Выпрыгнув из «ренджровера», Дарио расправил плечи и глубоко вздохнул, чувствуя легкое головокружение от избытка солнечного света и свежего воздуха. Окутавшая вершину горы туманная дымка струилась над ним прозрачной голубой лентой, усиливая нетерпеливое ожидание, которое ему с трудом удавалось скрывать. Он не собирался поддаваться сентиментальным эмоциям, пускай даже теплые лучи приятно ласкали лицо после запарки последних дней в офисе и долгого перелета. Дарио посмотрел на часы – приближался полдень, когда его секретарь назначила встречу с представителем Фугинавы. Как только он получит злосчастные серьги для деда, немедленно вернется в аэропорт и вылетит в Нью-Йорк, чтобы завтра же снова приступить к работе. Ничто не заставит его задержаться в этой глуши дольше, чем необходимо.

Пригладив пальцами волосы, Дарио направился к украшенной азиатским орнаментом парадной двери: шаги отчетливо звучали в удивительной тишине. Створки двери бесшумно распахнулись. Улыбчивый слуга жестом предложил следовать за ним и провел Дарио через элегантно обставленный дом с высокими потолками и медленно вращающимися вентиляторами. На стенах висели легко узнаваемые картины знаменитых художников. Интерьеры плавно перетекали в открытые пространства, наполняя помещения светом и природными ароматами. Дарио находил это… легкомысленным и даже тревожным, принимая во внимание бесценные полотна. Впрочем, его это не касалось. Ведь это не его картины подвергались риску. Он лишь терял здесь драгоценное время.

Слуга предложил ему присесть в кресло под сенью цветущей лианы на открытой веранде с завораживающим видом на Тихий океан. В царившей тишине Дарио казалось, что он слышит шум волн, разбивающихся внизу о черные утесы, хотя вряд ли звук мог проникать на такое расстояние. Он решительно засунул руки в карманы. Уж если ему довелось оказаться в дальней точке края света, приходилось признать, что красота этого места почти стоила того.

Почти.

Услышав за спиной шаги, Дарио обернулся, торопясь перейти к сделке, ради которой совершил это безумное путешествие, и быстро завершить ее, чтобы как можно скорее вернуться в Нью-Йорк. Ему наплевать, что над ним возвышается вершина спящего кратера. Он слишком занятой человек, чтобы наслаждаться фантастическими видами…

Дарио застыл.

На мгновение ему показалось, что у него галлюцинации.

Это не могла быть она.

Черные как вороново крыло волосы прямыми прядями падали на плечи – гладкие и блестящие, какими он их помнил. Гибкое, безупречное тело легко угадывалось под длинным черным платьем, столь вызывающим в тропическом климате. Оно спадало вдоль длинных-длинных ног до самого пола. А лицо! Тонкий овал с большими черными глазами, слегка приподнятыми в уголках, точеные скулы. Ее пухлые губы до сих пор необъяснимым образом приводили его в трепет – об этом напомнила непроизвольная и непростительная реакция тела.

Дарио не сводил с нее глаз. Взрослый мужчина, наделенный богатством и властью, он стоял и смотрел, словно видел перед собой призрак, навеянный мистическим гавайским ветром. Словно, как экзотическая бабочка, она могла упорхнуть в любой момент.

Но она не улетела.

– Привет, Дар, – сказала она со спокойной сдержанностью, которая так бесила его. Она произнесла ласкательное имя, которым только ей было позволено называть его.

Только Анапе. Его жене.

Неверной жене, подлой предательнице, которую он не желал видеть до конца своих дней. Он так и не развелся – ему нравилось думать, что крепче, чем кандалами, она навсегда привязана к человеку, которого обманула шесть лет назад. Он затянул петлю на ее нежной, стройной шее.

Теперь, когда она стояла перед ним, как призрак из прошлого, эта мысль уже не казалась Дарио такой привлекательной. Более того, он понял, что совершил непростительную ошибку.

Шесть лет Анаис Киоко с ужасом ждала этой минуты – боялась и мечтала о ней с одинаковой болью, но все равно оказалась неготовой к встрече с ним, с ее Дарио.

Он всегда являлся неожиданно, заставал врасплох. Ни обычным зимним вечером, когда она впервые увидела его, ни потом, когда они были женаты и он ворвался в дом, обвинив ее в самом худшем предательстве, а потом исчез, ни сейчас…

Анаис думала, что сможет контролировать ситуацию, не позволит снова парализовать ее волю, но сначала ей надо прийти в себя после шока от встречи… Если хватит сил.

– Какого черта ты здесь делаешь? – прорычал Дарио.

Тот самый голос – низкий и глубокий – затронул тайные струны ее души. Анаис всегда ждала его, хотя испытывала сомнения, что встреча когда-нибудь состоится и он приедет после того, как бросил ее и столько лет хранил жестокое, упорное молчание. Тем не менее спустя столько лет он явился собственной персоной.

