Подвалы храма Озо города Пеликана, Ховеин Данн. Время неизвестно…

– Ух ты! Это что-то интересное! – Молодой парень в невзрачной серой хламиде развернул старый потёртый свиток. – Так-так… Здесь что-то написано. Ммм… «Книга пророчеств. Глава двадцатая. Воззвание к богам»....

– О, это действительно интересно! Ты нашел одну из страниц книги пророчеств нашего ордена. – Проскрипел замшелый старик в еще более невзрачной серой хламиде, которая была настолько потерта и покрыта пылью, что становилась похожа на нарост из такого же пыльного и серого каменного пола. – Не убирай далеко. Нужно будет потом сверить ее с новым писанием.

– Что-то не пойму что здесь написано. Вроде на людском языке, но все равно чепуха получается. – Парень недоуменно перевернул свиток вверх ногами и снова попытался прочесть.

– Ну-ка дай взглянуть. – Старик протянул руку и аккуратно взял старый свиток. – Оооо… Это же божественный язык! Хэх, еще бы ты смог прочесть, – усмехнулся он, – вас еще такому не учили. Кхэ-кхэм… Сейчас я переведу. Так. Записано со слов блаженного Оретто, 344 год от Исхода…

«К нам придут издали две заблудших души. Уж поверьте мне, старому тосзу¹.

В миг паденья дорог ты пусти на порог о великая дочь Алиоса.

Пусть блуждают во тьме, но найдут путь к себе. Покажи им искатель Дияно.

Заплети их судьбу в паутину одну ты прядильщица жизней, Цирана.

Их дела не видны, но велики они. Это ж правда, могучий Мамли?

Дверь закроют туда, где лишь смерти орда. Ты прости, Грикс, меня, не губи…

Пропустите в острог, Мрак и Свет, в ваш чертог. К вам взываю, к Этону и Этне.

Или гибель, иль дом обретут там вдвоем те заблудшие малые дети…»

– Ничего не понял. – Пробурчал молодой парень, почесывая нос. – Стих какой-то… Это даже на пророчество не похоже. Почему его записали в такую книгу?

– Молод ты еще. – Ухмыльнувшись, старик вернул свиток парню. – На держи.

– Молод не молод, все равно чепуха. Стихи не записывают просто так в книги пророчеств. Да и кто этот Оретто? Я раньше о таком не слышал.

– Блаженный Оретто когда-то давным-давно был помощником настоятеля в одной из церквей епархии Ведающих. Ты ради любопытства загляни в книгу Знамен. Там все значимые персоны епархий записаны еще с доисходовых времен.

– Вы наверно шутите? – Недоумение так явно отразилось на лице парня, что можно было писать картину. – Как блаженный мог написать такое?

– Блаженным Оретто стал не сразу. После своего первого видения он начал заикаться и терять связь с реальностью. Это произошло настолько стремительно, что его даже не успели лишить сана. Только через год спохватились. К тому времени Оретто уже почти не мог говорить связно… Да и не нужно это было блаженному.

– То есть этот стих он написал когда был нормальным? Но я все равно не пойму почему…

– Оретто был неграмотен. – Перебил старик парня. – В те времена очень небольшое количество людей владели грамотой. Даже как видишь среди высоких чинов находились неграмотные. Так что этот «стих» как ты выразился был записан после того, как Оретто перестал разговаривать.

– Но как это возможно?

– Когда его посещали видения, он говорил четко и ясно. Вот только его голос был совсем не его. И язык на, котором он говорил, был не людским. Теперь понимаешь, почему этот «стих» записали в книгу?

– Не совсем. Это можно было записать в книгу Мудрости или еще в какую… Почему в пророчества?

– Эх, молодежь… Надо будет найти толкование к этому творению. Только потом, ближе к ужину. Сейчас давай-ка разберемся со всем этим. Мы и так добрых полчаса не тем делом занимаемся.

Старик принялся за разбор макулатуры, которая была навалена кучей на огромном деревянном столе. А парень, хмыкнув, снова развернул свиток с пророчеством Оретто и, обходя стол, попытался его прочесть.

