Цитаты из книг автора «Кирилл Кащеев»

Она хорошая! И красивая! – вдруг выпалила Ниночка.

Ты полагаешь, что вот прямо так сходу стал самым что ни на есть грозным и непобедимым Истинным Князем? А сам трупов на кладбище накидал – и кто их, по-твоему, по могилкам расфасовывать будет? Вот его городовые? – Она вульгарно ткнула когтистым пальцем в сторону безмолвно взирающего на него отца. – Или опять горожан подрядите в добровольно-принудительном порядке? А потом – упс! – простите, не того закопали. Этот просто в обмороке лежал. Истинным Князем мало стать, им нужно еще остаться! И желательно по-прежнему живым. Чтоб завтра был на кладбище – будем твои огрехи подчищать. Я из тебя сделаю Истинного Князя, чего бы это тебе ни стоило! – Мара погрозила Мите когтем и направилась к выходу. У самой двери оглянулась и бросила через плечо: – И не забывай, что тебе положена свита! Ими я тоже займусь.

А потом отец нахмурился и недобрым, тихим голосом спросил: – Личем, говоришь, мог стать… А они об этом знали?

Митя отвернулся, чтобы отец не видел его лица, и часто-часто заморгал.

Да и сын у меня… без матери растет. Как тебя, дурня, одного оставить. – Отец слабо улыбнулся.

Сама… Морана… и есть? – медленно-медленно повторил отец. Митя посмотрел на него в панике. Он хотя бы знал о самом себе, а на отца это все обрушилось сразу… – Она… мама… сказала, что… была счастлива те шесть лет! С тобой… С нами.

Мите Меркулову, полных шестнадцати лет, по метрике – сословия дворянского, фактически же – Кровного, рода Мораниного, фамилии князей Меркуловых, Князя Истинного, крови Новой

Митя наклонился, подобрал ведро, с лязгом, от которого вздрогнула вся улица, уронил в него топор. Разжал руки и позволил и тому и другому исчезнуть. – И лицо сделайте… поживее, – пробормотал бочком подобравшийся к нему Ингвар. – А то, простите, оно… череп. Еще за фомора примут.

К его боку прижималось мертвенно холодное лезвие топора. Окутанные черным маревом пальцы стиснули горло. А у самого уха раздался ледяной шепот:

Мите казалось, он кричит, но на самом деле из его горла вырвался лишь сдавленный хрип – так хрипят умирающие. Внутри стало пусто и холодно. Топор окутался мертвенным черным ореолом и взвился в воздух, рубанув по нависшей над отцом лапище.