Друзьям удалось выбраться из переполненного шатра и даже не запачкаться кашей. Лин, который в шатре не сказал ни слова, хмурил брови, однако Вон, судя по всему, был в хорошем настроении.

Наследный принц весело зашептал на ухо товарищу:

– Только подумай: пион! Это не тот цветок, с которым сравнивают кого угодно! Я имею в виду: «Любуются друг другом дева и пион…» Будь я женщиной, в Корё могло бы случиться свое восстание Ань Лушаня^[9]. Как думаешь, Лин?

Стихотворение, процитированное Воном, написал китайский поэт Ли Бо для императора династии Тан Сюань-цзуна, оно воспевало красоту его возлюбленной Ян-гуйфэй, которую Ли Бо сравнивал с пионом. Лин неодобрительно покосился на принца: ему не нравилось, что Вон легкомысленно приравнял себя к императорской наложнице.

– Только у Ли Бо пион не белый, а розовый; как думаешь, это считается? – продолжал Вон, его глаза улыбались.

– Ваше высочество не женщина, так что не считается.

– С тобой и не посмеешься, – добродушно заметил наследный принц на сухой ответ Лина.

Его спутник поторопился сменить тему:

– За Ёнъин-бэком тянется дурная слава – говорят, что он обогащается любыми способами. Не ожидал встретить в таком месте женщину, которая ему сочувствует.

Вон кивнул в знак согласия:

– Я тоже. Он получил свой титул, когда смог угодить хану, и тот даже одарил его императорским вином. Ёнъин-бэк обдирает всех, лишь бы делать богатые подношения монголам.

– Ходили слухи, что нападение на жену Ёнъин-бэка подстроил кто-то из пострадавших от его жадности.

– Выходит, дети не всегда похожи на родителей, раз его дочь тайно помогает бедным. Пусть ее добрые дела и не искупают проступков отца, но они достойны похвалы.

Юноши уже вышли из переулка и направились в сторону рынка, когда их разговор прервал чей-то резкий голос, лязгнувший точно молот в кузнице. Казалось, голос принадлежит разгневанному мужчине, который находится где-то совсем близко. Следом послышался детский плач, и Вон с Лином остановились, прислушиваясь. Теперь опять вскрикнул мужчина, и друзья, не сговариваясь, быстро зашагали туда, откуда доносились голоса. Из боковой улочки вдруг вылетел, точно мячик, мальчик лет десяти. Его глаза покраснели, он прижимал к груди двух кроликов. Ребенок мчался с такой скоростью, что врезался бы в наследного принца, не увернись тот в последнюю секунду. Проводив взглядом пролетевшего, как стрела, мальчишку, друзья озадаченно повернулись к улочке, откуда он появился. В узком проходе у земляной стены они увидели трех человек: юношу примерно их возраста и двух взрослых бородатых мужчин. Один из бородачей, схватившись за живот, сидел на земле и стонал, раздувая огромные ноздри. Судя по виду юноши, который смотрел на страдальца, уперев руку в бок, это он ударил мужчину.

Второй бородач, поддерживавший первого, заикаясь, проговорил:

– Т-ты… это… усы еще не отрастил, а п-поднимаешь руку на с-старшего?.. Да т-ты знаешь, кто мы т-такие?..

– Как же не знать! Презренные воры, напавшие на ребенка, – ответил юноша чистым и звучным голосом.

Похоже, он остановил воров, которые чуть не отобрали кроликов у мальчика.

Увидев, как упавший на землю мужчина неловко поднимается, Лин зашептал Вону:

– Они вдвоем сейчас на него набросятся. Ему нужна наша помощь.

– Думаю, нам стоит немного подождать, Лин, – с легкой улыбкой ответил наследный принц. – Он как будто совсем не боится этих здоровяков. Давай посмотрим, что будет дальше. Вмешаемся при необходимости.

Вероятно, из-за того, что уже получил в живот, Большие Ноздри не полез в драку, а заорал:

– Воры, говоришь?! Ах ты, паршивец! Да мы из Соколиной службы! Для королевских охотничьих соколов пропитание ищем! А тебя посадят за то, что помешал делу государственной важности!

– А не потому ли слюни у тебя текли, что сам хотел полакомиться крольчатиной? Воровство называешь делом государственной важности?