Дарио стоял на веранде дома Фугинавы, за его спиной перекатывались зеленые холмы острова и сверкал безбрежный океан – это походило на полет фантазии. Время не изменило его, не согнуло, не обезобразило в наказание за содеянное, как бывает в детских сказках. Черствое сердце и беспочвенная подозрительность не изуродовали мужественную внешность, как он того заслуживал.

К несчастью, Дарио Ди Сионе оставался самым красивым мужчиной, виденным ею в жизни. Он излучал мужскую силу и естественное обаяние, которое менее харизматичные мужчины часто пытаются компенсировать запахом туалетной воды или лосьона. На нем были обычные джинсы, выглядевшие как офисная одежда, что удается только очень стильным и богатым мужчинам, а рубашка из тончайшего полотна эротично льнула к широкой груди. Закатанные рукава обнажали золотистую кожу и выпуклые мускулы сильных рук. Анаис знала, что глаза за стеклами авиаторских очков могут поспорить синевой с безоблачным небом Гавайев, особенно по контрасту с чуть длинноватыми черными волосами и темным налетом щетины на резких небритых скулах.

Черт побери, почему вопреки здравому смыслу, она по-прежнему так остро реагирует на него?

– Я задал вопрос.

Анаис моргнула, стряхивая оцепенение в напрасной надежде, что он не заметил ее замешательства. Пальцы непроизвольно впились в кожаную папку с документами. Она не сможет обмануть прежде всего себя.

– Надеюсь, ты без особого труда добрался сюда, – произнесла она спокойно, как на обычной деловой встрече, которые часто проводила по поручению мистера Фугинавы, будучи его адвокатом и главной линией защиты, – он предпочитал общаться с внешним миром через нее. – Дорога сюда весьма сложная.

Дарио не шелохнулся, однако ей показалось, что он протянул руку и зажал ее шею в кулак. Анаис поняла, что непроизвольно задержала дыхание, но все-таки заставила себя вдохнуть. Он снял темные очки и пронзил ее разъяренным синим взглядом.

– Вот как, Анаис, – прошипел он со злой насмешкой. – Решила затеять прежнюю игру?

Ему не удалось смутить ее: за прошедшие годы она изменилась, стала сильнее, не так ли? Анаис не отвела взгляд.

– Продолжим разговор, который мы не закончили шесть лет назад, Дар? Ты действительно этого хочешь? Или ты, как тогда, откажешься выслушать меня?

– Разве был разговор? – В его голосе звучали стальные ноты, говорившие о внутреннем напряжении, отчего у Анаис тоже все сжалось внутри. – Я подобрал бы более грубое слово для сцены, которую застал.

– Можешь винить только свое грязное воображение, – возразила она, стараясь сохранить сдержанный, профессиональный тон. – Все это не имеет ко мне никакого отношения.

Дарио засмеялся. Однако не тем веселым смехом, который она услышала в их первую встречу в Колумбийском университете: она училась на третьем курсе юридического факультета, а Дарио заканчивал магистратуру. Тогда в его голосе звучала искренняя радость и жизненная сила. Сейчас все было иначе. Совсем по-другому.

– Мне неинтересно, поэтому можешь не продолжать, – сказал он, зло сжав челюсти. – Я приехал сюда за парой сережек, а не для того, чтобы ворошить прошлое или играть с тобой в затейливые игры. Давай перейдем к делу, Анаис. Или это подстава, и ты нарочно заманила меня в капкан?

Только чудом ей удалось сохранить невозмутимость. Судя по воинственной позе и яростному блеску глаз, он искренне не понимал, что происходит.

– Ты же знал, что встретишься со мной. – Анаис не была уверена, что голос звучал по-прежнему спокойно. – Мы переписывались по имейлу несколько недель.

– С тобой переписывалась моя секретарша, – поправил он, нетерпеливо тряхнув головой. – Мне хватает действительно важных дел. И, пожалуйста, не льсти себе. Если бы я знал, что ты здесь, моей ноги не было бы на этом острове.

Анаис хорошо помнила этот ледяной тон, которым он произнес жестокий приговор в тот чудовищный, последний день их супружеской жизни, после чего ушел, не оборачиваясь. Словно время остановилось. Ничего не изменилось. Дарио по-прежнему считал ее лживой распутницей. Она не могла поверить, что он так легко и быстро сделал вывод на основании единственного невинного эпизода – ее разговора с Данте, имевшего простое объяснение. Дарио не задержался ни на секунду, чтобы выслушать или даже… накричать на нее. Он исчез.

Все это означало только одно: ожидание сегодняшней встречи обернулось наивными фантазиями, которые она трепетно лелеяла до сих пор. Она тешила себя надеждой, что его чудовищное предательство отрезвило ее, и даже поверила, что Дарио тоже сожалеет об импульсивном поступке – возможно, он умерил гордыню и наконец спокойно разобрался в случившемся. Анаис ужаснулась не только беспочвенности надежд, но своей слабости, зависимости, смирению после пережитого унижения.

Однако больше, чем оскорбленные чувства и разбитое сердце, Анаис волновало другое: он все еще ничего не знал о Дамиане.

Дарио прилетел на крошечный гавайский остров за парой серег, а не из-за нее. И тем более не ради их сына.