Глава 5

На этот раз обошлось без трупов проституток, два замечательных дня в отличной компании. И на коньках покатались, и в баньке попарились, причем все вместе и голышом, такая традиция. Ольга сначала смущалась, а потом втянулась. И на снегоходе по полю гоняли, правда, чуть не подрались с соседями, уж больно были шумными и наглыми, но их женщины оказались умнее трех подвыпивших мужиков и уволокли их в дом. Больше они не совались.

– В суету городов и в потоки машин возвращаемся мы – просто некуда деться, – направляя джип в поток машин, пропел Вяземский, – и спускаемся мы с покоренных вершин, оставляя в горах свое сердце.

– Не хочется в город, – вдруг заявила с пассажирского сиденья Ольга. – Я впервые увидела зиму вне бетонных коробок и развязок, и это здорово. А ты дом, где хочешь покупать? Надеюсь не в глуши посреди леса, без воды и газа? Это тебе хорошо ты, зеркальщик, раз, и уже у себя дома, душ принимаешь, а я так не умею.

– Я – дикий, но не настолько, – развеселился Вяземский, – там я совсем одичаю, зарасту щетиной, сошью себе одежду из шкур убитых мной зверей, буду гоняться за селянками, которые по грибы пойдут, так что нет, не стоит впадать в крайности. Бревенчатый дом с панорамными окнами, газ, вода, электричество, канализация-септик, где-нибудь на окраине деревни, в десятикилометровой зоне от Энска. Чтобы все же был магазин и связь устойчивая.

– И когда планируется покупка?

– Думаю по весне, – ответил Радим, сворачивая к дому девушки, – не зимой же покупать.

– Это верно, но приглядывать можно начинать прямо сейчас, – заметила Ольга, – и съездить посмотреть.

– Зачем? – не понял Радим.

– А чтобы понять, каково там зимой, – последовал вполне разумный довод, – как дорогу чистят, как там со светом и водой. По весне все по-другому, и летом с осенью. Может, как снегопады начинаются, так там сразу со светом проблемы.

– Логично, – согласился Вяземский. – Я так понимаю, ты этой идеей загорелась. Так что, если на выходных заняться будет нечем, можешь поискать, потом покажешь мне, отберем варианты. Хотя сомневаюсь, что найдется то, что мне нужно, уж больно запросы большие. И окна панорамные, и на краю, и удобства все, которые можно.

– Это да, – согласилась Бушуева, – но я все равно посмотрю. Какие планы на оставшиеся семь дней праздников?

– Мне нужно в зазеркалье, потом видно будет. И это у тебя семь дней, а я официально нигде не работаю.

– Радим, а ты загранник сделал?

– Да все некогда было, – пожал плечами Вяземский. – Ты разве выездная? Ты в конторе работаешь, вы по жизни в Сочи, Анапе и Крыму отдыхаете. Теперь вон еще в Одессу можно, но это рисково, недобитые бандеровцы шалят.

– А у меня ты есть. Выехать-то мне нельзя, но паспорт левый я себе сделаю без проблем, он ведь нужен будет только в отеле зарегистрироваться, границу-то я с ним проходить не собираюсь. Никаких перелетов, раз – и мы вышли рядом с отелем. Десять баксов на такси, и мы на месте.

– Честно, я уже думал об этом. Решено, делаем паспорта и айда на солнышко, дней на семь. Куда хочешь? – паркуясь возле дома Ольги, поинтересовался он.

– Мальдивы хочу, но за себя я сама заплачу. И отель на сайте бронирования поищу. Семь дней есть, спать, пить, плавать и ни хрена не делать, это мечта.

– Вот и договорились. Отпуск тебе генерал даст?

– Не проблема, у меня не отгулянный с конца лета. Было сказано, когда захочешь, тогда и уйдешь.

– Вот и договорились. Как праздники закончатся, подаю на паспорт.

Ольга подмигнула и выбралась из машины.

– Не нужно ждать, фотки сделай на флешку и через Госуслуги, потом только съездить забрать.

– Ну, тогда займусь сегодня, завтра прогуляюсь в зазеркалье.

