агапе. Она возвышает-одухотворяет человека, наполняя его внутренним светом (Г. Зубко).

Но еще более всеобъемлющим, ходя подчас и неосознаваемым явлением, становится для нас Любовь к Жизни.

Любовь к Жизни (ЛкЖ) — изначально-сущностно-Жизнеутверждающее Творческое Начало-в-человеке, обеспечивающее сохранение и поступательное развитие Жизни на Земле. Это – общая аксиома, отрицаемая, однако, системообразующим античным принципом: «Жизнь = борьба», что резко ограничивает, но не снимает Любовь-к-Жизни; последнее уходит в глубь, в подоснование, предбазис, ныне возрождаемый во всей своей глубинно-подлинной фундаментальности.

«Любовь побеждает смерть» – слова И. Сталина о сказке М. Горького «Девушка и смерть». Переосмыслим слова Сталина, наполнив их Экофильным смыслом: «Любовь-к-Жизни Природы победит смерть», которую несет всей Жизни-в-целом Аристотелева цивилизация. Некорректную оценку цитируют без комментариев; а они напрашиваются: противопоставление тем «грешит», что в этих творениях разных жанров говорится о разной Любви: Великий поэт Гёте говорит о Высокой Любви к Творчеству Жизни, а Горький тоже поэтично говорит о земной, хотя и вполне достойной любви… (См. с. 167).

И с этих позиций мы видим, как на примере конфликта в семье главного героя – Тараса Бульбы, перед нами разворачивается более глобальный исторический и социальных конфликт – противостояние Востока и Запада, Европы и Азии. Противостояние двух тенденций = традиций => стратегий ведет к трагедии и гибели главных героев произведения.

Наличие и жесткая необходимость такой самоориентации на самоотречение в творчестве имеет огромный нравственно-критериальный – фильтрационный смысл: эгоист (=злодей) гением быть не может, или, словами А.С.Пушкина: «Гений и злодейство – две вещи несовместные». К тому же гений, естественно, уникален, а вот злодей – еще и однообразно скучно противен. И не только в нравственном, но еще и в эстетическом отношении, а также еще и не мудр, и просто не умен.

Человек, его жизнь есть изначально и по сути своей «выражение жизни и утверждение жизни» Природы, и потому украинской литературе свойственно воспевание жизни даже перед лицом смерти.

В своих произведениях («Вий», «Майская ночь, или Утопленница» и др.) Гоголь уделяет много внимания смерти. Он поэтизирует, эстетизируют ее, вероятно, от того, что смерть он понимает лишь как момент всеобщей Жизни, как смену ее форм. И при этом его преклонение перед Жизнью столь огромно и всепоглощающе, что смерть для него – включение в круговорот Жизни. Тем более, что жизнь ушедшего человека включается в жизнь других людей, родных и близких, последователей и учеников.

Человек для него – одна из форм вечно обновляющейся Природы, отнюдь не лучшая, не «венец Природы» и, тем более, не ее «царь». Человеческое воплощение – лишь звено в вечном круговороте Жизни. А раз так, то и смерть – это (как ни странно) сохранение родственных связей с живой Природой, с родом и традициями предков.

Мистические образы в творчестве Гоголя – это олицетворение перехода от Жизни через смерть вновь к Жизни. Природа живет этим вечным растворением-возрождением в ней всех ее творений.

Смерть как грань между разными формами Жизни столь условна и зыбка, что она сливается со столь же условной гранью между разными формами собственно Жизни. Поэтому ему свойственно не различить, где любовь, где ива, где мистические переживания главных герое. В Природе все сливается в едином потоке вечно обновляющейся Жизни. Смерть – это и встреча с любимой, и избавление от мук, страданий бренной и суетной жизни.

Любовь к Живой Природе «так реальна, что избавляет человека от страха перед смертью: каждая индивидуальная жизнь – это то, что человек может отдать Природе, вернувшись в нее».

Но эта великая Любовь к Природе – вместе с самой Природой и любящим ее человеком – может попросту исчезнуть с лица Земли, нарушив тем самым нормальное соотношение между двумя мирами: видимым/невидимым, предметно-иллюзорным и подлинным. Это качественно отличает эко-суицид от обычной смерти. Если последняя есть процесс просто перехода от одной жизни к другой, то эко-суицид делает вообще невозможной всю и всякую жизнь, – хотя и поскольку она творится неразумными «руками» и неверно: предметно-односторонне-ориентированными «мозгами» человека как рацио-личности.

Необычайно грустно здесь то, что такая губительная политика навязана Западом всему Востоку, а он слишком доверчиво принимает ее за норму и даже высшее достижение цивилизации (которая разрушает не только всю и всякую жизнь, воспевающую жизнь и ориентирующую человека на гармонию с нею).

Соответственно, гармония – должна стать рукотворной тоже, должна осознанно, осмысленно, целенаправленно пронизывать все творчество человека. В этом – глобально-исторический смысл украинской литературы, в лучших ее проявлениях, чрезвычайно гармоничной и гармонизирующей лирики. Но гармония – свойственно скорее Женщине – Востоку, чем Мужчине – Западу.

