Он долго хранил молчание, потом дернул плечом:

– Я не любитель писать письма. А когда ты не ответила на первые два, я перестал писать.

Она не могла этому поверить.

– Ты написал мне два письма?

– Первое – на следующий день, как ты уехала домой. А затем еще через неделю. Как и обещал.

У нее пересохло во рту.

– Я не получила ни одного письма. Ни телефонного звонка. Я понять не могла почему.

Сэнди ни за что не признается, как день за днем лазила в почтовый ящик, надеясь на то, что он напишет. Строгое воспитание привело к тому, что опыта ухаживания у нее не было, и она очень болезненно все переживала.

«Не гоняйся за мальчиками, – наставляла ее мать. – Мужчины по природе своей охотники. Если он заинтересуется, то сам придет. Если нет, ты лишь выставишь себя дурочкой, вешаясь ему на шею».

Но, невзирая на материнский совет, Сэнди все-таки позвонила Бену. Три раза она набирала номер пансиона и три раза вешала трубку, не назвав себя, когда на звонок отвечал его отец. На третий раз он сказал, чтобы она больше не звонила. Вероятно, он подумал, что это просто какая-то надоедливая девица. Или обо всем догадался, но не захотел, чтобы она приставала к его сыну?

Даже сейчас ей казалось унизительным признаться в этом Бену.

– Твой отец, видно, взял мои письма прежде тебя, – сказал Бен. – Я ему не нравился.

Сэнди знала, что ее строгий отец мог помешать любому общению с Беном. Поэтому-то они с Беном договорились не перезваниваться.

«Он просто курортный повеса, Александра».

Отцовские слова звучали у нее в голове. Это неправда. Бен относился к ней с уважением. Не так, как сынки отцовских друзей, которые учились в частных школах и чью дружбу отец пытался ей навязать.

– Твой отец хотел для тебя кого-то получше, чем рыбак из маленького городка. – Голубые глаза Бена пронзали ее насквозь. – А ты, вероятно, с ним согласилась.

Сэнди потупилась. Ей стало неловко. Отец много раз повторял, чтобы она забыла о Бене. Он ей не подходит. Она – способная, одаренная девочка, а он, хотя и окончил среднюю школу, учиться дальше не собирается. А из всех этих рассуждений следовало: «Он не для тебя». Сэнди не верила в это, но… со временем пришла к выводу, что у нее нет будущего вместе с Беном. Она рыдала в подушку по ночам, когда Бен ей не написал. Писала ему сама, но смелости отправить письмо не хватило.

А он так и не объявился. И тогда она заставила себя забыть его. Очевидно, то лето ничего для него не значило.

«Мужчины дают обещания, которые и не собираются выполнять». Сколько раз мать твердила ей это?

Сэнди поступила в университет в Сиднее, а Дольфин-Бэй и Бен Морган становились все дальше и казались все менее важными. Отец был прав: приятель, с которым она занималась серфингом, не вписывался в ее новое окружение. Так говорила себе Сэнди. Появились другие мальчики. Другие поцелуи. Семейные каникулы в Дольфин-Бэй давно прошли.

Но в душе все же остался уголок, где порой вспыхивали боль и обида.

Выходит, что Бен ей написал.

Сэнди без конца помешивала кубики льда в стакане, не смея встретиться с Беном взглядом. Он не забыл ее после того лета, выполнил обещание! Ей стало легче на душе.

– Это было так давно, – повторила Сэнди. – Все меняется.

– Да. Двенадцать лет – долгий срок, и многое может измениться.

Он говорит о ней, о себе или о городе? Она решила перевести разговор на другую тему:

– Как появление этого отеля, да?

– А что не так с этим отелем?

– Он очень модный, но не очень уютный.

– Мне он нравится. – Бен сделал глоток пива.

– И тебя не расстраивает то, что он построен на том же месте, где стоял старый пансион твоей семьи?

– Как ты сказала, все меняется. Пансион… исчез навсегда.

Бен помолчал, и Сэнди показалось, что он борется с волнением.

– Этот отель и все новые постройки кругом… они дали работу многим людям. А это кое-что значит для города. Так думают жители.

– И ты тоже так думаешь?

Ответ Бена ее сразил.

