Глава 2

Я лежал на палубе, закрыв глаза, и медленно вдыхал свежий, напоенный запахами моря, воздух. Оказывается, как здорово просто дышать, ни о чем не думая. Вдох – грудная клетка раскрывается, на миг замирает, опускается – выдох. И снова вдох-выдох. Мир вокруг будто замер, оставалось на плаву только это простое действо: вдох-выдох.

Я сел, потер лицо руками, прищурился от слишком яркого солнца, огляделся. И вдруг в сознание ворвались крики людей, топанье каблуков по палубе, хлопанье парусов под ветром и другие шумы большого корабля.

– Габриэль! Господин, как вы? – ко мне наклонился судовой врач.

– Нормально. Все даже отлично, – я прислушался к себе.

В организме творилось что-то странное, словно внутри меня поселилось еще одно живое существо. Сосуды наполнились горячей кровью, которая прилила к коже, гул в голове растворился, я мыслил сейчас как никогда ясно и здраво.

– Как мальчик? С ним все в порядке.

– Да. Благодаря вам он даже испугаться не успел. Вон, снова скачет.

Врач показал на ребенка, бегавшего по палубе. Но теперь рядом с ним ходила и мать, не спуская с неугомонного чада обеспокоенного взгляда.

«А со мной что случилось?» – всплыл вопрос.

Я нахмурился, ничего не понимая: кусок жизни исчез из памяти. Я только что стоял у борта, а теперь сижу мокрый на палубе в другом месте, окруженный толпой.

– Тони, – позвал я дневального.

– Я здесь, капитан!

Перед глазами появились голые ноги в сланцах, я поднял голову, но луч солнца снова ослепил меня, пришлось прищуриться.

– Погрузку в шлюпки закончили?

– Заканчиваем. Инцидент задержал нас немного по времени.

– Поторопись! Солнце уже высоко.

– Позвольте вас проводить в каюту, – протянул руку врач.

Я оперся на его ладонь, встал. Меня немного пошатывало, при каждом шаге вело в сторону. Но ощущение было странное: шатало меня вовсе не от слабости. Наоборот, я едва удерживался, чтобы не раскинуть руки и не попытаться взлететь. При каждом шаге с усилием вдавливал ноги в палубу, они так и норовили оторваться.

Что за дьявольщина?

В медпункте я едва не задел головой дверной косяк, хотя всегда проходил спокойно. Пришлось добираться до стула на согнутых в коленях ногах. Лишь только усевшись, я наконец вздохнул свободно.

– И все же, что со мной случилось?

– Вы что-то увидели в воде, крикнули, повернулись, и вдруг упали, ударившись головой, и свалились за борт.

– Странно. Ничего не помню.

Я встал, с хрустом потянулся, разминая мышцы и суставы. Тело с радостью откликнулось на возможность размяться. Чувствовал себя отлично, разве что губы горели огнем и, кажется, даже припухли, словно я всю ночь целовался.

Но Мари сегодня ко мне не приходила, мы вечером поссорились.

Я провел пальцем по губам, и тут увидел свое отражение в зеркале над раковиной. На лбу красовалась белая наклейка. Потрогал ее, голова отозвалась слабой болью.

– Не прикасайтесь, – воскликнул врач. – Я только с трудом остановил кровотечение.

– К дьяволу! Что там?

Я сорвал повязку и растерянно уставился на лоб: на нем ничего не было. Ни следов крови, ни раны, даже шрамика не осталось. Я повернулся к врачу. Тот стоял, открыв рот, и растерянно таращился на меня.

– Но… как же… только что же была… я лично помощь оказывал. Погоди! – он сорвался с места, убежал и вернулся с окровавленными салфетками. – Вот.

– Нет же ничего. Может, тебе показалось, старик?

Старый Анри служил на флоте с древних, по моим меркам, времен, но и уходить на пенсию не собирался. Да ни у кого и язык бы не повернулся предложить ему такое. Надежнее и грамотнее врача, чем он, не в каждой клинике найдешь.

