Владимиру стало тяжело дышать. Он бездумно забил руками, теряя остатки сил, захлебываясь горькой водой, швыряя в каменные своды бессильные слова. И вот в момент, когда он уже был готов сдаться и с чистым сердцем отправиться в бездну, Владимир услышал тихий плеск весел.

А через долгую минуту из темноты выплыла маленькая, крутобокая лодка. Владимир вцепился в опустившееся рядом с ним весло, потом схватился за борт, подтянулся и тяжело рухнул на деревянные доски.

– Что с тобой, парень!? Ты чего такой мокрый? – раздался у него под ухом низкий, рокочущий голос.

– Вспотел! – устало ответил Владимир, опасливо осматривая своего спасителя.

На веслах сидел крепкий, бородатый старик с грозным лицом скандинавского бога. В его зубах яростно дымилась короткая черная трубка, а в глубоко посаженных глазах гремела вся мощь океана.

– Добрый день! – Владимир счел необходимым поздороваться. – Благодарю за спасение.

– Да уж поблагодари! – проворчал старик. – Так ведь и рыбалку можно испортить!

– Прошу прощения, – неуверенно извинился Владимир.

– Не будет тебе моего прощения, – веско заявил старик, – если только не размотаешь мне леску.

Скандинавский бог поднял со дна лодки большой моток жестоко спутанной лески и бросил его Владимиру.

– Наверное, это честно, – Владимир повертел моток в руках. – Будете ловить рыбу?

– Нет, парень! – глаза старика опасно сверкнули. – Я буду ловить крупную рыбу! Крупную рыбу, понимаешь?

– Понимаю, – леска неохотно начала свой долгий путь. – Крупная рыба, это ведь практически человек. Только рыба.

– А ты не такой дурак, каким кажешься! – старик одобрительно потряс головой. – По крайней мере, на первый взгляд.

– Тут главное не присматриваться, – согласился Владимир.

Старик между тем взялся за весла и почти бесшумно поплыл вперед. Он уверенно правил, не раздумывая поворачивая в самые темные и самые узкие тоннели. Владимир сосредоточился на леске, и какое-то время оба провели в умиротворенном молчании.

– Вот, – Владимир наконец закончил свой нелегкий труд. – Размотал.

– Как раз вовремя! – обрадовался старик. – Давай сюда!

Он умело снарядил леску на длинное, толстое удилище и привязал к концу огромный, хитро изогнутый крючок. Потом полез куда-то за спину и достал солидный кусок сырого мяса.

– Действительно крупная рыба, да? – с легкой завистью спросил Владимир.

– Да уж покрупнее тебя, парень, – мечтательно улыбнулся старый рыбак. – Да и посимпатичнее.

Мясо быстро оказалось на крючке, а крючок полетел в воду.

– Ну, теперь никуда не денется, – довольно заметил старик, закрепляя удилище на дне лодки

– А вы ее видели? – спросил Владимир. – Крупную рыбу?

– Видеть не видел, – спокойно ответил рыбак. – А вот говорить, говорил.

– И о чем говорили?

– О том, что настанет день, и она попадется мне на крючок. И она даже согласилась, но с одной оговоркой.

– И с какой же?

– Она сказала, что, возможно, меня это не сильно обрадует.

– А она не сказала почему?

– Конечно, нет, – удивился старик. – Рыбы не так уж откровенны с людьми, парень. Даже такие крупные.

– Значит, вы можете поймать совсем не то, что хотите?

– Нет! – отрезал рыбак. – Я поймаю именно то, что хочу поймать. Крупную рыбу. Вот только, кто сказал, что после этого она не поймает меня самого?

– Но какая кому уже будет разница?

– Точно, парень! – хрипло захохотал старик. – А из тебя выйдет неплохой рыбак! Лет через сто!

Лодка продолжала медленно плыть по черной воде Лабиринта. Где-то в глубине лениво качала плавниками крупная рыба. Она помнила про заветный крючок, но не спешила на рандеву. У нее оставалось еще несколько незаконченных дел. Дел, которые она обязательно закончит. И вот тогда эти двое снова поговорят.