– Язык сломать можно… – Пробурчал он, настраиваясь проговорить хотя бы первую строчку. – Куэнесизээ аньио эолинастэйо…

– Что ты делаешь?!!! Прекрати сейчас же!!! – Старик, который казалось передвигается только держась за стеночку, неожиданно подскочил к парню и вырвал из рук свиток. – И чему вас только учат в семинарии? Нельзя читать вслух божественные письмена! Это же магия! Божье слово!!! Одно неправильное ударение, перепутанный слог и все – катастрофа!

– Я.... я… я не знал. – Ошеломленный такой отповедью парень стоял и смотрел на старика, который прижимал к груди бумагу.

– Не знал он… – Буркнул тот и, развернув свиток, посмотрел на строчки. Глаза старика стали расширяться.

Молодой парень, замечая эти метаморфозы, стал повторять то же самое, предвкушая свое наказание.

– Что-то произошло… – Глухо произнес старик, отрывая взгляд от свитка, чем вогнал парня практически в отчаяние. Только сейчас парень заметил, что текс на свитке начал светиться слабым голубоватым светом, пробегая по верхней строчке и перескакивая на следующую. Так они и стояли, пока свиток не засветился полностью. – Надеюсь ты просто запустил пророчество…

– Разве это возможно?

– Бывает и так…

За год до настоящего времени....

– …По сообщениям местных властей при падении самолета погибли почти все пассажиры и пилот со вторым помощником. Так же сошедшей лавиной, спровоцированной взрывом авиационного топлива, погребло под тоннами снега группу туристов, находившихся в это время на склоне горы… – Вещала симпатичная девушка с экрана телевизора.

Снова новости о политике, различных катастрофах и бедствиях… А под конец опять какая-нибудь чепуха в духе «Сторож дядя Вася из деревни Чугуево изобрел вечный двигатель на спирте…», такая чтобы снять напряжение и отвлечь от основных проблем недалеких обывателей, которые тут же примутся перемывать кости сторожу и шутить по поводу его «самогонного» аппарата.

– …По подтвержденным данным в состав группы туристов входили супруги Вразек Воржичек и Катерина Станецки, граждане Польши, американец Сэм Викслер, гражданин Германии Рихард Шварц, гражданка Украины Оксана Пронько и наша соотечественница Виктория Углова. На данный момент найдены тела пятерых членов группы, судьба Виктории пока остается неизвестной… – Где-то на заднем фоне продолжала вещать новостной диктор, когда мыслями я был уже в родных краях и с удовольствием вытягивался в кресле на берегу реки, держа в руках удочку.

Эх, давненько я там не был. На следующий год точно возьму все скопившиеся отпуска и уеду отдыхать. А то все работа да работа… Надоело.

– …Единственный выживший в авиакатастрофе сейчас находится в тяжелом состоянии, врачи борются за его жизнь. Некоторые сотрудники спасательных служб рассказывают, что когда подоспела бригада оперативного реагирования, выживший пассажир находился в сознании и бормотал что-то про серебристое сияние в небе....

– Да, инопланетян только не хватало. Кто же еще виноват в падении самолета? Конечно не техники, не обслуживающий персонал и уж точно не пилоты с диспетчерами. Ага, такую пакость только зеленые человечки могут сделать… Тьфу! – Не выдержал я и переключил на другой канал. Задрали всякую чушь в уши заливать. Тысяча проблем в стране, плюс дураки и дороги, а они про зеленых человечков болтают…

Фух, точно устал. Уже на обычный выпуск новостей раздражаюсь. По любому на следующий год в большой отпуск рвану. Там рыбалка, любимый с детства лиственный лесок с прекрасным орешником, природа, старые друзья, которых не видел уже черт знает сколько. Точно рвану. По любому....

Настоящее время. Отпуск…

Все быстро изменилось. Буквально полчаса назад светило солнышко и чирикали птицы, а листва шумела от легкого ветерка. И вдруг стало тихо, небо затянулось тучами, а под сенью деревьев сгустился полумрак. Птицы притихли и затаились, только самые смелые из них летали над деревьями, не рискуя подняться выше.

До дома оставалось не так уж много идти, пересечь высохший пруд возле усадьбы лесника и пройти по просеке несколько кварталов леса, чтобы выбраться к железнодорожному полотну. От него уже рукой подать до поселка.

