Тянись, тянись, покутная нить.
Крутись, крутись, колесо судьбы.
Молю, Макошь, не надо спешить
Нить жизни рвать твоей верной рабы…
Солнце еще нежилось на мягкой перине в Нави, когда Немира облачилась в припрятанную с вечера одежду, скоренько заплела волосы в тугую косу и на цыпочках устремилась в сени. Она хорошо знала, куда следует ступать, чтобы половицы не выдали скрипом. К тому ж мамка бойко ивовым прутом орудует – тут едва ли не полетишь.
Немира выскочила за дверь, порадовавшись, что не зря накануне петли маслицем смазала. Шикнула на проснувшуюся Бульку да выкупила у нее тишину мозговой косточкой. Юркнула за хлев, подхватила узелок и поспешила в лес к назначенному месту. Тут рукой подать – на окраине соснового бора их с мамкой изба примостилась.
– Яринка! – негромко позвала Немира, остановившись у самой высокой сосны в кольце пышного малинника.
– Тут я, – раздался знакомый голос.
– Зачем в чащобу-то забралась?
– Чтоб ни с кем не встретиться.
– Ночь-полночь, хоть глаз выколи, – никто тебя не заметит!
– Да я сама никого замечать не хочу – боязно.
– Вот те раз, – топнула Немира. – Ну и товарка. А на реке тоже струсишь?
– Вот еще! – вылезла из кустов Яринка.
– Ладно, пошли, – смилостивилась Немира. Все ж как бы ни был силен интерес, а одной идти не хотелось. Вот только признаваться в том совсем необязательно.
Яринка ступала след в след, но дергалась от каждого шороха и подпрыгивала от любого скрипа: то ей чудилось, как чьи-то когти рвут гарсет[2], то мерещились в кустах желтые глаза оборотня, а когда из-под ног выскочил заяц – и вовсе на подружке повисла.
– Ну и трусиха же ты! – подытожила Немира, едва удерживаясь на ногах – не мелкой кости была Яринка.
– Просто он неожиданно выпрыгнул.
– Ну да…
– Надо было с собой Олелько брать.
– Не надо, – отозвалась Немира и невольно вытерла рукавом губы. – А то снова пришлось бы поцелуями расплачиваться.
– Зато втроем веселее.
– А может, тебе просто нравится с ним целоваться? – догадалась Немира, пожалев, что в скудном свете луны не рассмотреть лица подружки.
– Вот еще! Нужны мне его поцелуи, как же! Пусть эту ощипанную курицу Макрину слюнявит. Просто… просто тогда бы мы наверняка живыми возвратились. Он ведь самый сильный на деревне.
Немира не поверила – не по годам рослой была подруженька-ровесница и на старшую сестрицу, что прошлым летом поневу повязала, с завистью глядела, – но вслух сказала:
– И самый наглый. Мы и без него возвратимся. Нож имеется, да и заговор известен.
Яринка только вздохнула. Какое-то время девицы хранили молчание, что время от времени нарушало совиное уханье да отдаленный волчий вой. Когда же воздух посвежел и запахло рекой, Немира велела пригнуться и идти как можно тише. Все ж к встрече следовало подготовиться, а заводь-то вон за теми кустами.
– А ты уверена, что они там будут? Последний покос давным-давно прошел, – едва слышно шептала Яринка. Громко хрустнул хворост под ее ногами.
– Тсс!
Немира резко припала к холодной земле и подружку следом утянула. Девичьи сердца заколотились в такт. Осенний воздух наполнился дивным пением, будто то не голос был, а серебряные колокольчики звенели:
Как ночь сегодня хороша:
Луна в златом сиянии,
Река средь трав и камыша
В блестящем одеянии.
Колышет легкий ветерок
Мои густые волосы.
Я вдалеке от глаз, дорог,
Без платья да без пояса.
Скорей иди сюда, мой друг,
Согрей меня дыханием,
Теплом объятий, лаской рук.
В лесном благоухании,
Среди прохлады и тоски
Даруй мне пылкость сладкую:
Чтобы объятья, как тиски,
Чтоб поцелуи жаркие…
Яринка не то от ужаса, не то от услышанного распахнула свои и без того немалые глаза так, что Немире даже страшновато стало: вдруг выскочат. Поди потом отыщи в траве да среди жухлых листьев.
– А что, если они нас заметят?
– Тсс.
Немира решила подползти к заводи ближе и потащила за собой подружку. Однако та вдруг уперлась и отчаянно замотала головой.
– Да не трусь ты!
