На свет маленький Григорьев появился в благополучной семье еще в доживающем свое последнее десятилетие Советском Союзе. В три года пошел в ближайший к дому детский сад. Потом в школу.

Когда исполнилось восемнадцать, грозно и очень близко прозвучало слово «война». А в неполные девятнадцать он уже испытал все ужасы чеченской. Для него она началась с повестки в военкомат…

Первый бой остался в памяти вперемежку с короткими провалами сознания.

Голые каменистые вершины, местами густо покрытые зеленью, – это Кавказ. В горах туман. Ущелье – с бьющейся о камни неширокой быстрой речкой. Избитый проселок, ведущий к перевалу. Здесь и принял отряд, в который двумя днями ранее назначили Олега, свой последний бой.

В отряде – с два десятка автоматов, пара ручных гранатометов, один автоматический «АП-40» и одна снайперская винтовка. Они шли к перевалу.

В глухом месте, недалеко от горного аула, в котором числилось отделение милиции, напоролись на засаду. Для Олега все перемешалось после первого взрыва гранаты. Взрыв оглушил и поцарапал каменной сечкой лицо, но зарыться в скалу или спрятаться среди камней от начавшегося огненного ада было невозможно. Отряд залег прямо на дороге, а вокруг хозяйничала смерть. Под грохот выстрелов и разрывов Олег вжимался животом в острые камни, куда-то полз, что-то кричал, забыв про свой автомат. После близко ухнувшего взрыва подствольной гранаты, буквально разметавшего невысокую кучку породы, у необстрелянного солдата первого года службы Григорьева наступил провал в сознании…

Когда он открыл глаза, то услышал, как рядом, чуть впереди, кто-то отвечает короткими очередями на густо сыплющиеся с возвышенной стороны за проселком и с ближайшей к нему вершины автоматные и пулеметные очереди. Рядом ложились пули, высекая из твердой горной породы искры, дробя камень, с характерным воем рикошетя и уходя веером в стороны. Хотелось провалиться под землю, спрятаться, укрыться, очень хотелось жить, но страх остаться одному заставил Олега пошевелиться. Коротким броском, как в учебке, он рванулся туда, откуда строчил одинокий автомат. Приладившийся за невысоким бруствером из пары булыжников сержант-контрактник, с которым Олег еще не успел толком познакомиться, лишь на долю секунды оторвался от приклада, взглянув на упавшего рядом новичка, и продолжил вести прицельный огонь очередями в два-три патрона.

– Пацан, патроны давай! – коротко приказал он.

Только сейчас Олег сообразил, что остался без оружия. Он полез в свой подсумок на бронежилете и непослушными пальцами вытащил два снаряженных магазина. Сержант, почти не глядя, выхватил один магазин и в две секунды перезарядил свой горячий «калашников».

– Где автомат? – успел он бросить прежде, чем снова начать стрелять.

– Что? – не сразу понял Олег.

– Автомат твой где, пацан? – зло взглянул на него контрактник.

– Не знаю…

– За тобой метрах в десяти лежит гранатомет. Тащи быстро! – приказал сержант и снова приник к прикладу.

Уверенность в голосе, в его взгляде заставили Олега подчиниться. Он уже почти не думал о жужжащих вокруг пулях – надо было выполнить приказание сержанта. Надо выполнить приказание… Олег видел зеленую трубу ручного гранатомета, валявшуюся всего в нескольких метрах на дороге, но эти метры казались непреодолимыми километрами…

Как ему удалось достать гранатомет, Олег не помнит. Сознание снова включилось в тот момент, когда сержант отрывисто бросил:

– Молодец, пацан! Держи мой «калаш»… Бей по вершине сопки, не давай им высовываться. «Трубу» сюда давай.

После разрыва гранаты, выпущенной сержантом, огонь с той стороны начал ослабевать. Потом совсем стих, а Олег, плохо различая прицел из-за слепящего глаза пота, продолжал выпускать из раскалившегося добела автоматного ствола пули в сторону сопки, пока не закончились все патроны. Сержант, перевернувшись на спину, спокойно смотрел на «зеленого» новичка, ведущего свой первый в жизни бой.

