© Шилин К. И., 2009

* * *

Soka Gakkai International

55 Siiinuiio. machi, Shitijtlls W-kW,

Tokyo 160-8583, Jupun

Doisaku Ikedo

Институт стран Африки и Азии при Московском государственном Университете им. М. В. Ломоносова Проф. Шилину К. И.

10 ноября 2008 г.

Уважаемый профессор Шилин,

Позвольте мне выразить Вам глубокую благодарность за две Ваши книги, которые Вы передали мне с доцентом Университета Сока г-жой М. Эгути, находившейся в сентябре с. г. в Москве.

Я ознакомился с переводом отрывка из них на японский язык, и был польщен Вашим глубоким анализом и развитием идей, отраженных в моих докладах и обращениях в связи с годовщиной SGI, публикуемых каждый год 26 января.

Для меня большая радость и честь встретить в Вас единомышленника по многим положениям, касающимся жизни, культуры, и мира, с которыми я все эти годы обращался к мировой общественности.

На мой взгляд, современный мир, в котором все усугубляется хаотичность, сегодня, как никогда, нуждается в объединении усилий для мудрого решения проблем, стоящих на пути к будущему человечества, Я полон желания и дальше приложить все свои силы в дело развития культуры, образования и миротворчества.

В заключение, позвольте пожелать Вам здоровья, успехов и всего самого хорошего.

С искренним уважением,

Президент

Сока Гаккай Интернэшнл

Проф. Дайсаку Икеда

Приведенное выше Обращение Дайсаку Икеды есть его реакция на тот диалог, который был опубликован К. И. Шилиным под названием: «Японская Экософия (Вариант Д. Икеды – К. Шилина)» в монографии: У. А. Винокурова, З. Г. Лапина, К. И. Шилин. Жизнь – Творенье Человека. Япония – Россия – США. Книга 1. Экософия Жизни. Экософия Японии. (М.: 1995. – 200 с.)

Ниже дается мой ответ на Обращение Дайсаку Икеды и в то же время – доосмысление-переосмысление своей собственной концепции, программа разработки которой намечена еще в последнем десятилетии ХХ веке, а реализована уже в XXI веке. Концепция дается в очень доработанном и переработанном, а также и сокращенном (по отношению к ранее, в 1995-м году опубликованном варианте). Но главное – в гораздо более японизированном виде, т. е. приближенном к тем проблемам и запросам, которые так волнуют одного из самых мудрых японских мудрецов. Считаю для себя за большую честь публиковаться с Вами, Дайсаку Икеда-сэнсэй, рядом, под одной обложкой.

Продолжение диалога → диа-синтез культур → Субкультура Японо-Руссии эко-гармоничного будущего

Д. Икэда: Жить и развиваться можно лишь совместно…, собрав воедино всю мудрость человечества… В мире, достигшем столь высокой степени взаимозависимости, уже ни одна страна не способна добиться процветания одними лишь собственными силами» (К ренессансу надежды…* с.160, 161).

Шилин: Однако разные культуры мира развивают себя по-разному. И их можно-должно сначала мысленно-прогнозно-теоретически объединить по принципу взаимодополнения (кит. инь-ян, яп. ин-кё).

И тогда встает уже глобальный вопрос: а какая из культур сохранила то, с чего следует начать созидание качественно нового, эко-гармоничного мира? Наше осмысление эко-ситуации под углом зрения эко-гармоничного диа-синтеза культур Востока-Запада-России привело нас к фундаментальному выводу: «В японской лирике и в японской художественной культуре в целом – спасенье мира… В ней закодирована тайна решения эко-проблем человечества. Она – в структуре японского трехстишия (хайку, хокку), в котором непременно должны быть Живая природа-человек в их гармонии между собою. В этом вся тайна» (с. 93). И это очень немало, – если вдуматься в Ваше Творчество, Икеда-сан.

Эти выводы стали еще более актуальными в 2008 г. и 2009 г. И заглянуть в эко-гармоничное будущее мы можем еще далее, выдвинув идею необходимости и необычайной перспективности создания профессиональной субкультуры Японо-Руссии, которая объединяет в одно, хотя и би-полярное, целое японистов-русистов обеих стран. А для этого необходимо и в прошлом выявить те «ростки», «почки»-точки роста, из которых может быть развернута картина» эко-гармоничного будущего. Не так ли?

Д. Икэда: Да, «нашей стране необходимо во что бы то ни стало пересмотреть как своё прошлое, так и своё видение будущего».

