Цитаты из книги «Скажи, что будешь помнить»

По-моему, он какая-то помесь бордер-колли и медведя. Лапы дергаются, как будто Тор и во сне куда-то мчится. Большой. Мне его уже не поднять, но сесть на колени иногда еще пытается. Я пользуюсь у него симпатией, а вот Дрикса он обожает. И Дрикс, хотя не признается в этом, обожает его.

Келлен берет басовую, и Доминик похлопывает ее по спине, подсказывает что-то, советует не останавливаться, даже если она отстанет, и наконец включает усилитель. Келлен закатывает глаза, потому что она – опытный музыкант, а ее брат – идиот.

Ручка поворачивается, и в гараж вместе с солнечным светом проникает голова Холидей. – Ты играл на барабанах. Я тебя слышала. То есть я слышала что-то. – Играла Элль. Глаза у Холидей лезут на лоб, из-за чего она напоминает какого-то персонажа из мультика. – Ты разрешил кому-то играть на твоих барабанах? – А это так важно? – спрашивает Элль. Я пожимаю плечом, но за меня отвечает сестра. – Важней не бывает. – Холидей прикладывает руку к груди. – Я, например, никогда на них не играла, а ведь он вроде бы любит меня. – Она смотрит на меня с прищуром. – Молчи. Даже рот не открывай. Ты держишь ее за руку. Держишь руку Эллисон Монро. Он держит тебя за руку. Вы что, вместе? Типа вы пара? В самом деле? Вы вместе. Вы вместе, и это сделала я. Я послала те сообщения, и из-за них Эллисон здесь. Это все я. Я! – Это секрет, – предупреждаю я, и Холидей закатывает глаза – ну еще бы! – Конечно, но ты все равно у меня в долгу, потому что я все устроила. Ладно, вы вместе, Дрикс сыграл, и я хочу, чтобы он сыграл еще. – Да. – За спиной у Холидей появляется Доминик. – Покажи ритм. Ну уж нет. То, что постучала Элль, это одно, но если сяду я – это совсем другое. – Я хотел показать Элль дом и угостить ее чем-нибудь. Доминик подходит к нам и протягивает Элль руку. – Я – Доминик. Его лучший друг. Рад с тобой познакомиться. Дом – свалка, но у меня еще хуже. Честно говоря, ты не много потеряешь, а пицца уже в пути. Ты как к куриным крылышкам относишься? Элль растерянно моргает – типичная реакция для каждого, кто знакомится с этим сборищем фриков, которые и есть моя семья, – но потом пожимает ему руку.

– Если хочешь, мы можем сохранить все в секрете от них, но в любом случае они никому ничего не скажут. Мои секреты – их секреты. Так у нас заведено. – Я не нравлюсь твоему брату. В дверь снова стучат. – Подождите, – кричу я и не опускаю протянутую руку. – Моему брату не нравится все, из-за чего я могу пострадать. С тобой я счастлив. Дай ему несколько минут, и он сам это увидит. – А Синтии не расскажет? – Если я скажу ему молчать, он будет молчать. Такие в семье правила: мы все защищаем друг друга. Это я в пятнадцать лет наломал дров и ушел от них. Но если хочешь, чтобы все осталось между нами, меня и такой вариант устроит. Губы ее растягиваются, уголок рта ползет вверх, а потом вдруг – ослепительная улыбка. – Это ты так просишь меня стать твоей девушкой? – Наверное. – Я невольно улыбаюсь вместе с ней. – Знаешь, когда мы встретились в первый раз, ты сказал, что улыбаешься нечасто. Сказал, да, и действительно, до знакомства с Элль в течение года так оно и было. Да и раньше, если я улыбался, то не от настоящей радости, а лишь в состоянии ложного довольства. – Что тут скажешь? Ты – волшебница. Она подмигивает и с привычной уверенностью подает мне руку. – Так и есть.

– А как называется большая тарелка? Дрикс поднимает наши правые руки и бьет по тарелке с такой силой, что я вздрагиваю, а потом смеюсь. Смех начинается у меня в животе и звучит так радостно, что я как будто лечу. Дрикс смеется вместе со мной, и его тело создает фантастическое давление. – Это крэш-тарелка.