Когда «калашников» в руках Олега выплюнул последнюю гильзу и замолчал, сержант, сжав губы, произнес:

– Похоже, ушли.

Послышался приближающийся звук работающего двигателя, и из-за поворота со стороны перевала по проселку выскочила БМП с солдатами на броне.

– Наши! – сказал сержант, поднимаясь.

А Олег не смог встать – его била нервная дрожь. Он плакал. Плакал, потому что на уши давила наступившая вдруг гнетущая тишина. Плакал, потому что струсил в своем первом бою. Плакал, потому что погибли все, кроме него и сержанта.

Потом были еще боестолкновения, но этот первый в жизни бой остался в памяти навсегда…

И вот Олег Григорьев, он же по паспорту Юрий Соколовский – профессиональный убийца со звериным чутьем. Киллер… Наемные убийцы такой квалификации себя не афишируют, потому что они становятся нежелательными свидетелями после дела, а на зонах, если они туда попадут, их при первом удобном случае отправляют на тот свет. Эти ребята скрываются даже от заказчиков. На связь выходят через цепочку посредников.

Услуги Олега Григорьева стоили очень дорого. Не по своей инициативе он стал исполнять эту работу, но делал ее так, как делал все, за что брался, – профессионально и качественно. Единственное условие, которое Олег Григорьев поставил перед Хозяином, – все его клиенты должны быть сами не в ладах с законом. Удивительно, что при таком роде занятий Григорьев верил в бога. Не в попов, развернувших крутой бизнес при церквях, а в настоящего Создателя всего сущего. Верил и убивал людей. Потому что не верил в них. По его твердому убеждению, человек – носитель зла, враг всему, в исправлении которого он разуверился в чеченских горах. Сам себя Григорьев не отделял от человечества и смерти не боялся. И, видимо, поэтому его не мучили угрызения совести, бессонница и отсутствие аппетита. Черти его тоже не беспокоили – он регулярно поставлял им клиентуру и давно уже уяснил для себя, что его место в аду никто не займет.

За четыре года работы на Хозяина Григорьев выполнил более пятидесяти ликвидаций. Хозяин платил щедро, и Григорьев смотрел в будущее с оптимизмом. Он уже подумывал о том, что пора бросать эту опасную работу. Денег должно было хватить на то, чтобы перебраться на постоянное жительство за границу.

Олег выполнил очередное задание Хозяина, как выполнял все предыдущие, не оставив после себя улик. Стрелял в «клиента» на даче, когда тот плавал в собственном бассейне. Правда, пришлось «убрать» и двоих охранников – эти ребята не хотели ни на минуту оставить своего подопечного. Жаль их, но виноваты сами – лучше надо было выполнять свою работу. Но «лес рубят – щепки летят…». Орудие убийства – пистолет с глушителем – остался лежать на кафельном дне бассейна в прозрачно-голубой воде с бурым облаком крови и плавающим телом еще недавно могущественного человека.

Для выполнения следующего задания пришлось лететь в другой город.

Самолет шел на посадку. Немного закладывало уши, но Олег легко справлялся с таким неудобством, задерживая вдох и глотая слюну. Он любил летать. В его детстве родители частенько путешествовали во время отпуска, но, как правило, ездили поездом. Иногда брали с собой и сына. Он помнит, как однажды вся семья летела на отдых в самолете. Было это только один раз, когда ему исполнилось четыре года. А вот в армии Олегу пришлось налетать несколько десятков часов в качестве пассажира и даже прыгать с парашютом: два года службы в ВДВ – не шутка. Там он научился метко стрелять, метать гранаты и нож. Эти умения сразу пригодились ему в Чечне, когда, глядя в глаза, он убил ножом первого в своей жизни человека… Врага. Нет – человека…

Самолет коснулся колесами бетонных плит посадочной полосы, невысоко подлетел, мягко коснулся снова и побежал, гася скорость с непривычно громким шипением двигателей на реверсной тяге.

– Уважаемые пассажиры! – объявила стюардесса. – Пожалуйста, не спешите вставать с мест. Вас пригласят к выходу.

