В ходе Ливонской войны 1558–1583 гг. Иван IV совершил ряд военных и дипломатических ошибок, в результате которых вместо слабого Ливонского Ордена в начале кампании впоследствии против России начали военные действия могущественные Литва и Польша, объединившиеся в 1569 г. в Речь Посполиту, и Швеция. Опричный террор ослабил страну, и в 1571 г. крымское войско под началом хана Девлет-Гирея внезапным набегом сожгло Москву. В этих условиях Иван IV обратился к Дании как к естественному конкуренту своих недругов на Балтийском море. В 1560-е гг. шли успешные переговоры, в результате которых брат датского короля Фредерика II Магнус, которого на Руси именовали Арцимагнус Крестьянович, женился на племяннице Грозного и стал королем Ливонии, а Россия активно поддержала датское каперство против шведов.
В это время с русских горизонтов исчезает младший брат Третьяка Ивановича Орлова – Петр, чье имя известно из родословных росписей XVII в. Можно предположить, что вследствие установления русско-датского союзничества он был направлен в Данию и там поселился. Его сын – Петр Петрович, известный в Дании как Педер Педерсен Орлофф (1569-2.10.1633) поступил на королевской службу. 19 ноября 1596 г. новый король Дании, Кристиан IV назначил Петра Орлоффа королевским ветеринаром – «свинорезом» – в своих замках. Орлофф разбогател, приобрел землю и дом в городе Рибе, в районе Хундегад. Ему также принадлежало 12 строений в Рибе, и он одалживал деньги горожанам. Обе супруги Орлоффа – Марина (1569-12.08.1617) и Марен Андерстатер (1592-2.02.1642) были датчанками. Резное надгробие Орлоффых сохранилось в церкви Святой Катерины в Рибе. Это семифутовый каменный памятник из черного известняка.
У Педера Педерсена осталось шестеро детей: четыре сына и две дочери. У его сына Андерса Педерсена Орлоффа (1614–1652) – множество потомков. В XVII–XIX вв. датские Орлоффы были фермерами, ветеринарами, церковными служителями. Их любознательные потомки, восстановившие генеалогию своего рода на основании датских архивных документов, до сих пор живут в Дании. Одна ветвь Орлоффых оказалась в Норвегии, а в середине XVIII в. прапраправнук королевского ветеринара – Андреас Андреасен Орлофф (1734-9.09.1792) навсегда покинул родной Рибе. В 1759 г. он отправился в Нидерланды и поступил на службу в Голландскую Ост-Индскую компанию как Андрис Андрисе Оорлофф. Так фамилия Орлов приобрела голландское начертание. Вскоре наш герой отправился в длительную служебную командировку, из которой уже не вернулся в Европу.
Оорлофф покинул Роттердам 11 декабря 1761 г. на корабле «Фроу Элизабет» и прибыл на Яву, в Батавию, главный город голландской Индонезии, 30 июля 1762 г. В этом году в Зимнем дворце Санкт-Петербурга увидел свет будущий граф Бобринской, а вскоре Андрис узнал, что его дальние русские родственники свергли Петра III и возвели на престол Екатерину Вторую.
2 октября 1762 г. на корабле «Амеронген» Оорлофф покинул Батавию и прибыл в столицу Цейлона, Коломбо в августе 1763 г. Здесь Андрису Андриссу было суждено остаться и пустить глубокие корни. На Цейлоне он был назначен членом Совета Роттердамской общины Голландской Ост-Индской компании и в 1776 г. женился в Коломбо на португалке Анне-Катерине Фернандо. У них родились трое детей: дочь и два сына, из которых младший, Ян Хендрик Оорлофф (1781-19.06.1850), произвел многочисленную ветвь Оорлоффых. «На Цейлоне он основал еще один род местных «свободных бюргеров», представлявших собой в азиатских владениях Голландии аристократию второго порядка, – отмечал Б.Б. Парникель. – Наиболее удачливые из «бюргеров» закреплялись в колониальном аппарате или осваивали свободные профессии, изо всех сил старались заключать браки в своем кругу, но без притока свежей европейской крови их лица все явственнее обретали местные черты и тот очаровательный цвет кожи, которых чистокровные голландцы снисходительно называли «кофе с молоком».
Среди Оорлоффов в XIX–XX вв. – чаеторговцы, врачи, инженеры и преподаватели. На Цейлоне, который в 1972 г. стал Шри-Ланкой, до сих пор с благодарностью вспоминают имя Седрика Джеймса Оорлоффа, который в 50-60-е гг. прошлого века возглавлял два крупнейших колледжа в Коломбо – Уэсли и Тринити и содействовал развитию цейлонской системы образования. Из Шри-Ланки Оорлоффы расселились в Малайзию и Австралию.