– Сомневаешься в моих словах, спроси у матросов. Они вытащили тебя из моря и тоже видели рану.

– И как объяснить сие чудо? Лечебными свойствами воды? – пошутил я.

– Н-не знаю. Сам в шоке. Первый раз с таким сталкиваюсь, – доктор подозрительно посмотрел на меня. – А ты внизу ничего не заметил?

– Я вообще ничего не помню.

– Еще более странно. Твое падение видели и туристы, и моряки. В нем сомневаться не приходится. Но это…

Он схватил со стола лупу, приподнял мокрые волосы и еще раз вгляделся в мой лоб.

– Все, хватит! Что было, то прошло. Ребенок спасен, я жив-здоров. Все остальное – тлен, – я огляделся. – А где мой телефон?

Но врач меня не слушал. Он уже сидел за столом с медицинской энциклопедией в руках, листал страницы и что-то бормотал себе под нос.

Я вышел на палубу и направился к своей каюте. Стоя под душем, мучительно пытался вспомнить падение и свое чудесное спасение. Какая-то картинка мелькала перед глазами, но я не успевал ухватиться за нее, как она исчезала, словно рыбка. И на этой картинке была девушка с рыжими волосами. Они, как водоросли, шевелились в воде, обрамляя ее лицо, которое я никак не мог разглядеть.

– Дьявол! И привидится же такое! – потряс я головой и выключил воду.

Провел ладонью по запотевшему зеркалу, вгляделся в свое лицо, опять потрогал губы. Что-то прекрасное было связано с ними, но что?

«Это был сон! – решил я. – Точно, сон! Игра памяти».

Переоделся, кинул грязное белье в корзину и вернулся на мостик. Погрузка в шлюпки уже закончилась, палуба почти опустела. Я смотрел, как лодки одна за другой причаливают к берегу. Издалека доносились радостные голоса туристов. Ребенка, устроившего этот переполох, тоже не было нигде видно.

– Как тут, Свен?

Рулевой покосился на меня.

– Да все в порядке. Устаканилось. А вы как? Голова не болит? Ударились сильно, сам видел.

– Нормально. Видел как я упал? – обрадовался я. – А случайно не заметил, у меня телефон был?

– Когда вы стояли на носу корабля, то держали мобильник в руках.

– Странно.

Припрыгивая, потому что тело так и норовило подскочить и взлететь, я направился на нос «Карвела». Но и там телефон не нашел, хотя осмотрел все, заглянул под каждый канат, в каждую щель – смартфон словно сквозь трюм провалился и ушел на дно моря.

«Неужели уронил его в воду? – сделал я неприятное открытие. – Да чтоб все провалилось!»

– Габи, Габи! – донесся крик, я обернулся и с досадой поморщился.

Ко мне, балансируя на высоких каблуках, торопилась Мари.

– Прекрати кричать! – прошипел я, оглядываясь. – Я сколько раз предупреждал, не носить такую обувь на судне? Хочешь за бортом оказаться?

– Ну, пока за бортом оказался только бравый капитан, – съязвила обиженная Мари. – Я переживаю за тебя, а ты…

Она надула губы и всхлипнула. Я смотрел на нее, и почему-то глухое раздражение поднялось в груди. Яркая, веселая, Мари не портил даже такой слой макияжа, из-за которого за кремами и пудрами невозможно разглядеть ее истинную внешность, она нравилась всем морякам и мне. А сейчас при ослепительном солнечном свете я вдруг разглядел неровные слои крема, потекшую тушь, неестественный цвет изумрудных линз. И какое-то воспоминание царапнуло изнутри, шевельнулось нежностью и томлением.

– И зачем пришла? Сидела бы у себя в баре, развлекала бы гостей, – проворчал я и отвернулся.

– Господин капитан, – окликнул кто-то сзади.