– А возьми меня с собой, страсть как интересно посмотреть, куда ты ходишь. Кроме того, ты обещал.

– Обещал – выполню, но только показать, к местным я без тебя пойду, – затаскивая сумки в лифт, оговорил условия Вяземский.

Ольга мелко закивала, подтверждая, что ее устраивают условия.

Радим закинул вещи в квартиру и уже собирался уйти, но руки подполковника Бушуевой не позволили.

– Мы идем в душ, – требовательно заявила она.

– Слушаюсь, – улыбнулся Радим и принялся раздеваться.

В итоге, домой он попал только поздно вечером. Удались праздники.

Ольга приехала к нему к десяти утра, как и было сказано. Оделась просто – джинсы, высокие ботинки, свитер осенний и куртка.

– Держи, – протянул Радим ей кукри с рунами на пробитие, который сделал еще до отъезда в Москву.

– Зачем? – вешая тяжелый нож на пояс, поинтересовалась она.

– Потому что на той стороне может быть, что угодно, – расплывчато пояснил Вяземский. – В общем, инструктаж такой. От меня ни на шаг, команды выполнять четко и по уставу. Скажу стоять – стоишь, упасть – упала, никаких вопросов. Скажу руби – достаешь тесак и защищаешь свою жизнь. Там не парк, куда по воскресеньям можно заглянуть, там мир, в котором чаще всего действует закон сильного, в свой последний выход я убил четверых зеркальных двойников и пятого стреножил для допроса. А мои спутники из потеряшек, в гости к которым мы направляемся, прикончили еще пятерых. Но не волнуйся, я покажу тебе исключительно общину, ну и по их территории пройдемся. Так что, это просто на всякий случай. Ах да, междумирье для тебя смертельно опасно, очень не хочу, чтобы ты на меня с тесаком бросилась или в туман рванула, а блокировку ты на себя поставить не сможешь, так что придется тебя усыпить и привести в чувство только на той стороне. Не волнуйся, донесу в лучшем виде. Готова?

Ольга решительно кивнула, правда, лицо у нее было бледным, видимо, струхнула госпожа подполковник. Ну да ничего, все будет нормально.

Дальний взгляд, чтобы удостовериться, что в служебном помещении никого, руна пути, и усыпить Бушуеву.

Подняв Ольгу на руки, Радим перешагнул границу и оказался на серебристой тропе. Тут же последовала ментальная атака. Надо сказать, довольно сильная. Первым ощущением было подозрение, что она изменяет Радиму. Черт его знает, что с ней генерал проделывает, когда она к нему на доклад ходит. Вяземский даже зубами заскрипел от этой мысли, захотелось бросить свою ношу на камень и сжать руки на горле, пока жизнь не покинет тело. Но справился, опустил медленно, после чего создал руну ментальной защиты. Сразу отпустило. Да, в голове слегка шумели чужие голоса, но это было уже вполне привычно. После блокировки шепот превращался в тихий неразборчивый гул. Подхватив Ольгу, Радим спокойно прошел эти сорок два шага, и вышел в маленькой комнатке, в которую пара недель назад привел Раису Пичугину. Интересно, жива ли, здесь осталась или ушла искать свое место?

Уложив Бушуеву на диван, он привел ее в чувство. Та села и завертела головой.

– Классное снотворное, – выдала она, окончательно придя в себя, – и наверняка никакого привыкания?

– Абсолютно, – заверил ее Радим. – Один минус, разбудить могу только я, или пока восемь часов не истекут. Кстати, забыл сказать, я подал заявку на загранник. А теперь вставай и пошли, только сразу предупреждаю, это анклав потеряшек, жизнь тут у людей трудная, так что, постарайся в обморок не грохнутся, они напоминают бомжей на улицах Филадельфии.

– Жуть какая, – отозвалась Бушуева, – видела я оттуда ролики.

Радим вышел в коридор и направился к офису Старпома, но там было пусто, вообще на втором этаже никого не было, и это начало Вяземского напрягать. Он вытащил из кобуры свой кукри. Ольга, как ни странно, последовала его примеру.