Шилин: Но как бы в обратной, нормативно-прогнозной последовательности, т. е. (1) при создании некой, пусть как угодно схематичной картины эко-гармоничного будущего, которая непременно должна быть альтернативой эко-катастрофичного настоящего, – с тем, чтобы затем (2) выявить «зародыши», «ростки», «зерна» эко-гармонии будущего в докризисном прошлом (для Востока, в т. ч. и Японии это – традиционная культура), и, наконец, (3) снятие эко-катастрофичного настоящего.

Д. Икэда «Япония должна выработать свою концепцию участия в жизни мирового сообщества, которая бы реализовывалась в сфере, не имеющей отношения к обеспечению безопасности военными средствами. В качестве одного из важнейших направлений могло бы служить участие в обеспечении экологической безопасности на Планете» (Д. Икэда. «К ренессансу надежды…», с. 162, 73).

Шилин: А эко-безопасность исходит из гармонии будущего = прошлого, полагая их в качестве своих аксиом итогом своего, уже всеобщего Творчества Жизни, делая их всеобщими и заменяя противоречие-борьбу-войну в этом качестве.

Однако эти фундаментальные проблемы японцам много легче, быстрее и даже, как ни парадоксально, естественнее решить, на более широком основании эко-синтеза-без-слияния культур Востока-Запада-России. Естественность достигается в данном случае путем привлечения опыта культур всех трех типов. Благодаря этому Япония сможет успешнее-быстрее решить проблему своего выхода на качественно новый, глобальный уровень – без потери и даже при качественном развитии своей самобытной культуры, достижения которой имеют, к тому же, общепланетарный уровень. Для этого нужно выработать.

(Д. Икэда) новые принципы интеграции, которые определяют судьбу человечества XXI века» (Д. Икэда. К ренессансу надежды…, с.50).

Взаимно уважительная интеграция – таково наше общее «сокровенное желание» (там же). Мы пытаемся воплотить это намерение на уровне конкретных действий, чтобы «найти пути к сотрудничеству и взаимному согласию таких стран, как США, Китай, Япония, а возможно, и Россия.

Это задача, над решением которой я не перестаю биться. Ведь, по большому счёту, речь идёт о беспрецедентной попытке огромного значения: создать условия для гармоничного развития и взаимопроникновения таких отличающихся друг от друга и исторически, и культурно, и национальным характером, и социальным развитием цивилизаций, как американская, китайская, японская, русская…» (Д. Икэда. «К ренессансу надежды…», с. 164).

Шилин: А простейшее логически-теоретическое начало решения этой проблемы – экологическая типологизация этих цивилизаций как предметно-превращенных форм культуры. По этому критерию экологичности-экофильности мы различаем экофильно-восточные культуры, экофобные цивилизации и синтезирующе-евразийские культуры. Эта типологизация имеет одновременно еще и нормативно-прогнозный смысл. Т. е. нормативный прогноз глобальной культуры будущего как «семьи» экофильных культур будущего:

(1) исходит из изначально-экофильных культур Востока (включающих традиционную культуру Японии),

(2) отрицает-снимает экофобные цивилизации Запада и

(3) утверждает перспективность культур Евразии-России.

К обобщениям примерно того же уровня можно придти с учётом тех ограничений, которые, по-видимому, присущи Востоку, ибо, считает.

Д. Икэда: «Ни разум, ни сознание не могут отпереть великую дверь жизни; ключ к человеческому существованию – во врождённом религиозном импульсе, который имеет источником… сущностную уникальную жизнь» (Икэда Д., Цит. по с. 273).

Шилин: Не совсем так: «великую дверь жизни отпереть» все же можно средствами Экософии Живого знания и Живой логики Творчества Жизни, которые были созданы, в принципе, на основе великих традиций Востока и в особой мере – при опоре на традиции Японской художественной культуры и при условном отождествлении моих творческих проблем с Творчеством Икеды Дайсаку. Экософия Японо-Руссии как раз и призвана преобразовать (чёрные) дела Запада в соответствии с теми аксиомами (догмами) Любви-к-Жизни, которые в совокупности и составляют «сущностную уникальную жизнь». Д. Икэда считает, что человек более всего нуждается в возврате к философии, ориентированной на жизнь, что является сутью буддизма. Соглашаясь по сути, предлагаю лишь заменить «философию» Экософией. И это не простая замена одного слова другим. Нет. Это, прежде всего, смена основания, символизируемая сменой всех «концептуальных рамок», или «семантического целого» (Икэда). Эта смена, казалось бы, всего лишь слов аналогична тому сложному процессу, который Д. Икэда описал так:

Д. Икэда: «Японцы осознали себя нацией лишь после того, как появилось слово нация. Это относится не только к Японии» («К ренессансу надежды…», с. 138).

