Читать книгу «Пепел большой войны. Дневник члена гитлерюгенда. 1943-1945» онлайн полностью📖 — Клауса Гранцова — MyBook.
cover

Клаус Гранцов
Пепел большой войны
Дневник члена гитлерюгенда
1943–1945

Предисловие

Незадолго до того, как в свои «семнадцать мальчишеских лет» оказался военнопленным Красной армии, я передал этот дневник одной девушке из Саксонии. Пережив много мытарств и прошагав не по одной неверно выбранной дороге, я получил его обратно. С ужасом, внутренне содрогаясь, я перечитал те строки, записанные мной с ребяческим задором в уже ушедшие в историю годы, в бытность мою членом гитлерюгенда, бойцом вспомогательного состава военно-морского флота, мобилизованным службой имперской трудовой повинности, и солдатом. Многое я мог перечитывать ныне лишь с чувством стыда, постоянно думая при этом о другом дневнике, который вела девушка моего тогдашнего возраста, в то же самое время, на задворках одного дома в Амстердаме[1]. Сколь же отличается от того, что им пришлось пережить, военная повседневность моего тогдашнего существования! После идиллии померанской деревенской жизни, с чувством защищенности, которое я испытывал, живя в крестьянском доме моих предков, мой путь лежал к тяготам и опасностям, которые мне довелось испытать на различных стадиях подготовки юношей военного поколения для фронта. Лагерь гитлерюгенда, тренировочный лагерь войск СС, артиллерия противовоздушной обороны военно-морского флота, государственная трудовая повинность и, наконец, фронтовые части вермахта были теми ступенями, по которым было суждено пройти всем немецким юношам в те грозовые годы.

Так что дневник этот, как мне представляется, может быть типичным свидетельством дум и настроений моего поколения. Именно поэтому я и не стал улучшать его стиль, удалив лишь некоторые сентиментальности и фронтовой солдатский жаргон, но оставив без изменений все имена и фамилии упоминаемых личностей. Повседневные зарисовки не претендуют на литературную исключительность. Но все же я полагаю, что дневник этот имеет определенную документальную ценность, поскольку записи в нем прежде всего отражают то, как жили, что думали и чувствовали молодые люди, чья юность прошла в горниле военных лет. В людях старшего поколения он, возможно, пробудит воспоминания о наших деяниях, слишком быстро забытых нами.

И мне остается только пожелать будущим поколениям взрослеть без ужасов войны!

Клаус Гранцов

Штольп[2] в Померании, 15 мая 1943 г.

Все-таки я влип! Дело в том, что мне удавалось увиливать от дежурств в гитлерюгенде. Пока я еще состоял в «Дойчес юнгфольк», это сходило с рук. Но когда к Пасхе мы, пимпфы[3] рождения 1927–1928 годов, должны были переходить в гитлерюгенд, как назло, оказалось, что моим шарфюрером[4] должен стать Гюнтер. Еще в «Дойчес юнгфольк» он одно время был моим звеньевым, а потому знал все мои уловки!

Все произошло даже без моего участия, вроде бы само собой, но мне теперь аукнулось мое отлынивание от дежурств: поскольку местом моего проживания считается наше село Мютценов, то я числюсь в отряде 13/49, а так как хожу в школу в Штольпе, да и живу там в пансионе, то не могу присутствовать на дежурствах по средам и субботам. Поэтому я должен был выйти из деревенского отряда и записаться в городской отряд 3/49. Однажды я поучаствовал в общем сборе на Фридрихсплац. Но во время дежурств занимались только строевой подготовкой и приемами с винтовкой. Других пимпфов я и знать не знал, а из звеньевых меня никто в глаза не видел. К тому же в случае чего я всегда мог сказать: «Так я же был на дежурстве в Штольпе!»

В нашем классе все ребята знали об этом моем финте, но никто из них меня не выдал. Все они крепко держали рот на замке. Им оставалось лишь завидовать мне: я мог делать что хочу, в то время как им приходилось торчать на дежурствах.

Но теперь моя вольная жизнь накрылась медным тазом, поскольку Гюнтер учится в той же гимназии, что и я, лишь классом старше, а в его классе почти все носят аксельбант вожатого, эту «обезьянью лиану». И когда Гюнтер поедет на дежурство домой, я, разумеется, должен буду ехать вместе с ним, поскольку присутствие на дежурстве – это долг. Он, должно быть, бегал по стенкам, когда сообразил, что я был в Штольпе на дежурстве всего один раз, и хотел бы смешать меня с грязью.

