6

После ужина мы сидели в гостиной, пили вино, болтали. Андрей учил Финна русскому языку, Финн с удовольствием все слушал и пытался говорить. Выходило очень смешно. Все были бесконечно уставшие, но расходиться не хотелось. Завтра предстояло еще много работы, но никто не хотел об этом сейчас думать, все просто наслаждались моментом.

Стало холодно, как часто бывает в Москве, температура резко упала, и запахло осенью. Было седьмое сентября, а температура за сутки упала на десять градусов. Финн, как настоящий житель Скандинавии разжег камин. Ему нравилось, что дом в скандинавском стиле, хоть что-то напоминало ему о доме. В одном из шкафов на кухне нашлась колода карт, и мы играли в бридж. Финн оказался отличным игроком, сказал, что на деньги играть больше нет смысла, и предложил играть на желания. Я от игры уже отказалась и пошла спать.

Все комнаты располагались на втором этаже дома. Я поднялась к себе в комнату, разделась и легла. Как же хорошо поспать в кровати, подумала я, тут же провалилась в сон. Мне снилась мама, как будто мы были с ней в Доминикане, мама ее очень любила. Мы лежали на пляже и болтали о всяких мелочах. Я проснулась от какого-то толчка. Открыв глаза, я увидела Никиту мирно спящего рядом, он закинул на меня ногу и сладко всхрапнул. Ладно, подумала я, пусть спит ребенок.

Утром я проснулась от холода, Никита стянул с меня одеяло. Я встала, умылась и пошла на кухню. Весь дом еще спал. И чего меня подняло в такую рань? Восемь утра! Я истинная сова, всю жизнь сплю до обеда, а тут подорвало, ну ладно, будет время приготовить завтрак. С ночи я поставила тесто, оно хорошо подошло, и уже стремилось выползти из кастрюли. Я сделала булочки с сыром и поставила их в духовку.

А сыр-то последний, подумала я, и яйца. Скоро закончатся все скоропортящиеся продукты, а новых, делать никто не будет. Я озадачилась этой мыслью. Я услышала шум наверху и начала накрывать на стол. Гренки, сливочное масло, тоже последнее, омлет с ветчиной, сырные булочки, творожная запеканка с изюмом, тоже из последнего творога, оладьи с яблоками, и в кладовой базы было вкуснейшее клюквенное варенье.

Никита вышел первый.

– Я иду на запах, люблю тебя, мать, больше всех!

– За еду готов продаться? – улыбалась я.

– За твою, да!

Спустились остальные ребята, Финна не было.

– Ух ты, у нас тут как в лучших домах Парижа, – радостно сказал Дима, он тоже любил вкусно поесть, как выяснилось.

Я пошла, позвать Финна к завтраку. В комнате его не было, постель была заправлена. Я вышла на улицу, потому что догадывалась, где его искать. Вдали от базы, под самой кромкой леса мы сделали кладбище, для тех, кто был на базе до нас. Финн сидел возле детских могилок, он принес им букетики из полевых цветов.

Я растерялась, я нашла его, но стоит ли его сейчас трогать? Может ему нужно побыть одному? Я стояла в нерешительности, и уже было собралась уходить, как он меня заметил. Я все же решила уйти. Он догнал меня. Я извинилась за то, что потревожила его, что хотела позвать его на завтрак. Он ничего не ответил, просто обнял меня и поцеловал в макушку. Это была благодарность, для этого не нужно знать языков.

Он был очень сильным, и в его объятиях я почувствовала себя приятно хрупкой. Господи, да о чем я думаю?!! У мужика только что умерла семья, он сидит у могил чужих детей, а ты думаешь о том, какие крепкие у него объятия! Совсем ку-ку! Я дала себе мысленную пощечину, и пообещала, что это не повторится.

Мы вошли в столовую, Дима сидел рядом с Олей и они увлеченно беседовали. Они сразу понравились друг другу, я это заметила еще два дня назад.

Я подняла неприятную тему.

– Я предлагаю поговорить о будущем, – начала я.

– Ну вот умеешь ты все испортить, – сказал Андрей.

– А что делать? Рано или поздно нам надо об этом поговорить, и, я считаю, лучше рано, чем поздно. Чем мы будем питаться? Осень на дворе. За зиму все придет в негодность, крупы, овощи, как мы будем жить, на консервах? У нас не будет молочных продуктов, яиц, мяса, даже хлеба.

