Цитаты из книги «Сложные чувства. Разговорник новой реальности: от абьюза до токсичности»

Бронислав Малиновский и Марсель Мосс – первыми заговорили о бессмысленности искусственной оппозиции между человеком-эгоистом и человеком-альтруистом.

Потенциал для «запуска» дарообмена возникает в относительно плотных сообществах – например, как показывает наше исследование, такое может случаться в церковных приходах. Здесь появляются люди, которым можно помогать, и они принимают эту помощь. Разумеется, высокая социальная плотность существует далеко не во всех приходах. Значительная часть из них устроена так, что люди заходят в храм, молятся, исповедуются и расходятся. Однако в некоторых приходах возникает сообщество, между людьми есть внебогослужебное общение и какая-то совместная активность. Именно там долговая мораль несколько меняется: попадая в такое сообщество, люди

При этом императив «Не брать!» вовсе не отменяет готовности и желания помогать другим и делиться с ними. Нередко в интервью люди говорят: «Я ни у кого ничего не прошу». Из этого напрашивается вывод, что мы имеем дело с так называемым «экономическим человеком» – своего рода изолированной монадой; он не только не берет, но никому ничего не дает. Но на вопрос: «А помогаете ли вы людям?» почти все отвечают: «Да, конечно! С удовольствием! Меня кто-нибудь о чем-нибудь попросит – я с удовольствием помогу!»

объяснять, все рассказывать. Тут же пришел только: «Мне нужно две тысячи на пятнадцать дней. Вот паспорт». Все. Никакие вопросы больше не спрашивают. Никому ничего объяснять не нужно.

Когда я должна банку, в принципе, вот даже такой организации, ну, я как бы не считаю, что я кому-то должна. Я взяла, я отдам. Ну то есть это не то, когда вот должен именно конкретному человеку, тем более своему другу. Тем более когда приходишь к другу, объясняешь там. Там: «Маш, там, ты вот мне не могла б там две тыщи там вот на пятнадцать дней одолжить?» Она: «Ой, а что случилось? А что? Ой, да, да? Зарплату не платят? Ой, задерживают?» То есть это нужно, если знакомый, друг, это нужно все

Это убежденное нежелание быть перед кем-то в долгу противоречило некоторым нашим исходным гипотезам. Мы скорее ожидали увидеть халявщика, которому совершенно ничто не мешает брать сколько угодно и не чувствовать себя обязанным. Но на деле мы обнаружили нечто совершенно противоположное: представление о том, что малейшее заимствование сразу ставит человека в позицию морального обязательства, – и это то, чего необходимо избегать, охраняя таким образом свою независимость.

С этой точки зрения экономические явления – например, кредитные кризисы – рассматриваются как явления, встроенные в общий контекст отношений зависимости и долга; в контекст вины, ответственности, совести и так далее.

Кредитная зависимость, распад дружеских связей и семей, в худшем случае – путь к самоубийству начинаются с одного простого императива: «Никто никому ничего не должен». В разговоре с социологом Григорием Юдиным – одним из авторов исследования «Жизнь в долг: моральная экономика долговых практик в жизни сообществ в России» – редакторы этой книги попытались выяснить, что именно люди имеют в виду, когда утверждают, что «никто никому ничего не должен».

И когда мы достаточно хорошо себя «освоили» и изучили, больше нет необходимости ни бежать за внешней оценкой и похвалой, ни нападать на кого бы то ни было – включая нарциссов. Мы начинаем воспринимать мир в множестве оттенков, где особенностям каждого из нас есть место.

и ценность не в стерильном совершенстве и непогрешимости, а во всем разнообразии, каким обладает каждый человек.