Глава 2

Перламутровая тайна приглашения…

В нём пророчества заключено решение.

И провидицы тату проникло в душу,

Темноты, что глубоко, покой нарушив.

Пусть бесстрашен, точен, смел, в бою опасен.

На пороге – мрак. Прогноз предельно ясен.

Он на грани, тьма ведёт сражение…

– Нужен якорь! – шепчет провидение…

Сонхау редко вмешивались в судьбы людей, однако иногда они посылали лично приглашение посетить их святилище, находившееся в подземельях Монмартра, тем, кому хотели передать видение. И вот, теперь такого приглашения удостоился и Гастон. Он сидел в гостиной на первом этаже в доме Оллсинэля, потягивал настойку и задумчиво косился на перламутровую пластинку. Напротив развалился сам хозяин дома в наполовину застёгнутой рубашке и лечился другим проверенным средством – красным сухим вином. Син, изящный блондин с ясными серыми глазами, тонкими чертами лица и чувственным изгибом губ, посматривал на друга с интересом, болтая вино в бокале.

– И что ты будешь делать? – певучим, приятным голосом спросил он.

– Пойду, – пожал плечами Гастон. – Мне любопытно, что имеют мне сказать сонхау, знаешь ли, – он усмехнулся и отпил ещё настойки. – Хотя никогда предсказаниями не интересовался, но раз уж пригласили сами, грех не воспользоваться.

– А если предсказание тебе не понравится? – Син окинул друга рассеянным взглядом. – Я, например, предпочитаю не знать своего будущего от греха подальше. Спокойнее житься будет, – полуэльф с блаженным видом приложился к своему бокалу.

– Приглашения сонхау не игнорируют, – с философским видом отозвался Гастон. – Если они посчитали нужным прислать мне жетон, значит, у них действительно что-то важное.

– Ну в общем да, – поуэльф согласно склонил голову. – Расскажешь потом? – оживился маркиз, его глаза сверкнули любопытством.

– Если там не будет слишком личное, – Гастон подмигнул и ухмыльнулся.

– Кстати, меня пригласили через пару дней на вечер к графине де Обри, пойдёшь? – Оллсинэль выгнул бровь и выразительно глянул на друга.

Гастон слышал это имя, графиня слыла любительницей специфических развлечений и славилась нездоровой тягой к некромантам. А поскольку у неё в роду затесались эльфы, как и у Сина, она не боялась потерять пару-тройку десятков лет из своей долгой жизни. Даже полукровки спокойно могли прожить около двух сотен лет, а то и побольше.

– У меня дежурство, – Гастон развёл руками и с сожалением вздохнул. – А так, с удовольствием бы, – усмехнулся он.

Грех отказываться от возможности получить это самое удовольствие от женщины, которая не шарахается от тебя, и от которой не приходится прятать татуировку.

– Жаль, жаль, она давно спрашивает о тебе, – Оллсинэль подмигнул.

Задерживаться у друга Гастон не стал – до вечера предстояло ещё зайти в Консьержери, заняться текущими делами, а потом подготовиться к ночной прогулке. До указанного в записке святилища от дома Гастона верхом ехать около часа, это если без происшествий. Но не стоило надеяться, в последнее время нежить активизировалась, и редкое дежурство обходилось без стычек. Подземелья тянулись от Монпарнаса и на другой берег Сены, нежить просачивалась и сюда, хотя официальных входов в катакомбы на этом берегу не имелось.

Закончив дела в Консьержери и поужинав в ближайшем ресторанчике, Гастон вернулся домой и ближе к назначенному сроку начал готовиться к опасному посещению провидицы. Посох и кинжал благодаря чёрным бриллиантам, украшавшим их, всегда были готовы к работе. Отдельно в мешочке – серебряная пыль, отличное средство против низших неупокоенных, типа зомби-животных. Хорошо, они не могли трансформироваться во что-то ещё в отличие от умерших людей. Обязательно – эльфийский эликсир из двадцати двух трав, изготовление которого хранилось в строгом секрете. Заживлял практически любые раны и уничтожал яд, который могли занести порождения той стороны. Эту дивную вещь нельзя купить, она выдавалась только некромантам, причём вёлся строгий учёт и каждый случай использования следовало отражать в отчёте. Гастон надеялся, ему не придётся сегодня использовать эту настойку.