Но Яринка развернулась с явным намерением убежать как можно дальше от нечистого места. Однако и Немира не собиралась сдаваться. Договаривались не уходить, пока не увидят русалок, значит, не уйдут! Вот только справиться с немалым задом подружки оказалось делом не из легких. Пришлось идти на отчаянную меру: хитрая подсечка – и вот Яринка распласталась на сырой земле, пытаясь сообразить, что произошло. Немира же тем временем выхватила нож и принялась очерчивать большой, до самых камышей, круг, приговаривая обережный заговор, а закончив, предупредила:
– Теперь, если переступишь эту черту, тебя водяницы под воду уволокут. И в глаза им не смотри, а то ни круг, ни заговор не помогут.
Подружка села, подтянула ноги к груди и обиженно прошептала:
– Лучше бы на гаевок смотреть пошли. Они хоть добрые – зверей, птиц лечат.
– Ага, зато против их деда заговором да кольцом защитным не отделаешься! Уж он-то знает, сколько ты поганок от нечего делать посбивала!
– Гаевки хорошие, они бы не дозволили деду меня обидеть, – надула губы Яринка.
– Ну, хочешь, завтра пойдем? – предложила Немира. – Я с удовольствием посчитаю, сколько раз тебе гаюн дубиной по голове настучит.
– Тебе, можно подумать, не настучит!
Немира пожала плечами. Если бы она гаевого деда повстречала, то уж ее-то он первую поколотил бы. Имела Немира дурную привычку поганки да мухоморы пинать. И уж куда чаще подружки это делала. Но на то были причины. Однажды, когда мамка захворала, Хромая Гнеда сделала отвар из свежесобранных мухоморов. Поила им больную и обещала исцеление через пару дней. Только Доминике вдруг так худо стало, что еле-еле откачали, благо староста редкого лекарского порошка отжалел, хоть и пришлось потом пахотой аж три седмицы расплачиваться. После того Немира ни мухоморов, ни старую знахарку не жаловала. А один раз и вовсе ей дверь Булькиным дерьмом измазала, чтоб неповадно было людей травить.
– И все ж не время за гаевками наблюдать. Они как раз сейчас, должно, шерстью обрастают.
– Шерстью? – почесала голову подружка. – Да, пожалуй, красы в таких девах будет мало.
– Давай на русалок поглядим, – предложила Немира. – Зря, что ль, пришли?
Яринка вздрогнула, но затем все же кивнула. Девицы тихонько подползли к краю берега. Однако очеретовые колтуны не позволяли толком ничего разглядеть.
– Поторопилась ты кольцо очертить, – заметила подружка.
Но Немира не растерялась: подтянула палку и, не покидая спасительного круга, осторожно развела ею давно вызревшие камыши. От увиденного у обеих подружек враз перехватило дыхание. На бревнах да валунах у самого берега сидели нагие девы и расчесывали длинные волосы. Бледная кожа будто светилась в ночи. Водяницы то пели, то замирали, будто в камни претворялись.
– А ты уверена, что это русалки? – спустя пару мгновений жадного созерцания спросила Яринка.
– А кто ж еще?
– Ну, не знаю, – поморщилась подружка, – мало ли какие девки решили искупаться.
– Осенью? Я вон в гарсете на меху мерзну, а они голые…
– Мало ли, дурные какие. Неманос тоже вон однажды напился до одури и голый в прорубь полез. Говорят, с того часу не мужик больше. Сестра теперь его за глаза Немаяйц кличет.
Немира вовремя задушила ладошкой рвущийся наружу смех. Яринка хихикнула, а еще через некоторое время молчаливого наблюдения сделала вывод:
– Знаешь, не такие они и пригожие, русалки эти. Мои волосы куда сильнее блестят. – Она с гордостью потрепала свою русую драгоценность и снисходительно добавила: – Да и твоя коса куда гуще их жиденьких паклей будет.
Немира скривила смешную рожицу, изображая водяницу, Яринка прыснула со смеху и тут же зажала рот. Вздрогнула. Попятилась:
– Мамочки!
Всего в аршине от круга стояла нагая русалка.
Немира мертвой хваткой вцепилась в подол подружки – не дайте боги, еще сдуру через обережную защиту перелезет.
– Стой, Яринка!
Вот уж теперь водяницу точно нельзя было назвать красавицей. Перекошенное от злости лицо, торчащие во все стороны волосы и остекленевший взгляд, уколовшись о который, Немира тут же отвела свой:
– Только в глаза ей не гляди!
Возобновилась дивная песня. Нежный голос успокаивал, слова проникали в самое сердце, и то вместе с кровью разгоняло по телу покой…
Подружки малость расслабились.
Но водяница вдруг как бросится! Девицы взвизгнули и теснее прижались друг к дружке.
И снова песня. Обволакивающая, ласкающая…
– Ой! – взвизгнула Яринка и зажмурилась.
Водяница опять с глухим ударом отскочила от невидимой стены.
И снова дивный голос заполнил воздух.
Девицы старались не глядеть. Русалка не отступала – стучала, скреблась, ходила по кругу.