– Будем охотиться, – выдал Дима.

– Ты хоть раз держал оружие в руках? Сталкивался со зверем лицом к лицу? Со зверем, который хочет жить, и если не он, то его. Ты хоть представляешь, о чем говоришь?

– Научимся, – ответил он, – наши предки ходили на мамонтов, чем мы хуже?

Повисла пауза, все понимали о чем речь.

– Допустим, мы можем посадить огород, а как быть с остальным?

– Я тоже думала об этом, – сказала Оля, – прошло еще не так много времени, чтобы все заводческие животные на фермах умерли от голода. Мы можем съездить на фермы и птицефабрики и взять несколько для развода. Правда как их разводить я не знаю, я городской человек, да, по-моему, и все здесь, лично я даже не представляю как справиться с огородом, не то что со скотиной.

– Я представляю, – сказал Никита, – уж с огородом я справлюсь. Мать, я уверен, ты знаешь, что делать со скотиной.

– Я разве похожа на фермерскую девочку? – усмехнулась я.

– Я помню, ты рассказывала про деда с бабкой, которые жили в деревне с полным хозяйством.

– Да, это было, и да, я знаю, что с этим всем делать, а что не знаю, Гугл в помощь, ну или книги, их еще никто не отменял.

Этот ад возвращался. Мои дедушка с бабушкой жили в той деревне, куда уехала моя мама в начале апокалипсиса. У них действительно было такое хозяйство, что страшно становилось. Две коровы, свиньи, овцы, козы, кроли, куры, утки, гуси, индюки, и даже пасека, еще был конь по кличке Лимон. При этом огромный огород, во взлетную полосу, ни конца, ни края.

Это был ад. Это бесконечная работа, каждый день, без выходных и праздников. Когда бабушка с дедушкой умерли, и все хозяйство распродали, мы все вздохнули с облегчением. Содержать все это, означало оставить свое здоровье на этом хозяйстве, и остатки его на огороде. Я всегда говорила маме, что лучше я убью свое здоровье на работе, и куплю все, что мне нужно, чем оставлю его в деревне. Что ж, за все нужно платить. Придется вернуться в этот ад.

Обсудив все это более детально, все согласились, что Олина идея как нельзя кстати. Но осуществлять ее надо немедленно. Дима включил и настроил, как ему нужно базовский компьютер, который находился в административном здании, сказал, что обустроит там «командный пункт». Как выяснилось, Дима был еще и компьютерным гением. Да, нам с ним повезло, это однозначно. Благо интернет пока работал исправно. Дима нашел ближайшие к нам фермы и птицефабрики, и можно было бы уже ехать за скотиной, но куда мы ее привезем? Нужно было срочно строить хотя бы временные сараи и загоны. Началась экстренная стройка. Я удивлялась, как слаженно работают ребята. Финн, оказалось, еще и в строительстве кое-что соображает.

На территории были хозяйственные постройки, и решено было начинать с них, переделать под стойла для скотины, утеплить к зиме. Для птицы загона не нашлось, было решено строить, а временно поселить всех в одном из летних домиком. Ребята начали освобождать помещения, выносить мебель. Мне поручили решить, кого и в каком количестве нужно привезти. Фермы находились достаточно далеко от нашей базы, и поездка была запланирована на завтра.

Итак, список нужной нам животины, с учетом того, что половина точно передохнет, особенно птица, выросшая в инкубаторе, вышел такой:

4 коровы и 1 бык,

2 свиньи, 1 хряк и по одному поросенку

100 кур и 15 петухов

20 гусынь и 5 гусаков

20 уток и 5 селезней

10 индюшек и 3 индюка.

Потом я подумала, что все это стадо надо кормить, и не просто кормить, а запасти на зиму корма. С этим встал вопрос, где это все хранить? На это явилась Димина сообразительность, он сказал, что нашел склад кормов для животных, он находился в пятидесяти километрах от нас. Было решено запасти на пару месяцев, а за остальным периодически ездить добирать, так как на складах были созданы нужные условия для хранения этого всего.

Первым делом нужно было привезти птицу, так как скотина вполне могла еще выжить, а вот птица нет. Мобильная связь была, но с перебоями. Было решено пользоваться интернетом для связи.

