Глава 2

Я подхожу к своей двери. Распахиваю ее. Но только делаю шаг через порог, как попадаю в цветущий сад. И нос моментом окутывают сладкие запахи. И краски едва не вышибают слезы, до того яркие и красивые. Знакомое место. И я снова у фонтана, только в этот раз стою рядом, а не лежу под ним. Вижу впереди белое здание, оплетенное различными растениями. Они все в цветах: розовых, красных, малиновых, синих. А передо мной раскрыты двустворчатые двери, которые словно приглашают зайти внутрь. Я так и делаю.

Внутри очень уютно. Здесь светло и много места, гораздо больше, чем кажется снаружи. Мерцающая мраморная мебель отличается своим изяществом. Здесь есть огромнее белоснежное ложе. И тоже все в цветах.

– Рейна, – окликает меня женский голос.

Я оборачиваюсь. И в этот раз узнаю эту красивую даму в белоснежной тунике, вышитой золотыми нитями. Она не спеша идет ко мне, плавно качая бедрами.

– Афродита, – говорю ей вместо приветствия.

– Ты все вспомнила?

– Как видишь.

– Это хороший знак.

– Жаль, что только он.

Подойдя ближе, она берет меня за руку. Ее ладонь теплая и такая нежная, что хочется ее просить держать меня вечно.

– Не переживай, дорогая, мы попробуем все исправить. Пойдем. У нас есть немного времени поговорить, пока я могу нас с тобой скрыть от чужих глаз и ушей.

Она ведет меня в сторону. Мы присаживаемся на мягкую тахту. Мне приходится сосредотачиваться, чтобы думать, вместо того, чтобы отдаться чувству блаженства. Здесь так красиво и уютно, что возникает одно желание – лечь и ничего не делать, только нежиться в этой атмосфере эйфории и покоя, испытывая счастье и чувство любви ко всему вокруг.

– Что ты хочешь у меня спросить? – Говорит она.

– Что с нами случилось?

– Трой. Ты помнишь? Он рассказал о вас Аресу.

– Это я помню. Мы с Маркусом попытались убежать. Что случилось? Вмешались Судьбы?

– Да. Арес отдал вас на их милость. И им, конечно же, не понравилось то, что ваши судьбы оказались связаны. Из этого вышел непредвиденный узелок в их полотне, а они такое очень не любят.

Я опускаю глаза. Мало кто знает, насколько истеричны Судьбы. Для них любой изъян в их полотне это брак в работе и катастрофа необъятного масштаба.

– Они нашли этот узелок и попытались его распутать, – продолжила Афродита. – Только твой Маркус предусмотрел и это…

– И это?.. – Перебила ее я случайно, просто вырвалось.

– Он очень постарался вас обезопасить. Маркус попросил меня кое о чем, и я выполнила его просьбу – одна из моих пчел донесла каплю меда из этого сада и оросила ваш узелок. Из-за этого Судьбам оказалось очень непросто вас разъединить. Но ты же знаешь, насколько они старательны и упрямы.

Я киваю, а она продолжает:

– Они так старались разделить ваши нити, что нить Маркуса расслоилась. Мне очень жаль, дорогая, но тот Маркус, которого ты видела – это лишь его пустая оболочка с отвратительным характером и низменными потребностями.

Последнее как раз для меня новостью не являлось, это я заметить успела.

– Он ничего не чувствует, – продолжала богиня. – Даже вкусов и запахов. Никаких эмоций. И, конечно же, не помнит тебя и вашу дочь.

– А с женщинами он что-нибудь может?

Не стыдно было признавать, как сильно меня это интересует.

– Увы, – отвечает она, позволяя понять еще и то, почему он мне отказал.

Он не только не может, но и не испытывает подобной потребности. Я снова пытаюсь сосредоточиться и сделать выводы.

– Хорошо. Это все ясно. Как мне теперь его вернуть? У нас есть шанс?

– Если бы шанса не было, то я бы к тебе не пришла. Но это все равно путь для тебя нелегкий, придется очень постараться.

– Говори, что я должна сделать.

Богиня не спрашивает, уверена я или нет, она просто отвечает:

– Первое – веди себя как обычно, и будь осторожной, иначе я уже ничем не смогу помочь. Арес следит за тобой и за Маркусом и часто навещает Троя. Второе – тебе придется вернуть Маркусу все то, что он потерял, чтобы вернуть его самого.

– Это как?

– Из-за расслоения его нити судьбы этот мужчина перестал быть одним целым, стало несколько его сущностей. Теперь он живет в нескольких мирах одновременно. Но если ты разорвешь другие нити, то Маркус снова станет собой.