Шилин: и не только к слову «нация», но не в меньшей мере и к целой системе новых слов-понятий: Экософия, Живое знание, Живая логика, экологизация, или эко-переосмысление основных понятий философии в образы = понятия Экософии, особенно Экософии Востока-Японии-России-Запада-мира…

Это – экологическая революция, как нечто аналогичное революции Человеческой, о которой с такой страстностью во многих своих работах и выступлениях пишет-говорит Д. Икэда.

Творчество Жизни: ПРИРОДЫ и ЧЕЛОВЕКА в их ГАРМОНИЧНОМ ТОЖДЕСТВЕ – этот аксиологически-логико-теоретический принцип позволяет увидеть гораздо более глубокий смысл и в буддизме махаяны и в частности в проблеме Жизни-смерти. Со всем пафосом и смыслом лекции:

Д. Икэда: «Буддизм махаяны и цивилизация XXI века» можно – в первом приближении – согласиться. Действительно, «современная цивилизация пыталась забыть и игнорировать смерть. Мы отстранились от этой фундаментальнейшей проблемы. Смерть была отодвинута в тень и рассматривается как нечто, способное вызвать лишь отторжение. Дескать, смерть – это не более, чем отсутствие жизни, пустота, вакуум. Жизнь отождествляется со всем хорошим, с существованием, со всем рациональным, со светом. Смерть же предстаёт лишь как зло, как ничто, как тьма, как нечто иррациональное. В любом случае, превалирует представление о смерти как исключительно негативном явлении.

Тем временем смерть – это не то, что можно игнорировать, и тяжёлая расплата, которую несёт современное человечество, лишнее тому доказательство. Страшным, полным жестокой иронии апогеем современной цивилизации явился нынешний век; который был определён Збигневом Бжезинским как «эпоха мегасмерти».

Всё настоятельнее самый широкий круг вопросов требует ныне пересмотра и переоценки истинного значения феномена смерти… Создаётся впечатление, что человечество наконец-то оказалось на пороге осознания фундаментального заблуждения самого представления о жизни и смерти…, что смерть, наряду с активной жизнью, составляет абсолютно необходимую часть более полного сущностного целого. Под «более полным сущностным целым» я понимаю более глубокую неразрывность, целостность жизни и смерти, которую мы переживаем как индивиды, продуктом выражения которой является культура. Главная задача, которую призван будет решать новый, наступающий век, задача, представляющая наибольшие трудности, – это формирование культуры, которая базировалась бы на понимании жизни и смерти, на сущности вечности жизни» (Д. Икэда. «К ренессансу надежды…», с. 7–8).

Шилин: Для так понятой Жизни «смерть – начало жизни новой» (Гёте), переход от одного уровня жизни к другому, следующему, звено в цепи бесконечной жизни, в её круговороте. Но главное видится в том, что жизнь постоянно, непрерывно переходит-в-смерть и обратно; и этот их взаимопереход отныне в значительной мере становится сферой Творчества Человека-Творца Жизни. Он, т. е. мы, я сам, каждый из нас должен будет отныне осмысленно регулировать свою собственную жизнь в ее Великой Гармонии со всей Живой Природой в целом, – продолжая то дело, которым доныне занималась Природа – при малом, относительно незначительном, но все-таки участии индивида. Ныне ситуация в корне изменилась, и уже ведущая роль перешла к человеку-человечеству, и мы обязаны усовершенствовать себя до уровня Человека-Творца Жизни.

И мысленно, на теоретически-прогнозном уровне мы сможем увидеть, что и самой Жизни – как реальному феномену и понятию «повезло» ничуть не меньше. Для современной, антично-западной науки-логики-философии жизнь сохраняется лишь на интуитивном, донаучном и вненаучном, художественно-обыденном уровне, а также – культурами Востока. И еще – в работах классиков русской «фило» Софии, которую точнее можно называть софиологией, или Экософией. А для техно-цивилизации Запада Жизнь «под запретом».

