Глава 2. Пир после войны

В первый день лета, совпавший с Возвышением звезды Скорпиона, известный московский предприниматель Александр Александрович Чесноков-младший праздновал свой пятьдесят четвёртый день рождения. Приняв решение, способное кардинальным способом изменить судьбы миллионов людей, он пригласил в свой загородный дом множество гостей. Все они являлись в той или иной степени партнёрами по бизнесу, но их связывало и кое-что более значимое. Они были… не совсем обычными людьми. Нет, речь шла не о вампирах, оборотнях и прочих обитателях любовных женских романов. По жилам Чеснокова-младшего и его гостей текла самая обычная красная кровь, они болели теми же болезнями, что и обычные люди, рождались и умирали в назначенный срок. Лишь одна важная особенность отличала их от простолюдинов – между собой её называли «Речь».

Среди приглашённых присутствовали такие уважаемые люди как Владимир Першин. Телевиденье просто обожало его за щедрые акты благотворительности, а когда тот усыновил трёх детишек из дома малютки, разномастные ток-шоу и вовсе заверещали от восторга на всю страну. Как бы удивились умиляющиеся зрители, узнав, что в узких кругах Першин известен как самый преуспевающий и самый беспринципный торговец «живым разумным товаром», причём под этими словами не всегда подразумевался «Homo Sapiens».

Эдмунд Кальбфляйш, близкий друг Першина и его самый надёжный партнёр по бизнесу, тоже получил приглашение. На телевиденье он лично почти не светился, но его имя частенько мелькало среди продюсеров отечественных «мегаблокбастеров», чей бюджет распиливали ещё до начала производства. Впрочем, фильмы являлись не более чем прикрытием – основной доход Кальбфляйш получал с борделей и «массажных» салонов, умело уладив все вопросы с полицией. Секрет его успеха заключался не только в расчетливом уме и осторожности хорька, но и в сотрудничестве с Першином – тот поставлял Кальбфляйшу настолько экзотических девочек, каких в самом фантастическом голливудском фильме не отыщешь. Надо ли уточнять, какой дикой популярностью они пользовались у клиентов?

Среди приглашённых гостей затесалась всего одна дама – Ирина Толлмаш. Она не являлась представителем славного племени «Homo Sapiens», но выглядела вполне заурядно – молодящаяся дама слегка за сорок, даже опытный антрополог не заподозрил бы подвоха. Но если бы ему довелось присутствовать при вскрытии… поседевшей шевелюрой он бы точно не отделался. Впрочем, род деятельности леди Толлмаш шокировал не менее сильно, чем её нечеловеческое происхождение. Она держала в своих руках значительную часть оборота наркотиков Москвы и Московской области. Наркотиков не простых, при их изготовлении использовалась "Речь", что повышало и цену и спрос на них минимум вдвое. Надо ли уточнять, что женщине нечеловеческого происхождения да ещё и в таком опасном деле как наркобизнес необходимо обладать просто титаническим умом и звериным нюхом на неприятности? К наркотикам отношение у власти было намного строже, чем, скажем, к проституции и другому криминальному бизнесу. Но леди умело балансировала над пропастью на тонкой нити из порошка уже много лет.

Но какими бы силой и влиянием не обладали эти люди, на Чеснокова-младшего в большинстве они глядели подобострастно, пряча страх на самом дне зрачков. А как ещё смотреть на человека, способного легко сокрушить тебя и всю твою империю? Он имел полное право поступить так, особенно в свете недавних событий, крупной войны между обладателями "Речи", вернее, той их части, что погрязла в криминале. Многие из приглашённых принимали в войне самое непосредственное участие, и мечи свои они направляли против именинника.