В украинской народной традиции ярко проявляется Гармоничность творчества женщины. Украинская литература создала такой образ женской творческой индивидуальности, который с максимальной простотой и изысканным изяществом сможет стать нормативным прогнозом вообще развития женского творческого потенциала.

Для Женщины такого уровня творческого развития Жизнь => Творчество самым естественным образом перерастает в Творчество => Жизнь. Конечно, такой образ создавался не только женщинами, но и мужчинами; это – общее и огромнейшее, еще недостаточно оцененное достижение всей украинской культуры, всей ее творческой интеллигенции. Одно из основных качеств творимой Женщиной гармонии – уникальность каждой из ее форм.

Каждая Женщина, как и Природа, должна быть уникальной, а потому многообразие форм женской уникальной гармонии – это «ключ» к тому многообразию форм Жизни, которое отныне должно твориться сообща. Естественная гармония начинает еще и твориться Женщиной-Созидательницей. И в украинской литературе это проявляется наиболее ярко: как многообразна Природа, так многообразна и гармония с нею.

Этому миру естественной гармонии противостоит дисгармония, к-рая получается в итоге «раздувания», преувеличения, универсализации частного момента гармонии Жизни = Женщины – потребления, – при полуосознанном игнорировании более фундаментального процесса воспроизводства Жизни.

Но тогда проблему можно-нужно повернуть уже по-иному: каковы те основные ограничения украинской традиционной культуры, в силу которых она не смогла выдержать бурного натиска западной цивилизации, а ныне еще и вынуждена вестернизироваться, что и ведет мир к эко-суициду.

Сегодня Украина участвует в этом эко-самоубийстве скорее пассивно, чем активно. Основной субъект этого процесса — США и Запад в целом. Восток и Евразия вовлечены в это экофобное дело в силу излишней доверчивости и еще чего-то, в чем Запад сильнее.

Это преимущество Запада перед Востоком нельзя свести к одномерно-простому пониманию. Но оно и не запредельно сложно, его вполне можно-должно осознать-выразить на понятийном уровне. Если мы сумеем опереться на опыт Востока в целом и Евразии особенно.

Можно выделить еще несколько свойств украинской народной традиции, определяемых спецификой женского творческого начала, которые в системе отношений Украины с западной цивилизацией не помогают украинскому народу в его самовыражении, а скорее наоборот – препятствуют в их борьбе с миром «варваров южных морей».

«Индивидуальность» эко-общения Женщины, замкнутость ее интересов, в т.ч. творческих, рамками семьи, не общества; сводимость эко-общения к индивидуально-семейному уровню.

Поэтому произведения Гоголя из циклов «Миргород» и «Вечера на хуторе близ Диканьки» «символизируют не одиночество слабого человека перед „враждебными“ силами Природы, а интимное, сугубо личностное, индивидуальное общение, неповторимое у каждого отдельного человека. Гоголь сливает воедино процесс порождения индивида Природой с процессом поэтического творчества, которое тоже глубоко индивидуально».

В целом такой, индивидуальный тип эко-общения хорош для творчества, но плох в социальных конфликтах. Запад сумел по-своему преодолеть эти ограничения Востока, резко динамизировав социальную жизнь, создав качественно новый тип социальных отношений, – не органичного, а предметно-деятельностного типа.

Непосредственность, личностность творчества женщины как эко-общения ее с Природой. Между ними нет и не должно быть никаких опосредствующих звеньев. Просто-естественно этот аспект высветил в одной из своих ранних работ К.И.Шилин, указав, что способность = склонность = стремление к эко-общению и есть собственно экологичность, экофильность, утверждаемая украинской народной традицией. Лирика для украинской культуры в целом выступает одновременно в качестве «реликта» классического периода и Живого начала будущего…

В украинском народном творчестве всё, включая и дело рук самого человека, а тем более женщины, одухотворено Природой. Предмет, особенно предмет искусства, рожденный самой Природой, не есть нечто ей противоположное… При этом поэтично- экологичное сознание четко противостоит сознанию фетишистскому, наделяющему предмет… фундаментально-базисной социальной ролью, подчиняющей себе и систему эко-общения. Лирика сдерживает наступление прагматичного фетишизма вещей…, становится реальной его альтернативой… А поэты изначально поддерживают гармонию человека с Матерью-Природой. Различны формы этой гармонии, но неизменны любовь и уважение человека к Природе: в прошлом – как к Матери и Другу, ныне – как к своему Ребенку…, развитие которого и существование отныне и навсегда зависит от Человека, от того, сможет ли он стать творческой индивидуальностью, созидающей и свой социум, и свою Природу…

Вот почему рассмотрение украинской литературы с позиций эко-гармонии позволяет сделать следующий фундаментальный вывод: лирика как бы «шагнула» от первоначальной эко-гармонии-с Матерью-Природой прямо к Будущей эко-гармонии более высокого уровня, когда Человек (став творческой индивидуальностью) берет на себя ответственность и за себя, и за всю Природу.