И я никак не мог от него отбиться. Если бы он доложил об этом вожатому нашей дружины, я бы в мгновение ока вылетел из школы. А этого я никак не хотел. Школу я непременно хотел бы закончить.

Так что я напомнил Гюнтеру о своем участии во всех всегерманских спортивных состязаниях и в прошлом году в Салеске занял второе место в нашей команде, набрав 270 очков (пробежал 60 метров за 9,2 секунды и прыгнул в длину на 4,8 метра).

После этого он пришел в еще большее бешенство, так как никогда ничего не выигрывал, – в спорте он пустышка. Ему осталось только проворчать: «Ну да, выковыривать изюминки из кекса – это ты умеешь, а как шагать в ногу – так в кусты!»

Потом он еще заявил мне, что я ни разу не бывал в лагерях гитлерюгенда и никогда не ходил в походы с ночевкой. Так что в следующий раз мне придется туда отправиться. И записаться на поездку в большой летний лагерь в Лонских Дюнах.

Теперь мне остается только одно: бодро и браво вперед с песнями! И дважды в неделю на дежурство! Явка на них – мой долг!

21 мая 1943 г.

Могу честно сказать: я побаиваюсь лагеря, всей этой муштры и шагистики. Самое паршивое то, что никто из нашего класса не поедет в Лонские Дюны, да и из наших деревенских ребят никто туда не записался. Так что я снова буду там совсем один. Это меня немного пугает. Поэтому я возьму с собой этот дневник, который тетя Линк подарила мне еще в прошлом году. Она как-то увидела, что я тайком веду дневник в блокноте с блестящей обложкой. Она посмеялась над этим и на мой день рождения подарила этот дневник. Но я пока что не сделал в нем ни одной записи, потому что не решался. У дневника украшенная цветами обложка, и он даже закрывается на замок. Такой внешний вид больше подходит для девчонки, а для парня это как-то не очень.

Но теперь я возьму его с собой в лагерь в Лонских Дюнах, там он будет со мной как друг или, скорее, как подруга в цветастом платье.

30 мая 1943 г.

Дежурства по средам всегда скучные, но зато по субботам даже приятные. Дело в том, что по средам мы занимаемся строевой подготовкой и учимся отдавать команду, по субботам же у нас строевая песня или игры на воздухе. Сейчас мы разучиваем «Песню старого бура» и лихо ее исполняем, потому что мы все видели кино «Дядюшка Крюгер»[5] с Эмилем Яннингсом в главной роли. Образ Крюгера[6] появляется также и в песне из этого фильма:

 
Старый седобородый бур
Вел на войну всех своих сыновей.
Меньшому едва исполнилось четырнадцать,
Но он не боялся смерти за отчизну!
 

Нас всех впечатлила сцена в английском концлагере, а также и то, как священники[7] раздавали прихожанам одной рукой Библии, а другой – винтовки. Спортивными играми мы занимаемся по большей части в луна-парке или в Еврейской яме. Недавно еще мы ходили искать янтарь, но находили только маленькие, ничего не стоящие кусочки, так как евреи, когда купили этот участок земли, уже перекопали его, но тоже не очень-то обогатились, потому что слой песка с янтарем оказался очень тонким.

8 июня 1943 г.

Я попытался еще раз отозвать свою заявку на пребывание в лагере гитлерюгенда. Во время большой перемены на школьном дворе я подошел к Гюнтеру. Он всегда бывает недоволен, когда я к нему обращаюсь в школе. Он точно знает, что ничем не может помочь мне, и ему неудобно отказывать.

Я сказал ему, что мой отец не хочет, чтобы я уезжал в Лонские Дюны, поскольку считает, что я во время каникул должен помогать ему с уборкой урожая. Он не уверен, что мы сможем управиться с уборкой вовремя, так как у нас очень мало работников.

Но Гюнтер тоже сельский парень, и он, конечно, знал, что урожай начинают собирать только в июле. Поэтому он ответил: «Лагерь работает в июне и только в течение двух недель. Когда начнется уборка, ты уже вернешься домой. Ты просто должен поехать! От каждой дружины там должно быть по меньшей мере четыре человека. Стыдоба, что от нас записалось так мало. И ты прекрасно понимаешь, что просто обязан туда поехать!»

13 июня 1943 г.