Однако Чесноков-младший, выйдя безоговорочным победителем в войне, проявил доброту и снисхождение. В разосланных пригласительных письмах он предлагал забыть о разногласиях, сделать шаг к миру и процветанию. В знак мирных намерений он открыл перед бывшими противниками ворота своего дома, что являлось гарантией безопасности для гостей – ну кто в здравом уме начнёт боевые действия в собственном жилище, подвергая опасности родных и близких? В ответ Чесноков попросил лишь одну ответную любезность – гостям следовало взять на праздник и свою ближайшую родню, дабы исключить любые неразумные действия. В приглашении он прямо об этом не написал, но знающие люди легко читали между строк.

По факту, празднование дня рождения являлось прикрытием не только для заключения мира, но и для передела империи ныне покойного Сергея Яранского, главного противника Чеснокова-младшего в отгремевшей войне. Каждый хотел откусить себе кусочек пирога побольше, но нож держал в руке Чесноков-младший, вырвав его из окровавленных пальцев ослабевшего конкурента. Он мог бы забрать всё угощение себе, но решил поступить хитрее и поделиться лакомством с другими.

Разумеется, на своих условиях. Резать пирог следовало тактично, со всем возможным уважением к гостям, чтобы никто не почувствовал себя обделённым. Где-то проявить щедрость и отказаться от явного барыша. Кому нужно зримое могущество? Куда сподручнее дёргать за нити из тени.

Усадьба Чесноковых располагалась за МКАДом на пяти гектарах земли, посреди лесного массива на экологически безупречной территории. Пятиметровый забор из красного кирпича, колючая проволока, сигнализация и камеры, вооружённая охрана с собаками – к вопросу безопасности Чесноков-младший подошёл основательно. Помимо усадьбы Чеснокова на территории располагалось еще несколько домов, принадлежавшие младшему брату хозяина и приближённым помощникам.

Накануне начала торжества и прибытия гостей Александр Чесноков-младший собрал свою родню и доверенных людей на совещание. Они расселись за широким деревянным лакированным столом в гостиной. Обстановку помещения составляла мебель из орехового дерева, массивная и надёжная на вид. Целую стену занимал бар со стойкой. Мягко гудели кондиционеры, наполняя помещение свежестью и приятными ароматами, защищая людей от удушливой летней жары за окнами.

Старшие сыновья, двадцатишестилетние близнецы Алексей и Виктор как обычно о чём-то негромко переговаривались, ожидая, когда отец возьмёт слово. Внешне оба являлись точной копией родителя – невысокого роста, приземистые, на вид крепкие и надёжные, с жёсткими и суровыми чертами лица – но вот по характеру отличались от него и друг от друга кардинально. Алексей по праву носил звание «доброго» близнеца – открытый и жизнерадостный, любимец детей и девушек, свой в любой компании. На его лице часто мелькала улыбка, смягчая грубоватые черты лица. Про Виктора часто шутили, что он словно родился с тенью на лице. Вспыльчивый и прямолинейный, он всегда предполагал худшее и своим занудством мог проесть дыру в стене. За привычку говорить в глаза всё, что он думает, Виктора многие недолюбливали.

Не смотря на сильную разницу в характерах Алексей и Виктор жили душа в душу, просто друзья не разлей вода. Большинство людей после знакомства с братьями даже говорили, что близнецы словно один и тот же человек, вернее его светлая и тёмная половина разделённая надвое.

– Алексей, – Александр Чесноков-младший обратился сначала к «доброму» близнецу. Тот родился на полминуты раньше и считался старшим братом. – В войне с Яранскими ты проявил себя как выдающийся пользователь светлой тональности «Речи». Думаю, ты вполне созрел для свободного плавания. Я назначаю тебя директором ООО «Русич», одной из наших фабрик по производству «Речи». Прежний директор погиб на войне, но его зам, опытный и проверенный человек из «умеющих говорить», введёт тебя в курс дела, обучит всем премудростям ведения бизнеса. Многое ты уже сам знаешь, так что не думаю, что у тебя возникнут сложности.

