Понимая, что поймана с поличным, я решаюсь на отчаянный шаг в надежде, что у него в груди от этого что-то екнет, да и просто потому, что дико этого желаю. Я бросаюсь вперед, к нему. Обнимаю за шею и обхватываю губами губы. Слышу глухой удар и звук всплеска – это Маркус роняет свой стакан. Но больше никакой реакции. Я словно целую скульптуру. Но очень скоро это изваяние оживает. И он отталкивает меня от себя. Выкручивает руку, ломая запястье и заставляя упасть к его ногам. Да так и держит, надменно глядя сверху вниз. Приходится терпеть боль и пресмыкаться. Но в этот раз слезы сдержать не удается. Только этому Маркусу все равно.
– Я очень не люблю, когда ко мне прикасаются, – говорит он. – Тем более таким образом. Это понятно?
– Да, – выдыхаю ему.
Он отпускает. Отходит и садится в пол оборота за стол, закидывая на него ноги. Я обиженно прижимаю к себе сломанную руку. Скоро срастется, но болеть будет еще долго… и где-то в груди.
– А говорила, что не грезишь обо мне по ночам, – пытается задеть с ухмылкой на лице. – Садись, – добавляет таким тяжелым тоном, что у этого слова действительно ощущается вес.
Я смотрю на него и не могу поверить, что это все-таки Маркус. Внешне – один в один, но в остальном – другой человек. Передо мной жестокий и властный тип, когда любимому мною мужчине были чужды эти качества. Он едва ли не сдувал с меня пылинки. И с таким контрастом приходится свыкаться. Но как бы оно ни обстояло сейчас, я была намерена вернуть себе того, кого любила больше жизни и кому родила прекрасную дочь с его темными глазами. Оставалось только узнать, как это сделать.
Я стираю с щеки дорожку слезы. Поднимаюсь с пола и сажусь за стол, напротив него.
– Вина? – Спрашивает в очередной раз, показывая рукой на бокал, который я до этого поставила на стол.
Все-таки беру этот злосчастный бокал и делаю глоток. Вино приятное, с насыщенным букетом вкусов. Как я люблю. Тем временем Маркус нажимает какую-то кнопку на столе, и уже через минуту к нам заходят две официантки. Они расставляют на столе закуску и тут же удаляются.
– Я не голодна, спасибо.
– Попробуй яблоко. Не каждый год удается вырастить именно этот сорт.
Я и не знаю, что делать. Не попробую – ведь заставит. Потому беру из вазы с фруктами яблоко. Подношу ко рту и кусаю. Он пристально смотрит, причем каким-то непонятным взглядом.
– Оно отравлено? – С чего ты взяла?
– Почему сам не ешь?
– Лучше посмотрю, как это делаешь ты.
Мой Маркус тоже всегда любил пищу для глаз, но не до такой степени. А так же яблоки – его любимый фрукт. После меня, конечно. Тут невольно вспоминаю Мака, которого видела перед уходом сюда.
– Почему Мак все еще тут? Он остается?
– Рад слышать, что тебя интересует этот вопрос. Да, он остается.
Любопытно…
– Ты соврал?
– Ты слишком плохого обо мне мнения.
Неужели?..
– Дело совсем не в этом, – продолжает он, – но тебе будет интересно узнать, в чем именно.
Еще любопытнее…
– И в чем же?
– Как и обещал, я подарил ему свободу. Но он оказался так великодушен, что отдал ее… тебе.
Услышав эти слова, я давлюсь кусочком яблока. Начинаю сильно кашлять, так, что на глазах выступают слезы. Маркус встает со своего места, подходит ко мне и хлопает по спине. Надо же – только что сломал мне руку, а тут спасает от удушья.
– Не поняла? – Хрипло спрашиваю, наивно надеясь услышать «ты свободна».
Маркус присаживается на край стола:
– Думаю, ты поняла все верно – он отдал свой выигрыш тебе.
– С чего это?
– Это спросишь у него сама.
– Так я свободна?
– Нет, – отвечает коротко и резко.
– Как это понимать?
– Все просто. Он был волен распоряжаться своей победой так, как пожелает. Он передал ее тебе. А тебе я свободу не обещал и волен в ней отказать.
Вот же!.. Гад! И это я еще слишком плохого о нем мнения?!
Со злостью швыряю недоеденное яблоко на стол. Жаль, что Маркус сидит так близко, иначе запустила бы огрызок в него. Но это, как оказывается, не все новости.
– Тем не менее, его нужно как-то отблагодарить. Ты так не считаешь? – спрашивает он у меня, что настораживает.
– Что ты имеешь ввиду?
– Не отказывай ему, если он о чем-то попросит.