Внезапно левая стена Лабиринта исчезла, а на ее месте вырос маленький домик из белого камня с очаровательным, навсегда застывшим флюгером в форме острокрылой бабочки.

Возле дома, на простой деревянной скамейке, сидела Ведьма и внимательно смотрела на Владимира.

– Не против, если я сойду? – спросил Владимир старого рыбака.

Старик не ответил. Он ловил крупную рыбу, и ему было плевать на мелкую человеческую суету. Владимир кивнул и спрыгнул в воду. Сделал несколько сильных гребков и оказался на берегу. Подошел к Ведьме и сел рядом с ней.

– Не ждала?

– Конечно, ждала, мой милый.

– А почему тогда не дождалась?

– Потому, что ты должен был прийти ко мне сам. Без подсказок.

– Ну вот пришел. Что дальше?

– А дальше все, как всегда, мой золотой. Придется выбирать.

– А может, все как-нибудь само собой?

– Ну я-то никуда не тороплюсь.

Владимир угрюмо посмотрел себе под ноги. Собрался было с духом, но решил еще немного отдалить этот безжалостный момент.

– Как твое имя? – спросил он вместо того, что должен был спросить.

Ведьма засмеялась и отрицательно покачала головой.

– У меня слишком много имен, и ни одно из них я тебе не скажу.

– А если я угадаю?

– Ты не узнаешь, что угадал. Ведь я всегда солгу.

– Тогда я дам тебе имя сам.

– Попробуй!

Владимир попробовал и понял, что любое имя оскорбит ее сильнее пощечины. Сделает ее самой обычной и тривиальной. А разве может быть для Ведьмы что-нибудь хуже?

– Возможно, в другой раз.

Ведьма усмехнулась. Ведьма все понимала, но не спешила благодарить. Да и бывает ли такое чудо, как благодарность Ведьмы?

Владимир горько вздохнул. Больше откладывать он не мог.

– Мне пора, ты знаешь.

– Знаю.

– Что я должен сделать, чтобы уйти?

– Поцелуй меня.

Владимир удивленно взглянул в смеющиеся глаза Ведьмы. Он ожидал чего угодно. Кошмаров, безумств, унижений, но только не поцелуев.

– Просто поцелуй меня! – Ведьма призывно приоткрыла волнующий рот. – Поцелуй и уходи!

Владимир сомневался лишь мгновение. Да и это мгновение он счел излишним. Он с улыбкой припал к горячим губам, еще не понимая, как жестоко его обманули.

Вас когда-нибудь целовала Ведьма? Нет, конечно же, нет! А раз нет, то вам никогда не понять, почему Владимир остался вместо того, чтобы уйти. Впервые предпочел Лабиринт, вместо реального мира. Безумие? Да! Но разве можно уйти, когда тебя целует Ведьма?!

Когда Владимир очнулся, стояла глубокая ночь. Он пробыл в Лабиринте почти два часа. Дольше, чем когда-либо. Это неприятно кольнуло его сознание. Еще более неприятно было то, что все это время он пробыл там по собственной воле. Пускай даже воля его была в несколько опьяненном состоянии.

– Никогда не иметь дел с Ведьмой, – прошептал Владимир и отправился спать. На этот раз в блаженном одиночестве.

Через четыре дня он встретился с Юлией. Они медленно шли по устланной злато-багряным ковром парковой аллее и разговаривали о предпочтениях в литературе. На Юлии было элегантное бежевое пальто, высокие сапоги и яркий шарф цвета солнца и крови.

Непослушные огненные пряди то и дело падали ей на лицо, на краткие мгновения заслоняя от мира изумруды глаз и коварство улыбки. А Владимир никак не мог понять, кому она все-таки улыбается. Ему, себе или кому-то третьему, хорошо запрятанному в суете кружащих под ногами листьев.

Вдруг на лице Юлии промелькнула резкая тень тревоги. Шаг сбился, взгляд судорожно забегал по сторонам. Улыбка дрогнула и превратилась в болезненный оскал. Девушка остановилась и, казалось, начала к чему-то прислушиваться.

