Часть первая

Пришелец

Глава первая

Информационный комплекс

– Представь, вот ты сидишь сейчас, смотришь на звезды и гадаешь, есть ли где-то там жизнь?… А где-то там, среди звезд, так же кто-то сидит и смотрит уже на нас.... И гадает, а есть ли кто там, за горизонтом?

– Так, мужики, Петровичу больше не наливать!…

(посиделки у костра)

Где-то....

Башня. Именно это хотелось сказать, когда взору открылось помещение за дверью. Большое, круглое, несколько десятков метров в высоту, со стеклянным куполообразным потолком, сквозь который проникал яркий дневной свет. По стене, извиваясь, поднималась вверх каменная винтовая лестница, входящая в терассу у подножия стеклянного купола. Сами стены представляли собой полки, словно в библиотеке, с тысячами книг внутри. Но вместо бумажных корешков из них выглядывали прозрачные прямоугольники, будто вырезанные из стекла. По кругу у стен и на лестнице находились небольшие кафедры с чудными креслами. В центре был стеклянный октаэдр. Размерами чуть выше меня, полностью прозрачный и словно висящий в воздухе. Так казалось, потому что он касался пола всего лишь одной вершиной. Сквозь него можно было увидеть еще одну дверь, находящуюся на противоположной от меня стороне помещения. Возле неё лежала кучка непонятного хлама, и именно она цепляла взгляд, выделяясь среди всего этого великолепия стекла и камня.

Помещение выглядело заброшенным. Мой первый шаг поднял целую тучу пыли, которая теперь клубилась у моих ног, закручиваясь и оседая на складках одежды.

Неожиданно за спиной опять раздался рокот, заставивший меня резко отпрыгнуть от двери и развернуться в воздухе. Пыль взвилась с новой силой, закрывая от меня окружающее пространство. Когда она осела, стало видно, что дверь за мной закрылась, плотно сливаясь с рельефом стены.

– Мать моя женщина, да что же это за место? – Вырвалось у меня, когда сердце перестало выбивать барабанную дробь.

– Место… Место… – Эхо голоса отразилось от стен и повторило мой возглас…

Осторожно обходя по кругу помещение, я стал осматриваться более внимательно. Естественно первой тщательному осмотру подверглась та самая кучка у второй двери, так как она смотрелась самым инородным объектом здесь. Я поворошил ее, и мне под ноги выкатилось что-то круглое. А когда оно остановилось, захотелось повторить свой акробатический трюк.

– Твою мать! – На меня черными провалами глазниц смотрел череп. Он был без нижней челюсти, с отсутствующим левым клыком и чуть меньше обычного. Но сомнений нет – череп был человеческий. Поворошив ногой остатки кучи, увидел все остальное, что когда-то было живым организмом. И да, это был человек, по крайней мере свидетельств обратного не нашлось. – Чем же тебя так?…

На костяшках кроме полусгнившего тряпья, бывшего когда-то одеждой, и двух металлических колец больше ничего не было.

Осмотр остального удручал. Каменные кафедры оказались небольшими столиками с креслом и штукой, торчащей из столешницы, которая была похожа на палочку с блюдцем на конце. Может в нее что-то нужно вложить, но кроме пыли тут ничего подходящего не было.

Полки со стеклянными «книгами» были выполнены как под копирку, все одинаковые, как и сами стекляшки. Эти «книги» невозможно было извлечь, они даже не шевелились, словно росли изнутри.

Сквозь стеклянный купол башни было видно только молочные хлопья облаков и синеву неба. Даже деревьев, которые по идее должны быть на поверхности, не было. Хотя там, у пруда, не было и стеклянного купола…

Октаэдр в центре вызвал еще большее удивление. Он действительно касался пола только одним углом, никаких подпорок или строп, которые бы его держали, я не обнаружил. Руками трогать не стал, если тут двери бьются током, то неизвестно, чем эта штука может звездануть.

Именно эти мысли не давали мне покоя, когда я подходил к той двери, возле которой обнаружился скелет. Может он помер из-за того, что эта дверь ударила током гораздо сильнее, чем та, в которую я зашел? Проверить это желания не было. Поэтому единственным выходом мне казалось вернуться в ту темную комнату и найти проход наверх, через который я провалился.

– Эй, как так? Что это за дела! А ну открыва-айся! – С натугой пытаясь раздвинуть створки двери, возмущался я, цепляясь кончиками пальцев за щели.

Та ни в какую не поддавалась. Выделяющихся по цвету пятен на стенах с этой стороны не было, как и каких-либо ручек.

– Все, замуровали… – Устав корячиться, пробормотал я, сползая по стеночке рядом с дверью.

Полдня спустя. Тут же…

– Жрать-то как хочется.... – Так говорил мне мой живот, когда особенно сильно урчал. И тогда приходило понимание, что скоро буду смотреть на свои ботинки с гастрономическим интересом.

