Глава 4

Вот уже третий день в замке всё было тихо и спокойно. Мой отец и король отбыл вместе с мамой почти сразу после торжественного объявления о помолвке. И теперь все слуги выдохнули, позволяя себе немного расслабиться.

Я даже не пыталась им в этом мешать.

Мои родители помешаны на чистоте и порядке, потому бедные горничные с раннего утра до поздней ночи мыли, драили, прибирали, перекладывали, вытрясали, приглаживали и т.д. И в редкие дни, когда королевская чета отсутствовала, девушки прибирались постольку-поскольку, поддерживая общий порядком. Лоск наводить они будут прямо перед приездом. И наталкиваясь на меня в общих коридорах или в столовой, они кланялись и радостно хихикали, будто нас, как маленьких детей, связывает тайна от строгих родителей. Ещё давно они поняли, что я не жалуюсь отцу на такое мелкое своеволие, а позволяю и им немного отдохнуть. И кажется, были мне благодарны за это. Потому и относились ко мне не только с уважением и почитанием, но и с какой-то долей теплоты.

Мне тоже это нравилось.

Вот только Жан не разделял того, что я позволяю слугам некие вольности. Он во всём старался быть похожим на моего отца и подражать ему (меня это ни капли не раздражало, ведь отец был для меня идеалом мужчины), но и противоречить мне тоже не мог. Потому лишь вздыхал и терпел. Но прекрасно справлялся с возложенными на него обязанностями.

К его мнению прислушивались и никто не смел перечить. Статус Жана возрос из-за помолвки со мной, поэтому все понимали, что именно он станет королём-консортом в будущем.

Я спокойно вышивала в своей комнате, ожидая, когда Жан освободится и пригласит меня прогуляться. Вместе мы гуляли теперь каждый вечер. Правда, поцелуев больше не было. И хотя мне немного хотелось ещё раз поцеловать его, убеждала себя, что слишком часто до свадьбы этого делать не стоит. Всё же я должна вести себя сообразно статусу. А что он подумает о принцессе, которая так и норовит сократить дистанцию до свадьбы?

Внезапно моя дверь отворилась.

Не так.

Она распахнулась, ударившись красивой изогнутой ручкой о стену. А в покои вбежала одна из моих личных горничных.

– Ваше высочество! – воскликнула она и лишилась чувств.

Я быстро поднялась и, подхватив юбки, подбежала к ней, похлопывая по щекам. Но девушка не приходила в себя. Выглянув в коридор, я увидела суету – все куда-то бежали, что-то кричали, плакали. Остановив первую попавшуюся служанку, потребовала ответить, что происходит.

– Ваше высочество… – она растерянно комкала в руках свой передник.

– Да говори же! Что случилось?!

– Ваш отец… Его величество… он… они…

– Что с ним?! – сердце забилось так часто, что у меня закружилась голова.

– Они… с Вашей матушкой… Ваше высочество…

Оставив её, как есть, я бросилась к посту охраны. Но стражника там не обнаружила. Тогда забыв о своём положении и статусе, бегом кинулась к тронному залу, где вероятнее всего находился Жан. Вот только стоило мне влететь туда, как все гул, доносящийся со всех сторон стих. Все собравшиеся синхронно обернулись ко мне, поклонились…

Но промолчали.

В гнетущей тишине на ватных ногах я шла к Жану, взгляд которого был влажным и растерянным.

– Что случилось? – спросила тихо, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Мариэль…

– Говори! – приказала, потому что не могла больше ждать.

И тут кто-то из советников первым снял головной убор. За ним второй. Потом третий. Мало кто из придворных носил шляпы, но спустя несколько минут все, кто были в зале, оказались с непокрытой головой. Нехорошее предчувствие сжало горло. Не может быть…

Я развернулась к Жану вновь:

– Отец? Он погиб? – почему-то мой голос прозвучал холодно и властно, а не срывался от боли. Но внутри мне хотелось кричать, устроить истерику, лишиться чувств.

Пожалуйста, скажи, что это не так! – молила его мысленно и ждала.

– Мне жаль, Мариэль… Наши союзники оказались предателями. Королевская чета погибла. Из всех сопровождающих отпустили лишь одного передать требования сдаться или будет объявлена война.