Эта неделя началась очень спокойно. В понедельник у нас после долгого перерыва снова был утренник. Куницки произнес речь о балладах Карла Лёве[8]. Под конец он устроил нам дополнительное занятие по музыке. Он еще раз сыграл нам «Лесного царя» Лёве, а потом эту же вещь Шуберта. Нам всем куда больше понравился вариант Шуберта. Это разозлило Куницки, и он снова и снова бренчал на пианино одну и ту же музыкальную фразу «Дитя, оглянися; младенец, ко мне»[9]. Под конец он даже пропел эту вещь, так как воображает, что у него хороший голос. Мы потихоньку подпевали ему, вставляя «бумм-бумм»: «В руках его – бумм-бумм – мертвый младенец – бумм-бумм – лежал!»

Куницки, конечно, заметил, что мы насмехаемся над его голосом и над тем, как он шумно втягивает в себя воздух. Да как закричит: «Я могу и кое-что другое!» Так что нам пришлось доставать наши песенники и уже в сотый раз всем петь:

 
Копыта врезаются в землю,
Наш эскадрон несется в бой.
Кровавая битва бушует вокруг,
И мы поучаствуем в ней.
Мы скачем, скачем и скачем
И слышим уже битвы шум.
Господь, даруй нам силы
Увенчать победой нашу жизнь!
 

Во вторник нам было не до занятий. В школу пришли три бравых молодцеватых офицера: один летчик, другой моряк, а третий – пехотинец. Они сделали доклады каждый о своем роде войск и предложили нам записаться на офицерские курсы.

Разумеется, весь наш класс записался добровольцами. Это ведь такая честь для нас! Но требования к летчикам и морякам очень высокие, и те, кто хочет стать в этих войсках офицерами, должны пройти строгие экзамены. Поэтому мы все записались в сухопутные войска. Мук хотел бы податься на флот, потому что у него дома есть целая флотилия из кораблей викингов и он знает все о кораблях. Но его подвело зрение. К тому же в сухопутных войсках мы можем выбирать род войск. Герд и Мук идут в артиллерию, Георг Тегге в кавалерию, все остальные еще раздумывают, не в состоянии определиться.

Ну а я записался в реактивные минометчики. Мои одноклассники этому очень удивились, поскольку они ничего не знали об этом оружии. Я просветил их относительно германских «сталинских органов»[10] и рассказал им все то, что узнал от своего соседа Курта. Он служит в таких частях уже два года. Оружие это появилось совсем недавно, его создали уже в ходе войны, и оно наверняка будет развиваться и дальше. Возможно, оно даже решит исход войны. У этого оружия принцип действия ракеты, и его пускают в ход только на самых важных участках фронтов. Это будет в самый раз для меня. К тому же это моторизованные части, так что не нужно будет топать своими ногами по России. Штаб-квартира этих частей расположена в казармах в городе Целле[11], а тренировочный лагерь под Мюнстером – их учебный и испытательный полигон. Когда Курт придет на побывку домой в следующий раз, я постараюсь поподробнее обо всем у него разузнать. Теперь у нас всех есть свидетельства о том, что мы являемся кандидатами на получение звания офицера запаса. По своей инициативе никто из нас не стал бы подавать такое заявление. Все-таки двенадцать лет слишком долгое время. Офицеры сказали нам, что если мы подадим заявление о зачислении нас добровольцами, то все равно не будем призваны раньше, чем другие ребята нашего года рождения. Может даже получиться так, что нам еще придется сдавать экзамены на аттестат зрелости или, по крайней мере, перейти в выпускной класс. Это было бы просто отлично!

В среду нам сообщили, что фрейлейн фон Бугенхаген к нам не вернется – сейчас она болеет, а потом у нее послесвадебный отпуск. Вот же невезение! Только у нас появилась постоянная учительница немецкого языка, и вот теперь она снова уходит от нас. Мы все так жалеем об этом. Она была не только отличной учительницей, но и, кроме того, красивой блондинкой. Поговаривают о том, что ее брат и даже ее муж пали на войне, и теперь ей придется вернуться в Воллин[12] для управления их имуществом.

Новую учительницу зовут Дорис, это просто старая грымза. Она приходит к нам из школы имени Лессинга (это лицей для девушек). На ней всегда надета блуза в черно-бело-красную полоску, а поверх блузы – вязаная кофта и меховая горжетка с партийным значком на ней. Как будто так она теплее!

В четверг мама с папой были в городе. Съездили туда в гости к Хофманам. На моей карточке на одежду еще оставалось сорок пунктов. На них я получил тужурку, серую с вышитыми на ней зелеными дубовыми листьями. Чувствую себя в ней очень свободно, нигде не жмет. Остается еще непременно раздобыть новые длинные брюки, а то ходить в льняных шортах я уже больше не могу. Зимой мы все носим лыжные штаны от формы гитлерюгенда, а летом черные спортивные штаны. Их можно купить без карточек. Карточка на обувь выдается один раз на целый год. Сейчас мне приходится носить уже коричневые сандалии на деревянной подошве, полученные по карточке II.