– Как же нам теперь домой-то добраться? – прохныкала Яринка.
– К утру она вернется в воду. Осень нынче, днем водяницам по берегу шастать не дозволяется, – заверила Немира, не сводя взгляда с невероятно бледных стоп, будто светящихся в ночной мгле.
– Ты уверена?
– Зуб даю!
Так говорили люди, точнее дядька Неманос. Правда, он плут и пьянчуга, где врет, где правду говорит – никогда не разберешь. Но Немира в истерику не впадала – рассвет покажет, а он, хвала богам, уже скоро. Когда же стало ясно, что к разъяренной водянице не присоединятся товарки, она и вовсе осмелела.
Скоро русалка угомонилась и вернулась восвояси. Подружки даже не сразу поверили своему счастью, но переползать обережную границу не спешили.
– Может, поедим?
– Как ты можешь сейчас о еде думать? – шепотом спросила Яринка.
– Голод не тетка, – пожала плечами Немира и принялась развязывать узелок под громкое урчание в животе.
– Неужели ты ничего не боишься? – восхитилась подружка, жуя сало с хлебом.
– Еще как боится! Ласк да поцелуев! – ответил за Немиру хриплый голос.
– Олелько! – обрадовалась Яринка, спешно приглаживая волосы и расправляя юбку.
– Тебе чего тут надобно? – хмуро поинтересовалась Немира.
– На русалок пришел поглядеть.
– Что ж, гляди, – зашипели из-за прибрежных зарослей.
– Не гляди! – так истошно завопила Яринка, что даже в заводи затихли.
– Скорее в круг! – позвала Немира. – Тут не достанут!
Но Олелько и не требовалось особого приглашения. Завидев разгневанную нежить, он в один прыжок долетел до самого центра обережной защиты, нечаянно толкнув Яринку и распластавшись на Немире.
– Слезь с меня!
– Только за поцелуй, – хохотнул Олелько и потянулся к девичьим устам.
– Еще чего! – фыркнула та и попыталась скинуть с себя тяжеленную тушу.
Ладную бы пару молодец с Яринкой составили. И сложением схожи, и к поцелуям да подобным глупостям оба безудержный интерес имеют.
– Смотрите! Смотрите! – позвала подружка – и, к счастью для Немиры, спасенный «груз» сполз-таки с ее тела. – Это случайно не Данутка?
Олелько остолбенел. У Немиры сжалось горло, отказываясь пропускать воздух. У берега, по колено в лунной дорожке, стояла светловолосая девочка весен пяти. Она тянула тоненькие бледные ручки. Сомнений не осталось – это была сестра Олелько, та самая, что утопла в реке две зимы назад.
– Олелько, братец милый! – певуче заговорила кроха. – Неужто не признал? Иль не рад мне?
– Данутка, – прошептал тот и сделал шаг навстречу.
– Родненький, холодно мне без тебя, плохо на дне речном. Иди сюда, согрей теплом своим.
– Стой! – крикнула Немира и обхватила Олелько за талию. – Это русалка! Не смотри ей в глаза – зачарует!
Но тот словно не замечал потуг девицы, тянувшей его назад.
– Помнишь, как ты мне свой тулупчик давал? – меж тем заговаривала водяничка.
Даже когда на помощь подоспела Яринка, подружки все равно не могли справиться с дюжим молодцем. Его немигающий взгляд не отрывался от утопленницы.
– Немира, еще один шаг, и он…
– Закрой ему глаза!
Яринка прижала ладошки к лицу зачарованного, но тут же была отброшена в сторону. Хорошо хоть, за черту не выбросил.
– А как от бешеной собаки спас, помнишь? И теперь спаси!
Немира изо всех сил пыталась удержать Олелько в одиночку – тщетно, он переступил черту. Она огляделась, но прочих русалок и след простыл.
– И теперь спасу!
– Ой, мамочки! – затравленно пропищала Яринка.
– Иди сюда, Данутка… – позвал завороженный, раскрывая объятия.
– Братец мой милый, – пропела девочка.
Немира в ужасе наблюдала за Олелько, ожидая, что русалки вот-вот вынырнут. Данутка ощерилась, обнажив острые, невероятно длинные клыки. Но братец точно и не заметил того, бормоча, словно теряя остатки разума:
– Иди… спасу… сестричка…
– Нет, Олелько! Вернись! – едва не лопалась от крика Немира.
– Милый мой братик! – Данутка улыбнулась неестественно широко – показалось, ее голова вот-вот распадется надвое.
– Ой-ой-ой, пропадет… – стенала Яринка, скрутившаяся в клубочек.
Немира сглотнула, покосилась на реку – подозрительно спокойно, – подхватила палку, которой недавно разводила камыш, но быстро поняла – до Данутки не достать. Зато…
– Да очнись ты, балбес!