– Сэнди, я владелец этого отеля.

– Ты…

– Да. Неуютного… и все такое.

Она прижала ладонь ко рту, но как забрать обратно свои слова?

– Прости… я не хотела…

– Никаких обид. Все на совести признанного архитектора, получившего не одну премию.

Сэнди обратила внимание на оживленную атмосферу в баре, на то, что столики не пустуют.

– Отель, конечно, современный. И я уверена, что дела идут хорошо. Просто… старый пансион был таким чудесным. Твоя мама очень им гордилась.

– Родители уехали из пансиона уже очень давно. Они были рады распрощаться с ненадежным водопроводом и гнилыми полами. Они построили удобный новый дом на мысе, когда я занялся переоборудованием.

Вот это да. Новость за новостью. Сэнди понимала, что за двенадцать лет многое изменилось, но это…

– Ты сам занимался пансионом?

Бена в этой роли она не представляла. Она всегда видела его в движении, а не в четырех стенах, угождающим капризам постояльцев.

– Этим занималась моя жена.

Его жена.

Слова ударили прямо в сердце. Глупо, конечно, но она ни на минуту не подумала, что Бен может жениться.

Она бросила быстрый взгляд на его левую руку. Обручального кольца не было, но ведь многие женатые мужчины не носят кольца.

Сэнди выдавила жалкое подобие улыбки и так крепко сжала стакан, что он едва не треснул. Изо всех сил она старалась придать лицу вежливое выражение, показать заинтересованность в теперешней жизни старого приятеля.

– Ты женился… на ком-то из местных?

– На Джоди Харт.

Сэнди вспомнила ее. Джоди. Тихая девушка с милым личиком.

– Она была хорошенькая, – сказала Сэнди, подавив укол ревности.

– Да.

У Бена дернулась щека, и Сэнди заметила морщины на его лице, которые сначала не увидела. Возможно, их брак был неудачным.

Бен постукивал пальцами по столу. И снова Сэнди не смогла отвести глаз от шрамов на его руках. Страшные рубцы…

– А ты? – спросил он. – Ты вышла замуж?

Сэнди покачала головой:

– Замуж? Нет. Мой партнер… он… он не сторонник брака. – Сэнди слышала, как задрожал ее голос. Она всегда ненавидела сомнительное определение «партнер». – Он обычно говорил, что это всего лишь листок бумаги. – Сэнди делано рассмеялась, надеясь, что ей удалось скрыть боль и обиду. – И уж точно нам было легче разойтись. Никакой волокиты с разводом.

Она ни за что не признается, что едва не потеряла рассудок от злости и унижения.

У Бена напряглись скулы.

– Прости. Ты…

Она подняла руку, не дав ему договорить:

– Не стоит это обсуждать, – и заставила себя улыбнуться. – Дело прошлое. Много воды утекло.

В последний раз она видела Джейсона полгода назад. И только для того, чтобы заплатить ему свою долю за купленный совместно диван.

Бен пристально смотрел на Сэнди. Когда он наконец заговорил, то слова прозвучали медленно и обдуманно.

– Много воды утекло. Ты права.

– Да. – Что еще сказать? Она не знала.

После долгой паузы Бен взглянул на часы:

– Это просто замечательно, что мы с тобой пересеклись, Сэнди. Но у меня встреча. – Он встал, отодвинув стул.

– Конечно. – Ей хотелось задержать его. Так много надо спросить. Общие воспоминания… Но зачем ему оставаться? Зачем ему знать, что у нее день рождения? Знать, как ей приятно было бы с ним пообедать?

Он женат. А женатые мужчины не обедают вместе со старыми приятельницами, даже если последний поцелуй был у них двенадцать лет назад.

Сэнди тоже встала, подавив вздох:

– Было чудесно после стольких лет встретиться. Пожалуйста… пожалуйста, передай привет Джоди.

Он кивнул, не глядя ей в глаза, и указал на меню:

– Ланч за счет заведения. Я скажу на кассе, что ты моя гостья.

– Бен, это ни к чему.

– Пожалуйста. Я настаиваю. В память о прежних временах.

Она некоторое время колебалась, потом неуверенно улыбнулась:

– О’кей. Спасибо. Это было хорошее время, правда? У меня только счастливые воспоминания о Дольфин-Бэй.

