От неожиданности начинаю визжать и вырываться. Оступаюсь и заваливаюсь вперёд, прямиком в яму. И лишь каким-то чудом не расшибаю голову о дощатый пол, свалившись прямо в руки Войного. Поймав меня, он прижимает моё обмякшее тело к своей груди.

– Ты, кстати, чертовски лёгкая снежинка, – ухмыляется. – Не снежинка, а пушинка.

Его лицо в паре сантиметров от моего. И от его самоуверенной улыбки внутри меня всё переворачивается и встаёт с ног на голову.

Убить его мало! Притащил в зал вместо урока. Прыгнул в дыру. Напугал меня. А потом чуть не покалечил! Ведь я могла упасть не так удачно.

– Ненавижу! – тихо шиплю ему в лицо.

Улыбка Войнова становится ещё шире. Он сокращает расстояние между нашими лицами. Опустив взгляд на его губы, я завороженно смотрю на то, как они приближаются к моим.

Я должна оттолкнуть парня. Спрыгнуть с его рук. Да и вообще держаться от него подальше!

Однако моё тело словно оцепенело. И я могу лишь наблюдать за его губами. Они подбираются так близко, что почти касаются моих.

Он меня поцелует?

Зачем он решил поцеловать меня?

Почему меня?

Затаив дыхание, я отчего-то вдруг жду этот поцелуй вопреки своим же логическим рассуждениям…

Первый в моей жизни…

Войнов тяжело вздыхает, опаляя горячим дыханием мои губы, и медленно качает головой.

– Ты уже почти влюблена в меня, снежинка, – говорит он очень тихо.

А потом резко отстраняется и отпускает меня…

Ну, конечно, я в него не влюбилась…

Да это просто смешно!

Правда, я не смеюсь… Мои ноги онемели, щёки пылают пуще прежнего.

Обняв себя за плечи, отхожу как можно дальше от Остапа. Неловко переминаясь с ноги на ногу, пытаюсь разглядеть пространство вокруг. На самом деле на расстоянии вытянутой руки уже ничего не видно. И мне бы надо держаться поближе к Войнову, пока он вновь меня не напугал, выпрыгнув из темноты… Но гордость не позволяет даже заговорить первой.

– Пошли, снежинка, – зовёт Остап, и я оборачиваюсь.

Сероглазый протягивает мне руку. На его лице застыла усмешка, а глаза смотрят на меня с лукавым прищуром.

– Пойдём, – его рука всё ещё тянется ко мне. – Нам туда, – кивает он на самый тёмный угол помещения. – Я ещё не показал тебе самое классное место в этой школе.

Что ж… раз уж он заговорил первым…

– Да? А я думала, самое классное место в школе – оно прямо здесь, в грязном подполе под сценой. И знаешь, что? Я насмотрелась и хочу выбраться отсюда!

– Да ладно тебе, не злись, – Остап делает шаг ко мне и хватает за руку. – Или тебе просто нравится, когда я ношу тебя?

Манипулятор!

От бессилия и от того, что не могу противостоять ему, хочется буквально топать ногами!

– Давай же, снежинка, – подгоняет меня Остап, сдвигая с места. – Осталось не больше получаса до конца урока.

Нехотя перебираю ногами, пока он почти наощупь ведёт меня в самую глубь этого бесконечного мрака. Кажется, сцена давно должна была закончиться, а мы всё идём и идём вперёд, правда, всё ниже нагибаемся, потому что потолок стремительно приближается к полу.

Внезапно меня что-то щекочет по лицу, и я взвизгиваю. Остап резко разворачивается, накрывает мои губы ладонью.

– Веди себя тихо, – шепчет парень, после чего убирает руку. – Что случилось?

– Что-то на моём лице, – лепечу я испуганно, пытаясь смахнуть это что-то со своих щёк.

Остап проводит по моим волосам ладонью.