Эта особенность украинской литературы и поэзии дает нам возможность увидеть одну из возможных картин эко-гармоничного Будущего для всей глобальной культуры, которую еще предстоит освоить остальному человечеству, если оно, конечно, захочет и сможет найти в себе силы для этого. И это освоение возможно на сугубо индивидуальном уровне.

Ощущение своей творимости Природою (=Космосом, Небом, Богом), вторичности по отношению к Природе, в этом – его целостное мироощущение. В принципе оно имеет огромный смысл: сначала нужно творчески осмыслить основные позитивные итоги всей эволюции Жизни, чтобы затем начать ее творить. Но чтобы перейти этот рубеж, осуществить смену парадигмы творчества, нужно осознать-осмыслить-ощутить, что отношения творимости, вторичности, частичности накладывают на человека сильные ограничения, которые приводят к внутреннему неявному, но действенному запрету на переход к системе активного (мужского) творчества => недоразвитию мужского потенциала => к недоразвитию творческого потенциала, в целом. Сегодня многие страны вырвались вперед в экономическом отношении за счет ускоренного развития своего творческого мужского потенциала, но не за счет развития своих национальных традиций. Это произошло в результате прямого, доверчивого, некритичного заимствования западных, рацио-экофобных схем развития.

Тем самым, Украина, в принципе, добровольно уступает прерогативы полноты-целостности-первичности Западу, чем последний и пользуется, навязывая свою стратегию.

Однако именно экофильные достоинства украинской народной культуры являются в перспективе основанием для «прорыва» России => Украины => мира (в меру их органично-творческого освоения этих достоинств) в эко-гармоничное будущее, но при совершенно определенном условии снятия тех ограничений, которые обнаруживаются при излишней универсализации этого типа творчества и развития творческого потенциала, при перенесении его свойств на «пророчески» = соборно-ноосферный тип творчества Жизни.

Понимание этого высшего уровня творчества, в принципе, выводимо из категории Жизни, и как базовой категории Экософии, Живой логики. По сути, обе эти фундаментальные категории, совершенно неосмысленные совр. наукой, воспринимаются гл. обр. биологически, затем – социологически, но еще хуже обстоит дело даже с самой постановкой проблемы, как специфичного субъекта творчества Жизни и Женской творческой индивидуальности, качественно отличающейся, но не противостоящей мужской творческой индивидуальности, находящихся во отношении взаимодополнения (кит. инь-ян в их творчески-гармоничном общении).

Думается, гендерные и творческие проблемы Женского творчества решаются лишь путем качественно более высокого (равно с мужским) статусом специфически женских функций и качеств, особенно в сфере творчества Жизни. Ведь эта сфера – не менее (но, видимо, и не более) женская, чем мужская.

Здесь – совместная наша ответственность за Жизнь на Земле. Для этой сферы просто нелепо ставить вопрос о том, чья роль-ответственность «выше»: за Жизнь (как и за детей) мы все в ответе; только гармоничное со-взаимотворчество Жизни и ее творцов (в следующих поколениях) может решить эту качественно новую проблему. Гендерного подхода для понимания специфики женского творчества в его соотнесении с мужским – здесь уже совершенно недостаточно. Необходимо нечто качественно новое. Его можно видеть в Экософии Женщины, в Женской Живой логике творчества, в женском Живом знании.

Таким образом, Женщина как творческая индивидуальность (ЖТИ) — это женский вариант творческой индивидуальности будущего, Богочеловека, которая проявляется в человеческой истории и культуре, как Дева-Мать Мария, Богоматерь.

Более подробно свой пророческий взгляд на прошлое и будущее Украины Гоголь изложил в своей публицистической статье «Взгляд на составление Малороссии», где он на историческом материале показывает это постоянное противоречие между Западом и Востоком. Украина, по мнению Гоголя, это место столкновения и противоборства двух цивилизаций – Европы и Азии. Отсюда и проистекают нынешние противоречия, раздирающие на части украинское общество.

Непосредственно для нашей проблемы это означает, что изначальная Эко-гармония сохраняется => должна совершенствоваться и в отношении к творческому наследию великого пророка и просветителя украинского народа – Н.В.Гоголя. Будущее Украины вытекает из ее прошлого, настоящее вырастает из Истории появления народа и зарождения его традиций. Гоголь не отрицает тех противоречий, которые на протяжении многих веков, раздирали на части его родную Украину. Наоборот, он вполне осознает эти противоречия, и даже пытается описать и осмыслить их, с точки зрения своего времени.

«И вот составился народ, по вере и месту жительства принадлежавший Европе, но между тем по образу жизни, обычаям, костюму совершенно азиатский, народ, в котором так странно столкнулись две противоположные части света, две разнохарактерные стихии: европейская осторожность и азиатская беспечность, простодушие и хитрость, сильная деятельность и величайшая лень и нега, стремление к развитию и усовершенствованию – и между тем желание казаться пренебрегающим всякое совершенствование» (Выделено нами).