Сэнди не решилась поцеловать его на прощание, а просто протянула ему руку.

Он на секунду замер, потом взял ее руку в свою и пожал. Она вновь вспомнила, как его теплая рука ласкала ее. Бен ни разу не позволил ничего лишнего, зная, что она этого не хочет. Тогда на его ладонях не было этих грубых рубцов, этих ужасных шрамов. А сейчас… сейчас у нее нет права тешить себя интимными воспоминаниями.

Бен женат.

– Извини, что я так нелестно отозвалась о твоем отеле, – сказала она. Затем постаралась перейти на шутливый тон. – Но я, вероятно, никогда не перестану удивляться, почему ты снес пансион. А те великолепные эвкалипты… ни одного не осталось. Помнишь качели?

Бен отпустил ее руку.

– Сэнди, это был всего лишь дом.

Слишком поздно она сообразила, что это не ее дело, как бы она ни сожалела о том, что пансион снесли.

– Бен, я…

Он оборвал ее:

– Сэнди, это в прошлом. Здорово, что я снова тебя увидел. Приятного аппетита. До свидания.

– До свидания, Бен, – запинаясь, ответила Сэнди, пораженная его внезапным прощанием.

Не сказав больше ни слова, он пошел к выходу, кивнул посетителям бара и закрыл за собой дверь. Сэнди вцепилась в край стола. Ей казалось, что она тонет.

Что такого она сказала? Неужели перешла грань дозволенного, сама того не зная? И почему у нее внутри такая пустота? Может, оттого, что она думала о Бене Моргане, когда писала в блокноте про доброго мужчину, свободного от эмоциональных взбрыков и невероятных амбиций? Разве она не думала о нем, помня, как его честное, открытое отношение к жизни помогло ей повзрослеть в то лето? Повзрослеть настолько, что она впоследствии смогла противостоять отцу и сама определить свою судьбу.

Да, не причал или пансион она хотела увидеть прежними. Сэнди хотела увидеть прежним мужчину, который являл собой противоположность жесткому, пресыщенному человеку, который так сильно ее оскорбил.

В своих фантазиях она и не представляла, что Бен может быть женат. Она просто думала о том, что он всегда здесь, в Дольфин-Бэй.

Подошла официантка, чтобы забрать пустой стакан, но задержалась, взглянув на Сэнди, и она пожалела, что снова не надела темные очки. Наверняка по ее лицу видно, как она расстроена.

Официантка была ее ровесницей, с курчавыми рыжими волосами, уложенными в тугой пучок, и симпатичными веснушками. Прищурившись, она вдруг сказала:

– Я вас знаю. Вы ведь Сэнди? Вы приезжали из Сиднея и останавливались в пансионе Моргана. Правда, это было давно.

– Правильно. – Сэнди была не на шутку удивлена.

– А я Кейт Паркер. Но вы, скорее всего, меня не помните.

Сэнди заставила себя улыбнуться, лихорадочно роясь в памяти. И вспомнила:

– Вы лучше всех танцевали. Мы с сестрой изо всех сил старались вам подражать, но у нас так классно не получалось.

– Спасибо, – ответила Кейт. Ей явно было приятно. Она посмотрела на дверь, в которую только что вышел Бен. – Вы тогда встречались с Беном, да? Бедняга. Тяжело ему пришлось.

– Тяжело?

– А вы разве не знаете? – Голос Кейт прозвучал чуть ли не обвиняюще. – У него погибли жена и ребенок, когда сгорел старый пансион. Джоди умерла, пытаясь спасти их сынишку. Бен был совершенно разбит. Он надолго уехал, а когда вернулся, то построил этот отель. Современный. Чтобы ничем не напоминал старую гостиницу. Он не мог вынести напоминания о прошлом…

Кейт говорила и говорила, но Сэнди, не в силах больше ее слушать, вскочила на ноги, да так стремительно, что опрокинула стул. Она вылетела из ресторана, пронеслась вниз по лестнице и устремилась дальше, на берег. Сердце бешено колотилось, лицо горело. Она молила Бога дать ей еще один шанс.

Бен.

Она должна найти Бена.