утверждается несводимость, нетождественность понятий «личность» и «личность-в-О.». Создаваемая партнерами социальная реальность ограничена, оформлена и реализуется посредством тесного переплетения их прежних (и возможных будущих) встреч, разговоров, совместных дел, а составляющие ее элементы рассматриваются не как отдельные блоки, но как единое целое, связанное с помощью общих значений в конкретной точке пространства и времени. Соответственно, при обращении к социальной коммуникации в первую очередь прояснению подлежат те характеристики процесса взаимодействия, к-рые приводят к формированию разл. социальных реальностей.

Вопрос видовой характеристики межличностной коммуникации (М. к.) в рамках социально-конструкционистского подхода в общем виде может быть сформулирован след. образом: при каких условиях взаимодействие между небольшим числом людей может быть квалифицировано как межличностное? Если в общепсихол. плане исследование О. – это «раскрытие его личностно-смысловой стороны, имеющей своим поведенческим фасадом систему коммуникаций» (А. У. Хараш), то социальный конструкционизм представляет данный процесс в прямо противоположном направлении: поскольку личностные смыслы возникают внутри системы как реализация возможностей, предписанных этой системой, задача состоит в обнаружении механизмов поддержания самой системы. Для определения М. к. необходимо выявить условия и описать режимы действия механизмов (вос)производства отношений между ее участниками, ключевой характеристикой к-рых является актуализация процессов личностной идентификации вовлеченных в них лиц. При переводе проблемы поиска качества «межличностного» в плоскость выявления порождающих его способов выходят по меньшей мере 3 измерения коммуникативного процесса: а) тематическое, т. е. что выступает предметом коммуникации («о чем идет речь»); б) структурное, т. е. как организована эта тематически заданная коммуникация; в) событийное (или ситуационное), т. е. в каких обстоятельствах эта тематическая и структурная определенность коммуникации оказывается главенствующей.

Структура М. к. может быть рассмотрена как условие порождения качества «межличностности», если исходить из представления об активном формообразующем действии структуры. «Порождающие» свойства структур получили социологическое осмысление в теории структурации Э. Гидденса и генетическом структурализме П. Бурдье, теоретико-коммуникативное описание в теориях, реализующих системный подход к социальной коммуникации и прежде всего разрабатывающих т. наз. прагматическую концепцию человеческой коммуникации. Интерпретация уровневой организации коммуникации с использованием оппозиции «глубина – поверхностность» позволяет выявить порождающий потенциал коммуникативной структуры. Наиболее известные теории, использующие указанную дихотомию для анализа М. к., либо подчиняют структурные аспекты динамическим (как это делают авторы теории социального взаимопроникновения (social penetration) – И. Альтман и Д. Тейлор), либо предлагают психол. толкование процесса межличностного взаимодействия, определяя глубокий (глубинный) контакт между индивидами как такой, к-рый в наибольшей степени удовлетворяет их потребность в самоподтверждении и самореализации (А. А. Леонтьев).

На снижение неопределенности относительно знания и понимания себя и других как на устойчивую закономерность развития отношений между людьми указал в свое время Ч. Бергер. В кач. объяснительных посылок он признавал информационный и эмоциональный дискомфорт, возникающий в ситуации неопределенности. Снижение неопределенности тем самым само по себе способно усиливать близость между людьми («повышает уровень интимности») и их взаимную привлекательность. К ресурсам межличностного взаимодействия, связанным со структурными характеристиками коммуникативных действий и процессов, относятся упорядоченность, стабилизация взаимодействия между ее элементами. Общепринятым понятием, фиксирующим это свойство, можно считать понятие «паттерн взаимодействия» (Вацлавик и др., 2000). Термин «форматирование», заимствованный из компьютерного лексикона, Е. Л. Доценко использовал для интерпретации процесса согласования характеристик (измерений) взаимодействия.

Условия, при к-рых взаимодействие между небольшим числом людей начинает приобретать характер М. к.: 1) актуализация тех или иных аспектов «Я-концепции» вовлеченных во взаимодействие индивидов и прояснение отношений между ними в кач. предмета коммуникативного взаимодействия; 2) структура взаимодействия при активизации паттернов межличностного доверия, интимности и привязанности. Механизмами активизации названных паттернов становятся межличностные коммуникативные практики, представляющие собой сложно организованные комплексы речевой, телесной, ментальной, предметной активности, опирающиеся на усвоенные социальными агентами (рутинные) схемы восприятия, оценивания, мышления и действия, к-рые позволяют каждому из вовлеченных в О. индивидов идентифицировать себя и Другого в кач. участников конкретной системы межличностных отношений.

• Вацлавик П., Бивин Дж., Джексон Д. Психология межличностных коммуникаций, 2000; Джерджен К. Д. Социальный конструкционизм: знание и практика. 2003; Доценко Е. Л. Межличностное общение: семантика и механизмы, 1998; Казаринова Н. В. Межличностная коммуникация: социально-конструкционистский анализ, 2006; Леонтьев А. А. Психология общения, 1997.