– Не понимаю, в чем подвох?

– Чтобы разорвать нити, тебе необходимо отправиться в те миры, где еще он живет в одном определенном временном отрезке…

– Так… – настораживаюсь я, не понимая, к чему она клонит.

– И уничтожить его, – несмело заканчивает она. – Мне жаль.

Я испытываю шок. И не могу в это поверить. Но как?! Как я буду убивать Маркуса, пусть и клона?!

– А другого способа нет?

– К сожалению, нет, дорогая моя Рейна.

– А как я смогу перемещаться, если потеряла этот навык?

– Ты не потеряла, Арес забрал его у тебя, Маркуса и Троя, исключив таким образом вас из числа Хранителей. Но ты не волнуйся об этом, я все устрою. Ты сможешь перемещаться, но только под моим покровом, и только тогда, когда я скажу.

– Погоди, но Маркус до сих пор владеет телекинезом.

– У него Аресу не все удалось отобрать, потому что он перестал быть единым целым.

Нет, это немыслимо! Но я сглатываю все страхи и сомнения и покоряюсь обстоятельствам.

– Хорошо, сколько раз мне нужно будет это сделать?

– Возможно около семи, точно пока не могу тебе сказать. Главное береги себя в том мире, в котором ты сейчас. Ты здесь слишком уязвима.

Тут впору схватиться за голову и рвать на себе волосы. К счастью, я не такая. Кроме того, что толку, когда у меня нет иного выбора. Я не оставлю Маркуса. Я верну его, чего бы мне это ни стоило. Я буду убивать и притворяться, я отдам ему саму себя на растерзание, лишь бы только у меня все получилось.

На этом наш разговор с Афродитой заканчивается. Пожелав мне удачи, она отправляет меня обратно в пустую и серую камеру.

***

Этой ночью удается уснуть. По большей части из-за того, что я вымоталась за последние сутки. Мне снится Маркус. Во сне я бегу за ним, снова пытаюсь догнать, видя перед собой либо его спину, либо профиль. На мне длинное платье, подол которого постоянно путается в ногах, но разбираться с ним некогда. Я падаю, спотыкаюсь, потом все равно встаю и продолжаю бежать с криком до хрипоты. И настигаю любимого. Но когда он разворачивается… я вижу Троя. Это заставляет ужаснуться и отскочить назад. И на моих глазах лицо Троя меняет черты до тех пор, пока на его месте не оказывается Арес…

Резко просыпаясь, я вздрагиваю. Пугает щелчок двери моей камеры. Это ко мне заходит охранник и говорит уже знакомую фразу:

– На выход.

Без лишних слов я выполняю сказанное и следую за ним.

Очередная встреча с Маркусом заставляет нервничать. И все потому, что я не знаю, чего ожидать в этот раз. А в этот раз он не один – в его апартаментах я вижу Мака. Мужчина сидит в кресле, одетый в потертые синие джинсы и черную футболку. Поза напряженная, взгляд суров, неспешно следует от меня к владельцу Игр и обратно. Мой Тиран стоит у окна. Невозмутимый и холодный, со сложенными на груди руками, на которых закатаны рукава рубашки. И я уже знаю наперед, о чем сейчас пойдет речь.

– Ладно, ближе к делу, – первой нарушаю это напряженное молчание.

Но оба так и не произносят ни звука. Маркус берет со стола пульт и включает экран. Я делаю резкий вдох, когда вижу на нем свою дочь крупным планом. Она на чем-то сидит и играет с куклой, расчесывая той волосы. И что-то поет себе под нос. На глаза невольно наворачиваются слезы просто оттого, что я ее вижу. Боги, как же она подросла! Сколько всего я пропустила в ее жизни.

– Как видишь, это твоя дочь, и она здесь, – произносит Маркус. Хочется его поправить, что она не только моя, но он не поймет. – Я всегда держу свое слово, если даю его. А вот ты, Рейна, своего не сдержала и меня подставила перед Маком.

В груди учащается биение сердца, когда я понимаю, к чему он клонит. Я перевожу взгляд на того самого Мака. И вся эта ситуация мне начинает не нравиться еще больше.

– Как ты добился согласие Троя на то, чтобы она сюда приехала? – спрашиваю я.

– Пришлось торговаться. Так что, поздравляю – количество твоих игр сократилось на три этапа.