Конечно, узкий лёгкий меч с простой рукоятью, обмотанной замшей, обоюдоострое лезвие покрывал тонкий слой размолотых в пыль чёрных бриллиантов. Как и посох с кинжалом, меч вручался по окончании обучения в Школе некромантов каждому выпускнику лично, и ковался он, естественно, с помощью магии кузнецами альвов. Только они могли работать с чёрными бриллиантами, и только в их мире имелись шахты по добыче этого редкого камня. Кроме оружия Гастон захватил ещё кольцо-амулет, сигнализировавшее о нежити нагревом металла. Обычных зомби всегда выдаёт запах, поэтому на них не требуется сигналки, а вот те же пиявки, умертвия, разная костяная пакость – их плоть после долгого контакта с той стороной не смердела. Эти в разы опаснее медлительного свежевосставшего покойника, которого легко можно уничтожить мечом или кинжалом.

Ровно в полночь Гастон Лоран, застегнув на все пуговицы кожаную куртку с жёстким стоячим воротником и крепко зашнуровав высокие ботинки на толстой подошве, вышел из дома. Дойдя до ближайшей конюшни, где он оставлял своего жеребца, Гастон дождался, пока его оседлают и выведут, легко вскочил и рысью направил скакуна прочь от тихой и благополучной улицы Сент-Оноре к окраинам, на Монмартр. Одной рукой он держал поводья, в другой сжимал посох, зорко поглядывая по сторонам и чутко прислушиваясь к малейшему шороху. Как всегда, тренированное тело тут же собралось, слух обострился, отсекая ненужные звуки, чутьё превратилось в полноценное шестое чувство. Париж словно вымер, на улицах не осталось никого – все добропорядочные и не очень жители спрятались за прочными дверьми и ставнями, предпочитая веселиться в домах и не выказывать носа на улицу от греха подальше. Гастон проехал примерно половину пути и ему оставалось только объехать холм – кладбище находилось с западной стороны, – когда начались неприятности.

Сначала встрепенулась интуиция Гастона, потом потеплело кольцо на пальце и почти сразу же раздался вполне обычный звук: мяукнула кошка. Хриплый, дребезжащий мяв, каким орут голодные уличные кошки. Но даже животные в Париже знали: после захода солнца лучше молчать, как бы сильно не подводило желудок от голода. Нежить не чуралась и животными, если хотела жрать. Лоран сузил глаза, натянул поводья и мягко соскользнул на землю. Конь тут же отошёл подальше в тень дома – умный, натренированный, он слушался хозяина беспрекословно. Гастон плавно повёл ладонью, по чёрному бриллианту на посохе пробежал блик, и воздух вокруг скакуна пошёл рябью: теперь он некоторое время будет невидим для твари, что вышла сейчас на охоту. Сам некромант замер посередине улицы, напряжённо прислушиваясь, его пальцы уже опустились в мешочек на поясе, где лежала серебряная пыль. Снова раздался мяв, уже ближе, и Лоран не удержался. Оскалив зубы в ухмылке, он негромко позвал:

– Кис-кис-кис.

Как всегда во время охоты, азарт захлестнул с головой, и в то же время сознание оставалось ясным, чётко отмечая все детали. Тёмная сила разлилась в крови прохладной волной, готовая прийти на помощь хозяину в любой момент. Из-за угла вынырнула тень, и Гастон подобрался, крепче сжав нагревшийся посох. Кошка, как кошка… Пока она не вошла в полоску лунного света – фонари на улицах горели редко и в основном в богатых кварталах. Здесь, на улицах Монмартра, царила темень, разгоняемая только светом бледного ночного светила. Облезлый хвост, на котором висели куски кожи с шерстью, мерцающие фиолетовым глаза, отчётливо проступавшие рёбра и внушительные клыки, не слишком подходящие для простой бродячей кошки. Всё это взгляд Гастона охватил в доли мгновений, и тело начало действовать прежде, чем включилось сознание. Резкое движение рукой, и в воздухе засеребрилась пыль, окутавшая яростно зашипевшую кошку. Выдохнув, Лоран стремительно выхватил кинжал, засветившийся голубоватым светом, его чёрные глаза вспыхнули, и мир на несколько секунд смазался, выцвел, потерял краски, звуки и запахи. Та сторона. Кости заломило от холода, но Гастон стиснул зубы, отпустив силу, требовавшую выхода, и озноб отступил. Ещё одно быстрое движение кистью, и к барахтавшейся в светящемся серебряном облаке твари в облике кошки полетел кинжал, от рукоятки которого к пальцам Гастона тянулась толстая мерцающая мертвенным голубым светом верёвка.