– Мне… – Юлия встревоженно посмотрела в сторону от Владимира. – Мне надо идти.

– Что-то случилось? – Владимир недоуменно смотрел на девушку.

– Случилось? – Юлия сделала резкий шаг. – Может, и случилось. Тебе-то что? Тебе-то какая разница? – с неожиданной злостью бросила она и быстро зашагала вперед, расшвыривая сапогами золотую листву.

Владимир недоуменно пожал плечами и против воли двинулся вслед за ней, чувствуя какую-то печальную тайну, скрывающуюся в изящной, стремительной фигуре. Чувствуя, что ему отчего-то не наплевать на то, что за печаль ее посетила.

Юлия свернула с дорожки и заскользила между деревьев, приобнимая серые стволы и срывая с поредевших веток последние багряные листья.

Внезапно она обернулась и несколько долгих секунд неотрывно и словно бы в первый раз смотрела на Владимира. В нежно-зеленых глазах сверкала легкокрылая надежда.

Секунды прошли, и надежда растеряла свои крылья. Юлия отвернулась и снова устремилась к одной лишь ей ведомой цели.

Владимир зацепился за этот взгляд, как за просьбу о неведомой помощи, и упрямо пошел за девушкой, не приближаясь, но и не отставая ни на шаг.

Чем дальше они уходили от дороги, тем плотнее вставали перед ним ряды карнавально разряженных деревьев. Они беззвучно танцевали вокруг, раскидывая в стороны свои разноцветные лапы, не желая отказывать себе в последних радостях последних золоченных дней.

Владимир мягко расталкивал их, в попытке угнаться за своей очаровательной беглянкой. А они с неохотой расступались, недоуменно переглядываясь и спрашивая друг друга – кто этот смешной господин? Почему и куда же он так спешит? И что мешает ему провальсировать вместе с ними эти прощальные дни?

Владимир и рад был ответить на этот законный вопрос, но и сам не знал, почему еще не повернул назад. Почему он, как герой дешевой любовной истории, продолжает идти за хрупкой, изящной фигурой в бежевом пальто? Но, быть может, этого и не стоило знать раньше времени?

Внезапно он потерял ее из вида, отчаянно завертел головой, а когда вернул ее на место, Юлия стояла прямо перед ним. Она смотрела на него чуть затуманенным взором, в котором не было ни злости, ни радости.

– Зачем ты идешь за мной?

Какое-то время Владимир глупо молчал, вновь не находя ответа на, казалось бы, вполне тривиальный вопрос.

– Я иду не за тобой, – наконец тихо сказал он. – Я иду за сказкой. Хочу узнать, чем она все-таки закончится.

– Уверен, что хочешь?

– Конечно, уверен.

Юлия горько улыбнулась.

– Тогда поцелуй меня.

Юлия широко раскрыла зеленые колдовские глаза, и Владимир с бесстрашием кавалергарда погрузился в их неземную глубину.

Он жадно целовал сладкие малиновые губы и не помнил о том, что совсем недавно слышал те же самые слова от совсем другой, но все же чем-то очень похожей женщины. Те же слова и, возможно, те же самые губы.

– Хватит. – Юлия отстранилась. – Мне пора.

– Да куда ты идешь?! – не выдержал Владимир.

– Иногда, – Юлия спокойно смотрела на него, – меня зовут, и я должна идти. Или не идти. Как повезет.

– Кто зовет?

– Ты сочтешь меня сумасшедшей и будешь прав.

– Пусть так, – Владимир мягко улыбнулся, – у всех свои недостатки.

– Осторожней, Володя, – Юлия печально усмехнулась. – С минуты на минуту сказка наконец-то станет страшной.

– Пусть лучше она будет страшной, чем ее не будет совсем.

– Ну, тогда пойдем, – девушка протянула руку. – Посмотришь на свою сказку.

Владимир слегка сжал протянутую ладонь и чуть неуверенно пошел смотреть на сказку. Пугаться, ужасаться, но продолжать что есть силы всматриваться в каждую волнующую деталь.

– Я слышу голоса, Володя.

