Он отличный коп, верный напарник и мой лучший друг. Мы давно работаем вместе и считаемся лучшей командой по раскрытиям преступлений. У Брайана наметанный глаз, отличная смекалка и находчивость, а про внешность не стоит и обсуждать. Брутальный красавчик из убойного отдела. Ловелас, Казанова, бабник, в общем, выбирайте, как удобно. Не было и дня, чтобы он не подцепил какую-нибудь юбку. Высокий, атлетического телосложения парень тридцати пяти лет с тёмно карими глазами и точёными чертами лица – коктейль действовал на женский пол безотказно. Чувство юмора, которым он обладает, позволяет раскручивать любые ситуации играющее. Он не женат, так как до сих пор никак не может насытиться прелестями женского пола.

Мы оба одновременно подходим к кровати и смотрим на тело Джанин, как бы пытаясь зафиксировать жертву в своей памяти и перепроверить, что мы ничего не упустили из виду.

– Ты заметила, преступник снял с девочки часть одежды, – заговорил тихим голосом Брайан, – почему он не снял кофточку? Такой признак свидетельствует о том, что он не хотел её унизить, а хотел только наказать? Самым важным было причинить жертве максимальную физическую боль, – он помотал головой и глубоко вздохнул.

– Полностью согласна. Джанин слишком маленькая, он с ней легко справился. Однако долго мучил, пока она находилась в сознании. Почему? Например, чтобы она не сопротивлялась, он мог избить её и держать в полуобморочном состоянии или вовсе без сознания. Мог вколоть снотворное. Так почему же он привязал её? Ему нравилось видеть в детских глазах страх и ужас? Веревки крепко привязаны, кожа на запястьях содрана, так как они туго врезались в кожу, а она пыталась высвободиться. Преступник буквально распял её.

В моих руках появилась лёгкая дрожь, и я убрала их за спину, чтобы Брайан не заметил. Такие симптомы стали происходить довольно часто со мной. Только не хватало ещё в тридцать семь лет завершить карьеру полицейского или перевестись на бумажную работу.

Мои ладони внезапно стали липкими, а в горле образовался сухой комок. Я постаралась глубоко вдохнуть, стараясь унять нарастающую панику, но воздух, казалось, с трудом проходил в легкие. Приступы накатывали внезапно, словно волна, и уносили в пучину необъяснимого страха и тревоги. Я научилась скрывать их от окружающих, маскируя под усталость или лёгкое недомогание. Но с Брайаном было сложнее. Он всегда замечал мельчайшие изменения в моем настроении, улавливал полутона, которые другие попросту не видели.

Я чувствовала его изучающий взгляд, и это заставляло меня нервничать ещё больше.

– Все в порядке? – спросил он, его голос звучал обеспокоенно.

Пришлось выдавить из себя слабую улыбку.

– Просто немного устала – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал, ровно и уверенно.

Он, скорее всего, не поверил, но не стал настаивать. Обычная его тактика – дать время, чтобы я сама захотела поделиться своими переживаниями.

Я благодарна ему за это, но в то же время ненавидела свою слабость, свою неспособность открыто говорить о том, что меня мучило. Ведь именно скрытность и замалчивание привели к тому, что приступы становились частью моей жизни. Каждый раз, когда я подавляла эмоции, прятала их глубоко внутри, они накапливались и вырывались наружу в виде внезапных атак паники.

Мне следует научиться говорить, перестать бояться своих чувств. Но как это сделать, когда столько лет я жила в убеждении, что мои переживания не важны, что о них лучше молчать? Как разрушить стену, которую я сама же и воздвигла вокруг себя? Ответ, я думаю, кроется в доверии. В доверии к себе и к Брайану.

Может быть, если я позволю себе быть уязвимой, если я открою свои страхи, то дрожь в руках наконец-то исчезнет. Может быть, тогда я смогу дышать свободно и перестану бояться каждого нового дня. Может быть, тогда я смогу снова стать самой собой.

– Ладно. Предстоит разобраться с мотивом преступника, тут ты права. Такое поведение лишний раз подтверждает, что акт надругательства связан с болью. Причиняемая боль дает ему полный контроль над жертвой. Я достаточно увидел, пора идти осмотреться на всей территории дома. Как закончу, найду тебя.

Я кивнула головой, и он вышел из комнаты. И, как мне показалось, с облегчением выдохнул.

Мы копы из убойного отдела, часто сталкиваемся с разными трупами и убийствами. Работа с маленькими детьми и всё, что связано с детской смертью, даётся очень тяжело как бы ты к этому не готовился. Какую бы ты не давал себе в голове установку, всё равно ты не можешь полностью выключить функцию сострадания и жалости. И не имеет значения, детектив мужчина или женщина.

Спустя несколько минут, покидая помещение, я дала указание экспертам-криминалистам и специалистам по сбору вещдоков немедленно приступить к работе.