– Т-так мы бы п-пожарили и с-съели, а остатки-то с-соколам! Н-ничего-то т-ты не знаешь! – встрял Заика.

– Говоришь, кормите соколов объедками и костями? Ты их с дворовыми псами не перепутал? – насмешливо спросил юноша.

Большие Ноздри с досадой хлопнул Заику по спине. Тот отступил, а Большие Ноздри, напротив, шагнул к юноше.

– Я с тобой спорить не собираюсь, – заявил он. – Из-за тебя мы потеряли кроликов, так что придется тебе заплатить. К тому же ты помешал дворцовым служащим. С тебя два ляна^[10] серебра.

– Платить бессовестным ворам? Ну уж нет. Идемте-ка лучше к стражникам. Расскажу им, как вы грабите население, прикрываясь Соколиной службой, где о вас даже не слышали.

Любой другой на его месте перепугался бы, как только бородачи упомянули Соколиную службу, однако юноша и глазом не моргнул. Он был прав: Большие Ноздри и Заика были всего лишь ворами, которые вымогали живность и серебро, называясь дворцовыми служащими. Они отнюдь не горели желанием оказаться перед стражниками, но и уступать зеленому юнцу было им не с руки. Тем более что юнец посмел ударить старшего.

Большие Ноздри предпринял новую попытку, грозно крикнув:

– Думаешь, не пойдем? Еще как пойдем, если не заплатишь по-хорошему!

– На словах ты на все готов, только не вижу, чтобы ты сдвинулся с места.

– Да просто жаль тебя, глупого щенка. Последний раз говорю: плати за кроликов!

– П-последний раз!

– Да нет у меня серебра, а если бы и было, не заплатил бы. Идем к стражникам!

– Вот же паршивец! Еще раз попадешься мне на глаза, руки-ноги переломаю!

– Можешь попробовать прямо сейчас, если такой смелый.

– Ах ты, щенок!

Мужчины бросились на юношу. Их дерзкий соперник ловко увернулся, оказавшись между бандитами. В узкой улочке он двигался легко и проворно, словно угорь, и при любой возможности наносил удары – судя по всему, юноша знал кое-что о боевых искусствах. Но и его соперники были не так просты, улица научила их жестоким сражениям. Особенно разъярился Большие Ноздри, видимо, не простивший обидчику удара в живот. Чем дольше продолжалась схватка, тем неизбежнее становилась победа бородачей.

Через несколько мгновений Заика, оказавшийся за спиной юноши, который отражал удары второго бандита, уже готов был схватить соперника, но вдруг оба бородача почти одновременно схватились за шеи. Их колени подогнулись, и оба грузно шлепнулись на землю. Все произошло так быстро, что ни Заика, ни Большие Ноздри не поняли, что случилось, и лишь недоуменно пялились на появившегося из ниоткуда Лина. Юноша тоже удивленно посмотрел на нежданного спасителя.

– Это еще кто? – с трудом поворачивая онемевшую шею, хмуро спросил Большие Ноздри.

Боевой стиль их нового соперника слишком отличался от уличных драк, к каким привыкли напарники, его безупречная боевая стойка выдавала прошедшего обучение воина. Появление Лина застало их врасплох.

– Так ты потому дерзил, что у тебя есть помощник?

– У т-тебя есть п-помощник!

– Притворялся, что один, чтобы усыпить нашу бдительность и нанести удар в спину? Ах вы, трусливые щенки!

– Удар в с-спину! Т-трусливые щенки!

Большие Ноздри возмущался так, словно Лин испортил честную схватку, и Заика ему вторил.

Вслед за ними и юноша взглянул на Лина неодобрительно:

– Ты кто такой, чтобы вмешиваться в чужие дела? Иди куда шел!

– Двое напали на одного, требовалось восстановить равновесие, – подходя ближе, ответил Вон, опередив Лина.

Оглянувшись и увидев его, Большие Ноздри оскалился:

– Так вас трое! Трое щенков! Ничего, мы вас всех уделаем.

– О нет, я всего лишь зритель. Продолжайте по-честному, двое на двое.

Встретив насмешливый взгляд Вона, Большие Ноздри презрительно фыркнул. Однако на душе у него стало неспокойно: первый появившийся юнец казался непростым соперником, а второй был так уверен в победе, что даже не собирался драться вместе с остальными. Но не мог же Большие Ноздри уступить щенкам, которые были как минимум вдвое младше его. Решив, что надо надавить посильнее, он ткнул Заику в бок, подавая знак.