Людей в аэропорту было немного. Все пассажиры прибывшего рейса уже покинули зал прилета, только крепко скроенный высокий мужчина с тонкими усиками и аккуратно подстриженной бородкой на интеллигентном лице, одетый в джинсовую куртку, стоял у информационного табло, выбирая номер рейса обратно в столицу. Наконец, определившись, он не спеша двинулся по направлению к кассам.

Предъявив паспорт и купив билет на имя Алексея Юрьевича Грицевца, Олег вышел из здания аэровокзала на стоянку маршрутного такси.

Оплатив за сутки номер во второразрядной гостинице, удобно расположенной недалеко от центра города, Олег направился на рекогносцировку объекта. Полдня он осматривал территорию, прикидывая сектора стрельбы с разных направлений и пути отхода. Но решил не мудрить и выбрал простейший. Определившись с позицией, вернулся в гостиницу.

Однокомнатный номер был обставлен скромно: кровать, потрескавшийся от времени темный письменный стол, такой же двустворчатый шкаф и пара раскачанных стульев. Еще телевизор в углу на тумбочке. Но Олег не хотел его включать – нужно было сосредоточиться на выполнении поставленной задачи, обдумать каждую мелочь. За стеной соседнего номера шла веселая гулянка. Кроме мужских, оттуда доносились и женские голоса.

Скинув одежду, Григорьев лег на кровать. Не отвлекаясь на посторонние шумы, он заставил мысли идти в нужном ему направлении. Прикрыв глаза, Олег представлял, как будет действовать завтра. Вдруг в размеренное течение сменяемых друг друга образов сам собой вклинился яркий и соблазнительный образ блондинки Эллы… Нет, видимо, в ближайшие месяцы не так просто будет вычеркнуть ее из памяти…

Олег тряхнул головой, отгоняя ненужное видение, снова собрался с мыслями и стал думать о предстоящем задании.

Разобранная и упакованная в тубус для чертежей винтовка с глушителем и оптическим прицелом дожидалась в условленном месте.

После раннего завтрака в номере Олег вышел из гостиницы. В подъезде ближайшего дома, наклеив поверх собственных седые усы и бороду, надев на голову старомодную светлую кепку от солнца и нацепив на переносицу простые очки со стеклами, он преобразился в неброско одетого постсоветского интеллигента-неудачника, каких еще немало ходит по улицам провинциальных городов России. Даже снисходительно-презрительное выражение его глаз сменилось на озабоченное, а лицо приобрело выражение безысходности. Ссутулившись, чтобы казаться меньше ростом, Олег шагнул на тротуар в толпу прохожих.

Когда в его руках появился потертый тубус для чертежей, любой встречный мог бы поклясться, что видел на улице ничем не запоминающегося среднестатистического пожилого российского инженера.

Привычно просто и быстро Олег выполнил задание, оставив лежать на улице с дыркой в голове банкира, который чем-то помешал заказчикам Хозяина. И охрана, и милиция собьются с ног, разыскивая неведомого стрелка. А найдут только оружие киллера на лестничной площадке жилого дома напротив офиса фирмы, которую возглавляла жена убитого. Никто не слышал выстрела винтовки с глушителем, никто не обратил внимания на выходящего из соседнего подъезда скромно одетого сутулого инженера с болезненным лицом и усталыми глазами. А на полученные деньги Олег съездит отдохнуть в Италию на пару месяцев. Да и, наверное, пора бы подумать о приобретении недвижимости, например, где-нибудь в Испании, куда обычно съезжаются на заслуженный отдых коллеги по ремеслу со всего света. Говорят, места там красивые.

