Цитаты из книги «Бессмертный»

Ей хотелось сразу многого: убежать, закричать, сжаться и отползти, броситься к нему на шею и прошептать: «Наконец-то, наконец-то, я уже думала, ты никогда не придешь»; умолять его оставить ее в покое, по-девичьи лишиться чувств и тем самым разрешить затруднение.

сердце ее было таким холодным, что она могла бы держать лед во рту, и он никогда бы не растаял

Медленно, словно лед тает на тарелке, она улыбнулась.

Держись меня и следуй за мной, сказал ее секрет, потому что я твой муж и могу тебя уничтожить.

Марья Моревна выдохнула. Сделала непроницаемое пустое лицо. Она посмотрела на бабушку, будто та была незнакомкой: возможно, интересной – такое лицо, – но не родственница ей. Вообще-то Марья была очень хороша в играх. Она встала, вышла из столовой и пошла по длинной узкой дороге к руинам некоего черного дворца, разбитого на куски бесконечными бомбежками. Пыль под ее башмаками блестела в вечернем свете. Она не блуждала по пути в подземелье дворца, вниз, вниз, в спасительную темноту, в подвал, где мужчина с блестками звездного серебра в черных кудрях произнесет ее имя как признание; и Марья Моревна уже видела, что там, где соприкоснутся их руки, нальются огромной тяжестью бриллианты и черная эмаль, и желток будет сочиться из их кожи, как свет.

– Бабушка, – сказала Марья, и она это и имела в виду здесь, в конце всего. – Я так устала. Я уже покончила с этим. Как мне с этим жить? Я хочу, чтобы каждый, кого я любила, обнял меня и сказал, что я прощена, все закончилось и все хорошо. – Ша! Смерть не такая. Перераспределение миров уравняло все: волшебство и столовые, Елен и подвалы, хлеб и серебро, серебряный свет. Одинаково мертвые, одинаково связанные. Ты будешь жить как живешь, где угодно. С трудностями, с печалями. Да, ты умерла. И я, и моя семья, и все остальные, всегда и навсегда. Все мертвы, как камни. Но что из этого следует? Все равно надо идти утром на работу. Ты все еще должна жить.

– Слушай меня, перестоявшийся супчик. Есть комната в темноте, где потолок провалился, и пол тоже, и все, что осталось, это дыра, ведущая вглубь земли, в подвал. В тень ушли павлиньи гобелены, пыльные и горящие. Там лежит сломанный стол и огромное кресло из костей. Ты должна пойти туда. Ночью, когда никто тебя не видит. Я бы никогда не догадалась, что можно найти в мерзлой грязи среди разрушенных стен. Я уже не бьюсь об заклад, как когда-то. Но ты знаешь, что, в конце концов, ты можешь быть собой только в подвале, в черноте, подо всем, где никто не сможет найти тебя.

И вдруг подобно поезду влетела мысль: Марья Моревна, вся в черном, здесь и сейчас, это такая точка, в которой встретились все женщины, которыми она была – жительница Яичка, ленинградка и чертова невеста; девочка, которая видела птиц, и девочка, которая никогда не видела их, – женщина, которой она была и которой могла быть, и женщина, которой она всегда будет, – все они вечно пересекаются и сталкиваются, тысячи птиц падают с тысячи дубов, снова и снова.

– Кощей умер. Ну он всегда умирает. И всегда возвращается. Бессмертный – значит бессмертный. Он умирает и разыгрывает ту же историю снова и снова. Сколько людей тебе об этом говорили? Страна Смерти очень похожа на Страну Жизни. Так что теперь он живет во владениях Вия, и у него есть женушка, которую он тайно похитил из семьи, и думает, что он человек. Человек, которым он всегда хотел быть. Это хорошая шутка, если у тебя достаточно чувства юмора для нее. Он не вспомнит тебя. Он недостаточно сильный. Вий всегда был лучше его. «Неумолимо» – вот это слово. Такова жизнь. Смерть побеждает ее подчистую. Для этого смерть и есть. Вот почему они продолжают рассказывать эту историю. Это единственная история. Он посмотрит на тебя и подумает, что ты женщина в таком звании, дожившая до такого возраста, и не хочешь ли ты отведать квасу?

– Все кончено, Марья. Страна Кощея стерта с лица земли. Серебро больше не показывается на улицах, потому что улицы исчезли. Они все серебряные теперь. Это все мертвое. Когда весной поднялась грязь, засосала и вывела из строя немецкие танки, думаешь, кто-то подумал: Это, должно быть, водяной поднимается, чтобы защитить нашу страну, чтобы сражаться бок о бок с нами? Нет, они подумали, что это погода такая. Так оно и было. Будущее принадлежит мертвым и создателям мертвых. Таким, как Вий, которые слепы к творениям собственных рук, которые тянутся к душам. Наш род теперь тоже принадлежит ему. Мы блуждаем, потерянные, и ты даже не видишь серебра на нашей груди, потому что весь мир людей – это Страна мертвых, она у него в рабстве, и после всего, наконец, и мы, мы теперь тоже как все. Мы все мертвые. Все равны. Сломанные и бесцельные и верящие, что мы живы. Это Россия и это 1952-й. Что еще ты назвала бы адом?