Алексей кивал с довольным видом, а вот тень на лице Виктора стала ещё темнее и отчётливее. На посте директора «злой» близнец видел себя. Братья хоть и привыкли всё делить пополам, но должность директора – она одна. Двоих человек на неё одновременно не назначишь.

– Виктор, ты получишь должность замдиректора по безопасности «Русича», – обратился Чесноков-младший к «злому» близнецу. – Ты видишь везде подвох, ищешь второе дно и не доверяешь людям. Идеальный кандидат для подобной работы. Если справишься, твоя тёмная тональность «Речи» взлетит до немыслимых высот.

Виктор покорно склонил голову. Он остался крайне разочарован словами отца, но беспрекословно принял его волю.

В душе оба брата понимали, что решение родителя абсолютно верное. Сила и качество «Речи» сильно зависит от эмоционального состояния пользователя. Положительные эмоции питают светлую тональность, отрицательные тёмную. Виктор, терзаемый завистью, только усилит свою «Речь», в то время как радость и удовлетворение подпитают Алексея как ничто другое.

Существовала вероятность, что решение отца вобьёт клин между братьями. Но Чесноков-младший был уверен, что оба сына, воспитанные должным образом, преодолеют непонимание. В конце концов, им не впервой. С самого детства Чесноков-младший зачастую намеренно обделял Виктора, провоцируя его на отрицательные эмоции. Но дружба между братьями только крепла.

– Кроме того, – продолжил Чесноков-младший. – Алексей, ты женишься на старшей дочери Владимира Першина. Она идеально совместима с тобой генетически и будет тебе отличной парой.

А вот тут пришла очередь Алексея потемнеть лицом, что усилило его и без того великое сходство с братом. Виктор, напротив, хохотнул и откинулся на спинку стула, даже не думая скрыть злорадство во взгляде.

Отношения в семьях среди пользователей «Речи» слегка… устарели с точки зрения жителя двадцать первого века, воспитанного на «Диснее». Свобода выбора и искренняя любовь только вредили в деле продолжения рода. Практичность и выгоду ставили во главу угла. Очень многое решала генетическая совместимость – пользователи «Речи» хотели, чтобы и их дети обладали этим даром, никто не хотел заиметь в семье обычного человека, «молчуна». Так что выбор невест и мужей родителями для детей среди «говорящих» имел вполне логическое обоснование.

Видя недовольство старшего сына, Чесноков-младший счёл нужным сказать ещё несколько слов:

– Ваш союз закрепит отношения между нашей семьёй и Першиными, особенно, если у вас родятся одарённые дети. Першин получит около пяти процентов акций «Русича» и станет нашим партнёром по бизнесу. Это очень важно, особенно в свете окончания войны.

– А если он не согласится? – спросил Алексей, ещё питая какие-то надежды. – Этот работорговец известен вздорным и непредсказуемым характером.

Мысленно Чесноков-младший улыбнулся. Ох, мальчишка. Всем хорош, да только тонкостям ведения дел ему ещё учиться и учится. Как и Виктору.

– Першин в первую очередь разумный человек, – сказал он. – А разумный человек знает, когда можно отказаться от предложения, а когда нельзя.

Алексей снова открыл рот, желая сказать что-то ещё, но отец жестом остановил его, дав понять, что разговор окончен, решение принято и обжалованию не подлежит.

– Юля, теперь ты, – Чесноков-младший обратился к дочери, миловидной девушке двадцати трёх лет от роду. В отличие от большинства присутствующих, предпочетших явится на совещание в пиджаках и брюках, Юля щеголяла в джинсовых шортах и светлой рубашке с завёрнутыми рукавами. Внешне она сильно напоминала мать – высокая и стройная, с идеально ровным овалом лица, с вьющимися русыми волосами. Её ладную, отточенную фитнесом фигурку с тонкой талией и крутыми бёдрами не скрывала даже рубашка, чутка великоватая Юле.