Сидел я в кресле одной из кафедр, закинув ноги на столик и держа в руке черепушку. От скуки уже начал разговаривать с ней. Иногда ловил себя на мысли, что потихоньку начинаю съезжать с катушек. Только ненормальный может разговаривать с останками человека…

Съестного найти ничего не удалось, как и открыть двери. Первая оставалась безжизненной и не реагировала на мои потуги, а вторая была для меня «табу», умирать я еще не надумал. Выглядел я сейчас как трубочист, потому что излазил здесь все вдоль и поперек и собрал наверно всю пыль в округе. Что еще мне оставалось делать – не знаю. Только сидеть, общаться с самим собой да с черепушкой, которую для поднятия себе настроения обозвал Йориком. Но помогло это ненадолго…

Я уже десять раз пожалел о том, что оставил дома на зарядке мобильник. Правда, с тем же успехом можно жалеть о том, что не догадался взять с собой отбойный молоток, чтоб к чертям раздолбить все двери.

– Иди отдохни, а то устал наверно. – Зашвырнув черепок в сторону, я откинулся на спинку кресла. – Эй, принесите мне самбуку пжалста! – Ни к кому конкретно не обращаясь, бросил в пустоту.

– Пжалста!… – Издевательски ответило эхо.

Вздохнув печально, я опустил ноги и, опершись о кафедру руками, положил на них голову. Взгляд уперся в блюдце. Сначала интересно было, зачем ему такая форма, но потом как-то надоело разгадывать эту загадку. Почему-то чем больше на него смотрел, тем больше оно меня начинало раздражать. Даже появилось желание сломать его к чертовой матери… В какой-то момент чувство осторожности забылось от злости, а руки сами схватили блюдце, чтобы воплотить этот порыв.

– М-мать!! – Непроизвольно вырвалось из меня, когда нехилый такой разряд прострелил мою руку.

Чудеса на этом не закончились. После моего прикосновения в блюдце появилась полупрозрачная картинка. Схематичное изображение «чупачупса», который наклоняется к такому же схематичному изображению блюдца. Картинка мигнула, и все повторилось еще раз. После повтора изображение пропало, и блюдце снова приобрело изначальный вид.

– Это чего такое было? – Наверно мне привиделось. Я взялся за блюдце еще раз. Хоп. Опять появилось изображение. Опять те же манипуляции, палочка наклонилась к блюдцу. – Из него что, есть надо? Или пить? Хрен поймешь… – От этого ребуса во мне стало нарастать раздражение.

Для уверенности я осмотрел кафедру еще раз, потом соседнюю… И никакого чупачупса не нашел. Быстренько вернувшись к облюбованному месту, начал лапать все подряд. На блюдце снова и снова появлялось изображение чупачупса, который наклоняется к блюдцу и словно что-то есть (или пьет) из него.

– Да нечего тут жрать!!! – Заорал я. – Или мне кланяться тебе надо за кусок доширака?!!…

– Рака!… – Передразнило эхо.

Стоп! Догадка застала меня врасплох. Точно, выемка будто под голову сделана! Может и правда надо к ней прислониться? И изображение вроде показывало что-то похожее. Это только мой воспаленный мозг мог предположить, что из него надо что-то есть…

– М-да, если уж сходить сума, то по-полной… – Пробурчал я и, мысленно перекрестившись, прислонился лбом к блюдцу.

Голова мгновенно прилипла, виски защипало, а в затылке появилось ощущение, что туда вкручивают шуруп. Я заорал благим матом, уперся в стойку кафедры руками и попытался оторваться от блюдца. Ага, не тут-то было, только боль усилилась.

Потрепыхавшись немного, я прекратил извиваться, боясь неосторожным движением свернуть себе шею. Как только успокоился и сел ровно, боль утихла и стала вполне терпимой. Затем начало твориться что-то непонятное. Перед взором стали появляться различные изображения, будто задумался и в мыслях нарисовал себе картину. Стоило только сосредоточиться и такое состояние проходило, но ненадолго. Это было как навязчивая идея, или песенка, которую неосознанно все время напеваешь. Так и тут, стоило немного расслабиться, как картинки снова вставали перед глазами. С каждым разом они становились все четче и ярче, но стоило только осознать, что же я вижу, как картина сменялась новой. Весь процесс ускорялся, картинки скакали перед взором все чаще и чаще. Подсознание само выхватывало образы. От этого калейдоскопа голова разболелась сильнее.

Минут через пять мое терпение стало подходить к концу, как вдруг боль прекратилась. Еще одно мгновение и перестало щипать виски. Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Голову перестали сжимать тиски и она снова оказалась свободной.

– И что за хрень это была? – Возмутился я, потирая пострадавшую часть тела. – Эк!.. – Тут же чуть не поперхнулся от неожиданности, потому что мне похоже ответили…

Над блюдцем засветилась точка. Прямо в воздухе! Она немного разрослась и стала формироваться в человекообразное что-то небольшого размера. Метаморфозы происходили не более пяти секунд, и над блюдцем зависло изображение девушки.