Мы с Финном должны были отправиться на ближайшую птицефабрику разведать обстановку. Было уже четыре часа дня, до птицефабрики ехать было не меньше двух часов, и мы отправились немедленно, заручившись словарями, он русским, а я английским.

По пути Дима нашел нам книжный магазин, нужна была литература о том, как разводить, а главное выбирать хороший скот. Обращаться я с ним умела, выбирать нет. Мы поехали на Ровере, решив, что транспорт для перевозки должен быть на месте.

Уже вечерело, солнце садилось, мне было страшновато ехать куда-то на ночь глядя, и Финна я совсем не знала, мало ли что может случиться. Мы ехали уже минут двадцать, ехали молча.

– Ты боишься меня? – спросил Финн по-английски.

Я поняла, что он сказал, но не знала, что ответить. Я молчала, и он полез за словарем.

– Нет, я не боюсь, – ответила я.

– Я это чувствую. Я понимаю, что ты меня не знаешь, совершенно ничего обо мне не знаешь, а все, что я рассказал, могло оказаться выдумкой, – он посмотрел на меня так искренне. – Ты можешь мне верить. Я обязан тебе, ты спасла меня от крейзи мужчины. Я никогда не отплачу тебе злом. У нас в Финляндии так не принято, половина финнов потомки викингов, у нас все по справедливости, за добро платят добром, за зло по усмотрению. От всех вас я получил только добро, я не придам этого.

Я улыбнулась, в знак доверия. Его слова звучали очень искренне, я не все дословно понимала, но общий смысл я уловила, и от него шло такое тепло и умиротворение, что я верила ему.

Ехать нам было еще далеко, и я включила музыку, которая была у меня в телефоне. Мы весело начали подпевать. У Финна оказался очень хороший голос. В моей душе было спокойно и уверенно рядом с ним.

Уже почти стемнело, когда мы добрались до птицефабрики. Света не было. Еще на базе мы вооружились фонарями на голову, они были довольно яркими. Запашок рядом с птицефабрикой стоял тот еще. Непонятно чем пахло больше, смертью, или птичьим дерьмом. Я предусмотрительно взяла нам медицинские маски.

Мы зашли в здание. По коридорам горели тусклые лампы ночного освещения. В здании не было ни живых, ни мертвых. Это было первое место, где не было трупов, по крайней мере, человеческих.

Мы нашли цеха с птицей. Как ни странно там царила жизнь. Я не знала, как устроены птицефабрики, но оказалось, что клетки, в которых живут птицы, как бы погружены в огромный поддон с комбикормом, или молотым зерном. К каждой клетке по трубкам подавалась вода, откуда эта вода шла к ним мы так и не увидели, но большинство птицы было живо.

Были цеха с разными видами птиц. Мы осмотрели все, убедились, что нам есть что брать, и решили ехать домой, и завтра вернуться за птицей, так как селить сейчас их было некуда. Как мы и думали, на территории действительно был транспорт для перевозки. Грузовое отделение было похоже на кондитерский стеллаж, были полозья, в которые вставлялись клетки с птицами. В одной клетке было по десять кур, десять уток, и по пять гусей. Индюков мы не нашли, но нам хватало и того, что было.

По пути домой я написала Диме, что все ок, и мы возвращаемся. Дома нас ждал ужин. Ребята общими усилиями чего-то наготовили. Как оказалось Оля совсем не умеет готовить, но с готовностью помогала, чем могла. Мы наелись жареной картошки с грибами, доели вчерашний яблочный пирог и были счастливы.

– А где вы грибы взяли? – удивилась я, когда увидела их.

– А у нас в посадке, за кладбищем, целая грибная поляна, – рассказывал Никита, – Андрей хотел как-то отгородить кладбище, и наткнулся на поляну шампиньонов. Там и других грибов полно. А в лесу вообще думаю рай грибной.

Андрей откупорил бутылку розового вина, и разлил по бокалам.

Я взяла свой бокал.

– У меня есть тост! Торжественно объявляю наш карантин оконченным, никто из нас троих не заразился бешенством! Выпьем за это!

– И правда, – сказала Оля, – а я и забыла в суматохе.

– Мы все здоровы, и у нас начинается новая жизнь, за нее! – я подняла бокал вверх.