Вот поэтому-то столь актуализируется духовно-творческий опыт Востока-России в их эко-диасинтезе – сближении по принципу взаимодополнения при сохранении-развитии их самобытности.

Д. Икэда: «Разве нельзя предположить, что ныне человеческая цивилизация находится в поиске некоего третьего пути, в поиске нового равновесия между верой в собственные силы человека и признанием того, что нам не подвластно? Следующие слова Нитирэна открывают проницательную, многообещающую перспективу, предлагаемую Махаяной для достижения просветления: «ни через единственно лишь собственные усилия… ни через одни лишь внешние силы». Убедительный аргумент буддизма состоит в том, что наибольшая польза достигается в результате динамичного синтеза и равновесия этих двух сил.» (Д. Икэда. «К ренессансу надежды…» с. 16)

Шилин: Однако существует не одна, а как минимум три формы динамично-гармоничного синтеза: при ведущей роли Природы (Неба – на Востоке), гармонии на-равных (Евразия-Россия) и при наступающей ныне ведущей роли Человека-Творца. Соответственно должна меняться и теория (Экософия) Махаяны.

Показательно отношение японской молодёжи к традиции:

Д. Икэда: «Недавно я с большим интересом прочёл статью профессора женского университета Очаномидзу Масахико Фудзивара, в которой поднимается проблема достоинства в традиционном понимании японца. Основываясь на собственном опыте, автор сосредотачивает внимание на «Бусидо» (кодекс чести самурая)… Как я понял, профессор Фудзивара был поражён силой негативной реакции своих учеников-первокурсников на предложение ознакомиться с известной книгой Инадзо Нитобэ «Путь самурая». Задание было вызвано глубокой убеждённостью преподавателя в необходимости переоценки «Бусидо» во имя восстановления того традиционного достоинства японца, которое некогда так привлекало европейцев и американцев.

Причину подобной негативной реакции автор усматривает в том, что «у причастившихся индивидуализма европейско-американского образца, такие понятия, как верность, сыновье почтение, семейные ценности и т. п., вызывают не более, чем смех. Распространившаяся в последние годы психология приоритета выгоды сделала такие понятия как честь и стыд, чем-то второстепенным» (Д. Икэда. «К ренессансу надежды…», с. 184).

Шилин: Но еще более тупиков путь западной цивилизации. А потому и вестернизация Японии (и мира в целом) – это движение к тотальной эко-катастрофе. Д. Икэда посвящает этому вопросу многие страницы своих работ. Особенно логически точную постановку вопроса, одобренную Икэдой, даёт М. Ганди:

Д. Икэда: «Ганди сразу же обнаружил ахиллесову пяту этой идеологии. «Рационалисты, – писал он, – достойны восхищения. Но как только они начинают проповедовать всемогущество рационализма, превращаются в чудовищ». (Д. Икэда. «К ренессансу надежды…», с. 31).

То, что проповедовал Ганди, посвятив этому всю свою жизнь, было прямой антитезой тому, что порождено современной цивилизацией» (Д. Икэда. «К ренессансу надежды…», с. 34).

Шилин: Итак, идея Нитирэна-Икэды о динамичном соединении внешнего (= Природы) и внутреннего (= Человека) есть изначальный принцип самоорганизации русской культуры, которая гармонично соединяет активность Неба с активностью человека, – но без перекосов ни в одну из сторон общения. И тогда культура Жизни (= Востока) → динамичная, но потребительски-антропоцентричная цивилизация Запада → двойная: природно-человечная культура России и мира в целом.

Чётче других эту гармонию двух начал выразил классик русской фило(Эко)софии В. С. Соловьёв. Так, в работе «Поэзия Ф. И. Тютчева», он пишет о гармоничном тождестве искусства (поэзии) и науки в творчестве великого поэта: «Прежде всего бросается в глаза при знакомстве с нашим поэтом созвучие его вдохновения с жизнью природы» (восточная линия), «ощущаемую им живую красоту принимал и понимал не как свою фантазию, а как истину» (В. Соловьёв. Чтения о богочеловечестве… Сб.: Худож. Лит., 1994, с.358)

Вот здесь уже гармоничный синтез искусства (Востока) и науки (Запада). Истина – это образ = понятие: «Его ум был вполне согласен с вдохновением, поэзия его была полна сознанной мысли, а его мысли находили себе только поэтическое, то есть одушевлённое и законченное, выражение» (Там же, с.363), т. е. гармонично-целостно-Живое воплощение-бытие.