Самолет, взлетев, сделал круг над городом, набирая высоту, и лег на курс. Олег через иллюминатор бросил прощальный взгляд вниз. Под крылом проплывали городские постройки, улицы, по которым ему пришлось ходить два дня. Придется ли еще вернуться сюда? Кто знает? Не хотелось бы…

Стараясь отключиться от ненужных мыслей, Олег откинулся на спинку кресла и под ровный гул двигателей попытался заснуть. Но сон не шел. Его упорно вытесняли воспоминания. Они в последнее время все чаще приходили сами по себе и текли вначале тонкой струйкой несмелого ручейка, понемногу набирая силу и превращаясь в стремительную полноводную реку, остановить течение которой было невозможно…

Вырос Олег в небольшой ячейке советского общества из четырех человек. По мнению соседей, у них была счастливая семья. Но все когда-нибудь заканчивается. Мать и отец – инженеры, и объявленная во всех средствах массовой информации перестройка очень чувствительно ударила по их семейному бюджету. Пришли несытые дни, а за ними и месяцы. Торговать или заниматься бизнесом в семье не умел никто. Иногда, чтобы утолить голод, растущему угловатому четырнадцатилетнему парнишке приходилось подворовывать булки с прилавка хлебного магазина. Понимая, что поступает нехорошо, он воровал не только для себя. Была у Олега младшая сестренка Танюшка. Разница в возрасте между ними составляла пять лет. Родители старались любить детей одинаково, но Олег часто замечал, что к младшенькой и мама, и отец относились с большей теплотой и все самое лучшее доставалось в первую очередь ей. Но Олег и сам любил сестру и, принося очередную утащенную из магазина булку хлеба, отдавал ей половину.

После окончания восьми классов средней школы, чтобы начать зарабатывать деньги, которых так не хватало в семье, Олег поступил в техникум при заводе, на котором раньше трудились мать и отец. Производство на этом предприятии еще кое-как теплилось, хотя многих специалистов, особенно инженерно-технический персонал, подвергли безжалостному сокращению.

В техникуме Олег встретил свою первую любовь. Ее звали, как и сестру Олега, Татьяной. Они учились в одной группе. Девушка не ответила взаимностью на ухаживания юного долговязого студента. Ему же было не просто прятать свои чувства, но приходилось это делать из опасения быть высмеянным товарищами. Вечерами, оставаясь в одиночестве, Олег с непонятным тревожным трепетом в груди смотрел на черно-белую фотографию своей избранницы, срезанную с Доски почета, и мечтал о том, как станет зарабатывать много денег, и тогда она – эта девушка – обязательно обратит на него внимание и они поженятся.

После окончания техникума потрудиться Олег не успел – по повестке из военкомата он был призван на срочную службу. При росте сто восемьдесят пять сантиметров и по физическим данным попал в ВДВ – воздушно-десантные войска.

Уже второй год шла чеченская кампания. Там, на войне, глядя на потускневший черно-белый снимок школьницы, хранимый в кармане у самой груди, он поклялся, что если вернется живым, то никогда эта самая лучшая на свете девушка по имени Татьяна не будет ни в чем нуждаться.

Но самая лучшая девушка на свете его не дождалась – вышла замуж за газовика и уехала куда-то в Сибирь. Получив это известие от сестры, Григорьев больше месяца ходил сам не свой. Он чувствовал себя так, будто нежданная пуля, выпущенная коварным врагом, попала ему прямо в сердце. Потом боль постепенно начала отпускать и уходить куда-то глубоко внутрь души, прячась в самых темных ее уголках.

Отслужив два года, Григорьев написал рапорт на сверхсрочную службу. В одном из боев был ранен и решил уйти на «гражданку». Захотелось получить высшее образование. После демобилизации из армии окрепший и возмужавший Олег не стал возвращаться в родной город, где каждая улица, каждый сквер тоской и болью напоминали о неудавшейся первой любви, и, пользуясь льготами участника боевых действий, подал документы в один из вузов Москвы на юридический факультет. Успешно сдав экзамены, Олег получил место в общежитии и временную регистрацию в столице. Стипендия не давала возможности нормально питаться и одеваться, поэтому за пять лет учебы пришлось освоить профессии и охранника на рынке, и грузчика в коммерческой фирме, и даже таксиста.

Сестра Танюшка после школы осталась с родителями и продолжила учебу в родном городе. Олег в каникулы всегда ездил на родину с подарками. Как радовалась его приезду сестра! Обычно суровая мама не скрывала слез, а отец всегда выговаривал Олегу за то, что тот не остался дома. Сын в свое оправдание приводил лишь один аргумент: настоящие деньги – в Москве!