Крики, звон стали, стоны раненых и хрипы умирающих – все то, что писатели про разное средневековье называют звуком битвы, он услышал, когда начали спускаться по лестнице.

– Оставайся здесь, – приказал Радим, – вот тут у лифта. Если сюда ворвутся, беги обратно в комнату с зеркалом и забаррикадируйся, мне это пройти не помешает.

– Мне страшно, – сжимая в руках его старый кукри, прислушиваясь к звукам, идущим снизу, заявила Ольга. – Радим, сзади!

Вяземский обернулся и увидел, как из дверей, что вели исключительно на широкую лестницу, хлынули двойники, не меньше десятка, мужчины и женщины, да и редкость, когда получался двойник ребенка или подростка.

– На пол, – заорал Вяземский, переходя в боевой транс и творя руну пламени, придавая ей эффект метровой в высоту волны. Сама по себе руна из средних, но вот именно волна уже вызывает затруднение, и чем она шире, тем больше резерва жрет.

Радим не успел, пара особо шустрых двойников буквально взлетели к нему, размахивая какими-то железками. Один был ранен, кто-то разрубил его рожу, но череп не пострадал, хотя выглядел он жутко, залитый черной кровью, с безумным оскалом и раной, через которую видна белая кость.

Двойники попытались его убить, но Радим в трансе был куда быстрее их. Его учили сражаться, а не просто махать железками. Он припал на колено, кукри перехватил обратным хватом, удар снизу вверх, и тяжелый клинок, острый, как бритва, вспарывает двойника, какого-то неопрятного бородатого мужика, от брюха до шеи. Молодой парнишка с рассеченным лицом умер на долю секунду позже, возвратным движением Радим развалил ему грудь, с легкостью сокрушив кости и разрубив сердце. Тела еще оседали на белые, вернее серые, ступени плохо освещенной лестницы, а вперед уже устремилась законченная волна огня. Она смела тех, что шли следом, ударилась в стеклянные двери и стены и опала, оставив после себя десяток обугленных трупов, и тошнотворный запах сгоревшего мяса.

– Ольга, возвращайся назад, – приказал он, – запрись в той комнате, откуда мы пришли. Бушуева вскочила и, повинуясь приказу, бросилась вверх по лестнице, на ее лице, Вяземский заметил испуг, ее шокировало то, что ей довелось увидеть. Похоже, его ждал тяжелый разговор.

Радим же рванул вниз, одновременно вытягивая из кармана пакет с солью. Он шел прямо по останкам двойников. Один зашевелился и попытался головешкой, которая еще несколько секунд назад была его рукой, ухватить скрюченными почерневшими пальцами за ботинок, но Дикий просто пробил с ноги в голову, пыром, как в детстве по футбольному мячу. Раздался хруст, не выдержал позвоночник, и культяпка безжизненно упала на пол.

Радим же, протаранив дверь плечом, ворвался в холл, который вел к торговым павильонам – основному обиталищу потеряшек, и выходам на улицу. Тел тут хватало, в основном двойники, не меньше десятка, но были и потеряшки. Он насчитал пятерых с рублеными ранами, они безжизненными куклами валялись, кто где, и заливали пол кровью. Еще с два десятка двойников, не замечая ничего вокруг, таранили крепкие, укрепленные с той стороны мешками с песком стеклянные двери, которые успели закрыть отступившие внутрь защитники. Красноглазые так увлеклись, что не заметили гибели основного отряда, и Вяземский оказался у них в тылу. Чем тут же и воспользовался, швырнув пригоршню соли в толпу, а следом ударил руной огня, создав еще одну волну. Тошнотворный запах горящей плоти и тряпок стал нестерпимым. Атакующие, попавшие под удар сначала соли, которая, правда, причинила им не слишком много вреда, поскольку те были закутаны с головы до ног в тряпье, а потом под чародейский огонь, который пожирал все, до чего дотянется, вспыхнули как факелы, заметались, но почти сразу падали на пол, заполняя помещение смрадом горелого мяса.