Когда-то тут был хороший пруд, на котором собиралось много рыбаков, но сейчас от него осталась размытая плотина и тонкая нить ручейка по дну. На берегу, с той стороны, где стоял дом лесника, торчали остатки свай от деревянной пристани и толстый столб, который когда-то служил привязью лодкам и пристанищем для фонаря. Теперь же напоминанием об этом был только он, столб. Толстый, практически в два человеческих обхвата. Зачем его такой поставили, никто теперь и не вспомнит, слишком он стар, чтобы его историю знали ныне живущие. Говорили что это одна из диковинных довоенных построек, которая каким-то чудом еще уцелела. Да, умели раньше строить…

– А, черт… – Запнувшись о распустившийся шнурок, выругался я.

Высохший пруд был практически преодолен, когда эта досадная мелочь заставила меня притормозить. Удовольствие споткнуться и разбить себе нос об какую-нибудь корягу прельщало гораздо меньше, чем небольшая остановка. Опершись о столб, я нагнулся, чтобы завязать обувь. Она была грязной после преодоления ручья, вся подошва оказалась облеплена рыжими комьями глины, а верх носков покрывал жирный слой черного ила. М-да, прогулка до орешника удалась…

Послышался тихий шорох листвы. Среди безмолвия и штиля, которые царили в преддверие дождя, он был очень отчетливым. Воздух запах мокрой листвой и пылью. Первые несколько капель упали на щеки и нос.

“Ну вот, не успел” протирая лицо рукой, подумал я и накинул капюшон. Небо на мгновение посветлело, а издалека стал нарастать тяжелый гул раската. Шум листвы стал гуще, тяжелые капли прогибали ее, срываясь вниз тонкими струйками. Земля стала быстро мокнуть. Первый же шаг вернул меня на два назад, ботинки мгновенно заскользили по мокрой глине. Только уцепившись за столб, мне удалось удержаться на месте.

В этот момент сверкнуло особенно сильно, практически ослепив меня. В уши ударил грохот. Казалось, земля ушла из-под ног. Но продолжалось все буквально одно мгновение. Резкая боль в затылке привела меня немного в чувство.

Я лежал на спине, в глазах все еще плясали зайчики от вспышки, а в ушах стоял сильный звон. По лицу стекали капли воды, мокрые волосы прилипли ко лбу. Руки ощущали твердую шершавую поверхность вместо мягкой земли и травы. Странно, таких камней вроде бы не было на дне пруда…

Постепенно белые вспышки в глазах пропали, а на смену им пришла темнота. Только в ушах эхом раздавался затихающий шум листвы и писк тонкого звона, который остался после оглушающего грохота.

Вспыхнул огонек извлеченной из кармана зажигалки. Осветились темные каменные стены круглого помещения с затерянным в густом мраке потолком.

– Так, похоже это та самая довоенная постройка… – Пробурчал я, практически не слыша своего голоса от звона в ушах. Наверно провалился, и похоже отверстие сверху завалило, иначе я смог бы увидеть его, да и дождь должен бы через него сюда попадать, а тут вроде сухо, не считая моих следов.

Взгляд прошелся по каменному полу, стенам, уперся в дверь, такую же каменную, как и все вокруг. Она ничем не отличалась от стены, только щели, обрисовывающие контур, позволили ее увидеть. Ручек, как и замочных скважин, на ней не было, только два запыленных овала по бокам, которые выделялись немного другим оттенком цвета, нежели стены.

– И как тебя открыть? – Подойдя и шаря по каменной поверхности, спросил я пустоту.

Руки ощупали двери, а взгляд осмотрел каждую трещинку, но так и не нашел ответа. Только молчаливые, покрытые пылью овалы все чаще и чаще стали притягивать к себе взор. Коснувшись одного из них, я замер от удивления.

Маленькие голубые искорки, похожие на разряды статического электричества, вдруг побежали по руке и стали впитываться в поверхность стены. Дальше больше, количество искорок стало возрастать и они все быстрее и быстрее стали притягиваться к каменной поверхности, срываясь с кончиков пальцев и выстреливая прямо в пятно.