Я отступила назад. В висках пульсировало «Королевская чета погибла». Мама… Папа…

– Это ложь! Ты видел их тела?! Это невозможно!

– Ваше высочество, мне жаль…

Продолжая отступать от пьедестала, на котором обычно восседал отец, а сегодня стоял Жан, я то и дело натыкалась на кого-то из придворных, бросающих на меня жалостливые взгляды. А потом сорвалась на бег.

Я бежала по длинным коридорам мимо картин и подсвечников, все люди и мебель смазывались в одно большое пятно. В груди пекло. Дыхание сбивалось. Но я не останавливалась до тех пор, пока не оказалась в саду. В самом дальнем его углу, где редко можно было встретить кого-то. И только оказавшись одна, упала на колени и закричала.

Стайка птиц вспорхнула с дерева, под которым я оказалась. Но мне было не до них и не до чего-либо ещё вокруг. Мои родные, мои любимые родители погибли. Их предали. Жестоко и коварно. Отец… Мама, мамочка…

Слезы катились градом, душили. Казалось, что прямо сейчас я утону в этой боли. Она тянула меня куда-то вниз, глубже и глубже. Мне уже нечем было дышать. Я впивалась пальцами в траву и землю, кусала губы, чтобы снова не срываться на крик. Но всё равно срывалась.

Возможно я сойду с ума. Потому что эту боль невозможно пережить.

Я не думала о том, что осталась одна и без защиты. Не думала о том, каким сложным теперь станет мой путь. Отец часто говорил, что однажды наступит время, когда трон станет моим. И я знала, что приму его достойно. Но всегда думала, что это произойдёт, когда он решит передать власть мне и моему супругу.

Сейчас в моей голове были лишь картинки того, как из груди моего отца торчит длинный окровавленный клинок, как безжизненное тело моей мамы лежит рядом с ним. Мысли, как должно быть им было больно. Как в последние минуты жизни они понимали, что стали жертвами подлости и лжи. Как сожалели о том, что мы больше никогда не увидимся… А ещё… вряд ли предатели отдадут нам тела родителей, чтобы провести обряд прощания.

Я никогда их больше не увижу. Не смогу отдать последние почести. Не смогу поцеловать их руки, как делала на официальных мероприятиях. Не смогу обнять и прижаться, как часто делала наедине. Отец больше не подскажет мне, как верно поступить в сложной ситуации. А мама не поддержит, когда я буду расстроена…

Новый крик сорвался с моих губ. И кажется его слышал каждый, даже в самых отдалённых уголках нашей страны. Земля вздрогнула, напоминая мне, что я связана с магией рода. Это было то ли предупреждение, то ли поддержка. Но я не могла ухватиться ни за одну мысль, чтобы додумать её до конца. Отец… Мама…

Кто-то подошёл сзади, но я слишком поздно его заметила. И не успела обернуться, чтобы потребовать оставить меня одну. А в следующее мгновение мой нос и рот накрыл вышитый платок с резким запахом, и я потеряла сознание.

Глава 5

Пришла в себя в своей постели. И резко поднялась, но почувствовала головокружение. Потому прилегла снова. Мне же приснился тот кошмар? Ведь это было неправдой?

Комната выглядела как обычно. У моей двери не стояла сочувствующая толпа. Ведь если бы это было правдой, то было бы всё не так? Померкли бы цвета, не светило бы солнце, а я не чувствовала мигрени. Не может быть, чтобы отца и мамы больше не было…

В дверь коротко постучали и вошёл Жан. Прежде он никогда не заходил в мои покои. Это было неприемлемо. А вот сейчас вошёл. Поклонился мне, правда, но недопустимо присел на кровать и взял мою руку.

– Как Вы, Ваше высочество?

– Это правда? – глухо спросила я, надеясь, что он опровергнет мои страхи.

– К сожалению, Мариэль… Я понимаю Ваши чувства. Мне тоже безумно жаль. Поверьте, Ваш отец стал для меня не просто наставником и учителем. Я всем сердцем уважал его и был готов пожертвовать ради него и Вашей семьи жизнью. Но вышло вот так… Однако, Вы должны быть сильной. Сейчас все ждут Вашего решения. Волей Вашего отца в его отсутствие решения могу принимать я. Но сейчас иная ситуация. Я не стану действовать без Вашего ведома. Вы не одна. Я с Вами. И не предам Вас.

