Отзывы на книги автора «Кен Кизи»

Книга была прочитана два месяца назад, и вот уже два месяца я периодически сажусь за рецензию и бросаю всё на полуслове.Я никак не подберу нужных фраз, чтобы выразить испытанные мной ощущения от чтения этого весьма странного романа. Очень странного. Он читается то легко, то просто буксует на месте. Сюжет в иных местах выглядит очень простым, а то расползается десятками щупалец в разные стороны, непременно снова сходясь в одной точке. Некоторые только что прочитанные моменты начисто вылетают из памяти, и приходится возвращаться в эту же точку, чтобы прояснилось в мозгу. А какие-то образы крепко там обоснуются и маячат перед глазами. Сначала тебя накрывает ощущение, что ты читаешь тёмную сказку, затем реалистичность бьёт все рекорды.По мере чтения понимаешь, что сюжет, в общем-то, и не важен и его при желании можно изложить в двух словах. Гораздо важнее в романе персонажи.

Отношение к героям меняется так же быстро, как всё остальное в романе. Возможно, не столько меняется отношение, сколько интерес.И ты опять перескакиваешь с истории одного персонажа на историю другого . Кизи словно приворожил тебя к каждому из них.В особенности к Айку Соллесу, этому брутальному очаровашке, который покоряет читателя так же, как покорил жителей Куинака, маленького городишки на Аляске. Он здесь чужой, но его любя, ему верят, его признают за своего. В его прошлом кроется некая тайная, усиливая очарование мужчины, но и без неё он бы всё равно оказался бы на гребне популярности. В Куинаке Айк – лицо видное. А кто не видное? Каждый персонаж ярок, притягателен или отталкивающ. Они словно яркие стёклышки мозаики складываются в дикий рисунок.

но лучше дрочить, как поступаю лично я, коли уж мы заговорили о духовных ценностях

В моей жизни Кен Кизи качели: от полного неприятия к совершенной любви, через разочарование к новой очарованности. "Полет над гнездом кукушки" Формана в юности когда выламывалась из кинозала, путаясь в пыльных портьерах, под комментарий билетерши: "Психованная какая-то". Потому что физически невозможно находиться в одном пространстве с "этим" - сцена возвращения Макмерфи после реальной лоботомии (помните, был еще эпизод с розыгрышем?) Не то чтобы моя нервная организация была чересчур тонкой, да и не нравился этот тип, но такой болью оказалось низведение человека до состояния бездушного автомата. "Мерзкое какое кино - подумала, - И книга наверно такая же"

"Над кукушкиным гнездом", а это уже книга, года через четыре, совершенная оглушенность - божечки мои, как хорошо, как грустно, как честно и невыносимо прекрасно. О тех, кого общество отбросило, не найдя применения их особым талантам. О свободе, зависимости и соотношении этих двух: за какой гранью свобода превращается в разрушение и саморазрушение; перейдя какую ступень, стремление чувствовать себя защищенным и не нести чрезмерной ответственности становится зависимостью. О страдании и сострадании. О том, как приход в мир не в том времени и месте превращает всю следующую жизнь в полет над гнездом кукушки.

"Порою блажь великая" уже совсем взрослой и - какая все-таки гадость эта ваша заливная рыба. История семьи Стемперов из затерянного в орегонской глуши городка Ваконда (не путать с Макондо, это у Маркеса). Книга словно созданная, чтобы проиллюстрировать: яркие герои, неизбитый сюжет, мощное социальное звучание и новаторская форма не гарантируют, что сваленная в большую кучу гора стоимостей создаст механическим сложением ценность.

"Когда явились ангелы", день сегодняшний. Уже определившись для себя, что Кизи писатель одной книги, нормально, чо. Одному на плечо музы слетаются, как пчелы на цветок и он фонтанирует историями, а другой так и остается автором одного снайперского выстрела. Кругом лотерея, людей на Земле миллиарды, но своего не каждому удается найти, а с творчеством и вовсе вступают в действие механизмы, которых человеку пытаться постичь не стоит.

Ничего не ждала от сборника. Вот разве коллектив переводчиков, поди ж ты, четверо, и такие классные, и с работами всех в разное время довелось познакомиться. Виктор Голлышев титан литературного перевода, весь Трумен Капоте, дивный Роберт Пенн Уоррен, классический перевод "1984", и Шервуд Андерсон, и Иен Макьюэн. А еще весь Пулман и да, громкая новинка этого лета "Валентайн". И - возвращаясь к Кизи - любимое "Над кукушкиным гнездом".

Максим Немцов: весь Пинчон и Кристофер Мур, Гейман, Джон Бойн, Мервин Пик и "4321" Остера, который обожаю, и Берроуз, которого терпеть не могу и битники, к которым индифферентна. А еще же ирландская литература в дуэте с любимой Шаши Мартыновой . Анастасия Грызунова: Маргарет Этвуд, чудесные "Кавалер & Клей" Майкла Шейбона и "Дальгрен" Дилэни - совершенная бомба на границе прошлого и нынешнего литературных лет. В переводе Николая Караева только "Центральную станцию" Тидхара читала, но слышала о нем много, Быков даже, помню, хвалил его "Трилистники".