Палка опустилась прямо на курчавую макушку. Но в себя молодец так и не пришел.
Данутка двинулась ему навстречу.
– Братец мой! Мой!
От жуткого шепота у Немиры волосы встали дыбом. От былой певучести не осталось и следа…
– Сестричка… Данутка… Спасу…
– Иди ко мне, скорее!
Жуткие клыки зловеще поблескивали. Еще чуть-чуть – и они вонзятся в теплую плоть… живого братца.
– Дудки!
Немира выскочила из круга, обвила крепкую шею и впилась в губы зачарованного поцелуем. Мелькнула запоздалая мысль, что сейчас он и ее отшвырнет. Но Олелько вдруг стал целовать в ответ. Немира чуть толкнула – и пара, не размыкая уст, шагнула в круг под размножившееся шипение. Невидимая стена задрожала от яростной атаки невесть откуда взявшихся утопленниц, только Олелько это, видать, ничуть не взволновало – жадная ладонь сползла пониже девичьей талии. Немира взвизгнула и, частично высвободившись, залепила нахалюге звонкую пощечину. Надо же, она тут жизнью рискует, а он вон что задумал!
– Ай! – схватился тот за щеку. – Сама целоваться лезет, а потом дерется!
– Надо было тебя еще раз палкой огреть, да посильнее, авось бы помогло, – буркнула Немира, отпрыгнув на безопасное расстояние.
– И так чуть мозги не вышибла, – пожаловался Олелько и потер макушку.
– Да что там выбивать! Там сроду ничего не было! – фыркнула она.
Русалки еще долго шипели, кидались на невидимую стену, но затем несолоно хлебавши все ж отступили к реке. Странно, но Данутки среди них высмотреть не удалось. Будто сквозь землю провалилась.
– Куда она подевалась? – спросил Олелько.
– Кто ж ведает? – Немире и самой было интересно.
– Может, привиделось? – робко предположила наконец пришедшая в себя от пережитого Яринка.
– Троим сразу? – мотнул головой молодец, провожая взглядом исчезающих в камышах водяниц.
– А Данутка ли это вообще была?
– Думаешь, видение? – переспросил Олелько.
Немира пожала плечами.
– Что-то холодно, – пожаловалась Яринка, сиротливо устроившись на сырой земле подальше от заводи.
– А я тебя согрею, – присел рядом Олелько.
Немира тихонько хмыкнула. Не зря про него в деревне говорят: наш пострел везде поспел.
– Вот еще! Ты бы прежде извинился.
– За что?
– А то не знаешь!
– Ну-ка поведай.
Немира скривилась и снова вытерла губы. Ну да ладно, зато можно спокойно поесть да домой собираться. Вон на востоке небо малость посветлело.
Скоро узелок со снедью опустел. Олелько и Яринка, вдоволь нацеловавшись, но так и не разомкнув объятий, восхищались дивным рассветом, что развернулся над рекой пестрым рушником с затейливыми узорами.
– Нам пора, – объявила Немира, дожевывая кусок.
– А русалки? – боязливо спросила Яринка. Олелько потянулся к узелку.
– Они уже давно под водой скрылись. Если бы вы не были так заняты, то заметили бы, что их даже камни, которые я в воду кидала, не побеспокоили.
– Ну не завидуй. Хочешь, я и тебя поцелую?
– Нет уж! – Немира вскочила на ноги и отошла подальше от ненасытного молодца. Тот хмыкнул и вывернул узелок:
– Надо же, все съела!
– А что, надо было тебя пождать? – спросила Немира, готовая в любой момент кинуться наутек. – Поцелуями не насытился?
– Не совсем, – хитро сощурился Олелько, а уже в следующий миг несся за Немирой, сиганувшей под защиту леса.
– Эй, меня подождите! – побежала следом Яринка.
Немира подобрала палку:
– Еще хочешь?
– Уже и пошутить нельзя, – нашел оправдание своей трусости Олелько и снова перевел внимание на Яринку.
– И думать забудь! Не то братцу пожалуюсь, – пригрозила та.
– Домой? – уточнил вдруг поникший молодец.
– Мне еще надобно красницы собрать, – сказала Немира. – Ступайте вдвоем.
Олелько оглядел округлости Яринки и опять расцвел, но та помотала головой и обиженно заявила:
– Нет, я лучше тоже по красницу.
– А если на вас нападет кто?
– Да тут, кроме тебя, нападать некому, – покрутила дубиной Немира. – Разбойников днем с огнем не сыщешь. Обоз торговый – и тот раз-два за лето заглянет…
– Ладно, понял я, – вздохнул Олелько и, понурив плечи, направился в сторону деревни, но через пару шагов обернулся и бросил: – Только вы это, осторожнее.
О проекте
О подписке