Сама же спускаюсь на первый этаж и, миновав прихожую, направляюсь в кухонное помещение. На лестничной площадке приостанавливаюсь, достаю записную книжку и делаю заметки. Необходимо, чтобы Дэйв проверил в базе данных личность Эммы Квингстоун. Следует исключить возможность причастности к преступлению её любовника, друга или ухажера. Мотивом молодого человека могла стать зависть к благосостоянию семейства Броуди или же ревность. Наиболее вероятный и часто встречающийся вариант. Однако если данная версия не подтвердится, расследование значительно усложнится. Кому могло понадобиться причинить вред маленькой девочке? Вероятнее всего, никому. Следовательно, к смерть ребенка – своего рода может стать посланием для одного из родителя. Любовник, мафия, завистники любой мог совершить подобное. В настоящее время Луиза и Кевин не в состоянии дать свидетельские показания и отвечать на вопросы. Придется подождать несколько дней и после похорон провести детальный допрос. Возможно, потребуется привлечь к работе Гейба. Психологическая помощь в данной ситуации будет кстати.

Захожу в кухню. Она простирается вдоль задней части дома. Весь интерьер выдержан в серой цветовой гамме, а умелые руки дизайнера наполнили пространство множеством стильных деталей и сделали его достаточно уютным. Длинный обеденный стол и стулья изготовлены из цельного массива красного дерева.

Идеальная чистота. Любой риелтор был бы в восторге от вида этой кухни. Либо няня тщательно следила за порядком, либо ею вообще не пользовались. Исключением являлся стакан, стоявший возле раковины. Подойдя к кухонному гарнитуру, начинаю открывать по очереди нижние шкафчики, пытаясь найти мусорное ведро. После нескольких попыток мне удаётся его обнаружить, и, к моему удивлению, там оказываются две пустые коробки из-под пиццы.

Солнечный свет проникает внутрь комнаты так, что витражная мозаика играет множеством красок, напоминая узоры в калейдоскопе. Жалюзи на окнах подняты, тем самым открывая вид из кухни на ухоженный цветник. За ним виднелись крыши нескольких строящихся домов по соседству. Это означает, что никто ничего не слышал. Ближайшие соседи находились достаточно далеко. Такое положение дел мне всё меньше нравилось.

Осторожно пройдя вдоль кухонного гарнитура, я остановилась возле тела убитой девушки. Эмма Квингстоун, по всей видимости, оказалась застигнута врасплох. Повсюду виднелись следы крови: брызги на стенах, дорожки капель и отпечатки обуви на полу, разводы на стеклянных поверхностях гарнитура, крупные сгустки крови на ножках стульев.

Эмма лежала лицом вниз в зелёной пижаме, покрытой пятнами засохшей крови. Она находилась в дальней части помещения, в обеденной зоне. Одна рука подвернута под тело, другая вытянута над головой, словно в последние мгновения жизни она пыталась дотянуться до телефона. До выхода довольно далеко.

Внешность Эммы, самая обычная. Блондинка, невысокого роста, астенического телосложения. На вид 25-30 лет. Ухоженное тело, маникюр, педикюр.

Кровь, скопившаяся вокруг тела, превратилась в липкую, темную массу. Она была повсюду. На кафеле зияла ужасающая паутина из кровавых разводов, отпечатков рук и протяженных следов. Эмма, подобно Джанин, отчаянно сопротивлялась, пытаясь донести весть о трагедии, волочась к стационарному телефону в гостиной.

Когда впервые сталкиваешься с местом преступления, восприятие увиденного происходит не сразу. Мозгу требуется время для анализа информации. Внутреннее "я" изолируется от внешней реальности в целях самозащиты: глаза открыты, но сознание заполнено лишь багровыми линиями и сигналом об ошибке.

Прикоснувшись к плечам Эммы, осторожно переворачиваю её на спину. На шее виднеется ровный и точный разрез. За годы службы в органах мне приходилось видеть множество жертв с разнообразными увечьями, а под опытным руководством коронера Эдриана Курта научишься разбираться в деталях. Убийца – не дилетант. Рана нанесена уверенной рукой. Он не испытывал ни малейшего сомнения. В глазах погибшей застыл неподдельный ужас.

Пока я делала необходимые записи в блокноте, полицейские сновали вокруг. Прибыло множество людей, большинство из которых мне были незнакомы. Впрочем, не имеет значения, я всецело сосредоточена на теле.

Что же случилось с тобой, Эмма? Присев на корточки рядом с телом, начинаю размышлять, внимательно осматривая погибшую. Может, ты по неосторожности впустила кого-то в дом? Или свидание через интернет обернулось трагедией? Хозяева в отъезде, маленькая Джанин наверху занята своими делами, это дает тебе дополнительное время для личного пространства. Ты не замужем, кольца нет, да и на работу няней, как правило, берут незамужних, чтобы избежать семейных проблем. Работая в состоятельной семье, негласно принадлежишь ей полностью, включая и личную жизнь. Проще говоря, тебя купили, Эмма. Хотя в кухне отсутствуют признаки любовной игры, возможно, любовная сцена разыгралась в гостиной?

Вопросы, вопросы… Поднимаюсь с колен окидывая взглядом комнату, затем направляюсь к холлу, чтобы выйти на свежий воздух.

