– Нет, ты, дурачина, – прокаркали Химериус, высунув голову из люка. – Это всего лишь кусок старого сыра, который Гвендолин хранит тут на верхотуре, на случай, если ночью вдруг приспичит пожрать.
Круг крови отныне сомкнутся стремится, А Камень Всезнания с Вечностью слиться;В одеждах девичьих вновь сила взрастётИ с магией этой Бессмертье найдёт.Но бойтесь двенадцати звёзд хоровод!Отныне судьбы не изменим мы ход,Вмиг юность исчезнет, дуб древний сражён,Начнётся закат предвечных времён!Но если потухнет одна лишь звезда,Орёл вечной цели достигнет тогда.Внимайте! Звезда от любви сгорит лишь тогда, Коль на муку и гибель решится сама.
Но её мама успела уже два раза позвонить ей на мобильный, чтобы узнать:
а) не напали ли на неё по дороге домой,
б) не лежит ли она расчленённая где-нибудь в Гайд-парке.
Для марципановых девочек всего мира.
(Для всех-всех марципановых девочек.
Не важно, четырнадцать им лет или сорок один,
ведь чувствуют они себя абсолютно одинаково.)
Надежда – штучка с перьями —
В душе моей поёт —
Без слов одну мелодию
Твердить не устаёт…
Эмили Дикинсон (пер. Б.Львова)
Трус и до смерти часто умирает;
Но смерть лишь раз изведывает храбрый.
Из всех чудес, что видел я в природе,
Необъяснимее всего лишь то,
Что людям смерть страшна, хотя все знают,
Что все ж она придёт в свой час урочный.
У. Шекспир «Юлий Цезарь», акт 2, сцена 2.