Юлия продолжала ровно идти среди празднично наряженных деревьев, выбирая только ей ведомый маршрут. До Владимира не сразу дошел смысл сказанного, а когда дошел, он не слишком удивился. Уж чем-чем, а голосами в голове его было не удивить.

– Те, которые слышать не должна? – после короткой паузы спросил он, как можно более нейтральным голосом.

– Может, и не должна, – рассеянно ответила девушка.

– Сейчас тоже их слышишь?

– Как тебя.

– И чего они хотят?

– Как и все. Хотят быть услышанными.

– А ты хочешь услышать?

– Меня не спрашивают. И они не просят. Я не могу отказать.

– А если все-таки откажешь?

– Мне будет больно, Володя. Мне будет очень больно.

– Ясно, – Владимир только сильнее сжал теплую ладонь. – Сделаем так, чтобы сегодня никому не было больно.

– Тогда нам надо идти.

Юлия мягко, но решительно высвободила свою руку и, не глядя на Владимира, быстро пошла вперед, упрямо топча податливый желтый ковер под ногами.

Владимир поспешил вслед за ней, с острым, болезненным интересом наблюдая за неожиданно таким близким ему человеком. Не разобравшись со своим собственным безумием, он легко и неосторожно вторгался в безумие чужое. Он с обнаженным сердцем забирался в чужой, незнакомый и оттого совсем не страшный лабиринт, позабыв о том, чем это может и должно закончиться.

– Я им не нравлюсь? – спросил Владимир после пяти минут молчаливой ходьбы.

– Не знаю, – отозвалась Юлия. – Наверное, они еще не решили.

Внезапно она замерла на краю неглубокого оврага. Ее взгляд метнулся вниз, со страхом и решимостью оглядывая усыпанный листьями пролом. Юлия резко рассмеялась и попыталась шагнуть вперед.

– Стой! – Владимир схватил ее за плечо.

– Не смей! – гневный окрик ожег, словно кнут. – Не тебе решать!

Владимир против воли убрал руку. Юлия снова засмеялась и сделала шаг в пустоту. Владимир бросился за ней, схватил, но и сам потерял опору. Ноги его соскользнули, и они вместе покатились по крутому склону оврага.

Перед Владимиром застыло смеющееся лицо Юлии. Губы ее изогнулись в прекрасной, дьявольской улыбке. Глаза светились загадочным, потусторонним светом лесной дриады. А огненно-рыжие волосы сливались с яркой падшей листвой.

Владимир вдруг подумал, что уже очень давно никого не любил. Примерно с десятого класса, когда все его мысли занимала девочка с очаровательным золотистым каре и белыми, до невозможности круглыми коленками.

Подумал и испугался. Испугался редкой и такой хрупкой возможности полюбить. Полюбить искренне и бессрочно. Почему испугался? Потому что не верил, что способен на подобную любовь. Хотя порой и очень желал в это поверить.

Владимир упал на спину, крепко прижав к себе девушку. Юлия продолжала судорожно смеяться, уткнувшись лицом ему в шею. Владимир осторожно погладил ее мягкие волосы.

– Ты в порядке?

– Да! – выдохнула Юлия между приступами смеха. – Сейчас пройдет!

– Не спеши, – усмехнулся Владимир.

Юлия не спешила, и они еще долго лежали на дне золотого колодца, под последними лучами холодного осеннего солнца. Владимир смотрел на плывущие облака, гладил кудрявые волосы и изрядно сомневался в своей вере. Он так и не решил, в чью пользу разрешить свои сомнения, когда Юлия наконец перестала смеяться и подняла голову.

– Все! – девушка облегченно вздохнула. – Теперь уже все.

Владимир осторожно кивнул.

– Ну вот и закончилась твоя сказка, – Юлия криво улыбнулась. – Она тебе все еще нравится?

Владимир с удивлением понял, что думает не о том, нравится ли она ему, а о том, насколько она ему нравится. Так что вместо ответа он улыбнулся и бестрепетно поцеловал тревожно приоткрытые губы.

– Странный ты, – прошептала Юлия, когда он наконец выпустил ее из объятий.

– Ты даже себе не представляешь, – усмехнулся Владимир. – Даже не представляешь.