Н. В. Казаринова

Общение: уровневая структурация. В О. наличествуют социальный и личностный планы. Первый характеризуется объемом (широтой) О., исторически установившимся в культурах того или иного типа; второй – степенью личностной вовлеченности («глубина» О.). В рамках первого, социального плана можно выделить субуровни: социально-статусный, конфессиональный (ритуальный), профессионально-ролевой, этнический, гендерный, семейный, виртуальный (О. в интернете) и др. Каждый из этих видов О. дифференцируется от симметричного до комплементарного типов О. В зависимости от уровня анализа – макро-, мезо-, микроуровень (Б. Ф. Ломов) и временного контекста (диахрония, синхрония) фиксируется истор. становление или актуальное функционирование форм, механизмов и средств О. Контаминация био– и культурной эволюции определяет переход от первобытной непосредственной коммуникации (В. А. Шкуратов) в формах жеста, пантомимики, выкрика, протяжных или ритмических звуков к использованию словесных артефактов. Историко-культурные проявления макроуровня в синхронии наиболее представлены в фатическом (этикетном) О., особенно в первоначальных фазах установления контакта. Более или менее сложная система приветствий (А. А. Леонтьев) как существенных составляющих О. – обращения специфична и многообразна по формам и содержанию у разных народов и этносов; функц. взгляд определил бы здесь функцию «смягчения» ситуации О. за счет нормирования и отсрочки исполнения целевых установок общающихся.

В социальном плане (мезоуровень) функциональность ряда проявлений культуры может служить ключом для психол. поиска и объяснений «инвариантов культуры» (М. Коул, Д. Мацумото, Г. Триандис и др.). Сравнение разл. исторически сформировавшихся культур по показателям коллективизма-индивидуализма, избегания (принятия) неопределенности, дистанции власти, дифференциации статуса и др. обнаруживает релевантные типы и уровни О. Социальное расслоение общества, в частности сосуществование народной и элитарной культуры, динамизирует формы и средства О., формируя «пограничные» механизмы коммуникации. Тезис о детерминирующей роли стремления к полноте жизненных актов, включая О., в форме психол. триады «знание-эмоция (переживание) – действие» объясняет многие парадоксальные явления повседневной жизни. Конативная (поведенческая) часть триады также может существовать как потенциально достижимая, создавая иллюзию полноты, характерной для многоречивости. В личностном плане разл. варианты структурных описаний О. (Б. Г. Ананьев, Г. М. Андреева, В. Н. Мясищев, В. Н. Панферов и др.) фиксируют компонентный состав О.; П. Вацлавик, Дж. Бивин и Д. Джексон определяют уровневую структуру О. по содержанию (передаваемая информация) и отношению (метакоммуникация, определяющая аспект систематизации содержания в том или ином отношении).

Предложенное Б. Д. Парыгиным параметрическое описание О., включающее психол. контакт, обмен информацией, взаимодействие и взаимовлияние, отличается большей полнотой и по динамике адекватно для уровневого рассмотрения. Любые акты О. предполагают установление контакта, т. е. такую взаимообусловленную психич. активность 2 или более людей (неск. иначе – аутокоммуникация или внутр. диалог), в процессе к-рой аттенционные, мнемические, перцептивные и др. процессы находятся в совокупно регулируемом состоянии, обеспечивающем возможность установления, тем или иным способом, обратной связи между общающимися. «Сильный» эмоциональный момент выводит коммуникацию на третий уровень О., связанный с необходимостью определения смысла вступления в контакт и коммуникацию. Понимание смысла (В. В. Знаков), в свою очередь, может в той или иной степени изменять исходные ориентации общающихся, что может также в опр. случаях запускать механизм произвольности, переходящей в деятельностную форму. В процессе коммуникации исходные смыслы могут также трансформироваться в зависимости от устойчивости контакта и др. динамических особенностей, определяя линии обобщения (объединения) или разобщения участников диалога. Объединяя подходы Б. Д. Парыгина, П. Вацлавика и др., можно выделить 4 исторически сформировавшихся и культурно обусловленных уровня межличностного О.: установление контакта, информационная коммуникация (содержание), смысловая коммуникация (отношение) и рефлексивное О. (метакоммуникация).

• Вацлавик П., Бивин Дж., Джексон Д. Психология межличностных коммуникаций. СПб., 2000; Коул М. Культурно-историческая психология: наука будущего. М., 1997; Общение – 2006: на пути к энциклопедическому знанию / Под ред. А. А. Бодалева. М., 2006.

Г. В. Акопов

Общение: экопсихологический подход. В экологическом подходе в кач. исходного основания для О. как объекта и предмета психол. исследования используется системное отношение «человек – окружающая среда (природная, социальная)». Это отношение конкретизируется в виде ситуаций учебного, коммуникативного, профессионального и т. п. взаимодействия человека с окружающей природной и/или социальной средой. Выделяется 6 базовых типов экопсихол. (в данном случае – коммуникативного) взаимодействия: объект-объектный, субъект-объектный, объект-субъектный, субъект-обособленный, субъект-совместный и субъект-порождающий (Панов, 2004, 2007). Напр., указанные типы коммуникативного взаимодействия применительно к ситуациям профессионального О. выглядят так: 1) объект-объектный тип – взаимодействие в системе «чиновник-клиент» имеет сугубо абстрактный и формальный характер и характеризуется пассивной позицией каждого из участников, и в этом смысле объектностью с обеих сторон; 2) объект-субъектный тип – чиновник занимает пассивную позицию при обсуждении дела клиента и, по сути, подчиняется тем требованиям, к-рые предъявляет к нему клиент; 3) субъект-объектный, когда, напротив, чиновник активно воздействует на клиента, занимающего позицию объекта, пассивно принимающего воздействие со стороны чиновника; 4) субъект-субъектный, когда компоненты системы «чиновник-клиент» активно взаимодействуют друг с другом.

Это взаимодействие может иметь разл. аспекты, сосуществующие и сменяющие друг друга или же, напротив, исключающие друг друга: а) субъект-обособленный,