Джордж-Генри Оорлофф отправился на учебу в Сингапурский медицинский коледж и осел в Британской Малайе, обвенчавшись в 1925 г. в Куала-Лумпуре с Идой-Эвелиной де Кретсер, чей предок Корнелиус де Кретсер, дворянин из Голландии, обосновался в Малакке в XVII в. Сын Джорджа-Генри, доктор медицины Кингсли Хэррис Оорлофф открыл медицинскую клинику в Куала-Лумпуре.
В 1991 г. профессор-малаист Борис Борисович Парникель (1934–2004) впервые оказался в Малайзии. «Я ехал в автобусе по куалалумпурской улице Ампанг, – вспоминал профессор. – Наслаждаясь в очередной раз проносящейся мимо вереницей разноязычных вывесок, я в какой-то момент чуть не вывалился из окна автобуса. Слева от меня, над дверьми встроенного в порядок других домов трехэтажного зданьица красовалась надпись: "Klinik Dr. Oorloff dan Rakan-Rakan", то бишь "Клиника доктора Орлова и товарищей". По неисправимой российской привычке мне смерть как хотелось обнаружить "русских аборигенов" в столице Малайзии. Предвкушая неслыханную удачу, я нанес в скором времени визит к "Орлову с товарищи". Увы и ах! В щеголеватой регистратуре клиники мне сообщили, что доктор Оорлофф вышел на пенсию, а сейчас, насколько известно, уехал в гости к родне в Австралию и вообще он никакой не русский, а цейлонец».
Однако Б.Б. Парникель не оставил попыток встретиться с таинственным Орловым. Оказалось, что Кингсли Хэррис Оорлофф продолжал практику в одной из малайзийский клиник. Встреча состоялась в 1998 г. «На меня смотрел, улыбаясь, пожилой господин в очках, который в парике сошел бы за российского вельможу «из татар», а в саронге – за приближенного какого-нибудь малайского султана».
Даже в Малайзии уровень жизни врача оказался несравним со скудным бытом советских и постсоветских медиков. Доктор Оорлофф жил в Куала-Лумпуре «в фешенебельном районе, в обставленном старинной китайской мебелью доме, с занятой общественной деятельностью в своей пресвитерианской церкви супругой, евразийкой опять-таки португальских в истоках своих корней. Ему довелось в 70-х гг. провести несколько дней в Москве, когда он возвращался с какого-то европейского конгресса в Малайзию. Он вспоминает большой незнакомый город, собор на Красной площади, музей с восхитительными древними иконами».
Профессора поразил тот факт, что Оорлофф был прекрасно осведомлен не только о своих русских корнях и дальнем родстве со знаменитыми графами Орловыми, но и прекрасно знал свою родословную. Примечательно, что герб цейлонских Оорлоффов совпадает с русским гербом Орловых.
Вернемся и мы с берегов Индийского океана – к русским Орловым.
В России в конце XVI в. род Орловых был представлен девятым и десятым поколениями потомков Льва. Иван Третьякович Орлов, дмитровский сын боярский, представитель старшей ветви рода, скончался, оставив вдову Ульяну, служившую казначеей при царском дворе, и сыновей Леонтия и Ивана. Троюродные братья И.Т. Орлова – Никита Иванович, Лукьян Иванович, Лука Моисеевич и Иван Григорьевич служили по Дмитрову. Из них Лукьян Иванович был испомещен в Бежецком Верхе, близ озера Берестова, и основал там сельцо Люткино, получившее название от его имени Лютук – русского варианта имени помещика. От Лукьяна произошла ветвь рода, давшая России графов Орловых и графов Бобринских.
Никита Иванович Орлов участвовал в Ливонской войне, в ходе битвы за Псков был пленен поляками в Холме в феврале 1581 г. и содержался в Мальборкской тюрьме. В 1582 г. Никита (Mikita Orlow) находился в Варшаве, согласно списку подскарбия литовского Я.Я. Глебовича, и по окончании войны в 1583 г. был освобожден. При новом царе Федоре Иоанновиче в 1594 г. он участвовал в строительстве Веневской и Ливенской засеки и спорил о месте с ливенским воеводой Иваном Филатьевичем Бибиковым. У Никиты осталось пятеро сыновей: Василий, Григорий, Иван, Петр и Семен, из них четверо упоминаются в бурных событиях Смуты.