– Это просто паутина, – размахивает перед моими глазами целым клубком паутинных нитей с засушенными мухами, слипшегося от пыли.

Мерзость какая…

Скривившись, отпихиваю паутину от своего лица.

– Давай вернёмся обратно! – практически взмаливаюсь я, и Остап вновь на меня шикает.

– Мы почти пришли, – говорит он успокаивающе.

Но мне всё равно неспокойно. Ощущение западни, в которую я неминуемо попаду, всё нарастает и нарастает.

Войнов вновь берёт меня за руку, и мы пробираемся ещё на несколько метров вперёд. Нам приходится присесть на корточки, потому что потолок становится ещё ниже.

Наконец в конце бесконечного мрака вырастает стена, и Остап отпускает мою руку и ощупывает потолок. Слышится какой-то щелчок, а спустя мгновение в темноте проступают очертания широкого лаза, и становится светлее.

– Что это за место? – хватаю парня прежде, чем он исчезнет в ещё одной неведомой дыре.

Мне не по себе. Никогда я не любила подобные приключения и полнейшую неизвестность.

– Доверься мне, снежинка. И следуй за мной, – бросает Остап, прежде чем встать в полный рост, вскарабкаться наверх и пропасть из виду.

Довериться? Ему? Да это что-то на гране фантастики!

Несколько секунд размышляю о том, должна ли я идти за ним. Правда, мои размышления прерываются, потому что в проёме появляются руки Остапа. Схватив за плечи, он просто затаскивает меня наверх.

– Твоё упрямство иногда не кажется мне забавным, – произносит он с раздражением.

Я часто моргаю, потому что секунду назад было очень темно, а сейчас яркий солнечный свет, бьющий в окна, буквально ослепляет.

Войнов стоит рядом и отряхивает пыль с одежды. Наверняка я тоже испачкалась, только вот сейчас мне не до этого. Ведь даже особо не осматриваясь, я тут же понимаю, где именно мы оказались.

Взрываюсь:

– Какого чёрта мы тут делаем?!

– А ты знаешь, где мы? – Остап удивлённо вскидывает брови.

– Конечно, я знаю, где мы! – моё раздражение достигает пика. – Мы с мамой приносили сюда документы, когда я поступала в эту школу. Это, чёрт возьми, кабинет директора!

– Ууу… Кто-то действительно зол, – поддевает меня Войнов. – Ты слишком остро реагируешь, – шагает ко мне, накрывает плечи ладонями и проводит сверху вниз до локтей и обратно. – Директор по вторникам уезжает в РОНО на весь день. Нас никто здесь не застукает.

– Знаешь, мой отчим был прав, говоря мне, что с тобой нельзя связываться! Что ты будущий преступник и наверняка плохо закончишь!

Слова вылетают прежде, чем я успеваю их поймать. Остап меняется в лице. Отшатывается.

Я не должна была этого говорить… И уже готова извиниться…

– Твой отчим – кусок дерьма! – выплёвывает Войнов, скрежетнув зубами.

Нет, теперь я не хочу извиняться.

– Ты не имеешь права говорить так про него!

– Да мне плевать на твоё мнение, варвар! Хочешь заткнуть меня? Валяй! Хочешь остановить меня? Попробуй!

Он вновь приближается вплотную. Прожигает меня ледяным взглядом.

– Хочешь знать, почему мы здесь? – цедит сквозь зубы.

Скорее всего, это риторический вопрос, потому что Остап, не дожидаясь ответа, стремительно идёт к директорскому столу и врубает компьютер.

Мне становится по-настоящему дурно.

– Я не хочу ничего знать, – начинаю пятиться. – Я… хочу уйти.

Врезаюсь спиной в дверь. Нащупываю дверную ручку, опускаю вниз, но ничего не происходит.

– Она закрыта снаружи, – сухо бросает Остап, даже не взглянув на меня. Всё его внимание приковано к монитору компьютера.