– Например, о чем? – Говорю со злостью в голосе.
– Например, о сексе. В самом деле, Рейна, ты уже большая девочка, чтобы это понимать.
Я теряю дар речи. И вся в изумлении. Он вообще понимает, о чем меня просит? Даже пусть и этот Маркус. Хотя, вижу по глазам, что понимает. И как раз вспоминаю, что позлить меня и Троя для него – милое дело. Пусть ко мне вернулась память, но здешний мир от этого не изменился, и для всех я – все та же Рейна, заключенная и жена владельца «Колизея».
– Я не буду этого делать.
Ох, Боги! Милый, ты даже не представляешь, как сильно об этом пожалеешь. Но как жаль, что я не могу привести ему такой аргумент вслух. Он не поверит ни одному моему слову, а то и вовсе примет за сумасшедшую.
– Я не прошу два раза, ты же знаешь, – говорит он, словно произнося предупреждение.
– Значит, заставишь? – Он кивает. Совершенно спокойно, когда мне хочется его ударить. – Каким образом? Просто интересно.
– Например, Мак может исчезнуть. А насколько я успел заметить, он нужен тебе в Играх. Вовремя приходящий на помощь – настоящий подарок судьбы, не так ли? И поверь мне – он дойдет до конца. Либо, мы можем обойтись без жертв. Даже более того – я могу выполнить одно твое скромное пожелание взамен. Чего ты желаешь сейчас больше всего?
Вот так, сидя перед любимым мужчиной, который меня не помнит, я думаю лишь об одном, и на языке вертится простой ответ: «тебя». В голове быстро возникает мысль – что если попытаться изменить его решение и при этом оказаться с ним? Только с ним. Хитрит он – попытаюсь схитрить и я.
– Хорошо, я согласна. Но при условии, что Мак, если он того захочет, окажется во мне только после тебя.
У Маркуса от удивления взлетают брови. Но в целом он реагирует спокойно, не то, что я, сижу и уже пылаю от одной этой мысли.
– Ты так изголодалась по мужской ласке?
По твоей, милый, только по твоей, – думаю, сверля его взглядом. Но в первую очередь просто надеюсь, что после себя он не отдаст меня другому.
– Я, конечно, польщен, но вынужден отказать.
И снова бьет словами. Но в этот раз я не реву, в этот раз я встаю со стула с ярым желанием его все-таки ударить. За то, что отказал. За то, что отдает другому. И даже не важно, что не осознает, что делает.
– Выбирай другое пожелание.
Он ставит меня в тупик. Упорно вынуждает и гнет под себя. Но чего еще я могу желать так сильно? Это только встречи с нашей дочерью. Вспоминая о ней, задыхаюсь от эмоций. Как я по ней скучала, было не передать словами. Как я мечтала хоть краем глаза увидеть ее, дни и ночи напролет, когда сидела в тюремной камере. Как я смирилась с неизбежным, отрекшись от всех. И вот теперь, когда все резко изменилось, и появилась надежда, я не могу отказаться от такой возможности. Просто не могу. И глядя в глаза Маркуса, я понимаю, что готова ему позволить себя купить, продав даже свое тело.
– Хорошо, – отвечаю ему, не имея другого выбора. – Я согласна на это пойти, если смогу видеться с дочерью. Только она и я.
– Раз в неделю.
– Чаще и на целый день.
– Раз в неделю и максимум двенадцать часов.
Теряюсь, когда понимая, что торгуюсь я, а не он, и уступать готова я, а не он, потому что мое желание мне уже нужнее. И он это знает, и пользуется. Устало опускаюсь на стул. Ведь проигрываю по всем фронтам. Но даже так получаю немало – встречи с самым родным созданием и ангела-хранителя в лице Мака. А это гораздо больше, чем ничего.
Но падать духом еще рано. Теперь у меня возникает другая задача – убедить Мака, что попросить у меня он может все что угодно, кроме секса. Спать с ним я все равно не стану. И эта задача мне не кажется неразрешимой, стоит только вспомнить, с каким холодом он на меня смотрит. И настроение уже начинает подниматься. Остается только дождаться появления Афродиты и узнать у нее, как мне вернуть Маркуса. Моего Маркуса. И что бы она там ни сказала, я сделаю все. Ради него. Ради нас троих.
***
Перед уходом я беру свои вещи. Мысленно прощаюсь с Маркусом и желаю себе удачи. В смежной комнате переодеваюсь в шорты и майку. Странно ли, но охранник в этот момент отворачивает голову в сторону. Наверное потому, чтобы лишний раз не накликать на себя недовольство своего хозяина. Это похвально.