У новоторжского помещика Алексея Федоровича Орлова, за которым числилась также старинная радонежская вотчина Корногино, осталось два сына: Клим и Роман. Клим Алексеевич 12 июня 1585 г. упоминается в письме великого князя Симеона Бекбулатовича Тверского, у которого он состоял на службе в Торжке городовым сыном боярским: оклад у него 230 четьи, денег 10 руб.: «приказаны ему лошеди».
В 1598 г. усоп болезненный царь Федор Иоаннович, и с его кончиной прервалась династия московских Рюриковичей. Наступило Смутное время. Новый государь, Борис Федорович Годунов, избранный Земским собором, считался умным и расчетливым правителем, но ему не было суждено упрочить власть. Преследованиями популярных среди москвичей бояр Романовых он настроил против себя часть элиты. Многие бояре помнили страшного тестя Годунова – Григория Богдановича Малюту Скуратова, одного из самых жестоких опричников. Именем Малюты в народе стращали детей, а дочь его теперь сделалась царицей, что давало лишний повод для ненависти к Годуновым.
Жених царской дочери Ксении, датский принц, скончался в Москве накануне свадьбы. Сам царь часто хворал. В народе распространялись слухи о его «злодеяниях» – возможной причастности к загадочной гибели младшего сына Ивана Грозного – царевича Дмитрия в 1591 г., когда Борис был царским правителем при Федоре Иоанновиче.
Наконец, в довершение всех бедствий, на Россию обрушилась климатическая катастрофа. В течение трех лет летние заморозки, сопровождавшиеся засухами, уничтожили урожаи. Хлебные запасы были исчерпаны. Не обладая выгодными морскими портами, страна не могла обеспечить себя покупками продовольствия и за рубежом. Страну охватили голод и мятежи. А в 1604 г. на западных границах России возник страшный призрак – «воскресший» в Польше «царевич Дмитрий» во главе разноплеменных отрядов двинулся на Москву возвращать престол.
Борис отправил против Лжедмитрия войско. Иван Иванович Орлов, дмитровский городовой сын боярский собирал людей для похода против самозванца по Медыни, Мещовску, Козельску, Мосальску и Серпейску. Василий и Семен Никитичи Орловы в жилецких чинах служили в войске Годунова. Василий находился в составе Большого полка воеводы Ф.И. Шереметева в походе против самозванца и был ранен. Семен участвовал в походе с двумя конными людьми в полку боярина и воеводы М.Г. Салтыкова.
Скоропостижная смерть царя Бориса 13 апреля 1605 г. открыла Лжедмитрию путь к престолу. Юный царь Федор Годунов и его мать были зверски убиты. Недолгое царствование самозванца завершилось его свержением и гибелью 17 мая 1606 г. Однако вскоре он опять «воскрес» в брянских лесах – в лице безвестного проходимца Лжедмитрия II, у которого появилось много сторонников. Не случайно одним из идейных двигателей русской Смуты стала народная вера в «доброго царя».
Новый московский царь, Василий Шуйский присягнул Земскому собору и, хотя был природным Рюриковичем, особым влиянием не обладал. Царская казна была расхищена первым Лжедмитрием, вокруг Москвы рыскали повстанческие отряды, на юге поднял мятеж Иван Болотников, выступивший на стороне Лжедмитрия II. 1 мая 1607 г. в бою под Калугой болотниковцы нанесли удар правительственным войскам. В этом сражении погиб Леонтий Иванович Орлов: «служил по московскому списку и убит на службе под Колугою». Сын его Иван (1598–1656) остался сиротой в возрасте 8 лет.
Хотя правительству вскоре удалось сокрушить Болотникова, к северным окраинам Москвы подошли отряды второго Лжедмитрия, которые заняли село Тушино. Для борьбы с «тушинским вором» Василий Шуйский заключил союз со Швецией, намереваясь с ее помощью одолеть самозванца. Это решение привело к тому, что враг Швеции – король Речи Посполитой Сигизмунд III Ваза двинулся походом на Россию и осадил Смоленск.
25 января 1609 г. отряд Лжедмитрия II, состоявший из запорожских казаков, поляков и литовцев, внезапным набегом захватил Торжок. Разбойники ворвалась в город, застигнув врасплох его жителей, и учинили на улицах кровавую резню. Архимандрит Константин вместе с другими горожанами и монастырской братией заперлись в деревянной Введенской церкви, не желая сдаваться душегубам, которые подожгли храм. В сражении погибли дворянин новоторжский Клим Алексеевич Орлов, сыновья его Семен и Никифор, брат Роман и племянник Владимир. В родословиях указано, что они убиты «в Московское разорение от поляков».