А еще можно подать заявку на дополнительную карточку. Так, я получил карточку на велосипед, поскольку смог доказать, что он необходим мне для поездок в школу. И теперь у меня есть отличный гоночный велосипед, а мой старый самокат пока что стоит в нашей домовой прачечной. Теперь я смогу куда быстрее добираться домой.

Школьное сочинение

МОЙ РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОМ

План:

А. Вступление. Почему столь важен родительский дом?

B. Основная часть.

1. Расположение

2. Внешний вид

3. Внутреннее устройство.

Описание комнат

Особая часть. Моя комната

C. Заключение. Родительский дом – моя родина

Этот план я представил Дорис для запланированного ею домашнего сочинения. Но она осталась им недовольна. Однако и остальные мои одноклассники придумали ничуть не лучшие планы, так что она задала нам новую тему: «Когда наступит весна».

Эта тема казалась ей вполне безобидной. Но нас рассердила потому, что звучала как для первоклассников. Однако мне она понравилась, и я написал о том, как древние германцы скатывали в долины огненные колеса, «когда наступала весна». Эта картина, должно быть, опьянила партийное сердце нашей учительницы, и я с легкостью заработал у нее пятерку.

Да и хорошо, что мне не пришлось писать о нашем родительском доме, потому что я не смог бы написать, что на его входной двери нет портрета Адольфа Гитлера. А что бы сказал отец, если бы я украсил наш дом и наш двор подобным образом?

Но я все же хочу попытаться описать мой родительский дом по крайней мере в этом дневнике так, как я его себе представляю. Возможно, это мне удастся. Но я не буду придерживаться того плана, который предложил для школьного сочинения, а буду просто свободно рассказывать. Набираюсь мужества и начинаю:

«О странник, если судьба однажды приведет тебя в Померанию и ты доберешься до села Мютценов в округе Штольп, то, когда ты окажешься ближе к его окраине, сможешь увидеть мой родительский дом. Там, где заканчивается хорошо замощенная дорога, справа от нее расположен большой крестьянский двор. Это и есть родовое гнездо нашей семьи. Она владеет им уже много столетий, о чем извещает табличка на воротах. Двор принадлежит моему дяде Мартину.

Если ты двинешься дальше по главной улице на юг, то слева от нее песчаная дорожка, изгибаясь, уведет тебя обратно в село. Она проходит рядом со «старым амбаром», который стоит уже на нашем дворе, в нем мы теперь держим все наши орудия труда. У нас, детей, это прекрасное место для всяческих игр.

Напротив амбара, наискосок по отношению к нему, идет забор из штакетника, выкрашенного черной краской, в конце которого широкие въездные ворота: да, странник, войди в них, и я сердечно приму тебя в нашем родительском доме.

Возможно, ты ошарашенно остановишься перед большой черной дверью в окаймлении стоек из красного кирпича, но можешь спокойно открыть ее. Пройдя ворота, ты взглянешь по сторонам: слева от себя увидишь крышку погреба, а за ней коровник. Справа вверху увидишь другую большую крышку, ведущую на сеновал, а ниже ее – стойла для лошадей.

Но посмотри же прямо перед собой! Там перед тобой раскроется вид на весь наш двор, ты увидишь стоящий перед тобой большой амбар. Балки его выкрашены черным, белой краской сияет фахверк[13], всю конструкцию венчает красная крыша. (Ха! Черно-бело-красное![14] Словно специально для Дорис! С какой радостью она поставила бы мне еще одну пятерку за домашнее сочинение, но эти мои записи, да и вообще мой дневник – не для ее глаз!)

Амбар и постройка около ворот по правую руку смыкаются с более низким коровником. Итак, я описал уже три стороны четырехугольного двора или, по крайней мере, перечислил их. Но ты, о странник, уже обвел их взглядом, так обрати же свой взор налево, и ты увидишь там мой родительский дом.

 





На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Пепел большой войны. Дневник члена гитлерюгенда. 1943-1945», автора Клауса Гранцова. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+, относится к жанрам: «Военное дело, спецслужбы», «Биографии и мемуары». Произведение затрагивает такие темы, как «военная история», «воспоминания германских солдат». Книга «Пепел большой войны. Дневник члена гитлерюгенда. 1943-1945» была написана в 2013 и издана в 2013 году. Приятного чтения!