Отыскиваю свободного патрульного, даю распоряжение дежурить возле кухни и никого туда не впускать, кроме криминалистов и коронера, который заберет тела в морг.

Солнечный жаркий день набирал обороты, повышая температуру с каждым часом всё выше. Закрываю на секунду глаза, глубоко вдыхаю. И тут за спиной послышались торопливые шаги.

– Глория, вот ты где! – зачастил Брайан. – Я обошёл весь дом. В ванной всё стерильно. Там как в музее. Кругом одни флаконы, баночки с кремами и шампунями. Заглянул в аптечку. Ничего необычного, только необходимые для первой помощи медикаменты. Там же на дверной ручке висит сумочка Эммы. В ней тоже ничего подозрительного: ни презервативов, ни противозачаточных таблеток. Как думаешь, такой показатель исключает секс хотя бы на немного? – он перевел дух.

Внимательно слушаю его мелодичный голос, не открывая глаз. Так яснее вырисовывалась картина произошедшего.

– Секс мог быть незащищенным. Отсутствие таблеток и резинок, вообще не показатель интимной жизни девушки.

– Ну да… В остальных комнатах: кабинет Кевина, спальня, гардеробная, кладовая – тоже всё в порядке. Кстати, я перекинулся парой фраз с семьёй Броуди и поспрашивал их о няне. Они подтвердили, что Эмма была не замужем. Ты вообще меня слушаешь? – Брайан легонько похлопал меня по щеке.

– Я слышу, Брайан! – резко ответила я, открывая глаза.

– Ты тоже склоняешься к тому, что в этом может быть замешан бой-френд Эммы Квингстоун? – он вопросительно посмотрел на меня.

– Да, ты слишком хорошо меня понимаешь, – я слегка похлопала его по руке. – Что насчет камеры наблюдения?

– Она не работает, запись отсутствует. Злоумышленник позаботился об устранении следов. Сигнализация и запорные механизмы отключены. Признаков проникновения с взломом не наблюдается. Как тогда он попал внутрь?

– Мог через балкон в комнате Джанин.

– Но нельзя упускать из виду, что ему могла помочь няня. Есть одна деталь, пусть Дейв разберется, это по его части. Панель управления сигнализацией находится в подсобном помещении. Другими словами, в цокольном этаже, где расположены все коммуникации. Следов взлома в комнату я не обнаружил. Вывод: либо няня деактивировала сигнализацию самостоятельно, либо предоставила код доступа убийце. Так он проник в дом без взлома. Хотя, конечно, он мог заполучить необходимую информацию силой.

Брайан спрятал руки в карманы брюк и встал напротив.

– Да, Эмма бы сказала всё, что угодно, чтобы спастись самой и ребёнка. Пусть Дейв выяснит, была ли попытка взлома системы. Возможно, мы имеем дело с опытным хакером, обошедшим защиту, или же сообразительной няней. На столешнице, на кухне, стоит один стакан. Я его опечатала. И ещё, в ведре для мусора две коробки из-под пиццы. Позвони в службу доставки, узнай, когда Эмма их заказывала.

Брайан кивнул и быстро вернулся в дом, а я осталась на месте. Дело кажется сложным, как раз то, что мне нравится. Нужно вернуться к семье Броуди и попробовать аккуратно расспросить о деталях. На что смогут – ответят, а это уже кое-что.

Резко развернувшись, возвращаюсь в дом и сталкиваюсь с Брайаном в дверях.

– Диспетчер сообщила, что вчера был выполнен заказ на данный адрес в десять часов вечера. Заказали две пиццы: "пепперони" и «четыре сыра». У няни точно были гости. Маловероятно, что маленькая девочка съест, целую пиццу.

– Хмм… Похоже на то. Поговорим сперва с Кевином и Луизой. Криминалисты, когда закончат наверху, проконтролируй их на кухне. И где, мать его, Курта носит?

– Он звонил несколько минут назад. Приказал отправить тела двочек в морг. Он не успевает на выезд. Здесь его заместитель. Рыжий высокий парень. Кэф.

– Эдриан сошёл с ума? Капитан нам голову оторвёт, когда узнает о такой выходке. Мерзавец даже мне не позвонил…Знал, что ему не поздоровится! Ладно, разберусь с ним позже, – недовольно проворчала я.

Эдриан Курт – один из самых компетентных специалистов, который всегда работает с нами в команде, если дело «жаркое». У нас с ним особые отношения. В основном дружеские. Хотя однажды, выпив лишнего, мы переспали. Дальше одноразового секса не ушло.

Войдя в гостиную, я вынуждена ненадолго прервать траур родителей.

Луиза сидела рядом с Кевином на том же месте, где я их оставила пару часов назад. Казалось, они застыли в этой позе. Они обнимали друг друга и горько плакали. Трогательная сцена.

Кевин Броуди первым заметил меня и отстранился от жены, вытирая с её лица слёзы. Капитан стоял неподвижно, повернувшись ко всем спиной, и смотрел в окно.