С таким звездным квартетом, даже если книга совсем не понравится, золотоносный песок читательского счастья можно добыть, угадывая переводчика. Признаюсь, идентифицировала только Немцова, но радости по крохам собирать не понадобилось. Бог знает, почему это собрание повестей, рассказов, эссе и стихотворений так хорошо зашло. Нет впечатления солянки сборной, напротив - кусочки смальты сами собой складываются в мозаичное панно.

История возвращения к нормальной (ну, относительно) жизни после Лета любви и безумной славы, которая обрушилась на яркого, талантливого, харизматичного, но совершенно не готового к ней юнца. После дурацкого автобусного путешествия с "Проказниками" и отсидки, которой не удалось избегнуть, несмотря на хитроумные схемы. Возвращение к истокам, когда фермерский сын Кизи с последователями и обожателями, прикупив ферму, принялся хозяйствовать.

Его дар земной, потому и любим "Кукушкино гнездо", что разрушительное свободолюбие Макмерфи уравновешивается глубинной мудростью Вождя. Ну хорошо же, хорошо про коров и быков, что бы вы не говорили. Перманентно обдолбанные поклонники Дебри (персонификация героя-рассказчика) воспринимаются совершенными недотыкомками, а собственная его зависимость от веществ никак не тянет на предмет сочувствия. Максимум - брезгливой жалости.

Дурацкая египетская эпопея. Забавная и милая китайская притча Сказочки бабули Уиттнер. Апокрифическая история "в гостях у битлов". Завершающая зарисовка про ангелов ада. Пусть мой Кизи останется в памяти таким,

Это было вселенское проклятие парней, одевшихся по последней моде, но так и не обласканных женским взглядом, это был вой женщин, продолжавших купаться в пузырях мыльных опер по мере того как жизнь становилась все грязнее и грязнее, это было рычание обманутых грез и гормонов, которыми пренебрегли.

Подходите поближе, мальчики и девочки, и усаживайтесь поудобнее – дядюшка Кизи уже расчехлил свою гитару и готов петь. Песня его необычна только своей обыденностью: в ее куплетах и припевах не встретишь ни великих героев, ни бунтарей с пламенным сердцем, ни даже коварных злодеев – она о простых людях. Тех, что живут в богом забытом крае, где единственными развлечениями являются пьянки и мыльные оперы; где мало детей и молодежи, а немногих случайно затесавшихся ждет не самое радужное будущее, зачастую заполненное лишь пьянками и домогательствами от собственных отцов; где вперемешку живут потомки самых разных народов, смешавшихся уже так плотно, что и не скажешь с уверенность, кто перед тобой стоит; где единственным надежным источником средств существования является консервный завод, рыбная ловля и пособие от ООН за то, что ты ПАПа. Не самая радужная песня, правда?

Вот и поет ее дядюшка Кизи по-простому, обходясь без крутых заворотов и многоумных слов – так, как спели бы сами ее герои. Немного гнусаво, мешая тысячи и тысячи акцентов, чуть заунывно и отстраненно. А в иной момент вдруг разойдется дядюшка, ударит по струнам, вплетя в текст песни мат и скабрезности – уши вянут? ну так а чего слушаешь тогда, неженка? не твоя эта песня и история. Зато если вытерпеть неприкрытую правду, открыть свое сердце мелодии, в награду получишь что-то особенное, настоящее. А уж если увидит дядюшка Кизи, что полюбил ты его музыку, отложит гитару, возьмет варган и ненадолго вплетет в свою историю мистику, магию и легенды – не для каждого эта потайная мелодия и единицам она придется по нраву, но уж если, то сметет с ног и поселится в памяти и сердце навсегда.

И самое странное – песня-то у дядюшки Кизи сердитая и суровая, как и сама Аляска, опускающая слушателей чуть ли не на самое дно жизни – а слушаешь ее, и чувствуешь, что тебя буквально пронизывает светом и жаждой жизни. Чудеса да и только.

Совершенно прекрасный роман, который я почему-то не читала, - этот слегка опустившийся, но благородный в прошлом главный герой, который ебет вола на протяжении всего повествования, а вокруг Сгущаются Тучи, а потом вдруг раз-два и нужно спасать город - каждую секунду вспоминала Джека Бердена и Итена Хоули, а на последних страницах начался Воннегут и я осталась сидеть с открытым ртом. очень, очень круто, читайте.

но! то ли я постарела и превратилась в фарисействующую ханжу, то ли ебля действительно была как-то ужасно неуместна и не очень уместно постоянное упоминание о красоте Айка. какая-то любовнороманщина.

в остальном всё просто охуительно
но нифига не лучше "порою блажь великая", если что

Очень своеобразная книга. Под словом своеобразная здесь стоит подразумевать стремная. Наркоманы, вытрезвители, сомнительные товарищи, рваный бессистемный стиль повествования и прочий бедлам. Кизи широко распахивает самую зловонную клоаку общества и выплескивает её неприглядное содержимое на читателя.

Обсаженные чем угодно, начиная с веселящего газа с псилоцибиновыми грибочками и кончая тяжёлой артиллерией, герои рассказов колесят по самым захолустным дырам Штатов и Мексики, встречая на своём пути таких же обдолбанных попутчиков. Диалоги и фабула повествования сами понимаете, на уровне чукчи под мескалином.

После "Кукушкиного гнезда" я бралась за этот сборник с трепещущим воодушевлением, но этот скомканный кусок полуафтобиографичного делирия (сам Кен Кизи плотно сидел на ЛСД, к слову говоря) отбил всякое желание продолжать знакомство с автором.