– Зритель, как же!

– К-как же…

– Да ты просто хочешь спрятаться за спинами этих двоих, трусливый крысеныш! Недаром выглядишь, как девчонка!

– Хватит уже! Я их не знаю, – вдруг вспылил юноша и попытался оттолкнуть Лина.

Воспользовавшись тем, что Лин на мгновение отвлекся, Большие Ноздри молниеносно выхватил нож.

– Берегись! – крикнул Лин.

Одной рукой он схватил юношу за плечо и толкнул назад, а другой перехватил кисть нападавшего и резко вывернул ему руку. В следующую секунду, оттолкнувшись от бородача, Лин взмыл в воздух и ногой выбил нож из руки Заики. Два ножа почти одновременно упали на землю. Бандиты в растерянности попятились, потирая ушибленные места.

Были юнцы одной бандой или нет, но каждое нападение на них оборачивалось унизительным поражением. Напарники накопили большой опыт уличных драк и умели правильно оценивать противника. Двух попыток хватило, чтобы Большие Ноздри решил, что пора отступать. Толкнув Заику, он направился к главной дороге.

Когда они поравнялись с Воном, тот спросил:

– Что, уже закончили?

Задетый насмешливым тоном, Большие Ноздри ощетинился и шумно выдохнул воздух, однако не остановился.

– Я, Кэвон Огненный Кулак из Чхольдона, щенков не трогаю, – бросил он на ходу. – Надо бы, конечно, привлечь вас за то, что помешали дворцовым служащим, но, так и быть, отпущу вас сегодня. Считай, что вам повезло, красавчик. Оставляю вас ублажать друг друга.

С последними словами они исчезли.

Наследный принц рассмеялся, жестом остановив Лина, который хотел преследовать наглецов.

– Не бери в голову, это просто жалкие мошенники. Какое, однако, нелепое прозвище. Как думаешь, он его назвал, чтобы его было легче найти?

– Из-за таких, как они, народ и озлоблен на королевскую семью. Люди думают, что Соколиная служба отбирает у них последнее.

Лин замолчал, чтобы неосторожным словом не выдать тайну своего спутника. Он взглянул на юношу, который сидел на земле, так и не поднявшись после того как Лин толкнул его, спасая от ножа.

– Ты в порядке? – спросил Лин, протягивая руку.

Юноша холодно ее оттолкнул:

– Не трогай меня.

Он поднялся сам и хмуро уставился на Лина и подошедшего к ним Вона:

– Кто вы такие и почему лезете в чужие дела?

– Это все, что ты можешь сказать тем, кто тебе помог? Если бы мой друг не вмешался, твое лицо сейчас украшал бы шрам…

Вон вдруг замер, даже не закрыв рот. Пораженный, он всматривался в лицо юноши. Его можно было понять. Кожа юноши была белее снега, будто ее никогда не касались солнечные лучи, нос – идеально ровным, а влажные губы – такими притягательными, что хотелось коснуться их рукой. Большие черные глаза, обрамленные длинными ресницами, сияли, словно обсидиан. Красота наследного принца не уступала женской, но этот юноша затмил бы даже известных красавиц.

Не замечая обращенного на него восхищенного взгляда, юноша смущенно посмотрел на Лина, видимо, признав справедливость замечания.

– Мне жаль, что я доставил столько хлопот. Спасибо за помощь.

Лин внезапно почувствовал, как потеплело в груди – прекрасные глаза незнакомца нарушили его вечное спокойствие. В отличие от Вона Лин не придавал большого значения внешности, но прямой взгляд похожих на обсидиан глаз затронул тайные струны его души. Так истинная красота находит отклик даже в тех, кто не привык ценить прекрасное.

Вон, более восприимчивый, чем его друг, пробормотал, словно во сне:

– О боги! Лин, белый пион находится не во дворце, а на грязной улочке рядом с рынком. Такую красоту редко встретишь не только в Кэгёне, но и в самом Тэдо^[11]. Я-то думал, что тот разбойник меня называл девчонкой, а он обращался вовсе не ко мне.

Вон сказал это по-уйгурски. Хотя он искренне восхищался незнакомцем, говорить такое открыто было бы невежливо.