Когда возвращаюсь на этаж игроков, в общем зале уже пусто. Я сразу иду не к себе, а к Маку. Он в своей комнате и тут же открывает дверь. Отходит в сторону, чтобы я могла зайти внутрь, что я и делаю. Передо мной стоит мужчина с обнаженным крепким торсом, на котором красиво прорисовываются все мышцы. Мне бы попросить его надеть футболку, да может не так меня понять. Поэтому, я перехожу сразу к делу:
– Зашла поблагодарить. Не помню, к сожалению, за сколько раз, что, кстати, впечатляет. И знаешь, не стоило тебе отдавать свой выигрыш. Я бы так не поступила.
Он молча смотрит на меня. Понимаю, что ничего не скажет. Но ведь может что-то написать. Я оглядываюсь в поисках его блокнота. Но в этот момент происходит нечто странное. Мак делает ко мне шаг. И тут я чувствую его пальцы в своих волосах. И уже на моих губах пляшет его дыхание.
– Эй! – Восклицаю я, отстраняясь и успевая накрыть его губы ладонью.
А у самой сердце так и колотится от всплеска адреналина, неожиданности и… чего-то еще. Он слишком приятен внешне и умудрился завоевать мое расположение за эту ночь. К тому же, я все-таки женщина, у которой давно никого не было. Но это реакция тела, не души. И это все пустое по сравнению с тем, как я желаю оказаться в объятьях любимого мужчины вместо этих.
– Ты, верно, не так меня понял, – говорю я, поражаясь тем эмоциям, которые вижу в глазах напротив. А вижу я следующее – необъятный лютый голод, вырывающийся из недр серых льдов. Он впечатляет, но помочь с этим я ему ничем не могу. – Я зашла поблагодарить. Словами и только. А также хочу сказать, что ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь в ответ. И только, Мак.
Со звуком разочарования он подается вперед, но лишь затем, чтобы упереться ладонями в стену. Мне было бы удобнее, если бы я не оказалась зажата между ними и этой стеной. Его близость напрягает. Как и то, что я совершенно не знаю, чего от него ожидать в следующий момент. Еще не хватает нам подраться из-за того, что я не хочу давать ему желаемое, то есть – свое тело. Черт же!.. Как же я прокололась, когда решила, что совершенно не интересна этому мужчине. Тут вспоминаю Маркуса и его слова: «Не отказывай ему, если он о чем-то попросит». И понимаю, что Мак-таки просит. И если я откажу, это будет чревато, а так же вряд ли увижу свою дочь.
– Может, я могу сделать для тебя что-то еще? – Невинно спрашиваю. – Давай попробуем договориться, хорошо? Я верю, что мы можем подружиться и без этого, согласись.
Его глаза узко сощуриваются. Меня же уже начинает бесить его невозможность говорить. Если бы он был в состоянии это делать, я бы смогла понять его чуточку лучше. Пока же приходится читать по глазам, которые в данный момент говорят мне только одно: «дико хочу тебя и точка».
– Может, ты мне что-нибудь напишешь? – Прошу уже конкретнее.
Пока говорю, он смотрит на мои губы. У меня складывается такое ощущение, будто я под взглядом питона. Этот зверь опускает глаза ниже, а заодно и руку, которая замирает у моего живота. Его лоб прикасается к моему, и ведь отстраняться уже некуда. Пальцы вздрагивают, когда он решает – дотронуться или нет. И я совершенно не удивляюсь, когда эти пальцы задирают на мне майку, и его ладонь накрывает кожу живота. Это касание заставляет обоих вздрогнуть – его – от эмоций, меня – от него самого. Даже интересно – у него так давно не было женщины или просто именно я так пришлась ему по вкусу?
– Извини, но мне это не нравится, – говорю спокойно, стараясь заставить его отступить самостоятельно.
Он отдергивает руку. И вижу по глазам, что ему как раз не нравятся мои слова. А потом происходит следующее: подхватив под локоть, Мак открывает дверь и вышвыривает меня наружу. Я не падаю благодаря лишь тому, что налетаю на колонну.
Вот это новости! Неужели, обиделся?
Подхожу обратно к двери и заглядываю в окошке. Мак уже на полу, и он отжимается. Мне хорошо видно, как работают тугие мышцы спины, перекатываясь под кожей при каждом подъеме и опускании торса. Лучший способ сбросить напряжение, если нет иного выхода, так это силовые нагрузки. Признаться, мне его даже немного жаль, а себя я чувствую немного стервой. Но все-таки я благодарна ему еще и за то, что он не стал настаивать. А так же понимаю, что теперь остается ждать бури в лице Маркуса, если он узнает – а он узнает – что я не выполнила его просьбу. Но эту проблему буду решать уже тогда, когда она появится.
О проекте
О подписке