Лезвие по самую рукоять точно вошло в бок нежити, и издав жуткий вопль, странный для такого небольшого существа, зомби с неприятным звуком лопнул, разлетевшись ошмётками. Последние стремительно истаяли в воздухе, не достигнув земли. Кинжал возвратился в руку Гастона, и реальность рывком вернулась обратно. Некромант тряхнул головой, зажмурился и выдохнул, после чего снова замер, его взгляд непрерывно обшаривал пустынную улицу и перекрёсток – кошка явно тут не одна. Он успел заметить метку принадлежности, да и кольцо отреагировало не на кошку, а значит…

– Добрый господин, вы не видели мою кошку? – раздался скрипучий голос, и в полосу лунного света выступила сгорбленная фигура, закутанная в лохмотья. – Киса-киса, ну где же ты!

А теперь счёт пошёл на мгновения, ибо та, которая заговорила с Гастоном, была в разы опаснее низшего зомби и двигалась гораздо быстрее. Не тратя времени на ответ, который пиявка и не ждала от припозднившегося путника, Гастон крутанул перед собой посох, не отрывая взгляда от уже начавшей трансформацию нежити, и мир снова мигнул. Зашипев, тварь впереди широко распахнула пасть, становившуюся всё шире и усыпанную тремя рядами бритвенно-острых, треугольных зубов длиной с палец, и присела, напружинившись. Гастон увернулся от прыжка, на ходу вытащил меч, лезвие которого полыхало холодным голубым огнём, и коротко взмахнул посохом, послав в пиявку сгусток ослепительно-яркого света. Тварь не успела увернуться, шар сбил её в полёте, а Гастон, сделав стремительный выпад, одним ударом отделил голову от туловища. Резкий, неприятный крик ударил по ушам, но Лоран лишь поморщился и довершил начатое, всадив лезвие в грудь нежити. Останки вспыхнули зеленоватым светом и расползлись, растеклись неприятной слизью, Гастон поспешно отступил, чтобы не испачкать сапоги. Он на мгновение прикрыл глаза, усмиряя тёмную силу, как всегда после схватки, успокаивавшуюся крайне неохотно, и та сторона отпустила, вернулась реальность пустынной тихой улочки Парижа без следов сражения. Нежить после смерти не задерживалась в этом мире, к счастью, и проблема уборки неприятных останков стояла только в случае с зомби. Кошку Гастон попросту сжёг Огнём, подбавив к нему толику тёмной силы – чтоб уж наверняка.

После короткой схватки пришлось некоторое время приходить в себя: в ушах звенело, и голова слегка кружилась, реальность плыла. Гастон никому не признавался, что с некоторых пор, а именно в последние несколько месяцев, тёмная сила стала сложнее поддаваться контролю. Он и сам понимал, что ему нужен якорь, но к сожалению, пока в кош ему не везло. То ли не так уж сильно хотел выиграть, то ли магов Жизни ему попадалось мало, однако изменить Гастон пока ничего не мог. Только лишь упорно искать дальше… Убрав меч, Лоран сел обратно на коня и поспешил к кладбищу в объезд вокруг холма Монмартр, к святилищу сонхау. Некромант очень надеялся, что возвращение домой обойдётся без повторного неприятного сюрприза, всё же в одиночку дважды соваться на ту сторону без поддержки кого-то ещё из своих, да без якоря действительно опасно. Можно навечно зависнуть там и бродить среди неупокоенных безумным призраком… Перспектива пугала, и Гастон даже поёжился невольно, стукнув коня пятками и перейдя на рысь.

Без пяти час некромант подъехал к узкой лестнице, спешился и привязал коня к коновязи. И хотя тут не наблюдалось никаких охранников, за сохранность животного можно было не беспокоиться. Защитить от случайной нежити он и сам сможет, а дураков шляться по ночам по улицам Парижа уже давно нет. Спустившись вниз по лестнице, он зашёл на кладбище и огляделся, выискивая вход в святилище – Лоран, хоть и бывал около этого старого погоста, как-то не обращал внимание, где же убежище сонхау. Но оказывается, его уже ждали. Из темноты одного из склепов выступила фигура, закутанная в плащ, и Гастон в первый момент чуть не схватился за меч, однако артефакт молчал, запаха тоже не ощущалось. Значит, не гость с той стороны.

– Гастон Лоран, – произнесла тихо посланница провидиц – это оказалась девушка с закрытыми повязкой глазами, и всё же, она безошибочно определила, кто перед ней. – Следуй за мной.