Но после получения диплома о высшем юридическом образовании Олегу так и не удалось близко подобраться к «настоящим» деньгам. Там, где ему предлагали работу без опыта и стажа, – платили мало. А с нормальной оплатой брали работать только охранником в казино, в ночной клуб или другие закрытые заведения. Григорьев решил набирать стаж и работать по специальности, чтобы со временем устроиться на нормальную должность в солидную компанию. По объявлению он, пройдя собеседование, попал в частную юридическую фирму простым специалистом. Но вскоре директор фирмы Светлана Викторовна, женщина бальзаковского возраста, видимо, ознакомившись с его личным делом и обратив внимание на физические данные, предложила Григорьеву поработать по совместительству ее личным охранником-водителем. Работа начинающего юриста на посылках у более опытных специалистов хоть и не занимала много времени, но ударяла по самолюбию Григорьева и не позволяла воплотить в жизнь выполнение намеченного плана по росту материального благосостояния. А деньги молодому парню с амбициями были очень нужны. Григорьев согласился.

Сев первый раз в новенький салон «шестерки» «Ауди», Олег почувствовал привычную уверенность в руках. Автомобили он знал и любил. До армии у себя на родине несколько лет занимался в секции автогонок по пересеченной местности. И вот теперь у него появился собственный четырехколесный друг. Пусть и служебный.

В один из вечеров позвонил товарищ по институту Сергей Федорченко и предложил купить на двоих подержанную автомашину «Жигули» двенадцатой модели, чтобы начать зарабатывать ночным развозом девушек по вызову. Деньги сулил неплохие. Олег в них нуждался, потому что совсем недавно снял квартиру в городской черте, чтобы не добираться до работы по два часа из-за МКАД. А такой вид деятельности, как ночной развоз, позволил бы заниматься и основной работой, которой Олег отдавал все дневное время. Ночью начальница его не задействовала, потому что имела успешного мужа и посвящала свободное время семье. Взвесив все «за» и «против», Григорьев все-таки не принял идею товарища. Перевесила моральная сторона вопроса.

На работе дела шли с переменным успехом, никаких подвижек по карьерной лестнице не предвиделось. Но зарплату по двум должностям платили регулярно, и Олег рассчитывал за год набрать сумму для покупки собственного автомобиля без кредита.

В один из субботних вечеров Григорьев сидел дома один. Сумерки за окном плавно переливались в ночь. Телевизор демонстрировал какую-то очередную политическую бессмыслицу, звук был приглушён, что позволяло меняющимся картинкам создавать свой видеоряд мыслей в голове Олега. Он думал о том, что после института жизнь как-то стала буксовать, не обещая ничего яркого в перспективе. Зазвонил мобильный телефон.

– Алло, – вяло произнес в трубку Олег.

– Здорово, Григорич! Чем занят? – Григоричем Олега звали только друзья-однокурсники. Звонил тот самый Сергей Федорченко, который предлагал заняться извозом проституток. Он был коренной москвич. Григорьев не слышал его уже пару недель.

– Да… ничем… телевизор смотрю, – ответил Олег.

– Тема есть! У тебя твоя фирменная тачка на ходу?

– Да вроде бы… А тебе зачем?

– Можешь взять со стоянки?

– Могу…

– Слушай, Григорич, выполни заказ? Я не могу никак, мне нужно в другое место, а ты «капусты» настрижешь нормальной! Короче, давай встретимся где-нибудь. Там расскажу подробней. Приезжай в кофейню на Маяковской через полчасика. На машине.

– Буду…

Олег стал одеваться. Все равно заняться нечем. Машину он с разрешения руководства ставил на охраняемой стоянке недалеко от дома, чтобы не опаздывать по утрам к этому самому руководству. Но Григорьева строго предупредили, чтобы он не использовал служебный транспорт в личных целях. За расходом бензина и показаниями спидометра скрупулезно следила бухгалтерия юридической фирмы, регистрируя эти показания в документах и сверяя их с цифрами на спидометре. Но бывший таксист Григорьев был обучен профессиональным хитростям «водил» по скручиванию показаний километража. А на бензин он зарабатывал. Поэтому иногда «злоупотреблял» доверием начальства. Правда, не часто.