Девушка сидела, небрежно закинув ногу на ногу. Её правая ступня, расположенная выше, дёргалась то вверх то вниз, грозя скинуть на пол тапочек в виде кролика. Но тот каким-то чудом держался, балансируя на кончике большого пальца с накрашенным ногтем.

В отличие от старших братьев Юля не отдала предпочтение одной из основных тональностей «Речи», и часто пользовалась обеими, в зависимости от настроения. Пользовалась крайне эффективно, что встречалось довольно редко.

– Ну ты мне хоть симпатичного мужа подобрал? – осведомилась Юля с самым серьёзным лицом. Голос её тоже звучал серьёзно, но у всех присутствующих, даже у Чеснокова-младшего, по лицам побежали улыбки. Юля одним своим присутствием мистическим образом улучшала людям настроение, она словно излучала энергию и оптимизм. Даже вечно хмурый и недовольный Виктор нет-нет, да и улыбался. Отец любил дочь больше сыновей и зачастую прощал ей дерзость, вызывающее поведение, а иногда даже откровенное неповиновение его воле.

– Или моей юности и свежести ради процветания семьи придётся массажировать радикулит какому-нибудь заслуженному и уважаемому Старпёру Властелиновичу? Да, папа? – продолжала язвить Юля.

– Замужество подождёт, – Чесноков-младший строго посмотрел на дочь, и та, поняв, что перегнула палку, прикусила язык. – Тебе сначала надо закончить обучение. Да, ты уже на шестом курсе, изучила все тонкости юриспруденции в МГУ, знаешь, как обмануть закон и заставить его работать на себя. Твои оценки греют мне сердце, и я надеюсь увидеть в твоих руках красный диплом. Но это всего лишь образование «молчунов», тебе этого недостаточно. Для раскрытия всего твоего потенциала, – глаза Чеснокова сверкнули. – После окончания МГУ ты поступишь в МУ «Речь».

От неожиданности Юля выпучила глаза и присвистнула. Все остальные уставились на Чеснокова-младшего со смесью восхищение и недоверия.

Московский Университет «Речь». Учебное заведение, обучающее искусству пользования «Речью». Одно из немногих подобных заведений в России и самое престижное из них. Обычно будущих «говорящих» ещё детьми обучали пользоваться их даром родители. «Речь» – это не какая-нибудь физика или математика, её надо осваивать с малых лет. Каждому одарённому ребёнку нужен индивидуальный подход, нельзя грести всех под одну гребёнку, как любят «молчуны» в школах. Но МУ «Речь» – дело совсем другое. Там обучают уже взрослых, состоявшихся «говорящих» и то не всех, а лишь самых выдающихся, прошедших вступительные экзамены. Впрочем, даже успешная сдача экзаменов не гарантировала зачисление. Ворота университета неохотно открывались даже перед деньгами и связями.

– Серьёзно? – выпалила Юля, неверяще глядя на отца. Его заявление звучало фантастично, но с другой стороны Чесноков-младший никогда бы не стал шутить с такими вещами. Не в его это характере.

– На днях я переговорил с ректором университета. Он сказал, что если ты успешно сдашь экзамен, то будешь зачислена без вопросов, – буднично сообщил Чесноков-младший дочери, словно речь шла о какой-то рутине.

От переизбытка чувств Юля сиганула через стол и крепко обняла отца, вызвав у собравшихся возгласы неодобрения. Виктор, глядя на сестру, закатил глаза и пробурчал что-то вроде «показушница».

– Юля, держи себя в руках, – холодно сказал Чесноков-младший, похлопав дочь по спине. – У нас всё-таки совещание, а не утренник.

– Прости, папа, – Юля, потупив глаза, вернулась на своё место, обойдя стол. Отец проводил её задумчивым взглядом. Его дочь обычно никогда спонтанно не проявляла чувства. Внешность и характер она получила от мамы, но мозги её светленькой головке достались отцовские. Она действительно так сильно обрадовалась? Или же намеренно нарушила этикет?