Власть самозванца распространилась на многие русские уезды. Лишь Троице-Сергиева Лавра мужественно выдержала осаду тушинцев. «Тушинский вор» громко заявлял, что только он способен прекратить Смуту. На сторону «царя Дмитрия Иоанновича» массово потянулись дворяне – «перелеты». Василий Никитич Орлов служил в штате самозванца «государевым стряпчим» в Переславле-Залесском еще с 1606 г., не желая подчиняться Шуйскому. Скоро к нему присоединился брат Григорий. А их брат Семен Никитич Орлов остался верен Шуйскому и 24 июня 1610 г. был убит в Клушинской битве с поляками «под Москвою от литовских людей, при царе Василье Ивановиче всея Руссии».
Под натиском польско-литовского войска и перед угрозами «тушинского вора» бояре и дворяне 17 июля 1610 г. свергли Василия с престола и насильно постригли в монахи. Пришедшая к власти в Москве Семибоярщина подписала с Речью Посполитой договор о приглашении на престол королевича Владислава, сына Сигизмунда III. Василий Шуйский оказался в польской тюрьме, где и окончил свои дни. Начались расправы над его приближенными. В октябре 1612 г. царица Мария Петровна Шуйская была обвинена в расточении государевой казны. К следствию была привлечена мать Леонтия и Ивана Орловых, вдова Ивана Третьяковича Ульяна Орлова, служившая второй казначеей царицы. «27 октября на допрос были приведены казначеи бывшей царицы Анна Шестакова да Ульяна Орлова и бояре их спрашивали сколько княж Васильева княгиня Шуйского Государевы казны покрала и кому давала хоронити или и впрок кому давала, тоб все сказали вправду, а не скажут правды и им быти пытаным». В приходе у Ульяны Орловой оказалось все до копейки – «452 рубли 10 денег», и обвинение осталось недоказанным.
А в стране царила анархия. Одни уезды присягнули Владиславу, другие – «царю Дмитрию», а иные жили сами по себе. Попытка Первого ополчения освободить Москву от «воров» и поляков весной 1611 г. закончилась неудачно. 3 июня 1611 г. польская армия овладела Смоленском, который вновь оказался в составе польско-литовского государства.
Василий и Григорий Никитичи Орловы, которых все цари ценили за личную храбрость и административные таланты, присягнули Владиславу. Семибоярщина направила Василия на службу в Великий Новгород, на который обрушилась шведская армия. В ночь с 15 на 16 июля 1611 г. шведский генерал Якоб Делагарди предпринял штурм Новгорода. Пленный холоп изменника Лутохина, Иван Шваль, тайно ввел неприятельских воинов через Чудинцовские ворота в город. Началась резня. Новгородцы «кидались от ужаса в реку, спасались в крепость, бежали в поле и в леса». Воевода В.И. Бутурлин, бросив город на произвол судьбы, бежал со стрельцами в Москву. Сражалась горсть людей. «Стрелецкий голова Василий Гаютин, дьяк Афиноген Голенищев, Василий Орлов да козачий атаман Тимофей Шаров с сорока козаками решились защищаться до последней крайности, – свидетельствует летопись. – Много уговаривали их шведы к сдаче, они не сдались и умерли все вместе за православную веру». Согласно «Новому летописцу», «немцы ж обещаша им дати много злата, да перестанут с ними биться; они же не повинушася и вси побиени быша». В родословной росписи Орловых о Василии Никитиче есть лаконическая запись: «Пал мертв с мечом в руках». У него осталась «в бедности» вдова Василиса и сыновья Семен и Андрей.
На ином поприще «отличился» брат его Григорий Никитич Орлов, который стал ярым сторонником Семибоярщины. 30 октября 1610 г. от имени польского короля Сигизмунда III канцлер Великого Княжества Литовского Лев Сапега пожаловал ему поместье Андрея Щелкалова в Шатцком уезде – сельцо Пучково с деревнями, пашни 507 четвертей. В августе 1611 г. Григорий Никитич сподобился подать известную челобитную: «Наяснейшему великому государю Жигимонту, королю польскому и великому князю литовскому, и государю царю и великому князю Владиславу Жигимонтовичу всея Руси, бьет челом верноподданный вашие государские милости Гришка Орлов. Милосердные великие государи! Пожалуйте меня верноподданного холопа своего, в Суздальском уезде изменничьим княжь Дмитреевым поместейцем Пожарского, селцом Ландехом Нижним 3 деревнями; а князь Дмитрей вам государем изменил, отьехал с Москвы в воровские полки, и с вашими государевыми людми бился втепоры, как на Москве мужики изменили и на бою втепоры ранен. Милосердные великие государи! Смилуйтеся, пожалуйте».
О проекте
О подписке