Его ладонь крепко держала мою, а говорил он уверенно и спокойно. И от его слов мне становилось каплю, но легче. Как бы тяжело не было, но Жан прав. Я должна быть сильной. Этого от меня ждут мои подданные. К тому же я и правда не одна. Он поможет мне. А вместе мы преодолеем что угодно.

Вот только сознание тревожило воспоминание из сада. Так это Жан принёс меня сюда?

– Кто усыпил меня в саду? – я коснулась пальцами ноющего виска.

– Вы что-то путаете, Ваше высочество. Вы просто лишились там чувств. Кто-то из охраны принёс Вас во дворец и передал мне.

– Он усыпил меня. Приложил что-то к лицу… – я уже не была так в этом уверена.

– Для чего? Какая могла быть цель? Вам не навредили. Да и все стражники верны правящей семье. Напротив, он хотел помочь.

Слова Жана убедили меня. Ведь я не чувствовала ничего такого, что могло бы свидетельствовать о нападении.

– Голова раскалывается, – позволила себе пожаловаться.

– Вам сейчас очень трудно, это естественно. Я уже распорядился принести успокаивающие отвары. Мы справимся с этим непростым моментом в жизни. Вам нельзя показывать слабость.

– Они… Ты сказал, они угрожают нам нападением.

– Да. Но если хотите знать моё мнение, то нельзя идти на поводу у шантажа. Мы не можем просто сдаться. Разве одобрил бы подобное Ваш отец?

– Ты прав… Мы не можем…

– Если Вы одобряете решение готовить армию, то я от Вашего имени сообщу об этом на общем собрании. Если Вы ещё слишком слабы, то можете оставаться в комнате.

– Наверное… я должна быть там… в такой момент…

– Это дало бы Вашим подданным силы. Им тоже непросто. И если они будут видеть, что Вы как наследница трона, держите себя в руках, то тоже станут верить в лучшее. Сейчас Вам больно, но поверьте, пройдёт время, и…

Я обняла его. Впервые сама. И Жан несильно прижал меня к своей груди. Его ладонь легла на мою голову.

– Всё наладится, Мариэль. Хотя Вам кажется, что это не так, но рано или поздно станет легче. Я знаю, о чём говорю.

Выдохнув, я отстранилась. Его слова были такими своевременными и попали в цель. Я знала, что он прав. И теперь мне оставалось лишь привести себя в порядок. Чуть позже, когда я снова останусь одна, вновь погружусь в осознание произошедшего, но пока не должна себе этого позволить. Пока же нужно соблюсти необходимые процедуры.

И спустя совсем немного времени мы вместе с Жаном стояли на пьедестале в тронном зале.

Все наши подданные ждали каких-то слов. Я поймала его вопросительный взгляд и кивнула, давая согласие. Тогда он начал говорить. И говорил проникновенно, уверенно, правильно. Невольно я испытывала восхищение тем, как он держится, как строит свою речь, как убедительно заверяет всех, что в это сложное время мы должны объединиться и только вместе справимся с любой проблемой.

В моём сердце помимо уважения к Жану появлялась и непривычная ранее теплота. Пусть это не было любовью пока, но уже он переставал мне быть чужим. И даже казался более привлекательным, чем прежде.

Советники согласно кивали. Никто не сказал против и слова. А после завершения официальной части, когда были отданы все приказы, Жан пригласил всех к священному алтарю, чтобы провести церемонию прощания.

Все вместе мы шли в безмолвии по длинным коридорам, затем спустились к алтарю. Это место всегда вызывало у меня трепет, но одновременно и ощущение защищённости. И вот сейчас каждой клеточкой я чувствовала, что магия пронизывает меня, тоже поддерживая в этот непростой момент.

Церемония без тел погибших проводилась здесь впервые. Но все остальные условия были соблюдены. Жрец долго читал необходимые заклинания, призванные помочь почившим в новом мире, а потом настало время самого обряда.

Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не начать вновь плакать, я опиралась на руку Жана. До тех пор, пока не настал мой черёд передать каплю магии в знак почтения и уважения родителям.