Однако юноша тут же разгневался:

– Как ты смеешь говорить о моей внешности! Еще одно слово, и останешься без языка!

– Ты знаешь уйгурский? Кто ты? – изумился Вон.

Юноша усмехнулся:

– А что, уйгурским владеют только такие господа, как вы?

– Мы… просто изучаем языки, чтобы стать переводчиками.

– Ну и я тоже, – быстро ответил юноша, явно не желавший называть свое имя.

Наследный принц расплылся в улыбке:

– А ты не хотел бы служить при королевском дворе?

– Что?! – воскликнули вместе незнакомец и Лин.

Вон подмигнул Лину.

Их собеседник скрестил на груди руки и недовольно сказал:

– Если вы хотите стать переводчиками, значит, вы не из богатых семей. Даже если имеете должности при дворе, вы не можете предлагать мне работу.

– Любому понятно, что такого красавца сразу возьмут. При королевском дворе нет никого, кто мог бы с тобой сравниться.

– Чтобы служить в королевской страже, нужно быть из богатой семьи, а чем еще заниматься во дворце? Ты предлагаешь мне пойти в евнухи?

– Нет, что ты! Если ты станешь евнухом, это разобьет множество женских сердец.

– Тогда что?

– Я отведу тебя в Восточный дворец. Там ты сможешь встретиться с наследным принцем. Он умеет ценить красоту.

– Другими словами, ты надеешься за мой счет попасться ему на глаза.

– Что?!

– Вижу, хотя лет тебе немного, ты уже выучился подольщаться к тем, кто выше тебя. Пусть ты и знаешь чужестранные языки, а грош тебе цена. Мне известно, что наследный принц – не тот человек, кто убивает время, любуясь подданными, точно цветами. Он заботится о простых людях, о которых ты просто вытер бы ноги. Он ненавидит сановников, которые держат вана в неведении и творят беззаконие. Придет время, и он одним махом избавится от таких, как ты.

Юноша говорил так пылко, что наследный принц не мог вставить ни слова. Белая кожа юноши разрумянилась от негодования, но улыбка на лице слушавшего его Вона становилась только шире. Даже Лин, опустив глаза, украдкой улыбнулся.

– Как же мне это нравится, – наконец пробормотал довольный Вон.

Юноша приподнял бровь:

– Что ты сказал?

Наследный принц пребывал в эйфории. Ему нравилось слышать такие похвалы от человека, не подозревавшего, кто находится перед ним.

Он посмотрел юноше прямо в глаза:

– Похоже, тебе многое известно о наследном принце. Почему ты так расхваливаешь его, если он даже не знает о твоем существовании?

– Его высочество любит своих подданных и сочувствует их несчастьям. Разве ты не слышал, как он пожалел бедного дровосека в обносках? А о том, как, заботясь о крестьянах, он упросил вана не отправляться на охоту? Ему тогда не исполнилось и десяти лет! Только представь, принц, живущий во дворце в богатстве и роскоши, думает о голодных и нищих. Он милосерден, как Будда. Я слышал, что он избегает увеселений и пиров при королевском дворе и всегда настаивает на том, чтобы раздавали еду бедным. Такой человек не станет держать рядом с собой кого-либо только из-за внешней красоты. Твое предложение отправиться к нему во дворец очерняет наследного принца!

Когда юноша закончил свою страстную речь, Лин согласно кивнул, и Вон недовольно зыркнул на друга.

Словно посчитав, что все уже сказано, юноша собрался уходить, но Вон схватил его за рукав:

– Ты прав, его высочество не приближает к себе людей только из-за их внешности. Но он также ставит талант выше статуса. Если ты искусный переводчик, он заметит тебя, несмотря на происхождение. Как тебя зовут и где ты живешь?

– Я не настолько талантлив, чтобы предстать перед его высочеством. Отправляйся один – если ты считаешь, что принцу важна красота, с твоим смазливым лицом помощник тебе не нужен.

Юноша сильно дернул рукав, сбрасывая руку Вона, и помчался прочь.

– Приходи завтра к Мандариновому дому возле масличного рынка! Если не придешь, переверну весь Кэгён, а все равно тебя найду! – бросившись вслед за юношей, прокричал Вон.

Юноша даже не обернулся и скоро исчез из виду.

Услышав, как наследный принц раздраженно выдохнул, Лин покачал головой:

– Вы расстроены, ваше высочество?