Поведение моего самоназванного мужа сейчас уже не удивляет. Ему важно получить меня обратно как можно скорее. А так же мне становится очевидна его некоторая холодность к Лое, которая была всегда. Нет, он очень старался быть примерным отцом, но не для нее, для меня. Лишь бы я была довольна и любила его.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю напрямую.

Мужчина разводит руками:

– Чтобы ты выполнила мою просьбу так же, как я выполнил твою.

– А если я откажусь?

Он поворачивает голову в сторону экрана, смотрит на Лою. И тут режет словами по живому:

– Жаль будет, если с твоей девочкой что-то случится, не правда ли?

От таких ледяных и страшных слов меня пронзает цепенеющий ужас. Я не верю, что слышу это. Хочется накрыть ладонью рот, но дрожащие пальцы лишь пробегают по губам. Если Маркус с ней что-нибудь сделает, то мы оба этого не переживем.

– Ты не посмеешь. Она невинный ребенок!

– Я разве сказал, что Я собираюсь с ней что-то сделать? – спрашивает он. – Я говорил лишь о том, что это место небезопасно. Поэтому она может… упасть с лестницы. Или же… попасть в руки сбежавшего игрока. Например… Берта, которому ты так приглянулась…

– Хватит! – затыкаю ему рот, начиная злиться.

Подойдя к нему, я выхватываю из его руки пульт и выключаю экран. После чего начинаю кружить по комнате, стараясь успокоиться. Мне уже не нравится видеть Лою тут, рядом с папой, который сам не в себе. Но и требовать, чтобы ее вернули домой, я тоже не решаюсь. Дома ее ждет не менее теплая компания. А тут она все-таки ближе ко мне. И что же делать?

Тем временем Мак неотрывно провожает меня взглядом.

– Не знала, что вы заодно, – говорю ему, разворачиваясь в его сторону. – Зачем только строил из себя «хорошего парня»?

Мак хмурится, и темнее становятся его глаза. Переводит взгляд на Маркуса. А потом неожиданно встает и идет к двери. Открывает ее и выходит. Кто бы мне объяснил, что это значит?

– Если ты его не вернешь, – говорит Тиран, – я расстроюсь. А если я расстроюсь, это плачевно отразится на твоей дочери.

Я действую как на рефлексе – сначала он, и только потом осознание. Мой кулак летит в лицо любимого, четко в нос. Потому что заслужил. Но Маркус всегда был слишком ловок и быстр. И он перехватывает мой кулак, ловит на лету и обхватывает пальцами. А потом выкручивает мне руку так, что приходится опуститься на одно колено, повинуясь импульсу боли. К счастью, на этот раз обходится без сломанных костей, только вывих. Зато гнев мой утихает сразу.

– У тебя пять минут, – спокойно говорит он, прежде чем отпустить.

Не сразу, но, проклиная весь Олимп с его богами, я выхожу вслед за Маком. Мне приходится, потому что другого выхода пока не вижу. Угрозы этого Маркуса не вызывают у меня сомнений, и если он сказал, что навредит Лое, так и сделает. В этот момент я все для себя решаю. Мне придется уступить сейчас, чтобы все исправить в дальнейшем. Я смогу пережить близость с другим. Переживет это и сам Маркус, когда к нему вернется память, и он осознает, что сделал. Но вот смерть нашей дочери не переживет ни один из нас.

– Эй! – Окликаю я мужчину, нагоняя у лифта, где ждет охрана, готовая сопроводить вниз.

Тот слегка поворачивает голову, но остается стоять в ожидании, как и стоял.

– Извини, я погорячилась, – начинаю с этого. – Ты… действительно хороший парень. И мне снова нужна твоя помощь.

Он так и стоит, будто не слышит. Приезжает лифт. Открываются двери. И Мак шагает вперед.

Понимая, что он уходит, я хватаю его за предплечье.

– Мак, пожалуйста. Он хочет, чтобы ты вернулся, иначе в беде окажется моя дочь.

Наконец, он обращает на меня свой взор. Но лишь затем, чтобы убрать руку и оттолкнуть назад. И тогда я понимаю, что мне остается только одно. Я подаюсь вперед, хватаю Мака за футболку, дергаю к себе и впиваюсь губами в его рот. Он вздрагивает. Но отвечает тут же с жадностью голодающего. Под его напором я отлетаю спиной в стену. Чувствую давление пальцев на своей талии, горячие руки? на коже под майкой. И вот мой язык уже у него во рту, а его – в моем. И уже саму невольно пробирает дрожь от такого голода. Не ожидала, но Мак не просто целует, он глотает этот поцелуй, будто я предлагаю воды тому, кто умирает от жажды.