Выпрямившись, я медленно подошла к алтарю и коснулась его кончиками пальцев, черпая его тело и силу. Она привычно впитывалась в мою кожу, лаская её. Затем, проговорив ритуальные слова, я попыталась сосредоточить сгустки своей магии в ладонях, чтобы щедро передать их алтарю.

Вот только ничего не вышло.

Я пробовала снова и снова, но у меня не получалось. Более того, я будто вовсе не чувствовала магии внутри. Алтарь светился, и потому никто не мог видеть, что процедура не завершилась. Но из-за того, что я не отходила, собравшиеся начинали волноваться.

Мешкала я недолго.

Мне нельзя показать, что что-то пошло не так. Это заставит думать всех подданных, что они беззащитны. Потому с выражением лица, лишённым эмоций, которому я училась с детства, отступила вновь к Жану, принимая его поддержку и опираясь на локоть.

Только жрец нахмурился и на мгновение задержал на мне взгляд. Никто из присутствующих не понял, что произошло. Никто, кроме того, кто ни раз видел соединение магий члена правящей семьи с магией рода. И в этот раз не мог ошибиться.

Однако, он промолчал и сохранил мою тайну. Я же приняла решение позже поговорить со жрецом и выяснить причину произошедшего. Возможно, это от нервов и стресса –держалась-то уже на чистом упрямстве. Но тогда хотелось бы понимать, когда мой резерв полностью восстановится.

После завершения обряда прощания, придворные разошлись. А Жан проводил меня до комнаты.

– Сейчас не самое удачное время, Мариэль, но Вы должны понимать, что теперь вопрос нашего брака стоит более остро, чем прежде.

– Я понимаю, Жан, – вздохнула.

Меньше всего сейчас мне хотелось бы думать об устройстве личной жизни. Но нужно было решить это как можно скорее. Иначе у народа может сложиться впечатление, что страной не управляет никто. Взойти на трон я могла только после свадебного обряда. Мой супруг прошёл бы обряд единения магий, черпнув из резерва нашу родовую силу, а я должна была помочь ему в этом.

Вот только я смогу это сделать лишь когда мой собственный резерв восстановится. А пока признаться о том, что я пуста, не смогла даже Жану. Я доверяла ему, ведь ему доверял отец. И даже теперь, после его гибели, Жан продолжал поддерживать меня и ни словом, ни делом не обидел и не оскорбил.

Хотя, по правде говоря, именно он взял на себя саму сложную часть сегодняшнего дня. Я лишь была рядом, всем видом демонстрируя, что он действует с моего согласия и по моей воле. Ведь формально он не был членом королевской семьи. Но и я сама без него бы не справилась. Потеря родителей стала слишком сильным ударом.

Оставшись одна, заперлась изнутри. Впервые я не ощущала себя в безопасности. Впервые казалось, что эти стены мне больше не родные, а я сама оторвана от своего рода. Хотя магию из алтаря я смогла принять, она не отторгала меня. Вот только будто впиталась и исчезла. Обычно после контакта с алтарём, я чувствовала подъем сил, сейчас же была опустошена во всех смыслах.

Распустив длинные чёрные волосы из строгой причёски, которую мне сотворили служанки для церемонии прощания, устало села на край постели. Тяжёлый водопад шелковистых прядей окутал мои плечи и спину, укладываясь на постель. Я смотрела на картину, висящую на стене, и не понимала, что делать дальше.

Крупные слезинки катились из глаз по щекам и капали на расшитое золотом платье и мои ладони, сминающие подол. Как же так… Родителей больше нет. Я больше не их маленькая девочка. Меня некому защищать. Впереди нас ждёт противостояние с соседними государствами, которые ещё недавно считались нашими союзниками. И на руинах этого всего мне предстоит провести свадебный обряд с Жаном. А до этого выяснить, что случилось с моей магией.

Я сидела неподвижно довольно долгое время, но внезапно ощутила словно бы какой-то магический импульс, подталкивающий меня к окну. Привыкшая доверять интуиции, скользнула к шторе и выглянула вниз. Со второго этажа было видно плохо, но внизу спорили несколько стражников. Понять, о чём именно, возможно было вряд ли, но они иногда поглядывали на окна моей комнаты…