Да что сегодня за паломничество? Я раздраженно обернулся: к нам торопился дневальный Тони.

– Что опять случилось?

– Вот. Прачка у вас в кармане нашла. Наверное, дорогая вещь.

Он протянул мне крупную перламутровую чешуйку. Она была величиной с пол-ладони, словно оторвалась от большой рыбы, переливалась изумрудно на солнце и ярко светила в глаза.

– Что это?

– Не знаю. Прачка подумала, для вас это важно.

– Ерунда какая! – я замахнулся, намереваясь выбросить чешуйку.

– Нет! Отдай мне! – вскрикнула Мари. – Я из нее сделаю украшение.

Я пожал плечами, пребывая в полном недоумении. Откуда в моем кармане взялась чешуя, оставалось полной загадкой.

Звонок рации прервал размышления.

– Господин капитан, вас вызывают, – крикнул рулевой.

Я взял трубку, и сразу отодвинул ее от уха: вопли отца разнеслись по всей рубке.

– Габриэль, почему до тебы нельзя дозвониться? Что происходит?

– Все в порядке.

– Ты так считаешь? Загляни в таблоиды!

– И что там?

Я кивнул Тони, тот мигом вытащил смартфон и полез в интернет. Я увидел, как у дневального брови поползли по лбу, и выхватил трубку.

Главная новость в портовом чате была о падении ребенка за борт на паруснике «Кравел». Какая-то зараза сняла на видео и малыша, и меня и сопроводила это едкой статьей.

– Увидел? – кричал в трубку отец. Он всегда был словно на взводе, но сейчас разошелся не на шутку. – Тебе нельзя доверить ни одного дела!

– Отец, ты зачем мне звонил? – перебил я его, не отвечая на обвинения.

– Да… это… – мгновенно сдулся он и сбавил обороты тона. – Когда прибудешь в порт?

– Все по плану, через две недели. Мы сейчас находимся у мыса Русалок. А что?

Я спрашивал осторожно: от разъяренного родителя можно было ожидать какой угодно гадости.

– Я договорился с герцогом Кларенсом о твоей помолвке с его дочерью Элизабет. Лиззи вернулась из Америки и готова к замужеству.

– Приехали! – невольно вырвалось у меня. – А меня забыли спросить? Может, у меня совсем другие планы?

– Поговори мне еще, щенок! – в голосе отца послышался металл. – Этот вопрос не обсуждается. Как скажу, так и будешь делать.

Я отключился. Мари и моряки смотрели на меня встревоженно.

– Что случилось, Габриэль? – прильнула к локтю девушка.

Я повернулся к ней и: хотя в душе клокотала ярость, сказал намеренно тихим голосом:

– Праздник для туристов готов?

– Да, Руперт уже сделал рассылку.

– Дьявол! – вскипел я. – Где мой телефон?

Я посмотрел за борт на темную, густую, как вакса, воду. Под легким бризом она становилась похожа на мохнатый плед, который гладят против ворса. И где-то в этой индиговой глубине лежит мой смартфон со всеми нужными контактами и записями.

– Твою ж налево! Якорь тебе в глотку! – прошипел я, дернулся и вдруг приподнялся над палубой.

Я испуганно ухватился за перила, даже пальцы побелели от напряжения.

«Что со мной творится? – мелькнула мысль. – Неужели небольшая задержка дыхания в воде могла что-то изменить в организме? Вернусь на сушу, обязательно проверюсь!»

– Габи, тебе надо полежать немного, – заметила мою растерянность Мари и всполошилась. – Пойдем я тебя провожу.

Ухватившись за мой локоть и звонко щелкая каблуками, девушка потащила меня в каюту. Я поймал ироничный взгляд Тони, нахмурился. Только мне сплетённая корабле и не хватало. Сердито вырвал руку из цепких пальчиков Мари и свернул в роскошный ресторан корабля. Больше чем собственное состояние меня сейчас волновал вечер для туристов.