– Таких красивых лиц не бывало даже у королевских наследников. Как это возможно?

– В таком возрасте юноши часто красивы, как девушки, но это продлится недолго. Забудьте о нем.

– Какой же ты скучный. Если такой красоте суждено скоро исчезнуть, надо быстрее насладиться ею.

– Наш новый знакомый сказал, что наследный принц не станет держать рядом с собой кого-либо только из-за внешней красоты.

– Но Белому Пиону как будто известны приемы борьбы субак^[12]. Разве он не ценное для нас приобретение?

– Я бы сказал, он дрался, как разъяренная дикая кошка.

Лин опять покачал головой, вспомнив, как яростно незнакомец пообещал оставить принца без языка, если тот еще раз обмолвится о его внешности. Если бы принц продолжил на него пялиться, незнакомец наверняка захотел бы выколоть ему глаза. Что-то в этом юноше было странное, необычное. Для такого дерзкого драчуна он был недостаточно мужественным. Похоже, именно эта странность привлекла внимание принца.

Все еще расстроенный, Вон мрачно спросил друга:

– Ты думаешь, он не придет?

– Не придет.

Услышав честный ответ, Вон поджал губы.

– Неужели тебя совсем не тронула его красота? – спросил он чуть погодя.

– Любая внешность – всего лишь иллюзия. Будда учил, что форма есть не что иное, как пустота; познав это, узришь истину в ее полном объеме. Бессмысленно рассуждать о красивом или некрасивом облике.

Ну вот! Вон надулся, увидев посерьезневшее лицо друга. Лин не любил подобных разговоров.

Наследный принц, всегда готовый очароваться прекрасным, будь то вещь, природа или человек, женщина или мужчина, не понимал безучастного отношения Лина к красоте. Пока они шли к рынку, Вон думал только о том, как разыскать поразившего его незнакомца в огромном Кэгёне. Стоило удержать его, узнать имя и где он живет! Принц был всерьез раздосадован.

На рынке по-прежнему было не протолкнуться. Торговцы, зеваки, люди, пришедшие за рисовой кашей, которую раздавали от имени наследного принца… Чего только не продавалось здесь в лавках! Были даже заморские товары, попавшие в Кэгён через Тэдо: шелк, обувь, посуда, конская упряжь, – зеваки с удовольствием их разглядывали. Наблюдая за любопытными у прилавков, друзья не спеша шли по улице Намдэга, направляясь к воротам Кванхвамун.

Когда они почти дошли, Лин внезапно остановился.

– Совсем забыл. Сестра просила купить кое-что, мне надо вернуться.

– Что она хочет? Я заплачу. Обязательно скажи ей, что это мой подарок.

– Спасибо, но эту вещь не преподносят в подарок. Прошу вас дойти до дворца без меня.

Вон, которому отказали в возможности сделать доброе дело, недовольно сморщил нос, но больше ни о чем не спросил и зашагал вперед. Примерно в тридцати шагах за ним следовали двое крепких молодых мужчин – вооруженные мечами телохранители, не спускавшие глаз с Вона и Лина ни на конной ярмарке, ни в переулках и улочках.

Проводив взглядом наследного принца, Лин быстрым шагом направился в один из ближайших переулков. Несколько минут назад, когда они с Воном проходили мимо, Лин заметил, как туда свернул хорошо знакомый ему человек. Это был один из его старших братьев, Ван Чон. Лин надеялся, что брат не разглядел его и принца, переодетых в обычную одежду, хотя сам сразу узнал Чона, тоже сменившего привычное одеяние. Лину показалось подозрительным, что его брат, известный модник, появился на людях в скромном облачении ученого мужа, да еще и нервно оглядывается по сторонам. Так как Чон был открытым противником наследного принца и королевы, его странное поведение не могло не привлечь внимания Лина.

Свернув с дороги, Лин едва успел заметить, как подол нефритового турумаги^[13] его брата исчезает за поворотом в конце переулка. Осторожно последовав за ним, Лин вскоре оказался на улице, где располагались питейные заведения, узнаваемые по синим полотнищам. Тут были и простые кабаки, и внушительного размера питейные дома, обнесенные стенами, – в таких гостей развлекали куртизанки. Двери простых заведений были распахнуты в ожидании гостей. Хотя еще не стемнело, желающих выпить находилось немало.