Нужно уходить отсюда! И, похоже, единственный способ – это лезть обратно в люк в полу.

Ловлю на себе взгляд Войнова. Кажется, он понимает, что я намерена делать. И кажется, хочет помешать мне это сделать.

Я резко дёргаюсь к люку, но Остап подлетает ко мне ещё быстрее и перехватывает в шаге от цели. Тащит к столу.

– Смотри, снежинка! – он держит меня за плечи, встав перед монитором. – У директора есть дело на каждого из нас.

– Так это нормально! – продолжаю вырываться. – Что здесь такого – собирать некую информацию на каждого ученика школы?

– Читай! – отчеканивает Остап, и я замираю.

Пробегаю глазами по анкете Войнова. Дата рождения, место проживания, родители. Спортивные достижения и успеваемость. В графе «Финансовое положение семьи» стоит прочерк. А следующая графа вообще кажется абсурдной. Там написано «Вероятность отчисления». И рядом – семьдесят процентов.

– Я бываю в кабинете директора по вторникам, – продолжает Остап спокойным тоном. – Проверяю, когда именно меня отчислят, ведь я не подхожу этой суперэлитной гимназии.

Он укладывает подбородок на мою макушку, через плечо тянется к клавиатуре и быстро перемещает курсор по списку фамилий до буквы «С».

– А вот твоя, – открывает мою анкету. – Я узнал о том, что у нас намечается новенькая, намного раньше, чем все остальные. Заметь: вероятность твоего пребывания здесь до окончания школы значительно выше.

Он прав. У меня всего пять процентов на отчисление…

Анкеты, которые ведёт директор, теперь кажутся мне какой-то дичью. Видеть всё это даже как-то мерзко. Получается, что если у тебя нет богатых родителей, то всё – готовься к вылету?

– Я прихожу сюда не только для этого, – теперь он говорит как-то устало. – Всегда есть вероятность подсмотреть правильные ответы будущих контрольных и экзаменов. Назовёшь меня преступником? Что ж, возможно! Возможно, я и преступник, раз не могу остаться здесь по-честному.

Остап отпускает меня, выключает компьютер и идёт к люку. Теперь он не пытается встретиться со мной взглядом, и меня медленно, но верно накрывает мрачными мыслями.

– Так значит… – неуверенно выдыхаю я. Облизываю пересохшие губы. – Прогулы, скандал со Звёздной в столовой при свидетелях, поход в стрип-бар… Это всё… Для чего это, Остап?

– А ты сама подумай, – бросает парень бесстрастно, так и не посмотрев на меня.

Он садится на пол, свешивает ноги в люк. Я хрипло выдавливаю:

– Для того, чтобы отчислили в итоге меня, а не тебя. Своим приходом в школу я заняла твоё место. Я права?

Войнов пожимает плечами и бросает коротко:

– Возможно.

После чего всё-таки оборачивается.

– Нужно уходить. Ты со мной?

Столько холода и ледяной отстранённости в его взгляде я ещё ни разу не видела. Медленно качаю головой, потому что боюсь заговорить. Ведь я старательно пытаюсь сдержать всхлип, который рвётся наружу.

– Что? Здесь останешься? – он немного растерян, даже ошеломлён.

– Иди, – говорю я спокойно, но мой голос всё равно дрожит. Стиснув челюсти, подхожу ближе к Войнову. – Я сама смогу выбраться отсюда. А ты ко мне больше не приближайся, понял? Иначе… Иначе я сдам тебя директору, и ты вылетишь отсюда ещё раньше, чем закончатся твои последние тридцать процентов!

И я, чёрт возьми, не жалею о своих словах!

Остап смотрит мне в глаза совершенно нечитаемым взглядом. Я выдерживаю этот взгляд, решительно вскинув подбородок. А потом он вновь небрежно пожимает плечами и быстро скрывается в подполе.

– Не забудь закрыть люк, – доносится до меня его голос.

В этот момент мои глаза застилает слезами.