Неудержимое желание дотронуться до клавиши уравновешивалось маминым предупреждением: меня должно быть видно, но не слышно. Я без труда представил лицо ее матери в тот момент, когда она отдавала это распоряжение. – И что ты сделала? – Дотронулась. Я вскидываю брови: – Дотронулась? – Дотронулась. – Да ты, оказывается, прирожденная бунтовщица. – Не притворяйся, что шокирован. Ты имеешь дело с победительницей игры «Прибей Крота» и спасительницей беспризорных щенков. Темная сторона у меня определенно есть. Я смеюсь, неожиданно для себя, как могу смеяться только с Элль, и она улыбается вместе со мной. Но затем улыбка меркнет, и все меняется, погружается во тьму, как если бы в комнате вдруг задули единственную освещавшую ее свечу. – Мама так рассердилась. Она шлепнула меня по руке. Ударила в первый и последний раз в жизни. Я до сих пор помню ту боль, тот шок и ее слова. Ей было так стыдно за меня, я так ее огорчила, а когда посмотрела на папу, поняла, что и он чувствует себя так же.

Элль проводит пальцем по капоту нашей машины. – Если здесь опасно оставлять автомобиль без присмотра, то почему вы не ставите его в гараж? Как ей объяснить? Потому что гараж важнее автомобиля. Я не заходил в гараж с самой первой пресс-конференции. Несколько раз, когда появлялся Маркус, играл на его акустической гитаре, но только в доме. А вот брат в гараже бывает. И сестренка бывает, и мой лучший друг. Иногда, уже лежа в постели, я слушаю, как они играют, поют, смеются, и все эти звуки, как стеклом по коже. Но и лекарство для души.

– А твой брат? Ты помнишь, что сказал в тот вечер, после собрания? Насчет… – Моя сестра испекла для тебя торт. Так бывает, когда останавливается вдруг беговая дорожка. – Что? – Моя сестра, Холидей. Ты видела ее в парке. Так вот она испекла торт тебе на день рождения. Точнее, два торта. Оба большие. Один шоколадный. Второй ванильный. Мой друг Доминик обещал пиццу и куриные крылышки. Угощает он нечасто, так что надо пользоваться моментом. Они все хотят познакомиться с тобой, и я… я хочу, чтобы ты осталась. – А твой брат? – Эксл беспокоится только из-за меня. Как твоя семья, которая беспокоится только из-за тебя. Дай ему пару минут, и он оттает. – А почему я должна остаться? С какой стати мне верить тебе? Дрикс пожимает плечами. Как тогда, на ярмарке. И как тогда, сердце замирает на мгновение. Рот у меня открывается, но слов нет. Я пришла из-за Тора. Пришла, потому что у меня день рождения, и мне не хотелось быть одной. Пришла… из-за Дрикса. – Останься, Элль. Просто останься.

– Ты меня смущаешь. – Не нарочно. – Он переводит дух, словно сражается с чем-то в себе. – Год назад я сказал бы тебе много красивых слов, чтобы убедить в том, что мне нужно, но теперь красивых слов во мне не осталось. Поэтому я просто говорю как есть: хочу, чтобы ты осталась.

Вынимаю ключи из сумочки, поворачиваюсь на каблуках и иду к машине. Все мужчины – глупцы. Все вместе и каждый в отдельности. Только время зря потратила. Идиотка безмозглая. С чего это ты решила, что в этом племени бывают исключения? Откуда такая тупая, бессмысленная вера? Нажимаю кнопку, и мой «Вольво» мигает в ответ. Я уже касаюсь пальцами ручки, как вдруг кто-то прижимается к дверце. Поднимаю глаза и натыкаюсь на пристальный взгляд Дрикса. – Какая ты быстрая. Сжимаю в кулаке ключи. – Настоятельно предлагаю убраться от моей машины, пока я не подняла колено и не сделала тебе очень-очень больно. Губы у него подрагивают, и в глазах мелькает искорка, а значит, про себя он смеется надо мной. Чувствую, как вскипает кровь. – У тебя последний шанс, Дрикс, и я бы на твоем месте приняла мое предупреждение всерьез.