– С голодухи так не прет… – Терялся я в догадках, раз за разом протирая глаза.

Но светящаяся девушка никуда не делась. Она стала четче, и уже можно было рассмотреть ее гораздо подробнее. Передо мной парила тридцатисантиметровая маленькая фея, одетая в строгий костюм тройку – блузка, пиджачок, юбка-карандашик. Волосы её были стянуты в тугой пучок на затылке и закреплены двумя спицами, а на носу покоились очки-половинки.

– Грибов в лесу не ел, курить закончилось…

– Перевод начат… – Прервала меня девушка. – Построение ассоциативных цепочек… Корреляция величин… – Посыпались из нее различные термины.

Я немного ошалел, услышав женский голос от этой маленькой фигурки. Правда он был с какой-то механической составляющей, что сразу давало понять – эта девушка неживая.

– Носитель данных номер 77ГС. – Тем временем продолжала она. – Разумное, млекопитающее второго класса. Подтверждено наличие энергетики. Сравнительный анализ начат. Перевод речи закончен на 87 процентов. Анализ поверхностных данных закончен на 23 процента. Подождите…

– Да ну нахер, такого не может быть… – В то время, когда девушка продолжала говорить, я водил рукой сквозь нее.

Голограмма (а это была именного голограмма) никак на руку не реагировала, чего в принципе не может быть, ведь для создания такого изображения должно присутствовать минимум три источника света. И моя рука должна перекрывать хоть какой-то из них, искажая его. Но голограмма будто не замечала моих действий и продолжала ровно проецироваться, в то время, как рука проходила сквозь нее без каких-либо неудобств.

– Ай! – В какой-то момент из блюдца в руку выстрелил небольшой разряд, заставив меня её отдернуть.

– Прошу воздержаться от каких-либо действий пока идет анализ данных и запуск систем. – Посмотрела она на меня укоризненно. Голограмма! Твою мать! Укоризненно! – Анализ завершен на 66 процентов. Запуск первого блока памяти. Подтверждение....

Боль была настоящей. Это вывело меня из таких пространных дум, как сумасшествие. Прижав пострадавшую конечность к себе, я сидел и смотрел на голограмму, теперь уже внимательно слушая, о чем она вещает. После слова «Подтверждение» послышался низкий гул, и октаэдр в центре помещения начал разгораться изнутри голубоватым свечением.

– Запуск второго блока памяти. – Продолжила голограмма. – Ошибка. Энергетическая нестабильность. Необходимо задействовать дополнительные энергетические блоки…

После слова «Ошибка» все шкафы со стеклянными коробками вплоть до второго витка лестницы дважды мигнули голубоватым светом, но так и не засветились как октаэдр.

– Запуск третьего блока памяти. Ошибка… – Все остальные блоки памяти, а их было семь, так же мигали и тухли, сопровождаясь словами об энергетической нестабильности. – Запуск диагностики энергоресурсов. Первый энергоблок блок выведен из строя. Причина: выработка ресурса....

Диагностика продолжалась еще примерно пять минут. Только два энергетических блока исправно работали. У одного было 78 процентов запаса ресурсов, а у второго 60.

– Анализ данных подготовлен. Соотношение величин построено. Произвожу записи анализа полученных данных… Сбой системы… Пр-р-роверка… – Затроила голограмма и замолчала. Несколько секунд она висела в воздухе без каких-либо движений, только иногда подергивалась рябью, будто помехи на телевизоре появились. – Недостаточно памяти, первичный блок заполнен. Запись на оставшиеся отменена – дефицит энергоресурсов. Необходимый минимум сохранен во временной памяти. Доступен речевой обмен. – Отмерла она.

– Ты кто? – Был мой первый вопрос. Самый наверно блестящий из всех остальных.

– Информационный интерфейс. – Ответила девушка.

М-да, содержательный ответ.

– Все-таки сошел с ума… – Подвел я итог.

– Умственное состояние носителя данных в норме на 86 процентов. Фиксируется раздражительность вследствие усталости и легкого голода.

– Да ну? А как тогда объяснить все это? – Немного успокоившись и осмелев, я решил поиграть в эту «игру» с моими глюками. Хотя сомнения закрадывались, так качественно галлюцинации не могут выглядеть, особенно с полной гаммой всех ощущений. – Или ты хочешь сказать, что в лесу на дне высохшего пруда, находится такое здоровое здание со всеми этими технологиями? Странновато, не находишь? Вероятность того, что я ударился головой и мне снится великолепный сон, гораздо выше, чем реальность всего этого. – Я обвел рукой пространство вокруг себя.

– Информац-ц-ц-ционный комплекс, – снова затроила голограмма, – находится не под землей, а в воздушном пространстве на уровне тысячи трехсот пятидесяти метров над уровнем моря.